Весна была ранняя и несла с собой большие надежды благодаря победе под Сталинградом. Народ боролся. Партизанские операции становились все более дерзкими. Эхо сражений в лесах, селах и на равнинах превращало эти операции в народную легенду. Всесильный и грозный начальник пазарджикской тайной полиции Мачо Генов, человек неглупый, почувствовал опасность. Но он все еще верил: игра пока не проиграна.
Генов нервно шагал из угла в угол своего кабинета, а его помощники, сидя вдоль письменного стола, молча следили за ним взглядом. Они знали, начальник не любит разговорчивых подчиненных. При каждом шаге пол неприятно поскрипывал. Наконец Генов остановился и уставился в окно.
- Пока все в наших руках... - сказал он, не отрывая взгляда от окна. - Если мы сделаем свое дело как следует, [130] все может измениться в нашу пользу... Начальство предоставило мне дополнительно людей, деньги и оружие... Этими лесными бандитами - партизанами - займутся войска и полиция... От нас же требуется ликвидировать их руководство в городе, поймать крупную рыбу, а не возиться с мелочью...
Он сделал еще несколько шагов, сунул руки в карманы и резко повернулся к своим людям.
- Группа Калмука уже напала на след. Барышник пусть выделит больше людей для наблюдения за трактиром Баненкина и обо всем докладывает мне! И как только Барышник почует что-нибудь, пусть не медлит с арестом...
Через несколько дней Барышник доложил, что Баненкин почти каждую ночь выходит из дому и отправляется куда-то за город по Софийскому шоссе. До конца за ним проследить не удалось, потому что он, видимо, весьма опытный конспиратор и очень ловко отрывается от слежки. Мачо Генов выслушал рапорт, медленно и тяжело поднялся из-за письменного стола и оказался лицом к лицу со своим подчиненным. Барышник весь съежился: он знал, что именно так Генов приближался во время допросов к арестованным и неожиданно обрушивал на них удары своих кулаков. Но на сей раз тот схватил сыщика за отвороты пальто, притянул к себе и тихо сказал:
- Если это еще раз повторится, лучше не показывайся мне на глаза. Уничтожу, как бешеную собаку...
20 марта ночью Динко Баненкин снова вышел из дому и медленно пошел по улице мимо старой церкви. Две тени отделились от стены соседнего дома и последовали за ним. Он тотчас почувствовал это, но продолжал идти к центру города. Тени разошлись: одна продолжала следовать за ним, а другая двинулась по соседней улице в направлении уездного управления полиции. Динко только этого и ждал: проверив пистолет, заткнутый за пояс, он замедлил шаги. Потом резко повернул назад и стремительно направился к агенту, следовавшему за ним. Тот вздрогнул, заметался и побежал по боковой улочке. Тогда Динко пробрался во двор дома своего товарища, схватил, заранее приготовленный велосипед и вскоре исчез среди темных улиц.
К полуночи он достиг развилки дорог, одна из них вела в Величково. Оставив велосипед в придорожной канаве, [131] он направился к небольшому холму Стражда. Редкие облака не закрывали луну, и было светло. Сжимая в руке пистолет, Динко подошел к груде камней.
- Кто идет? - спросил чей-то тихий голос.
- Это я. "Бистрица"! - сообщил пароль Динко.
Из-за камней показались двое.
Полуночная встреча на невысоком холме длилась меньше часа. Но этого оказалось достаточно, чтобы обсудить указания окружного комитета партии о боевой работе в Карабунарском районе. Георгию Перустийскому и Николе Бечеву не требовалось долгих разъяснений. Бечев - богатырского сложения человек, чем-то похожий на Ботева. Настоящий былинный богатырь - косая сажень в плечах.
Перустийский - в прошлом студент Загребского университета. Когда наступают дни испытаний, люди, подобные ему, где бы они ни находились, становятся в ряды борцов.
Динко Баненкин расстался с ними и, прежде чем отправиться в путь, спустился к реке - надо было смыть с обуви налипшую грязь. Мутные воды Тополницы обмывали корни изогнутых верб, мрак был пропитан сыростью, дул холодный ветер. В Величково и Юнацах захлебывались лаем собаки. Отыскав велосипед, Динко заторопился в город.
Дней через десять молодой рабочий с кудрявой шевелюрой и скуластым лицом пересек городской сад и вошел в трактир Динко Баненкина. И хотя время обеда прошло, а ужинать было еще рано, там уже сидело человек десять молодых ребят.
Динко пригласил вошедшего за перегородку, где готовили еду.
- Пришло время действовать, - сказал он и пристально посмотрел в глаза парню. - Боевые группы готовы? Самые отъявленные из этих кровопийц приговорены к смерти, и группы должны привести этот приговор в исполнение...
- С кого начнем? - нетерпеливо спросил парень.
- С Мачо Генова. Я думаю, тебе не нужно объяснять почему?
Парень усмехнулся и покачал головой. Он уже собрался уходить, но Динко задержал его за руку. Помолчал минуту-другую, разгладил усы и направился в погреб. [132]
Вернулся оттуда с новым пистолетом калибра 7,65 миллиметра и передал его парню.
- Хорошее оружие! Берите и свои два парабеллума!..
В тот же вечер в парке в старой части города появился парень лет двадцати четырех с типично морской походкой вразвалку. За ним шел еще один, голубоглазый, с усиками. На скамейках парка сидели влюбленные - весна была в разгаре. Когда стемнело, будто бы случайно появился откуда-то и молодой рабочий с кудрявой шевелюрой.
