"В ночь на 6 октября 1943 года в 19 часов группа подпольщиков, состоявшая примерно из 60 человек, среди которых замечены и две женщины, совершила нападение на санаторий "Святой Константин", Пештерского уезда, и на второй строительный участок, - рапортовал в пловдивское областное управление полиции начальник пештерской полиции. - Они собрали всех находившихся там людей, и скрывающийся от властей Петр Велев из Пештеры произнес перед ними речь, в которой, между прочим, заявил, что вскоре они встретятся в городе как равноправные граждане, что они представляют Отечественный фронт, борющийся за свободу и справедливость".
Группа, совершившая нападение, состояла не из шестидесяти человек, как писал начальник полиции, а всего из десяти - двенадцати партизан. Командовал нами Петр Велев. За эту операцию его в третий раз приговорили к смертной казни...
Весь день перед операцией мы провели в крутом овраге у открытого минерального источника курорта, - считай, побывали на самом курорте. Там, на сухом склоне оврага, в течение дня мы подготовили два больших [186] тайника для продуктов и оружия, которое предполагали изъять у охраны санатория, лесничества и строительного участка.
На санаторий мы нагрянули в сумерках. По шоссе, вдоль которого виднелись разбросанные среди сосен виллы, прогуливались редкие отдыхающие. Охрана этих вилл и лесхоза не оказала сопротивления. Мы действовали быстро, так что никто и не знал, сколько же нас, партизан.
Мы отвели арестованных в одну из вилл, где был зал. Там же собрались отдыхающие и рабочие строительного участка. Мы занялись переноской захваченных в лесничестве и управлении строительного участка продуктов и одежды в тайник, а Петра Велева уговорили выступить перед людьми.
- Не гожусь я для этого дела, но, если нет никого другого, так и быть - выступлю, - проворчал он, уходя.
Петр действительно не любил выступать: он предпочитал словам дело.
В полночь мы ушли из санатория. Путь предстоял долгий, а мы валились с ног от усталости. В тайники в овраге пришлось перетаскивать тяжелые мешки, да и в дорогу мы нагрузились так, что из-за рюкзаков нас едва было видно.
Юркий и ловкий Петр повел нас по одному ему известным тропам. В дороге он не дал нам ни разу отдохнуть.
- До рассвета нужно обойти Пештеру. Только тогда мы будем в сравнительной безопасности...
Спускаться по крутому склону, когда ты порядком нагружен, истинное мучение: начинает ломить в пояснице, дрожат ноги.
На рассвете мы пересекли шоссе между Раделово и Пештерой и выбрались из молодого дубняка. Перед нами раскинулось Брацигово, повеяло запахом сохнущих табачных листьев. Мы быстро перешли через табачные плантации и свернули в кусты между железнодорожной линией и шоссе, ведущим из Пештеры на станцию Кричим. Город остался позади нас, в получасе ходьбы.
- Здесь гораздо безопаснее! - решил Петр. - Полицейские станут искать нас в лесу. Им и в голову не придет, что мы у них под самым носом.
Около девяти часов со стороны станции Кричим донесся [187] гул моторов грузовиков пловдивской моторизованной полиции. Пока они не проехали мимо, мы лежали затаив дыхание. В первом грузовике в ярких лучах солнца блестели каски. Нам казалось, что сейчас машины остановятся, полицейские спрыгнут с них и нацелят на нас свои автоматы. Редкий кустарник, в котором мы скрывались, казался чересчур ненадежным укрытием, вокруг же голая местность - поля и поля. Но Петр Велев был прав: мы находились под носом у полицейских, и они даже не подумали, что мы можем скрываться здесь.
Мы пытались заснуть и не могли. Но не из-за опасной близости к врагу - нас мучил нестерпимый зуд. В этих местах в полдень паслись козы, от них, видимо, остались блохи. Кожа на руках, шее, ногах покраснела, появилась сыпь, которую нельзя было чесать: сразу же выступала кровь. Это походило на крапивницу. А день, как назло, выдался солнечный, и чем теплее становилось, тем больше нас мучил этот кошмарный зуд.
Едва дождавшись темноты, мы двинулись к селу Жребичко. Между Брацигово и Бегой забрались во фруктовые сады. Кое-где под деревьями лежали груды только что собранных яблок. Ночь благоухала запахами скошенной люцерны и спелых персиков. Ветки согнулись под тяжестью плодов, и наши руки легко нащупывали их среди влажной листвы. Я надкусил один персик - кожица лопнула, и по пальцам потек липкий сок.
Наше появление на пригорке возле Хребичко вызвало невообразимый собачий лай. Село притаилось в котловине, и в нем не видно было ни одного огонька. Петр Велев повел нас в обход. Деревенские дома мы обошли стороной.
- Ну и злые же здесь собаки - как их хозяева! - сказал Петр. - Этак и глухой догадается, что мы здесь.
Вышли на высотку над селом. Рядом с нами находилось кладбище, заросшее бурьяном, с покосившимися крестами на могилах.
В лагерь прибыли после полуночи. Нам нестерпимо хотелось спать, и мы готовы были лечь где угодно, хоть на земле, лишь бы закрыть глаза, но зуд не давал покоя. Петр посоветовал вымыться соленой водой: якобы от соли сыпь пропадет. Уже рассветало. На высотках появилась изморозь. От холода зуб на зуб не попадал, но мы разделись [188] и начали поливать друг друга соленой водой. Соль действительно сделала свое дело, ранки прижгло, но процедура оказалась не из приятных. Хорошо, что мы умели терпеть...
