После разгрома отрядов имени Антона Иванова, Кочо Чистеменского и Стефана Караджи полиция усилила преследование [298] и нашего отряда. Не проходило дня, чтобы жандармерия не устраивала засад около сел, мостов и дорог. Роты карателей прочесывали горные районы около Каменицы, Лыджене и Чепино. Усилился террор в селах.
Поздним вечером во двор деда Георгия Маврикова ворвались полицейские. Бабка Пенка вышла на балкон.
- Спускайся вниз! - крикнул ей Божил, старший полицейский чепинской полиции, размахивая пистолетом. - Твоего мужа и Сеизова видели здесь. Где ты их спрятала?..
- Да не приходили они! - ответила бабка Пенка.
Но тот и слышать ничего не хотел, потому что кто-то сказал, будто видел Георгия и Димитра Сеизовых, когда они входили во двор.
Бабку Пенку поволокли по лестнице, подталкивая прикладами. Начался обыск, в доме все перевернули вверх дном. Двое полицейских из Ракитово заглянули в очаг и амбар, простукали стены погреба - ничего не нашли, но не успокоились.
Из комнаты силой вытащили Наско и Петра, Божил повел их к летней кухне (тогда у всех во дворах стояли летние кухни с огромными печами). Божил и другие попрятались кто куда, а бабку Пенку поставили перед собой, как заслон, на случай, если кто-нибудь спрятался в печи и начнет стрелять.
- Откройте печь! - приказал Божил сыновьям бабки Пенки.
Наско потянулся к дверце печи, дернул ее, и печь раскрыла свою черную пасть. У полицейских чуть глаза не повылазили из орбит - так они хотели увидеть там партизан. Слава богу, ни кошка, ни мышь, ни еще какой-нибудь зверек не зашуршал - тогда перестреляли бы всех: и детей, и бабку Пенку.
- Полезайте внутрь и посмотрите, нет ли там кого-нибудь! - приказал Божил ребятам.
Наско просунул голову в печь, но дальше не полез. Тогда полицейский схватил его и стал силком заталкивать в печь. Петр бросился на помощь Наско, повис на нем и стал тянуть назад.
- И его хватай, и его! - крикнул Божил.
Подскочил еще один полицейский, схватил Петра и тоже начал запихивать в печь. [299]
- Да что же это вы детей-то мучаете!.. - крикнула бабка Пенка.
Но дальше не смогла произнести ни слова - один из полицейских схватился за кочергу, и она поняла, что они задумали.
- Уби-ий-цы! - завопила женщина. - Вы хотите сжечь их в печи?.. Уби-ий-цы!..
Божил схватил ее за горло и стал затыкать фуражкой рот, но она сильно толкнула его в лицо и вырвалась. Мальчишки тоже подняли шум. Соседи, с приходом жандармов попрятавшиеся кто куда, когда поняли, в чем дело, высыпали на улицу. Поднялся крик, шум. Это и спасло детей.
Божил пнул бабку Пенку сапогом по ногам так, что она упала. Потом он три раза свистнул, и полицейские ушли. Только тогда бабка Пенка увидела, что кроме тех, кто находился во дворе, в поле за домом пряталось еще человек двадцать.
Аресты продолжались. Взяли Васила Содева, Мильо Михайлова, Георгия Палигорова. Жестокие издевательства над задержанными не прекращались ни днем ни ночью.
Однажды ночью вызвали на допрос сгорбленного старика - это был дед Георгий Галин.
- Это ты дал партизанам железную печку? - спросили его.
- Я, - ответил дед Георгий. - Это же близкие мне люди!
- Мать твою... Мы тут таскаемся по горам, разыскиваем их, сами мерзнем, а он отдал им свою печку!
Следователь замахнулся трубой от печки и ударил старика по голове. У того в глазах потемнело, из уха потекла кровь.
Немного погодя появился полицейский начальник Стойчев. Тот попытался поговорить с дедом Георгием "по-дружески".
- И я тоже был коммунистом, но вовремя понял, что это просто болезнь. Прежде всего мы - болгары. Чем же вы, собственно, недовольны, хотелось бы мне знать?
Дед Георгий его прервал:
- Спрашиваешь, чем это мы недовольны?.. Да ведь вы же еще хуже, чем турки! [300]
Стойчев поморщился, закашлялся, потом поднял на деда свои холодные глаза:
- Что же плохого мы тебе сделали?..
- Когда-то давно мы тоже создали отряд и ушли в горы. Поднялись на борьбу против турок, потому что не было больше сил терпеть их кровавые злодеяния и насилие. Как только мы узнавали об очередном их злодействе, тут же мстили... Однажды они схватили десять наших товарищей и увезли их в Цареград. Мы решили тогда; ну, теперь им конец. А турки, оказывается, их спросили: "За что вы, гяуры{37}, боретесь?" "Не против власти боремся, а против несправедливости. Не можем больше терпеть!" - ответили наши. И их отпустили. А вы?.. За что меня схватили и все допытываетесь: кто да кто отдал партизанам железную печку? Я ее отдал, я. Вот и все! Манол мне все равно что сын, а вы меня бьете и заставляете сказать, что кто-то другой это сделал. Турецкий султан и тот понял, что к чему, а вы не понимаете...
Стойчев заметил, что солдаты прислушиваются к словам старика, и прикрикнул на них, чтобы они вышли из комнаты.
А в другом кабинете командир карательного батальона вызвал офицера и приказал:
- Вы отправитесь прочесывать местность Калето около Бакарджийского хана. Возьмите с собой арестованного Стефана Добрева. Ликвидируйте его в таком месте, чтобы никто не смог найти!
Когда из камеры выводили закованного в наручники Стефана, тот поднял голову, и глаза его стали влажными.
- Со мной покончено... - прошептал он сидевшим с ним вместе в камере. - Позаботьтесь о моих детях.
Воцарилось тягостное молчание. Стефан вынул из кармана домотканую крестьянскую салфетку и передал ее одному из арестованных:
- Передайте моим, пусть помнят обо мне...
Грузовик остановился в пади под Калето. Один из жандармов повел Добрева впереди себя. Остальные направились прочесывать кустарник.
Стефан медленно шел по козьей тропе. Царвуль у него [301] развязался. Убийца наступил на шнурок - Стефан по шатнулся и упал. В лесу раздалось эхо выстрелов...
Несколько дней спустя возле Бакарджийского хана были расстреляны помощники партизан Спас Делчев и Димитр Благоев. Жандармы забрали их одежду и обувь, а трупы бросили в ущелье среди скал.
