Экономическая политика Китая в Центральной Азии (часть 1)Назад
Экономическая политика Китая в Центральной Азии (часть 1)
24.03.2010
В.Парамонов, А.Строков, О.Столповский
Экономическая политика Китайской Народной Республики (КНР) в Центральной Азии (ЦА), являясь составной частью общей стратегии Пекина по превращению Китая в один из центров глобальной экономики и мировой политики, как представляется, все еще находится в процессе своего концептуального оформления. Первая половина 90-х годов ХХ века характеризовалась осторожным поведением Китая, установлением с новыми государствами торговых контактов, которые зарождались во многом стихийно, а "львиная доля" торговли приходилась на так называемый челночный бизнес. Развитие же полноценных экономических отношений в то время особо не выделялось на повестке дня политики КНР в ЦА и рассматривалось Пекином скорее в качестве некой дополнительной (пока четко не обозначившейся) возможности по стимулированию экономики приграничного с Центральной Азией Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), нежели какого-либо приоритета для СУАР, а тем более всего Китая. Во многом это было связано с неопределенностью китайских долгосрочных интересов в регионе и ограниченными возможностями КНР (экономическими, политико-дипломатическими и иными) по проникновению в ЦА.
Но уже с середины 90-х годов Китай начал предпринимать более целенаправленные и практически значимые шаги по экономическому проникновению в регион. Тем более, что Центральная Азия, где к тому времени было подтверждено наличие значительных запасов нефти и газа, а также обладающая другими сырьевыми ресурсами и емким рынком сбыта (с населением примерно в 55 млн. человек), стала рассматриваться Пекином в контексте реализации национальной стратегии "Большого освоения Запада" - программы по ускоренному развитию внутриконтинентальных территорий КНР.
Как в силу экономико-географических, так и иных факторов одной из главных задач в стратегии освоения "Большого Запада" стало развитие СУАР. Используя географическую близость Центральной Азии, Пекин рассчитывал задействовать ресурсно-сырьевую базу центральноазиатского региона для ускоренной индустриализации Синьцзяна, а также планировал продвинуть через СУАР на рынки стран ЦА китайскую продукцию, стимулируя всеми этими усилиями экономический рост в своих приграничных с регионом территориях. Поэтому, во второй половине 90-х годов, наряду с интенсификацией взаимодействия с государствами Центральной Азии в сфере безопасности (в том числе в рамках "Шанхайской пятерки"), значительный импульс был дан и развитию экономических отношений. Это нашло отражение прежде всего в начале проектно-инвестиционной деятельности КНР в ЦА (главным образом, в нефтегазовой отрасли) и увеличении масштабов торговли (включая "челночную").
Интенсификации торговых связей Китая с государствами Центральной Азии в значительной степени способствовал и финансово-экономический кризис в России 1998 года, который привел к резкому снижению масштабов российско-центральноазиатских экономических отношений. Страны региона начали проявлять все больший интерес к увеличению объемов импорта китайской продукции, в основном товаров широкого потребления, а также машиностроения. СУАР же стал играть роль торговой площадки, замыкая на себе до 60-70% китайско-центральноазиатской торговли.
С началом XXI века Китай еще более активизировал свое экономическое проникновение в Центральную Азию, что во многом связано с фактором усиления присутствия США в ЦА и вокруг нее. Для Пекина стало важным не допустить развития ситуации в Центральной Азии в невыгодном для себя плане и гарантировать максимально беспрепятственный доступ к богатым сырьевым ресурсам региона. Поэтому если ранее экономическая составляющая отношений была все же второстепенной (например, по сравнению со сферой безопасности и политико-дипломатическими вопросами), то в первом десятилетии наступившего века Пекин определил экономическое проникновение по сути в качестве стержневого элемента своей стратегии в ЦА. При этом Китай сделал ставку на кардинальное укрепление своих позиций в экономиках стран Центральной Азии за счет увеличения объемов торговли, интенсификации проектно-инвестиционной и финансовой деятельности, особенно в плане кредитования наиболее значимых для КНР отраслей экономик государств региона.
Торгово-экономическая политика
В результате активизации торговой политики КНР стал отмечаться значительный рост присутствия в ЦА китайских производителей. В период 2001-2003 годов поставки китайских товаров и услуг в страны региона увеличились более чем в 2 раза - с 0,8 до 1,9 млрд. долларов, а общий товарооборот - с 1,5 до 3,3 млрд. долларов. Начиная же примерно с 2004 года, Пекин приложил еще большие усилия для продвижения китайских товаров, особенно машин и оборудования, а также услуг. В итоге, в течение 2004-2008 годов объемы китайских поставок увеличились примерно в 6 раз - с 1,9 до 11,6 млрд. долларов, а общий товарооборот - с 3,3 до порядка 20,2 млрд. долларов.
