8(8) от 29 июня 2006
На приеме у психолога Рамиля Гарифуллина - создатель "Ералаша" Борис Грачевский
- В ЧЕМ ваши последние переживания и чувства?
- Меня в этой жизни многое беспокоит.
(Можно предположить, что мой пациент сравнивает эту жизнь с какой-то другой жизнью, но какой? - Примечания Рамиля Гарифуллина.)
- Говорят, у вас началась новая жизнь?
- Недавно я совершил очень странный поступок - ушел из семьи, живу один... Жена очень переживает по этому поводу. Я прожил с ней 35 лет в браке и вот - ушел... Почувствовал, что ничего меня с ней уже не связывает. Теперь живу один, наслаждаюсь одиночеством. Словом - пошел другим путем, и это очень серьезно. Похоже, у меня проявляется некий инстинкт самосохранения. Я понял, что это (видимо, совместное проживание с женой) мешает жить, тормозит. А мне осталось не так много, вот и решил пожить так, как я хочу.
- Вы жили в хронической несвободе и вырвались наконец-то на волю. Но от себя не убежишь. Возможно, была внутренняя несвобода, и окружение здесь ни при чем?
- Это длинный разговор.
(Все вышеизложенное - одна из форм сопротивления. У моего пациента есть темы, которые он не желает раскрывать.)
Решение формировалось не так просто, но факт остается фактом - меня уже никто не остановит.
- Началась новая жизнь. Начались новые переживания?
- Они и так были. Ведь я такой любопытный и терпеть не могу спать. Все время ощущаю - что-нибудь пропущу. Я ненавижу молчащий телефон.
Смотрю и щелкаю пульт телевизора, потому что боюсь что-нибудь пропустить: яркое, интересное, нужное и полезное. Сейчас ругают и не любят телевидение, говоря, что оно плохое, - это абсолютная глупость. Оно такое разное.
Я перестал быть усидчивым. Не так много читаю, как раньше. Конечно, хватит и того, что прочел, на всю оставшуюся жизнь! А вот количество людей, за которыми я охотился, чтобы поговорить, узнать что-нибудь яркое, интересное, катастрофически уменьшается.
(И действительно, на протяжении всего сеанса мой пациент посматривал на телевизор, иногда прибавляя и убавляя громкость.)
- Это не связано с Интернетом и телезависимостью, которыми страдает современное неусидчивое и малочитающее подрастающее поколение? Кстати, вы ему адресуете свой киножурнал "Ералаш"?
- Сказать, что мне не нравятся молодые, - неправда. Хотя, частично раздражают. А как же? По Тургеневу отцы никогда не понимали детей и наоборот. Но я стараюсь понимать и уважать их интересы.
- И все-таки, судя по выражению лица, в вашей жизни произошло еще что-то?
- Три дня назад я стал дедом. Тоже очень любопытное ощущение. Мой тридцатитрехлетний сын "разродился". Я, сидя в роддоме, глядел на этого малыша, который, конечно, похож на меня. Представил себе - скорее всего, не доживу до того, чтобы увидеть двадцатипятилетнего внука. И мне стало грустно.
(На лице моего пациента грустное и усталое выражение лица.)
- Известно, что многие комики и юмористы страдают депрессиями, а порой кончают жизнь самоубийством.
- Нет, я страшно веселый человек. Для меня радость, когда услышу некое грандиозное шоу, веселый анекдот. Я радуюсь, прыгаю от счастья - и получаю мощный заряд энергии.
(Все это свидетельствует о защите обратным чувством - защите от грусти и депрессии, которая есть в моем пациенте. Благодаря ей мой пациент старается не унывать.)
- У вас бывают перепады настроения?
- В целом я хожу по солнечной стороне жизни. Я пью свою жизнь не как дорогой коньяк, маленькими глоточками, а - как в жаркий день из оцинкованного ведра у колодца. Ты набрал полное ведро и пьешь. Специально разливаешь мимо себя, чтобы остудиться и, наконец, пить, пить и пить. Зубы сводит. Холодная вода окутывает. Вот так я живу.
(Вероятно, мой пациент так хотел бы жить, но ему не всегда удавалось. По-видимому, все вышесказанное является мечтой и фантазией, которую он желает реализовать и "испить из ведра", "пожить так, как хочет" в новой жизни, - после ухода из семьи.)
- А можно ли по "Ералашу" узреть, кто же вы такой как личность?
