В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
`Я обнажу скорее тело, чем душу` Назад
`Я обнажу скорее тело, чем душу`
Помните основную философско-утопическую мечту героев оруэлловского романа "1984" - иметь полностью изолированный от внешнего мира домик... И чтобы, ради Бога, никто не трогал! Наше понимание эротики, секса часто оказывается сродни этому образу. Мы создаем замкнутый мирок, в который нет доступа постороннему. Словно мы и в постель ложимся в верхней одежде. Словно и детей рожаем, не снимая костюма и галстука. Посторонним вход воспрещен.
Актрису Eлeну Кoндyлайнен сегодня в прессе называют "эротическим символом России". Но первое ее появление обнаженной на советском экране состоялось еще в начале восьмидесятых. Тогда это был скандал. Она вводила в искушение. Разрушала замкнутый ханжеский мирок. Она была посторонней. Для тех, кто сегодня становится ее поклонником.

- Я думаю, что актрисе нужно создавать легенду. Как было с Мерилин Монро. Она сумела создать иллюзию счастья. Она собой показывала, что человек может быть постоянно счастливым, все время улыбаться. Она была счастлива, как ребенок. Дети, постигая мир, воспринимают его чувственным началом. Они счастливы от всего: солнышко светит, ветерок повеял, люди по улице идут, друзья зашли в гости. Мерилин Монро создала образ взрослого ребенка.
Я по природе такая же. Я родилась под Ленинградом, в местечке Токсово. У нас был большой дом среди леса, собственное хозяйство. Я жила как Маугли. На коне по заливу голышом скакала. Сказочная жизнь. Природа дарит человеку много чистой, светлой энергии. Наверное, поэтому у меня с детства была мечта стать актрисой, хотелось отдавать накопленную радость.
Кондулайнен - фамилия ингерманландская. Сейчас идет возрождение этой нации, сильно потрепанной большевиками. Финны помогают. Я недавно узнала, что фамилия моя по прямой восходит к королевскому роду. А думала, что из села. Тоже - легенда.
После школы я не сразу поступила в театральное. Считала, что там все очень красивые. Я была очень стеснительным, зажатым человеком. Потом оказалось, что я красивее многих. Меня в шутку называли Грудью Института, когда я уже училась. Хотя я этого стеснялась, ходила в хламидах, потому что, если надеть что-нибудь в обтяжку, да выпрямить спину - это ужасно! - все начинают пялиться.

- Не понимаю, зачем стесняться своих достоинств?

- Я тоже не понимаю. Но часто настораживает поведение поклонников. Помню, после института я играла роль Марлен Дитрих в спектакле "Аx, эти звезды". На афишах, расклеенных по всему Ленинграду, было мое изображение в корсете с достаточно обнаженной грудью, по соответствующей моде. Так люди почему-то отрывали афишу именно с изображением груди, линия отрыва как раз под головой. Вот и пойми их. Зачем? Что они с ней делали?
После учебы я работала в ленинградских театрах, снималась в кино. И одной из первых стала обнажаться на экране. В основном в постельных сценах, где играла любовниц. У меня была, конечно, скандальная репутация. Партия и правительство меня не одобрили.

- Вы спокойно раздеваетесь перед камерой? Есть какой-то тормоз?

- Никакого. Помните Мерилин Монpо: "Я вас люблю, моя любовь невинна, я говорю, как маленькие дети..." Так вот, я делаю это, как маленькие дети. Они говорят друг другу: "Хочешь, пипиську покажу..." И показывают. Я гораздо более скованна в жизни. Вы можете не поверить, но я перед мужем ни разу не раздевалась. Я и в купальнике на пляже чувствую себя, неуютно, предпочитаю удаляться от людей. Перед кинокамерой совсем иные чувства. Я представляю свое тело, как предмет искусства, как рабочий материал.
Бывают случаи другого порядка. Как-то мы катались с компанией под Москвой на машинах. И вдруг, слово за слово, поспорили, что я не смогу голышом, сидя за рулем, ехать по оживленному шоссе. Я сказала - смогу. Спокойно. Разделась по пояс и с совершенно невозмутимым видом поехала. Люди в машинах, которые нас обгоняли, были в изумлении, сигналили, Кричали, некоторые останавливались у обочины, махали руками. Потом в газетах сообщили, что кто-то хулиганит на дорогах, и строго предупреждали - прекратить безобразие...
Но это я на публике, на киноэкране такая эпатажная, хулиганистая. Могу сказать что-нибудь необдуманное, раздeться, выкинуть номер. А дома, сами видите, как в монастыре.

- Вы сегодня пpeдпочитаeте жить в одиночестве?