На следующее утро, точно без четверти восемь, Мачо Генов, громко хлопнув дверью своей квартиры, направился к уездному управлению полиции. По пути небрежно кивал людям, кланявшимся ему еще издали. Когда он миновал гимназию имени Василия Друмева, из школьного двора вышел какой-то парень с усиками и пошел за ним следом. Вот уже в течение пятнадцати дней опытный полицейский находился под постоянным наблюдением трех ремсистов. Но за все эти дни им так и не подвернулся случай, чтобы выполнить свое задание...
Динко Баненкин вызвал к себе молодого рабочего и спросил о настроении ребят.
- Все нормально, - ответил парень. - Плохо, что мы ничего пока не сделали...
Динко сразу понял, что неудача сильно огорчает их и, если дела пойдут так же, они почувствуют растерянность, неуверенность в себе.
- А вы уже и нос повесили? - улыбнулся Динко. - Вы хорошо справились с делом: мы знаем о каждом шаге Генова. А вот и удобный случай подворачивается. Завтра открывается ярмарка в Пловдиве. Генов решил поехать туда и вернется специальным ярмарочным поездом. Значит, вернется поздно вечером, когда будет совсем темно...
На следующий день Мачо Генов в светлом костюме с перекинутым через руку плащом вместе с женой сел в ярмарочный поезд и отправился в Пловдив. Кудрявый парень затерялся в сутолоке среди пассажиров соседнего вагона.
На Пловдивском вокзале пассажиры, бросившись к дверям, создали пробку. Пока парень прокладывал себе путь, Мачо Генов вышел на вокзальную площадь, сел в извозчичью пролетку и укатил. Опять неудача! [133]
Несколько часов парень слонялся по павильонам ярмарки, толкался в толпе среди посетителей и искал Генова. Наконец обнаружил его в венгерском павильоне. Раскрасневшийся, повеселевший Мачо Генов дегустировал венгерские вина, а его жена рассматривала какой-то модный журнал. Неожиданно она подняла голову, заметила пристальный взгляд парня и шепнула что-то мужу. Потом снова принялась за журнал, но ее неспокойный взгляд то и дело искал скуластое лицо парня, выделявшееся в толпе.
К вечеру начальник тайной полиции Пазарджика покинул павильоны ярмарки и направился через обсаженный платанами бульвар Ивана Вазова к вокзалу. Парень издали проследил, в какой вагон тот сел, и, когда поезд тронулся, вышел к стоянке такси перед вокзалом.
- Послушай, друг! Мне обязательно нужно в Пазарджик. Может, отвезешь?
- Если заплатишь... - ответил шофер. - А что тебе так приспичило?
- Упустил поезд, а в нем уехала моя невеста. Надо ее обогнать, а то ведь с женщинами, сам знаешь, не договоришься...
На Пазарджикский вокзал парень со скуластым лицом приехал вовремя: вокзальный колокол как раз оповестил о том, что состав вышел со станции Марица.
К восьми часам вечера поезд прибыл, и Мачо Генов с женой, наняв извозчика, поехали в город. За ними последовала пролетка, в которой сидел всего один пассажир. Супруги сошли перед кафе в здании библиотеки, сели за столик в саду и заказали что-то. Пробыли они там недолго и не торопясь направились домой. Вот наконец подходящий момент! Парень, неотступно следовавший за ними, забыл обо всем на свете и шел как загипнотизированный, не замечая людей, встречавшихся ему на тротуаре. Он думал об одном: "Только бы они не вздумали заходить еще куда-нибудь". Геновы пересекли небольшую площадь перед банком и свернули на улицу Завоят на Черна.
Когда они миновали гимназию имени Василия Друмева, жена Генова снова заметила, что за ними следом идет парень со скуластым лицом.
- Мачо, какой-то человек весь день ходит за нами по пятам. Взгляни, прошу тебя! - сказала она нарочно громко, чтобы ее услышал не только муж. [134]
- Каждый знает, кто такой Мачо Генов! - самоуверенно ответил он и вынул из кобуры пистолет. - Тебе нечего бояться!..
Мачо Генов жил в конце улицы Завоят на Черна в двухэтажном доме с высоким крыльцом и балконом. Помнится, на балконе с ранней весны и до поздней осени в больших кадках росли лимоны и филодендроны. От улицы двор отделяла высокая белая стена, покрытая сверху черепицей. Во двор можно было войти только через массивную деревянную дверь.
Мачо Генов уже стоял перед воротами и нащупывал ключом замочную скважину. Вот он - подходящий момент! Кудрявый парень в несколько прыжков оказался рядом с ним. Генов, почувствовав опасность, перебросил пистолет в правую руку...
"Генов, именем народа ты приговорен к смертной казни!" О, как красиво прозвучали бы эти слова перед тем, как выстрелить! Красиво и глупо! Он просто выстрелил. Почти одновременно выстрелил и Мачо Генов. Пуля обожгла левую ногу кудрявого, но парень все же выстрелил еще два раза. Мачо Генов замертво упал перед воротами своего дома. Его жена пронзительно закричала...
Парень спрыгнул в отводной канал, перешел вброд Марицу около острова и по Старому мосту вернулся в город. Из уездного управления уже сбегались полицейские, блокируя квартал вдоль канала.
На следующий день в местной газете появилось короткое сообщение о том, что начальник политической полиции Пазарджпка Мачо Генов убит подпольщиками-коммунистами. Если верить газете, убит он был при исполнении служебных обязанностей, когда возвращался домой, чтобы взять оружие и возглавить преследование партизан, появившихся в районе сел Варвара и Симеоновец...