- Это очень странный коктейль. Гибрид моих интересов, потому что я безумно люблю классическую музыку, ценю и уважаю великое литературное наследие всего мира. Этакий всеядный.
(Мой пациент вновь формулирует свою мысль, сравнивая вещи с жидкостями. На этот раз вместо "коньяка" и "воды из ведра" появилось слово "коктейль". Ниже, описывая свою знакомую, он назовет ее "самоваром". Далее выскочит выражение "я не вода из крана, я не вино". Но почему моего пациента так тянет к жидкостям? По-видимому, он действительно жаждет жизни, как воды в пустыне, и желает "испить ее сполна". Желание моего пациента вырваться из несвободы налицо. А если эта несвобода хроническая и не исчезнет благодаря разрыву со старым? Именно поэтому многие мужчины в зрелом возрасте начинают систематически потреблять алкоголь, "дабы испить жизнь сполна", "пожить для себя".)
Вот этот коктейль и есть "Ералаш", в котором можно хулиганить и шутить. Я неожиданно разный: трогательный, или жесткий сатир, эксцентрик. И горжусь этим. Я из разного состою. Но это не просто вода из крана и не вино. Я странный, загадочный коктейль. Никогда не могу понять себя. Что-то щелкает внутри меня, и появляется сценарий.
- В лентах Тарковского есть нечто, что позволяет не перепутать его ни с кем. А есть ли в вас нечто подобное?
- Не знаю. Хотя мой вкус присутствует во всем. В каждом слове. Сценарии утверждаются мной, и режиссер утверждается мной. Пока этого не произойдет, съемки не будет.
- Тарковский ушел, и с ним ушло его творчество. "Ералаш" будет жить без вас?
- Нет, умрет. Он будет работать и умирать, но умрет. К сожалению, я не могу найти человека, который адекватно понимает, что надо делать.
- А не кажется ли вам, что так же будут писать сценарии веселых анекдотиков и так же их снимать?
- Анекдотики... Там тонна дерьма... Ну надо же найти...
- Вы снимаете короткие юмористические этюды. Может быть, это проявление страха перед чем-то долгосрочным?
- Нет, нет, нет.
- Вы любите короткое во всем, и не обязательно в фильмах?
- Нет. Я люблю анекдот, просто обожаю.
(Защита отрицанием.)
- Статьи большие в газетах любите читать?
- Прессу читаю мало. Жалко время. Гораздо проще посмотреть по телевизору. В таком "нервическом" темпе не могу себе позволить долго читать статьи.
(Моему пациенту лучше и быстрее посмотреть телевизор. Очевидно, он суетится, куда-то спешит, боится не успеть. Отсюда всеядность, о которой он говорил выше. Отсюда бессознательный страх перед долгосрочным, более глубоким. Этот страх обусловлен той хронической несвободой, в которой пациент пребывает, но из которой желает выйти в "новой" жизни. Но ему это не удается даже сейчас. Поэтому мой пациент практически на протяжении всего сеанса перебивал меня и отвечал на мои вопросы, не выслушав до конца самого вопроса. Складывалось такое впечатление, что он ощущал страх не успеть выговориться. Казалось бы, налицо явная открытость пациента. Но так ли все это?)
- И все-таки складывается впечатление, что вы в состоянии духовного кризиса и переосмысления?
- Лет пятнадцать назад я жутко переживал - правильно ли живу? Правильно ли все сделал? Оставил ли след на земле? Я себя измучил этими вопросами. Казалось - то, что я писал, у меня получалось. Но бросил.
(По-видимому, это опять было проявлением страха перед более глубоким и долгосрочным).
Но сейчас вновь пописываю немножко. Писательское ремесло как спорт. Нужно каждый день держать себя в форме. Писать, писать и писать. Сегодня у меня нет такого ощущения. Я в колоссальном темпе пытаюсь сделать как можно больше того, что умею, что могу, что нравится Его Величеству Зрителю. Не люблю выходные, ненавижу праздники, каникулы, отпуск. Хочется больше отдавать.
(По-видимому, мой пациент пришел к этапу зрелости, и в нем заработал духовно-смысловой механизм творчества. Творчества не ради личностных потребностей, а вопреки им).
- Это зрелость? Теперь вы творите не ради, а вопреки?
- Нет, нет, нет.
- Вы вышли на зрелую стезю...
- Я хочу сделать детский телеканал. Мне это не дали. А сейчас "выделывают" его без меня. Но я сделал главное - раскачал лодку. Да так, что президент России уделил большее внимание детям.