- Да. Живу с шестилетним сыном, Сашей. Он либо у няни, либо со мной ездит на съемки. Мне не нужно скореньких любовных связей.
Размениваться я не собираюсь. Если играть, то по-крупному. По любви. С первым мужем у меня не было взаимопонимания. Он был по профессии педагог. Ему со мной было трудновато. Как преподаватель, он обязан был быть носителем некоторого пуританизма. Он и сейчас переносит на себе удары моей известности. Ему постоянно рассказывают обо мне: где, с кем меня видели, какие слухи ходят. Он устал, ему не хочется быть на виду. Хочется жить простой обыденной жизнью.
У меня тогда, еще в Ленинграде, наступил общий кризис. Все несчастия обрушились разом. Я тяжело заболела, попала в больницу. У меня началась базедова болезнь, что-то связанное со щитовидной железой. Причем в такой серьезной форме, от которой можно умереть. Мне давали много медикаментов, начались осложнения на глаза; я стала плохо видеть. Лицо мое очень сильно изменилось: прыщи, припухшая толстая кожа, глаза навыкате. Только тогда я поняла, какого высокого дара лишает меня Бог, я страшно испугалась потерять свою красоту. Я вспомнила, какая я была дура, когда просила у Господа, чтобы он взамен природной красоты дал мне талант драматической актрисы. Я вспомнила, как обижалась, когда режиссеры расхваливали только мои внешние данные - тебе, мол, ничего не надо говорить, достаточно ходить туда-сюда по сцене - и все, Я грим специально накладывала, пыталась притушить броскую внешность. Ролям, таким, как кикимора в сказке, - радовалась. Мне мешала моя красота. И я потеряла ее.
Я болела почти год. Была практически выключенной из жизни. Это был страшный год. Развод с мужем. Потом заболел ребенок стафилококком, практически тоже умирал. Я все время плакала. Постоянно думала о самоубийстве. В довершение всего, уже когда пошла на поправку, у меня умерла мама.
Мне кажется очень странным, но с того момента, как умерла мама, мои дела резко пошли в гору. Я думаю, что это она похлопотала там за меня перед Богом. И всякий раз, когда я долго не хожу в церковь, не разговариваю там мысленно с мамой, я начинаю буксовать. Пробуксовка в делах, в мыслях. И еще я думаю, что мама дала мне шанс, смерть ее искупила мою вину перед Богом. Наверное, я была недостаточно добра к людям.

- А каким образом Вы оказались в Москве?

- После болезни я оказалась в подвешенном состоянии. Из театра я ушла, в кино меня стали забывать. Ленинград меня очень тяготил воспоминаниями. Я решила бросить все. Планы были выйти замуж. За богатого француза. Мы познакомились с ним в одной из европейских стран на съемках. Он долго писал письма, потом приехал сам и сделал предложение. Сначала все было хорошо, но, в конце концов, мы поссорились. Смешно, потому что - на идейной почве. Он как-то ляпнул, что, мол, все вы, русские, дураки. Это меня очень оскорбило. Слово за слово, этот антагонизм развился прямо как в 41-м. Я рассудила: что у нас может получиться хорошего, если он мне такое уже сейчас заявляет. Оказаться в его власти, в золотай клетке? Все бросить? Зачем? Когда я столько сил положила, чтобы стать профессиональной актрисой. Я ему отказала.
Обменяла квартиру в Ленинграде на Москву. Тут у меня подруга, с которой учились, и еще двоюродный брат. Они меня пригрели. Наступили замечательные годы. Все удается. Просто счастье. А еще я познакомилась здесь с моим вторым мужем. Но об отношениях с ним я рассказывать не хочу...
Всем ужасно хочется знать о моей личной, интимной жизни. Когда мы снимались вместе с Калныншем, все как один спрашивали - Лен, у тебя что, роман с ним? Любовь? Почему обязательно любовь? Просто работали.

- Но бывают же, должно быть, и романы на съемочных площадках? Все мы "люди-человеки"...

- Разумеется, бывают, И даже очень понятно откуда. Искусство непосредственно сопряжено с любовью; Мы играем в это. Играем в любовь. А в жизни любовь - такая же актерская игра. Мы додумываем своего возлюбленного. Воображаем, приписываем ему качества, которыми он, может быть, вовсе не обладает. Я вижу в нем такое! Он говорит: да нет, ничего, ты придумываешь. А я настаиваю: нет, ты сам не понимаешь - в тебе это есть! Как в кино.
Кино для меня - самая загадочная вещь в мире. Я ощущаю, что самой реальной, полноценной жизнью живу только на съемочной площадке. Что такое хорошая актриса? Если она выходит на сцену, и я ее хочу - хорошая, не хочу - плохая! Актриса должна вызывать у зрителя эмоции, а что может быть выше эмоций, связанных с полом? Происходит некая передача сексуальной энергетики через искусство, через кино. Кого бы ни играла актриса, зритель должен влюбиться в нее. Я смотрю, я влюбляюсь, Я желаю, я хочу обладать. Наверное, по такой же цепочке чувств поклонники влюбляются в киногероев, в их фотокарточки, в изображения.
Хочу признаться, я просто возбуждаюсь на съемочной площадке. Причем это не нервное, это именно сексуальное возбуждение. На меня так действуют свет, камера, внимание режиссера и партнеров. Я иногда удивляюсь сама себе.