Причем, в реальности масштабы присутствия китайских производителей в регионе скорее всего значительно выше, нежели это следует из статистических данных международных структур и стран Центральной Азии, которые, как представляется, крайне слабо учитывают "челночную торговлю". Скорее всего, именно об этом свидетельствуют данные статистических органов КНР по китайско-центральноазиатской торговле: они примерно на 35-40% превышают данные статистических органов государств региона.
Принципиально важное место в центральноазиатской торговой политике Китая занимает Казахстан, приграничная и территориально наиболее крупная страна региона, имеющая развитое транспортное сообщение с КНР, достаточно высокую покупательскую способность населения и одновременно либеральный внешнеторговый режим. В свою очередь, единственное в Центральной Азии государство-член ВТО Кыргызстан был и остается интересен Китаю не столько как рынок сбыта продукции, сколько как площадка для дальнейшей торговой экспансии, в первую очередь, в плане реэкспорта китайских товаров.
В отличие от Казахстана и Кыргызстана, Узбекистан не играет важной роли в торговой политике Китая, так как, несмотря на значительные масштабы своего потребительского рынка (с населением около 27 млн. человек), его внешнеторговый режим гораздо менее либерален и даже консервативен, а сам Узбекистан не имеет общей границы с КНР. На этом фоне такие государства, как Таджикистан и Туркменистан, занимают еще более скромное место в торговой политике Пекина. Дело в том, что это малые страны, масштабы их рынков несущественны, а Туркменистан еще и географически удален от Китая. В итоге, на протяжении 1992-2008 годов наиболее высокие объемы торговли наблюдались между Китаем и Казахстаном - от 80% до 86% всего китайско-центральноазиатского товарооборота, меньшие с Узбекистаном - от 6 до 9%, Кыргызстаном - от 1% до 8%, Туркменистаном - от 1% до 2% и Таджикистаном - от 0,1% до 4%. При этом страны ЦА не являются сколько-нибудь важными торговыми партнерами для КНР (конечно, за исключением стратегически важных вопросов поставок углеводородного сырья). В свою очередь, Китай уже стал одним из главных торговых партнеров практически для всех государств региона.
Кредитно-финансовая политика
В первом десятилетии XXI века Пекин начал активно использовать практику предоставления государствам региона целевых кредитов на льготных условиях для экспорта китайских товаров и услуг на рынки центральноазиатских государств, а также осуществления тех или иных проектов. Кредитованием стран ЦА в основном занимается Экспортно-импортный банк КНР (ЭКСИМ-банк), а сами кредиты осваиваются главным образом китайскими же компаниями. Объемы финансовых ресурсов (инвестиций, кредитов и приобретенных активов) КНР в ЦА оцениваются на уровне порядка 18 млрд. долларов, включая примерно 9,6 млрд. прямых инвестиций, 2,1 млрд. кредитов и 6,3 млрд. приобретенных активов.
Проектно-инвестиционная политика
Магистральным направлением проектно-инвестиционной и в целом экономической деятельности Китая и китайских компаний в Центральной Азии является нефтегазовое, где основной интерес фокусируется на Казахстане и Туркменистане, странах, обладающих значительным углеводородным потенциалом и высокими экспортными возможностями. И хотя нефтегазовый вектор пока остается главным в экономической политике Китая в Центральной Азии, тем не менее, некоторая диверсификация экономической активности КНР в странах ЦА по отраслям экономик также имеет место. В частности, помимо нефтегазовой отрасли, китайские интересы в регионе в последние годы все больше затрагивают атомную энергетику (Казахстан), электроэнергетику (Таджикистан), транспорт и телекоммуникации, строительство и цветную металлургию, а также химическую и легкую промышленность. В результате, экономическое влияние Китая в Центральной Азии постепенно распространяется уже и на Таджикистан и Кыргызстан, которые не имеют промышленных запасов углеводородов, а также на Узбекистан, который, обладает промышленными запасами нефти и газа, но не располагает высокими возможностями по их экспорту.
Институциональная политика
Помимо все более активной кредитно-финансовой и проектно-инвестиционной политики, осуществляемой в целом в рамках торгово-экономической стратегии и национальной программы инновационно-промышленного развития, КНР проявляет наступательность и при формировании новых механизмов и площадок межгосударственного экономического (преимущественно торгового) взаимодействия в многостороннем формате, в первую очередь в рамках ШОС. Во второй половине первого десятилетия XXI века в рамках Организации были сформированы такие механизмы и площадки, как Межбанковское объединение и Деловой совет, в которых Китай сразу же занял лидирующие позиции.
