Интервью Виктора Георгиевича Куликова в рубрике `опыт` N3-2005Назад
Интервью Виктора Георгиевича Куликова в рубрике `опыт` N3-2005
- Виктор Георгиевич, как случилось, что вы стали военным?
- Я родился в Орловской области, но очень скоро моя семья переехала на Кавказ, в станицу Невинномысскую. Там я окончил десять классов, и передо мной встал выбор, куда идти учиться дальше. Задача была не из легких. В пятом классе я поступил в музыкальную школу. Долгое время играл в оркестре. Приезжая к сестре в Сочи на каникулы, играл в театре и цирке. Поэтому мне прочили профессию музыканта или дирижера.
С другой стороны, я был очень воинственным мальчиком. В нашей станице, население которой составляли в основном русские и украинцы, было четкое деление на "кацапов" и "хохлов". От этого и происходили многочисленные уличные стычки. Я был заводила: делал оружие и "гранаты" из подручных материалов, планировал битвы, продумывал все до мелочей. Кроме того, мой учитель физкультуры объяснил, что из меня получится отличный офицер, и тем самым окончательно повлиял на мою дальнейшую судьбу.
Шел 1939-й год. Создавалось впечатление, что страна готовится к войне заранее, потому что именно в эти годы в СССР открылось пятьдесят общевойсковых училищ. В одно из них, военно-пехотное в городе Грозном, поступил и я. По окончании училища в мае 1941 года меня одели с иголочки, дали наган и отправили в Киевский Особый военный округ.
- Там вас и застала война?
- Да, это был один из самых сложных моментов в жизни. Я был тогда помощником командира разведывательной роты 41-го разведывательного батальона 41-й танковой дивизии. Вышло так, что буквально на третий день войны погиб командир роты, и мне ничего не оставалось, как принять командование на себя. Таким образом у меня в подчинении оказалось более сотни человек. С ужасом вспоминаю первые дни войны. Дивизия находилась в пунктах постоянной дислокации, даже не была выведена в район рассредоточения. Мирно спящие бойцы и командиры были подвергнуты мощнейшему артиллерийскому, а потом авиационному ударам. Из-за неожиданного нападения потери были колоссальны, а кругом все рушилось, горело, взрывалось. Сущий ад!
На третий день непрерывных боев немецкие танковые клинья рассекли нашу оборону и замкнулись в тылу 41-й танковой, 87-й стрелковой дивизий и других частей нашей 5-й армии. Нам, разведчикам, с боем удалось пробиться к своим танкистам.
Весь июль мы вели упорные, сдерживающие противника бои. В августе - сентябре 1941-го я участвовал в боях за Днепр, затем воевал на полтавском и харьковском направлениях. Участвовал в контрнаступлении под Москвой, позднее под Ржевом попал в самое пекло развернувшегося сражения. Таких упорных, кровопролитных боев, как под Ржевом, я с начала войны еще не видел. Много, ох как много полегло здесь нашего брата...
Летом 1942-го меня назначили заместителем начальника штаба бригады по оперативной работе, а через год двадцатидвухлетним майором я стал начальником штаба 143-й танковой бригады. Новые обязанности требовали от меня сосредоточить внимание на управлении бригадой, разработке боевых документов, организации взаимодействия танков с пехотой... Хотя в боевой обстановке случалось всякое. Так, в Невельской операции мне пришлось вести танковый батальон через проход в минном поле, совершить тактический маневр. Мы тогда выиграли время в наступательном бою, что в конечном итоге привело к поражению противника.
Наша 143-я танковая бригада прошла с боями сотни километров. Мы участвовали в освобождении Невеля, Полоцка, Митавы, Тукумса, Данцига, Штеттина и других городов. Весной 1945-го бригаду переформировали в 66-ю отдельную тяжелую самоходно-артиллерийскую бригаду и присвоили ей звание гвардейской.
На завершающем этапе войны бригада входила в состав войск 2-го Белорусского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Рокоссовский, мы очень гордились потом тем, что именно нашему командующему было доверено командовать Парадом Победы.
- А где и в каком звании вы встретили Победу?