- Существует такое расхожее утверждение: "Путь молодой актрисы лежит через постель режиссера". Насколько оно справедливо?

- Я не буду говорить о других, но для меня это всегда был вопрос принципиальный. И ответ, почему мой путь в кино был столь тернистый. Я прекрасно понимала: если бы мое поведение было проще, я достигла бы куда больших высот. Сейчас могу смело сказать - ни один режиссер меня не "делал", я добилась всего сама.

- Красивые женщины, тем более актрисы, всегда на виду, они словно притягивают к себе опасность. Случались ли попытки насилия по отношению к Вам?

- Да, попадала пару раз в интересные ситуации. Но Бог миловал. У меня есть такое правило: в каждом подонке всегда есть что-то хорошее. Главное - эту тайную струну нащупать и правильно на ней сыграть. Однажды, когда я еще училась в театральном институте, возвращалась домой за полночь, после репетиции. Шла пешком. Остановила машину, думала, попутное такси. Сажусь на заднее сиденье и понимаю, что вляпалась. В машине трое, один из них - кавказской национальности с совершенно изуродованным лицом, в шрамах, с золотыми зубами - в общем, чудовища такие. Самые настоящие бандиты. Я сразу почувствовала опасность. Но, думаю интуитивно, не надо показывать, что боишься. Начались расспросы: что да как? Откуда идешь? Я в ответ невинно - типа, от бабушки, вот, пирожки несу, мамочка заболела, лекарство надо срочно привезти. И как-то так очень по-доброму ответила. Ведь люди разговаривают интонациями. Я им сразу показала, что не жду от них ничего плохого. Он посмотрел на меня внимательно и что-то на своем тарабарском языке сказал другому. "Знаешь, что я ему сказал?" - спрашивает. "Heт". - "Ты хорошая девочка, мы тебя не будем трогать". Я думаю, ну, сказал - сказал, а бывает, поступают совсем по-другому. Я говорю сразу - вот, я уже и приехала. Остановились. На прощание он сказал - я, мол, друг Феоктистова, и назвал фамилию. Если у тебя возникнут проблемы, выйди на Невский, спроси про меня, тебе помогут... А Феоктистов известный был тогда у нас бандит. Вот так потенциальный насильник превратился в потенциального защитника. Правда, крупные бандиты бывают куда великодушнее мелких жуликов...

- Скажите, Вы себя считаете сексуальной женщиной?

- Я не очень понимаю, что такое сексуальная женщина. У меня раньше была очень чувственная природа. Сейчас она тормозится, я все силы отдаю работе. Жизнь в кино, я уже говорила, куда интереснее, чем обычная жизнь.
Ко мне недавно подошла женщина, говорит, я давно за вами слежу, специально хожу на фильмы, где вы играете. Вы такая сексуальная, говорит, у меня две главные героини есть: вы и Ким Бессинджер. А Ким Бессинджер, как известно, секс-символ Америки.
Кажется, мы поговорили обо всем. Попили кофе, потом чай, потом снова кофе. Посмотрели фотографии, некоторые отрывки из фильмов и сюжет из недавней "Кинопанорамы", записанный на видеопленку. Я уже собирался распрощаться, когда Елена Кондулайнен внезапно спросила: "А почему вы не спрашиваете, какие у меня ближайшие творческие планы?" Я с тоской, предчувствуя разговор в дверях о сценариях, неснятых и снятых фильмах, отвергнутых и одобренных кинопробах, о психологических тонкостях новых ролей, все же послушно спросил:

- Лена, а каковы Ваши ближайшие творческие планы?

Она засмеялась и ответила просто:
- Убить Градского. Точнее, отравить Градского.Я недавно открыла для себя этого необыкновенной глубины поэта, композитора, певца. Человеку от Бога дана гениальность. Он плохо на меня влияет. Когда я слышу его песни, чувствую себя ничтожеством, мурлом. Я хочу именно отравить Градского. Ведь Сальери Моцарта отравил...

http://www.kondulaynen.com/kino.htm

Док. 625030
Перв. публик.: 22.04.05
Последн. ред.: 22.04.10
Число обращений: 0

  • Кондулайнен Елена Ивановна

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``