|
|
Симона Вейль: `бесполезная жертва`? Акт самосожжения, продиктованный чудовищной гордыней? `Концептуальное` самоубийство?
Назад
|
Симона Вейль: `бесполезная жертва`? Акт самосожжения, продиктованный чудовищной гордыней? `Концептуальное` самоубийство?
|
Невыносимая тяжесть бытия
Недавно исполнилось 100 лет со дня рождения Симоны Вейль, "новосвятой", добровольной мученицы, погибшей - формально - от недоедания: епитимья, которую эта некрещеная христианка наложила на себя добровольно.
...Как это ни странно - что нам Гекуба? - этот год, с его кризисами, блогерами, повсеместной чепухой вроде "Имени Россия", желтой прессой, заполонившей, казалось бы, всё жизненное пространство, считается годом Симоны Вейль.
Необыкновенной женщины, которую, впрочем, многие склонны считать "мазохисткой" и "самоубийцей": мол, в жизни и так много страданий, чтобы умножать их добровольно.
С обывательской точки зрения звучит довольно убедительно: жизнь коротка, подвержена чудовищным случайностям, и самому приближать свой конец - согласитесь, есть в этом что-то от гордыни.
Или, говоря современным языком, истерии: обзаведясь в ХХ столетии и уж тем более в ХХI, богатом на коллективные и персональные психозы, чудаками всех мастей, как не поместить Симону в гетто экстравагантных безумцев?
Тем более персона более чем подходящая: родившись в Париже в благополучной и обеспеченной семье, имея брата-гения (позже он прославится как великий математик) и прекрасных родителей, Симона назло всем благам и преимуществам станет изгоем.
Поступит рабочей на завод, станет сезонной рабочей на полях страны и, изнемогая от непосильного труда, к которому была совершенно не приспособлена, пройдет весь ад униженных и оскорбленных. Чтобы встать вровень с ними, принять на себя муку, понять, что же это такое - настоящее бремя жизни. Причем понять изнутри, свидетельствуя прямо из самого ада. А не развалившись в креслах с интеллектуальным визави на пару...
Как тут не вспомнить Кьеркегора, который полагал, что жить и философствовать отдельно друг от друга невозможно?
Недаром Симона мгновенно реагирует на реплику другой Симоны, де Бовуар, которая как-то сказала, что, дескать, надо бы обеспечить людей не только пищей для желудка, но и духовной: "Вы, видимо, никогда не голодали". Это уж точно - ни мадам де Бовуар, ни ее муж, кабинетный мыслитель Сартр, никогда, даже мысленно, не примеряли на себя самих свои абстрактные конструкции. Преимущественно, как известно, левого толка...
А вот Симона Вейль, увлекшись поначалу марксизмом, гораздо быстрее своих соотечественников-мужчин, мыслителей с репутацией, марксизм как раз отвергнет довольно быстро.
...Как замечает Сергей Аверинцев, посвятивший Симоне Вейль прозрачное, духоподъемное, пронзительное эссе и поставивший ее рядом чуть ли не с самим Достоевским, - мол, есть что-то глубоко русское в этом глубочайшем смирении...
Есть в ее текстах что-то такое, что отличает мысль Вейль от западной, "теплохладной", как он выразился... Что-то, что стоит НАД и Декларацией прав человека, чисто западным изобретением, существующим тем не менее вне человека, хотя и придумано ДЛЯ человека...
Даже де Бовуар, женщина из породы "мыслящих", как иронизировал Чехов, почувствовала духовное превосходство резкой и порой непереносимой Вейль, отдав должное ее умению страдать за весь мир.
Именно поэтому - а это главный упрек христиан в адрес Вейль - она и не смогла переступить порога церкви и принять крещения, хотя в какой-то момент буквально "встретилась" с Христом, увидела его внутренним взором.
Принять же христианство ей, этнической еврейке, предстояло как раз в тот момент, когда нацизм угрожал физическому существованию евреев, когда горели печи Аушвица и Дахау...
Кроме того, последовательная, как никто из известных мне - по крайней мере в ХХ столетии - философов, она не могла принять никакого превосходства, даже превосходства верующих над неверующими...
Ибо всю жизнь страдала от наличия этого превосходства: образованная, талантливая, причастная к духовным богатствам своей эпохи, она мучилась за тех, кто не мог к ним причаститься из-за клейма своего происхождения.
Кстати, эта непереносимая - а в случае с Вейль так оно и было! - мука своего превосходства и привела ее в конце концов к гибели. Втайне от близких сократив свой "паек" до нормы своих соотечественников в оккупированном Париже (Вейль тогда находилась в Лондоне), она погибла от остановки сердца - организм, подорванный к тому же туберкулезом, не справился...
"Бесполезная жертва"? Акт самосожжения, продиктованный чудовищной гордыней? "Концептуальное" самоубийство? Гм...
А что вы тогда сказали о Януше Корчаке, отнюдь не философе, а обыкновенном учителе, которому предлагали отбыть в полном здравии, ибо всё равно детей, обреченных на газовую камеру, было не спасти? А он безо всяких там деклараций спокойно и твердо ответствовал, что, мол, должен быть с ними...
Вообще, есть ли смысл в жертве - вот в чем вопрос...
Как изумляются христианские ортодоксы "таинственной" фразе Аверинцева, что, дескать, ХХI столетие, если оно вообще, по мысли Аверинцева, состоится, будет в каком-то смысле "веком Симоны Вейль". "Существенном смысле", - добавляет русский философ...
Действительно, этой хрупкой, как любят писать в производственных характеристиках и некрологах, женщине, прожившей мучительную и, с точки зрения обычного человека, несчастливую жизнь, удалось в каком-то смысле перевернуть наше существование. Как когда-то (да простят меня клирики за невольное кощунство) удалось крошечному младенцу, рожденному в хлеву где-то на окраине великой империи, перевернуть весь мир.
Диляра Тасбулатова
10.04.2009
www.chaskor.ru
Док. 616118
Перв. публик.: 10.04.09
Последн. ред.: 10.12.09
Число обращений: 0
Аверинцев Сергей Сергеевич
|
|
|
|
|