- Для меня война закончилась в районе Ростока и Висмара, где наша тяжелая самоходная артиллерийская 66-я бригада, действуя в составе 3-го гвардейского танкового корпуса 70-й общевойсковой армии, соединилась с английскими войсками. Было братание, всеобщее веселье. Не верилось, что удалось все-таки одолеть фашистского зверя. Был я тогда в звании полковника.
- Военная жизнь - это сплошные переезды, командировки. Как же в таких условиях можно было найти жену?
- А жену я нашел еще во время Великой Отечественной войны. В 1942 году во время боев за Ржев я посещал госпитали и в одном из них заметил очень хорошую девушку по имени Мария. С первого раза "атака" не удалась. Девушка упорно сопротивлялась. Тогда я просто написал рапорт командующему войсками Калининского фронта, чтобы ее перевели в нашу танковую бригаду. Мария Максимовна стала нашим фельдшером, и тогда я ее уговорил выйти за меня. Вот уже пятьдесят восьмой год вместе живем. У нас две дочери. Одна работает в секретном управлении в Генштабе, вторая - кандидат медицинских наук, доцент. Еще у нас есть три внука и одна внучка, а также три правнука. Вот такая большая семья.
- Виктор Георгиевич, я знаю, что вы участвовали в ликвидации Чернобыльской катастрофы. Расскажите, пожалуйста, как это было?
- О Чернобыльской катастрофе мы узнали во время проведения политического консультативного совета в Варне. Первый облет этого района был сделан мною, моими помощниками и другими должностными лицами, а также начальником химической службы. Сначала отношение к этим событиям было несерьезным. Подумали и решили выделить некоторое количество вертолетов, чтобы те засыпали зону аварии мешками с песком. А оказалось, что мы только усложнили ситуацию, потому что песок, попадая в эту горящую массу, начинал плавиться, способствуя лишним радиоактивным выбросам в атмосферу. После этого необдуманного поступка и было принято решение делать саркофаг.
- Ваш депутатский стаж 35 лет. Какая разница между депутатами Верховного Совета СССР и современными законодателями?
- Что касается Государственной Думы, с точки зрения профессионализма, я могу с уверенностью сказать, что здесь работают люди подготовленные, знающие. Но каждый дует в свою дуду. Это называется модным словом "лоббизм". То есть продвигаются в первую очередь законы, выгодные тому, кто платит деньги, а не государству в целом. Раньше такого не допускалось. Именно поэтому мы не успеваем решить первоочередные вопросы. Например, военную реформу мы осуществляем уже 15 лет. Армия в безобразном состоянии. Тема патриотизма окончательно отошла на второй план. Но мы надеемся на разумный подход наших коллег. Поэтому наша фракция в ближайшее время будет обсуждать вопрос о патриотическом воспитании молодежи. Только таким способом мы сможем стать государством, достойным своей военной истории.
- А как, по-вашему, нужно осуществлять военно-патриотическое воспитание молодежи?
- Речь вообще надо вести о памяти. Сейчас, в канун 60-летия Победы, мне кажется, что наша пресса, наше телевидение слишком мало говорят о событиях Великой Отечественной. Каждый канал должен посвящать вопросам этой страшнейшей войны двадцатого века хотя бы полчаса в день. Надо рассказывать обо всем, начинать с первых дней войны и раскрывать все до конца. Это не значит, что надо срочно выискивать какие-то до сих пор не известные секретные документы. Даже если они и есть, я считаю, что правда о войне известна без них. Надо говорить правду о том, что в начале войны мы отступали с тяжелейшими боями. Но и не забывать о наших победах, героизме советских солдат. Времена изменились, изменился и политический курс, но, несмотря ни на что, любить и защищать свою Родину надо всегда: так, как это делали когда-то ваши деды и прадеды. Мужество, стойкость должны быть в характере каждого молодого человека, и наша армия, наше государство должны их развивать. Сейчас такое время, когда дети российской элиты армию попадают крестьянские парни. А вот когда дети руководителей нашей страны тоже будут служить, наша армия возродится. Хочется пожелать всем и особенно молодежи: служить Отечеству искренне, ничего не боясь, всегда говорить правду, глядя в глаза.
Беседу вела Юлия ЧЕРНОВА
http://voin-brat.ru/content/view/155/20/