* * *
Мировой финансово-экономический кризис, скорее всего, не внесет существенных корректив в экономическую политику КНР в ЦА. Главными приоритетами для Китая по-прежнему останутся вопросы освоения углеводородных и других сырьевых ресурсов, формирования соответствующей транспортной инфраструктуры по обеспечению экспорта в китайском направлении промышленного сырья, а также увеличения импорта в центральноазиатские государства промышленных товаров и услуг. Эти приоритеты крайне важны для Китая не только с точки зрения экономики, но и с точки зрения политики и безопасности. Здесь Пекин явно не будет руководствоваться краткосрочными и коммерческими соображениями, а постарается максимально обеспечить свои долгосрочные интересы в каждой из стран региона.
Казахстан
С момента установления дипломатических отношений Казахстан рассматривается Китаем в качестве основного объекта экономического интереса в Центральной Азии. Однако в первой половине 90-х годов экономическое присутствие Китая в Казахстане было крайне незначительным и ограничивалось исключительно торговлей. В период 1992-1995 годов объемы китайского экспорта находились в пределах 130-250 млн. долларов в год, а общий товарооборот - 210-450 млн. долларов.
Во второй половине 90-х годов экономическое проникновение Китая в Казахстан заметно интенсифицировалось. С одной стороны, это выразилось в расширении присутствия китайских производителей на казахстанском потребительском рынке и увеличении объемов торговли: в период 1996-2000 годов объемы китайских поставок находились уже в пределах 250-460 млн. долларов в год, а двусторонний товарооборот - 490-825 млн. долларов. С другой стороны, важным стимулом повышения интереса Китая к Казахстану явился рост потребностей китайской экономики в энергоресурсах, в первую очередь нефти, что обусловило начало проектно-инвестиционной деятельности китайских компаний в республике. Ведущие энергетические корпорации из Китая стали приобретать активы в нефтегазовой отрасли Казахстана и принимать участие в освоении углеводородных месторождений на западе страны.
С началом первого десятилетия XXI века масштабы и глубина китайского экономического проникновения в Казахстан обозначились еще более отчетливо. Это выразилось и в значительном увеличении китайского торгового присутствия на казахстанском рынке. В период 2001-2008 годов поставки товаров из Китая возросли в 11,3 раза - с 0,74 до примерно 8,4 млрд. долларов, а общий товарооборот - с 1,25 до порядка 16 млрд. долларов.
Рассматривая Казахстан как основного торгово-экономического партнера в Центральной Азии, Китай начал проводить и более активную кредитную политику, финансируя на льготных условиях те или иные проекты, в которых основная часть кредитов осваивается именно китайскими компаниями. Помимо нефтегазовой отрасли, проектно-инвестиционная деятельность стала затрагивать и целый ряд других, преимущественно сырьевых отраслей казахстанской экономики. Общие объемы финансовых ресурсов, так или иначе вложенных Китаем в казахстанскую экономику, оцениваются не менее чем в 15,6 млрд. долларов, включая примерно 8,9 млрд. долларов инвестиций, 0,55 млрд. долларов кредитов и 6,2 млрд. долларов - приобретенных активов.
В целом, масштабы экономического присутствия КНР в Казахстане уже представляются значительными. Однако деятельность Китая и китайских компаний по-прежнему затрагивает главным образом сырьевые отрасли казахстанской экономики, хотя Астана и пытается нацеливать китайский интерес на перерабатывающие отрасли, а также в целом на развитие промышленного и инновационного сотрудничества.
В результате, экономическое присутствие КНР в Казахстане пока ведет лишь к закреплению за республикой статуса "сырьевого придатка" китайской экономики, слабо способствуя развитию инновационных и перерабатывающих отраслей казахстанской промышленности. Сам же характер экономической политики Китая в Казахстане представляется очень неоднозначным с точки зрения именно долгосрочных интересов Казахстана. С одной стороны, китайские финансы пока помогают казахстанской экономике "держаться на плаву" (особенно в период мирового кризиса). С другой же стороны, Казахстан рискует постепенно попасть в крайне жесткую зависимость от Китая, в том числе финансовую, в значительной степени утратив контроль над своими сырьевыми ресурсами и стратегическими производствами.