Одновременно с операцией в санатории "Святой Константин" другие, менее многочисленные группы отряда имени Стефана Божкова совершили нападение на семь лесничеств в горах около Ракитово и Батака. Эти группы следовали указаниям Райчо Киркова - действовали в одно и то же время и на большом расстоянии одна от другой и поэтому сильно встревожили врага. Вся петтерская и пловдивская полиция была поднята на ноги и вместе с войсковыми частями наводнила весь уезд.
9 октября 1943 года начальник областной полиции писал в рапорте Министерству внутренних дел:
"I. 6 сего месяца, в 20 часов, двое подпольщиков напали на лесничество Карлышка река, Пештерского уезда, откуда они унесли две турецкие винтовки, патроны и разную одежду... Перед двумя лесничими и пятью рабочими, находившимися там, выступил подпольщик из села Батак Атанас Кынев и подстрекал их против нынешнего государственного строя...
II. В тот же день, в 18 часов, группа подпольщиков из пяти человек напала на лесничество Чукура в районе села Ракитово...
III. Та же группа напала после этого и на лесничество Пашино-бырдо.
IV. В тот же день, в 20 часов, группа подпольщиков напала на лесничества на Картеле и Селкиприя, Пештерского уезда, откуда были унесены все продукты, одежда, обувь, радиоприемник и оружие.
V. В тот же день, в 15 часов, было совершено нападение на лесопункт в местности Омана, Девинского уезда, где у двух лесников забрали винтовки и патроны, а также радиоприемник.
Группа состояла из шести человек.
...Эти групповые нападения со стороны подпольщиков-коммунистов из народной боевой дружины имени Антона Иванова являются частью проводящейся единой операции..."
Всего в этих операциях и в нападении на санаторий "Святой Константин" участвовало примерно 40 человек из отряда имени Стефана Божкова. Благодаря этим операциям [189] отряд захватил большое количество винтовок и патронов; среди прочих трофеев были радиоприемники, брезент, одежда и т. д. В это же самое время отряды, действовавшие восточнее реки Выча, осуществили ряд других операций. Полиция металась из конца в конец по Пловдивской области и совсем запуталась. У нее не хватало сил, чтобы бороться с нами...
Несколько партизан спустились в Пештеру, чтобы привести в исполнение смертный приговор, вынесенный одному предателю. Группой командовал Петр Велев. Он включил в группу и Кочо Гяурова. Между ними установились особенно дружеские отношения. Спокойный и рассудительный Кочо пришелся по душе импульсивному и нетерпеливому Петру. Но в данном случае дело было просто в том, что Кочо считался одним из наиболее опытных и выносливых партизан.
Перед наступлением темноты они пробрались через кустарник возле города и зашагали по улице как ни в чем не бывало. Предатель жил в центре города. Во двор они вошли так тихо, что даже собака не почуяла. Из дома доносились звуки музыки, передаваемой по радио.
Но вот следом за ними во двор вошли двое неизвестных, одетых в плащи. Наши притаились под окном. Незнакомцы вызвали хозяина и, стоя в дверях, стали с ним о чем-то говорить.
- Это, вероятно, агенты, - тихо прошептал Кочо. - Вот схватить бы всех троих и доставить в отряд!..
- Нет, - воспротивился Петр Велев. - Приказано взорвать вместе с домом...
Он снял сапоги и в носках поднялся по лестнице к полуоткрытому окну под балконом. Ему хотелось убедиться, что предатель в доме один. Нельзя было допустить, чтобы пострадали невинные. В руках Петр нес специально приготовленную мину - 4 килограмма тротила с запалом. Он установил мину на карнизе окна и зажег фитиль. Предатель, проводив тех двоих в плащах, прошел на кухню и принялся за ужин.
Петр и его товарищи поспешили скрыться и замерли в напряженном ожидании взрыва. По расчетам мина должна была взорваться через 50-60 секунд. Однако прошла минута, вторая, третья, а взрыва не последовало.
На окраине города партизаны остановились в нерешительности: что же могло произойти? [190]
Петр не хотел возвращаться в отряд, не выполнив задания.
- Идем со мной! - приказал он Кочо, и они бегом вернулись в город.
Петр ворвался во двор предателя, а там - полно полицейских. Он выпустил в них очередь из автомата и выскочил на улицу. Полицейские открыли вслед ему беспорядочную стрельбу.
Петр и Кочо возвращались в лагерь приунывшие. Их угнетала мысль о невыполненном задании. Они знали, что точно в 9.15, как договорились, партизаны, выполнявшие в районе Брацигово другие задания, должны наблюдать за взрывом в Пештере. Должны, но взрыва так и не будет...
Впоследствии стало известно, почему мина не взорвалась. Музыка прекратилась, и предатель услышал шипение горящего фитиля. Он бросился к окну и вырвал шнур. Обезвредив мину, он сразу же побежал в находившееся поблизости полицейское управление. Ночь предатель провел под охраной полиции, а на следующий день покинул город. Рассказывали, что он поседел в эту ночь.