- Зачем вы переживаете? "Ералаш" уже стал частью детского общественного сознания.
- "Ералаш" изменяется вместе со страной. Не бежит впереди паровоза. Делая его, я должен думать о душах творцов-художников, которых очень легко обидеть, очень легко расцарапать. Это не только дети, но и режиссеры. Они тоже как дети.
(Согласно З. Фрейду, люди всегда остаются детьми.)
- По-видимому, где-то отложились негативные переживания, вызванные вашими неподобающими деяниями и грехами?
- Нет... нет. У меня такого нет. Я всегда живу с Богом.
(Это защита отрицанием. Грусть и уныние пациента и есть расплата за грехи. Как говорится, не унывают только безгрешные идиоты.)
- У вас нет комплекса вины за то, что дети сильно страдают, когда их не берут на съемки? Когда они мечтают о славе, но все благодаря вам обрывается. Например, ко мне на прием приходили дети с психо-травмами, вызванными отторжением из "Утренней звезды" Юрия Николаева.
- Есть дети, которых мы не утвердили на роль. Мне их жалко. Это не травма. Просто ребенок прибежал третьим или последним. А разве не травма, когда ребенок любит девочку, а она выбрала не его? Я не обещаю, не предлагаю. Я не делаю звезд.
(И все-таки звездомания, на которую, как на наркотик, подсаживаются незрелые дети, - это нечто иное. Мой пациент не желает делать звезд, но они почему-то получаются.)
- Как вы лечите манию величия молодых актеров?
- Очень просто. Они знают - если я прогневаюсь, у них будет самое страшное наказание, которое хуже гороха на коленях, - я больше не позвоню. Я бросал так серьезных ребят. "Рыжего" бросил и все! Вот кому он теперь нужен?
(Очевидно, что это не психотерапия от звездной болезни. Это примитивная блокировка, при которой проблема остается.)
- Как его зовут?
- Его зовут Саша. Да что там - я ведь родную дочку уволил из "Ералаша" потому, что не был доволен тем, как она работает. Получается, я - свирепый тиран, потому что уверен - Его Величество Результат важнее? Но любая халтура будет потом болтаться на экранах, и всем будет стыдно.
- Мне пришлось быть свидетелем того, как над вами иронизировал Леонид Ярмольник. Дескать, вы кроме "Ералаша" ничего больше снимать не умеете. Было больно это слышать...
- Я не дебил и все понимаю. Это люди, которые следят за мной. Но у меня есть и свои поклонники. Именно мои, а не "Ералаша". Они прекрасно знают, что я человек разный. Я все равно собираюсь снять полнометражное кино!
(Хотелось бы, чтобы это было не просто самоцелью.)
Представьте - я стою рядом с неким очень известным артистом и подбегает человек, который начинает обнимать меня, а не его. Кто может это перенести? Отсюда идет ненависть. Я же тоже психолог, хоть и не профессиональный.
- Вы для своих маленьких актеров кто? Папа, педагог, учитель, психолог?
- Именно кинопапа. Один мой актер назвал меня кинопапой.
- Если всех ваших маленьких актеров собрать вместе и заставить хором крикнуть в ваш адрес, о чем бы был этот крик, стон, визг, плач?
- "Спасибо товарищам из "Ералаша" за наше счастливое детство!"
- Это хором. А если по отдельности?
- По отдельности... завтра я иду к Глюкозе на свадьбу. Я ее воспитывал. Ну, вложил в эту девочку все, что мог. Очень ею горжусь. Я горжусь и Юлей Волковой. Горжусь теми, кто пробился. Я всегда борюсь против тех людей, которые ненавидят "Тату". Это все мои воспитанницы.
- И все-таки съемка в "Ералаше" - это своего рода психотерапия для маленьких актеров или психотравма?
- Не терапия. Нечто, благодаря чему у детей не похожее ни на кого детство. Ну, конечно, это испытание на то, чтобы у тебя "крыша не поехала".
- Вы отдали бы своего ребенка в такую работу?
- Конечно. Потому что, во-первых, это не на всю жизнь, на 2-3 дня. Это так интересно! Вы же берете своего ребенка в зоопарк? Поэтому и я возьму своего и отведу в "Ералаш" и тут же дам ему по носу. Тоже мне артист! Ну, снялся - и ничего особенного.
- Вы часто бываете в роли педагога, а они люди терпеливые, имеют выдержку. Вы такой?