Как представляется, в условиях мирового финансово-экономического кризиса активность Китая в Казахстане будет возрастать, главным образом в отраслях топливно-энергетического комплекса (добыча углеводородов и урана). Вне сырьевых отраслей ТЭКа китайское экономическое присутствие, по всей видимости, будет оставаться малозаметным: инновационно-промышленные отрасли казахстанской экономики были непривлекательны для Китая даже в условиях благоприятной глобальной конъюнктуры и поэтому вряд ли будут привлекательны в период кризиса.
После же прохождения активной фазы экономического кризиса, китайское проникновение в экономику Казахстана, скорее всего, только интенсифицируется. Помимо отраслей ТЭК, возможен также и на порядок больший интерес Китая к некоторым другим отраслям, в первую очередь ориентированным на добычу и транспортировку в китайском направлении сырьевых ресурсов. Наиболее вероятно, что в будущем рост интереса Пекина к сотрудничеству с Астаной будет связан прежде всего с разработкой казахстанских месторождений руд черных и цветных металлов, производством строительных материалов, созданием новых электрогенерирующих мощностей и формированием соответствующей транспортной инфраструктуры.
Кыргызстан
С момента установления дипломатических отношений между двумя странами Китай стал рассматривать Кыргызстан не столько в качестве рынка сбыта своей продукции, сколько в качестве стратегического плацдарма для торговой экспансии в Центральную Азию и на постсоветское пространство в целом. Однако вплоть до 2004 года объемы китайско-кыргызской торговли были незначительны.
Торговые отношения Китая с Кыргызстаном кардинально интенсифицировались лишь после 2004 года. Если в течение 1992-2004 годов объемы поставок из Китая в Кыргызстан находились в пределах 26-100 млн. долларов в год, а сам товарооборот - 30-125 млн. долларов, то по итогам 2008 года, объемы китайского экспорта уже составили 1186 млн. долларов, а общий товарооборот увеличился до 1453 млн. долларов.
Кыргызстан не только насыщает свой рынок дешевой китайской продукцией, но и имеет дополнительную прибыль за счет ее реэкспорта в остальные страны Центральной Азии (главным образом, в Узбекистан) и даже ряд областей России. Размеры данной прибыли оценить сложно, однако, по мнению некоторых экспертов, реэкспорт приносит Кыргызстану не менее 250 млн. долларов в год.
За рамками торговой сферы экономическое присутствие Китая в Кыргызстане пока в целом незначительно, а общие объемы китайских финансовых ресурсов в кыргызской экономике оцениваются в пределах от 160 до 180 млн. долларов, включая около 120 млн. долларов кредитов и 40-60 млн. долларов инвестиций. При этом финансовая активность Китая в Кыргызстане нацелена в основном на оказание технической помощи правительству республики и реализацию небольших по масштабам проектов в горнодобывающей и транспортной отраслях, а также в отрасли производства строительных материалов.
Таким образом, экономическое присутствие Китая в Кыргызстане было и продолжает оставаться крайне незначительным и практически не выходит за рамки торговой сферы. По большому счету Пекин отводит данному центральноазиатскому государству в основном лишь роль транзитера китайской продукции. Масштабы же кредитно-финансовой и проектно-инвестиционной активности Китая в республике несущественны, что свидетельствует о второстепенности кыргызского направления в экономической стратегии Китая в Центральной Азии. В значительной степени это определяется и малым размером экономики Кыргызстана, фактическим отсутствием здесь крупных промышленных объектов и запасов стратегически важных для КНР углеводородных ресурсов, а также достаточно сложной социально-экономической и внутриполитической ситуацией в стране.
Теоретически объектами экономического интереса Китая в Кыргызстане могли бы стать гидроэнергетическая и горнодобывающая отрасли, а также транспортно-коммуникационная сфера. Однако на практике существует ряд обстоятельств, значительно снижающих вероятность реализации в Кыргызстане крупных проектов в обозначенных выше отраслях, тем более в условиях мирового финансово-экономического кризиса.
Можно предположить, что в краткосрочной перспективе масштабы экономического присутствия Китая в Кыргызстане останутся примерно на нынешнем уровне, а сама китайская экономическая активность, скорее всего, не будет существенно выходить за рамки торговой сферы и предоставления кредитов на те или иные небольшие, хотя, возможно, и значимые для Бишкека социально-экономические проекты. При этом есть все основания полагать, что по мере преодоления мирового финансово-экономического кризиса, а также в случае интенсификации экономического сотрудничества в самой Центральной Азии и урегулирования жизненно важного для региона водно-энергетического вопроса, процесс экономического проникновения Китая в Кыргызстан только активизируется.
