После завтрака Миша собрался уйти, но мама остановила его: - Ты куда? - Пойду пройдусь.
- На двор? - И на двор зайду.
- А книги кто уберет? - Мне сейчас некогда.
- Я должна за тобой убирать? - Ладно, - пробурчал Миша. - Ты всегда так: пристанешь, когда у меня каждая минута рассчитана! В шкафу Мишина полка вторая снизу. Вообще шкаф книжный, но он используется и под белье и под посуду. Другого шкафа у них нет.
Миша вытащил книги, подмел полку сапожной щеткой, покрыл газетой "Экономическая жизнь". Затем уселся на полу и, разбирая книги, начал их в порядке устанавливать.
Первым он поставил два тома энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Это самые ценные книги. Если иметь все восемьдесят два тома, то и в школу ходить не надо: выучил весь словарь - вот и получил высшее образование.
За Брокгаузом становятся: "Мир приключений" в двух томах, собрание сочинений Н.В.Гоголя в одном томе, Толстой - "Детство. Отрочество.
Юность", Марк Твен - "Приключения Тома Сойера".
А это что? Гм! Чарская... "Княжна Джаваха"... Слезливая девчоночья книга. Только переплет красивый. Нужно выменять ее у Славки на другую.
Славка любит книги в красивых переплетах.
С книгой в руке Миша влез на подоконник и открыл окно. Шум и грохот улицы ворвались в комнату. Во все стороны расползалась громада разноэтажных зданий. Решетчатые железные балконы казались прилепленными к ним, как и тонкие пожарные лестницы. Москва-река вилась извилистой голубой лентой, перехваченной черными кольцами мостов. Золотой купол храма Спасителя сиял тысячью солнц, и за ним Кремль устремлял к небу верхушки своих башен.
Миша высунулся из окна и крикнул: - Славка-а-а!..
В окне третьего этажа появился Слава - болезненный мальчик с бледным лицом и тонкими длинными пальцами.
Его дразнили "буржуем" за то, что он носил бант, играл на рояле и никогда не дрался. Его мать - певица, а отец - главный инженер фабрики имени Свердлова, той самой фабрики, где работают Мишина мама, Генкина тетка и многие жильцы этого дома. Фабрика долго стояла, а теперь готовится к пуску.
- Славка, - крикнул Миша, - давай меняться! - Он потряс книгой. - Шикарная вещь! "Княжна Джаваха". Зачитаешься! - У меня есть эта книга.
- Неважно. Смотри, какая обложечка! А? Ты мне дай "Овода".
- Нет! - Потом сам попросишь, но уже не получишь...
- Ты когда во двор выйдешь? - спросил Слава.
- Скоро.
- Приходи к Генке, я буду у него.
- Ладно.
Миша слез с окна, поставил книгу на полку. Пусть постоит. Осенью в школе он ее обменяет.
Вот это книжечки! "Кожаный чулок", "Всадник без головы", "Восемьдесят тысяч верст под водой", "В дебрях Африки"... Ковбои, прерии, индейцы, мустанги...
Так. Теперь учебники: Киселев, Рыбкин, Краевич, Шапошников и Вальцев, Глезер и Петцольд... В прошлом году их редко приходилось открывать. В школе не было дров, в замерзших пальцах не держался мел. Ребята ходили туда из-за пустых, но горячих даровых щей.
Это была суровая голодная зима тысяча девятьсот двадцать первого года.
Миша уложил тетради, альбом с марками, циркуль с погнутой иглой, треугольник со стертыми делениями, транспортир. Потом, покосившись на мать, ощупал свой тайный сверток, спрятанный за связкой старых приложений к журналу "Нива".
Кортик на месте. Миша чувствовал сквозь тряпку твердую сталь его клинка. Где теперь Полевой? Он прислал одно письмо, и больше от него ничего нет. Но он приедет, обязательно приедет. Война, правда, кончена, но не совсем. Только весной выгнали белофиннов из Карелии. На Дальнем Востоке наши дерутся с японцами.
И вообще Антанта готовит новую войну. По всему видно.
Вот Никитский, наверное, убит. Или удрал за границу, как другие белые офицеры. Ножны остались у него, и тайна кортика никогда не откроется.
Миша задумался. Кто все-таки этот Филин, завскладом, Борькин отец? Не тот ли это Филин, о котором говорил ему Полевой? Он, кажется, из Ревска...
Кажется... Миша несколько раз спрашивал об этом маму, но мама точно не знает, а вот Агриппина Тихоновна, Генкина тетка, как будто знает. Когда Миша спросил ее о Филине, она плюнула и сердито загудела: "Не знаю и знать не хочу! Дрянной человек". Больше ничего Агриппина Тихоновна не сказала, но, видно, что-то знает. Только говорить не хочет. Строгая женщина, высокая такая, полная. Все ее боятся, даже управдом. Он льстиво называет ее "наша обширнейшая Агриппина Тихоновна". К тому же "делегатка" - самая главная женщина на фабрике. Один только Генка ее не боится: чуть что - начинает собираться обратно в Ревск. Ну, Агриппина Тихоновна сейчас же на попятную.
...Как же узнать все-таки про Филина? Не догадался он спросить у Полевого его имя-отчество!..
Миша вздохнул, закрыл шкаф и отправился к Генке.
http://ribakow.narod.ru
viperson.ru
Док. 617512
Перв. публик.: 18.12.89
Последн. ред.: 25.09.12
Число обращений: 0
Рыбаков Анатолий. Кортик
|