(Я задаю этот вопрос потому, что у меня сложилось впечатление, что мой пациент суетливая и нетерпеливая личность.)
- Наверное, я избранный и отвязанный педагог. Я своих детей воспитывал в абсолютной свободе. Все что мне не разрешали, я разрешал.
- Пороть детей надо?
- Пороть не надо - это ужасно, треснуть можно.
- Треснуть ребенка во время съемок хотелось?
- Да нет. Я стараюсь поменьше бывать на съемочной площадке.
- А вам не кажется, что вы все время что-то и кому-то доказываете?
- Нет, нет, нет. Абсолютно. (Защита отрицанием.) Я ни с кем не воюю. Хотя говорят иногда необъективные вещи в мой адрес. Например, одна дама, похожая на самовар.
- На самовар?
- Ну да. Говорит мне: вы, Борис Юрьевич, скорее всего, ушли от дел, я посмотрела ваш "Ералаш", и мне совсем не смешно. Дескать, вы, может, просто переросли? Сколько людей, столько и мнений. Я же не 100 долларов, чтобы всем нравиться.
- Вам сны снятся?
- Один раз был сон, который запомнил на всю жизнь. Меня вешают как диссидента на Дворцовой площади в Ленинграде. И тут все побежали к Романову - первому секретарю питерского обкома. Потом подошел человек и говорит, что уже стемнело и меня не успевают повесить. Завтра приходите, мы вас с утра повесим. Я начинаю бегать по Питеру. Ужас. Надо быстрее на Московский вокзал. Быстрее домой на любом поезде. Паспорт не спрашивают, фамилию не знают, надо быстрее уезжать. Так я бегал до утра. И вот стою в толпе и думаю: меня сейчас увидят и повесят. Зачем же я здесь стою? Все было абсолютно реалистично.
(Анализ сновидений показал, что мой пациент весьма осторожный и бесконфликтный человек, избегающий пограничных ситуаций и всего того, что может вызвать потрясения и глубокие переживания. Этот сон явился результатом вытеснения этих переживаний наяву. Здесь имеет место архетип тени, то есть того, что мой пациент никогда бы не допустил наяву.)
- Ну, а мечты и фантазии есть какие-нибудь?
- Единственное, мне хотелось бы пробиться на европейский мировой уровень. Причем не ради денег, а чтобы сделать хорошее, качественное кино. Но увы! У нас пока ничего не покупают. И раньше не покупали. Слишком умный у нас юмор.
- У вас бывают беспокойства, неврозы, бессонница?
- Я знаю, как себя успокоить. Каждый вечер, перед тем как заснуть, проматываю все сегодняшние работы в "Ералаше". Мне так спокойнее. Утром делаю поправки.
- А можно предположить, что вы не занимаетесь поиском смысла, а играете со смыслами?
- Да. Поиска нет. Наверное, играю.
- Получается, вы по своей природе - постмодернист?
- Наверняка. Я пытаюсь снять кино о сложных подростках, но мне не дают денег, что можно поделать?
Мой пациент бесконфликтный и осторожный человек. На протяжении всего сеанса плохо ни о ком не отзывался. Долгосрочная работа с детьми сформировала в нем определенные установки (отсутствие злобы, вредности, корысти). Явно присутствует страх того, что его детище "Ералаш" может исчезнуть после его ухода. По-видимому, именно это опустошает моего пациента. Проглядывается усталость на выдуманном им самим же заключительном этапе. Моим пациентом сделано многое, но хочется еще большего, а ситуация (здоровье, время и т.п.) поджимает.
"Ералаш" врос в психику моего пациента настолько, что стал стилем его поведения. Поэтому он живет краткими фрагментами, в страхе большого, долгосрочного, глубинного. Живет в краткосрочных суетливых проектах жизни, но мечтает о долгосрочной свободе, то есть испить из ведра "большого кинематографа", в котором уже давно пребывает, но не осознает этого. Мой пациент хорош для психоанализа. Он сам все говорит, игнорируя психолога. Это хорошее невежество моего пациента, которое было на протяжении всего сеанса, но которое позволило мне глубже раскрыть эту талантливую и противоречивую личность.
http://www.argumenti.ru/analyst/2006/06/36665/
Док. 623795
Перв. публик.: 29.06.06
Последн. ред.: 19.08.10
Число обращений: 0
Грачевский Борис ЮрьевичЗвезды на приеме у психолога Рамиля Гарифуллина. Психоанализ знаменитых личностей
|
