20 апреля отряд провел операцию на станции Цветино. При отходе завязалась перестрелка с охраной станции. Ночь была темной, рюкзаки тяжелыми, и мы не смогли уйти далеко. Встретили рассвет напротив станции Острец и решили там остановиться - идти среди бела дня было слишком опасно.
Не успели еще скрыться в лесу, как поезд, битком набитый полицейскими и солдатами, прогрохотал мимо нас к станции Цветино. По шоссе промчалось несколько грузовиков с карателями. Днем преследователи обнаружили нас в районе станции Острец, но мы успели перейти через реку Абланицу, и они потеряли нас из виду.
На следующий вечер необходимо было любой ценой переправиться через реку Бистрица и уйти подальше в горы. Но в горах таял снег, уровень воды в реке повысился, и перебраться на другой берег можно было только по какому-нибудь мосту. Мы выбрали Главеев мост и еще днем послали Сеизова и Юмерского на разведку. В сумерках со стороны Чепино появились закрытые военные грузовики. Когда первый из них достиг моста, шофер погасил [305] фары, сбавил ход и стал медленно подниматься по дороге вверх. Следующая машина продолжала двигаться с зажженными фарами. При свете этих фар Сеизов увидел группу солдат, спрыгнувших с первого грузовика. Юмерский же не успел их заметить. Они заспорили: Сеизов уверял, что здесь устроена засада, а Юмерский доказывал обратное.
- Давай подойдем ближе и проверим! - настаивал он.
- Никуда не пойдем! - заупрямился Сеизов. - Придут командиры, пусть они и решат.
Когда мы появились, Сеизов доложил о том, что видел.
Несмотря на большую опасность, отряду любой ценой необходимо было перейти через мост. Для проверки слов Сеизова решили сформировать боевую группу из шести человек: Божана, Юмерского, Сеизова, Гинчева, деда Георгия Маврикова и меня. Манол Велев остался с отрядом на этом берегу реки. Я разделил группу на две тройки, мы взяли у товарищей лучшее оружие и бесшумно спустились по каменистому склону. Одна тройка притаилась в канаве с правой стороны шоссе, другая - с левой. Луна замешкалась где-то за высоким гребнем Бырдо, из ущелья веяло холодом. Ветки верб и елей закрывали от нас противоположный берег, рев реки оглушал, и мы едва понимали друг друга.
Первым через мост прошел Юмерский и направился вверх по шоссе. Он взял на себя разведку местности, пренебрегая опасностью.
Мы притаились на берегу в напряженном ожидании, готовые при первой же необходимости пустить в ход оружие. А мгновения тянулись медленно, невыносимо медленно.
Наконец силуэт Юмерского выплыл из темноты по ту сторону моста. Я, а вслед за мной и Сеизов, как мы договорились, сразу же перешли мост.
- Все спокойно! Отряд может следовать дальше... - послышался из темноты голос Юмерского, но он так и не успел договорить.
- Стой! Огонь!..
Затрещали выстрелы. Притаившись на лугу в десяти метрах от нас, противник выждал, пока мы окажемся у него на прицеле.
Мы открыли ответный огонь, отошли от шоссе и залегли на крутом берегу. Рядом с нами оказался и Сеизов. [306] Где-то поблизости мелькнул Божан, но потом исчез. Юмерский запел: "Тот, кто погиб в бою за свободу, не умирает..." Запел и я. Наши изменившиеся до неузнаваемости голоса дрожали от напряжения и сливались с гулом реки.
Выстрелы вспыхивали в темноте, словно светлячки. Враг притаился совсем близко и обстреливал нас почти в упор.
У меня была та самая ручная граната, которую Георгий Шулев отобрал у убитого возле Ракитово офицера. Отвернув колпачок, я дернул за шнур и бросил ее в сторону залегшего на лугу врага.
Затаив дыхание, стал ждать, но проходили секунды, а взрыва так и не последовало. Может быть, я недостаточно сильно дернул за шнур или граната оказалась поврежденной? На следующий день жандармы нашли ее на лугу, и она снова попала в руки тех, у кого была отобрана.
Еще во время боя я заметил, что Божана нет среди нас. Я был уверен, что он где-то рядом, начал звать, но Божан не откликался. Никто так и не заметил, как он упал в Бистрицу - бурный поток унес и поглотил его.
Бой продолжался примерно час. Огонь жандармов постепенно ослабевал, становился беспорядочным. Юмерский настаивал на том, чтобы мы продолжали бой, пока не разоружим жандармов. Но войска, направившиеся на грузовиках к Сухой излучине, могли в любой момент нанести удар с тыла. Пришлось отходить...
Наша группа оказалась разделенной на две части. Манол Велев с большинством партизан остались за рекой, а Юмерский, Сеизов и я прорвались к нашему старому лагерю над Варнишским оврагом. Утром мы нашли там деда Георгия Маврикова и Крума Гинчева.
Мы находились недалеко от Главеева моста, но чувствовали себя в безопасности - позади расстилался огромный лесной массив на Сютке. Хотя там еще лежал снег, все же лес представлялся нам надежной защитой. Но за отставших товарищей мы опасались - им негде было скрыться.
Нужно как-то им помочь, но как?
- Давайте организуем нападение на какой-нибудь объект, - предложил всегда готовый к действию Юмерский. [307] - Полиция пойдет по нашим следам, и тогда ребята как-нибудь выпутаются.
Это, кажется, действительно было единственной возможностью помочь нашим. Решили напасть на лесничество Теледере.
Отправились в путь немедленно и уже через несколько часов добрались до мелколесья на Старо-Чехльово.
