На следующий день, придя во двор, Миша увидел дворника дядю Василия, выходящего с черного хода с молотком и гвоздями в руках.
Миша заглянул туда и увидел, что проем, ведущий в подвал, заколочен толстыми досками. Вот так штука! Теряясь в догадках, он вернулся во двор.
Дядя Василий поливал асфальт из толстой брезентовой кишки.
- Дядя Василий, дай я полью! - попросил Миша.
- Много вас тут, поливальщиков! Баловство одно. - Дворник был не в духе.
Миша осторожно спросил: - Что это ты, дядя Василий, плотничать вздумал? Дворник тряхнул кишкой и обдал струей воды окна второго этажа.
- Филин, вишь, за свой склад беспокоится, а ты заколачивай. Из подвала к нему могут жулики залезть, а ты заколачивай. В складе одно железо, а ты, обратно, заколачивай. Баловство одно! Вот оно что! Филин велел забить ход в подвал. Тут что-то есть. Недаром Борька не пускал его вчера в подземный ход... Это все не зря! Борька торговал у под(R)езда папиросами. Миша подошел к нему: - Ну, пойдем в подвал? Борька осклабился: - Ход-то заколотили.
- Кто велел? Борька шмыгнул носом: - Известно кто: управдом велел.
- Почему он велел? - допытывался Миша.
- "Почему"... "Зачем"... - передразнил его Борька. - Чтобы мертвецы не убежали, вот зачем... - И, отбежав в сторону крикнул: - И чтобы дурачки вроде тебя по подвалу не шатались! Миша погнался за ним, но Борька юркнул в склад. Миша пригрозил ему кулаком и направился в клуб.
Записка Журбина подействовала. Митя Сахаров отвел ребятам место, но предупредил, что не даст им ни копейки.
- Основной принцип искусства, - сказал он, - самоокупаемость.
Привыкайте работать без дотации. - И наговорил еще много других непонятных слов.
Шурка-большой проводил испытания поступающим в драмкружок. Он заставлял их декламировать стихотворение Пушкина "Пророк". Все декламировали не так, как следовало, и Шура сам показывал, как это надо делать. При словах "И вырвал грешный мой язык" - он корчил зверскую физиономию и делал отчаянный жест, будто вырывает свой язык и выбрасывает его на лестницу. У него это здорово получалось! Маленький Вовка Баранов, по прозвищу "Бяшка", потом все время глядел ему в рот, высматривая, есть там язык или нет. После испытаний начали выбирать пьесу.
- "Иванов Павел", - предложил Слава.
- Надоело, надоело! - отмахнулся Шура. - Избитая, мещанская пьеса. - И, гримасничая, продекламировал:
Царь персидский - грозный Кир В бегстве свой порвал мундир...
Знаем мы этого Кира!.. Не пойдет.
После долгих споров остановились на пьесе в стихах под названием "Кулак и батрак"; о мальчике Ване - батраке кулака Пахома.
Шура взялся играть кулака, Генка - мальчика Ваню, бабушку - Зина Круглова, толстая смешливая девочка из первого под(R)езда.
Миша не принимал участия в испытаниях. Подперев подбородок кулаком, сидел он за шахматным столиком и думал о подвале.
Борька нарочно его обманул. Он сказал отцу, и Филин велел заколотить ход в подвал.
Что же угрожает складу, где хранятся старые, негодные станки и части к ним? Эти части валяются во дворе без всякой охраны. Кому они нужны? Кто полезет туда, особенно через подвал, где нужно ползти на четвереньках? А может быть, филин - это тот самый Филин, о котором говорил ему Полевой? Миша вспомнил его узкое, точно сплюснутое с боков, лицо и маленькие, щупающие глазки. Как-то раз, зимой, он приходил к ним, дал маме крошечный мешочек серой муки и взял за это папин костюм, темно-синий костюм с жилетом, почти неношенный. Он все высматривал, что бы ему еще выменять. Его маленькие глазки шарили по комнате. Когда мама сказала, что ей жалко отдавать костюм, потому что это последняя память о папе, Филин сказал: "Вы что же, эту память с маслом собираетесь кушать?" Мама тогда вздохнула и ничего ему не ответила.
Нужно обязательно выяснить, в чем тут дело. Пусть Борька не думает, что так легко его провел.
Миша внимательным взглядом обвел клуб.
А нельзя ли попасть в подвал отсюда? Ведь клуб тоже находился в подвале, правда, под другим корпусом, но это не важно: подвалы как-то, наверно, соединяются.
Миша обошел клуб, тщательно исследовал его стены, оттягивал плакаты, диаграммы, залезал за шкафы, но ничего не находил. За кулисами в полумраке виднелись прислоненные к стене декорации: фанерные березки с черно-белыми стволами, изба с резными окошками, комната с часами и видом на реку.
Миша раздвинул декорации, собираясь пробраться к стене, как вдруг из-за кулис появился товарищ Митя Сахаров: - Поляков? Что ты здесь делаешь? - Гривенник затерялся, Дмитрий Иванович, никак найти не могу.
- Что за гривенник? - Гривенник, понимаете, такой круглый гривенник, - бормотал Миша, но глаза его неотступно смотрели в одну точку.
За щитом с помещичьим, в белых колоннах домом виднелась железная дверь.
Миша смотрел на нее и бормотал: - Понимаете, такой серебряный двугривенный...
- М-да... Что за чепуха! То гривенник, то двугривенный... Ты что, с ума сошел? - Нет, - Миша все смотрел на дверь, - был у меня гривенник, а затерялся двугривенный. Что тут непонятного? - Очень непонятно, - пожал плечами Митя Сахаров. - Во всяком случае, ищи скорей свой гривенный-двугривенный и убирайся отсюда.
Растопыренной ладонью Митя Сахаров откинул назад волосы и удалился.
viperson.ru
Док. 617519
Перв. публик.: 18.12.89
Последн. ред.: 25.09.12
Число обращений: 0
Рыбаков Анатолий. Кортик
|
