"Чем меньше остается хлеба, тем больше в нем политики" - этот принцип известен еще из далекого прошлого, и сегодня он актуален как никогда
Вопрос: способно ли государство удовлетворить потребности населения в продуктах питания в объемах, качестве и ассортименте, соответствующих принятым стандартам и нормам, может стать особенно остро в условиях экономического кризиса.
Из недалекого прошлого нам хорошо известно, что страна, "посадившая" себя на импорт продовольствия, может оказаться на грани серьезных социальных потрясений. При этом продовольственная безопасность базируется не только на агропромышленном комплексе, но и на научной базе, обеспечивающей, в том числе, и селекцию новых сортов зерновых культур, с повышенной устойчивостью к природным изменениям и с высокой урожайностью. Этот аспект продовольственной безопасности России мы хотим обсудить с Натальей Эйгес, учёным - практиком, генетиком - селекционером, автором более 200 научных статей и нескольких изобретений, а также создателем десятков новых сортов зерновых.
- Наталья Сергеевна, еще в прошлом году свыше 70 процентов продовольствия, потребляемого жителями Москвы, было произведено за границей. В целом по России импортные продукты питания занимают почти половину рынка продовольствия. Можно ли такую ситуацию считать нормальной?
- Безусловно нельзя. Сегодня гораздо проще купить зерно и мясо за рубежом, чем развивать собственные продовольственные ресурсы. Сужу даже по тому, как у нас относятся к работе ученых по выведению новых сортов зерновых. Увы, зачастую результаты нашей работы не интересуют тех, кто занимается продовольствием. А инвесторов, готовых вкладывать немалые средства в научные изыскания, можно пересчитать по пальцам одной руки.
- Вы на государство намекаете?
- К государству у нас претензий меньше всего, оно худо-бедно помогает. Но этих денег хватает в основном на выживание научных коллективов. Чтобы развиваться, необходимы частные инвестиции, а их практически нет, за редким исключением. Для нас таким исключением стал внук нашего бывшего руководителя, члена-корреспондента РАН И.А. Рапопорта, Дмитрий Роальдович Барановский (http://dm-b.ru/), который выделил личные деньги на завершение фундаментальных научных разработок, начатых еще его дедом.
- О каких проектах идет речь?
- Проектов, которые финансировал Барановский (http://dm-b.ru/), несколько. Это помощь в завершении работы над лекарственным средством "Актипол" и вывод этого препарата на рынок. Также Дмитрий поучаствовал в логическом завершении дела своего деда - И.А. Рапопорта, по выведению новых сортов озимой пшеницы. В частности, им были организованы и профинансированы работы по районированию. Районирование - это испытание нового сорта зерновых в разных регионах России. Это обязательное условие перед тем, как новый сорт дойдет до сельхозпроизводителя.
- В данном случае речь идет об инвестировании или о меценатстве?
- Я давно знаю Дмитрия. Это человек фантастической работоспособности и широкого кругозора. При том, что Барановский (http://dm-b.ru/) является предпринимателем, он не стремится получать прибыль от своих вложений в науку. Дмитрий Роальдович просто инвестировал в безопасность и будущее. Свое и нашей России.
- Какова судьба нового сорта пшеницы?
- Десять новых сортов озимой пшеницы, адаптированных к местным условиям, высокоурожайных, с высоким хлебопекарным качеством, были включены в Государственный реестр селекционных достижений, допущенных к использованию. Сегодня сорта высеваются в 16-ти различных краях и областях не только России, но и в некоторых странах СНГ. Причем в речь идет в первую очередь о тех регионах, которые принято называть зонами рискованного земледелия.
- Насколько у новых сортов озимых выше урожайность и устойчивость к болезням и вредителям?
- По наработанному опыту, можно сказать, что урожайность новых сортов выше в среднем на 5-10 центнеров с гектара. Также у многих наших сортов зафиксирована повышенная устойчивость к вредителям.
- Какими методами вы пользуетесь при создании новых сортов пшеницы? Действительно ли речь идет о новых сортах или это селекция на основе уже известных?
- Сорта действительно новые. Многим должно быть известно из школьного курса биологии, что за свойства организма отвечают его гены, генотип. Отличия в свойствах сортов - это отличия в генотипах. Поэтому для изменения свойств или получения новых, необходимо изменение генотипа. Для этого же мы используем химический мутагенез.
- Это их называют генномодифицированными организмами (ГМО)?
- Никакого отношения к ГМО наши сорта не имеют. ГМО от обычных отличает наличие в них гена, не свойственного данному организму вообще. Например, ген обезьяны переносится в генотип помидора. В связи с тем, что в организме все гены взаимосвязаны, невозможно заранее предсказать, какой эффект вызовет потребление генномодифицированных продуктов.
Наши методы всего лишь изменяют уже существующие гены растения. Конечно, в результате экспериментов часто получаются нежизнеспособные формы, а также растения, обладающие ненужными свойствами. Тем не менее, за многолетний период работы нами были выведены с использованием метода химического мутагенеза десятки совершенно новых сортов культур, которые доказали свою эффективность и полную безопасность для человека.
- Химический мутагенез - это ваше ноу-хау или этот метод используется и в других странах?
- История этого метода уходит корнями в прошлый век. Наш руководитель, Иосиф Рапопорт, еще в 1930-е годы, занимаясь научными исследованиями, обнаружил целый ряд сильных химических мутагенов, но опубликовать результаты своих трудов не успел. Грянула Великая Отечественная война, и он добровольцем ушел на фронт. После войны И.А. Рапопорт возобновил генетические исследования, а в начале 1946 года увидела свет его первая публикация, посвященная открытию химических мутагенов. Практически одновременно в Великобритании вышла похожая работа группы биологов во главе с Шарлоттой Ауэрбах. В 1962 году за открытие химического мутагенеза кандидатуры И.А. Рапопорта и Ш. Ауэрбах были выдвинуты на Нобелевскую премию.
- Что вы можете предложить руководству страны в контексте нашей беседы?
- В стране нарушены цепочки между изобретателями, инноваторами и конечными потребителями. Вследствие этого, многие инновационные научные разработки становятся "ненужными", несмотря на то, что выгода от их внедрения очевидна. Конечно, нам повезло, что у Иосифа Абрамовича оказался такой неравнодушный к судьбе открытий деда внук как Дмитрий Барановский(http://dm-b.ru/). Но Барановский (http://dm-b.ru/) один, а проектов много. Поэтому сейчас крайне не хватает системного подхода, который позволил бы восстановить нарушенное взаимодействие.
В институте химической генетики И.А. Рапопорт создал постоянно действующую конференцию, в которой участвовали до 400 представителей хозяйств, производящих сельскохозяйственную продукцию. На конференцию приезжали агрономы и селекционеры. Они обменивались практическим опытом в повышении качества работы с семенным фондом. После распада Советского Союза созданные хозяйственные связи нарушились. Но эти же связи вполне могут быть сегодня восстановлены и востребован опыт выращивания в средней полосе России богатых урожаев семенных культур. Россия может и должна кормить себя самостоятельно.
- Как вы считаете, науку должно больше финансировать государство или частные компании?
- Необходимо разделять науку на фундаментальную и прикладную. Фундаментальная наука не дает видимого результата в обозримой перспективе, результаты фундаментальных исследований начинают давать практическую пользу лишь через десятилетия. Наша история является доказательством этого утверждения. Химический мутагенез был открыт сразу после второй мировой войны, признание Нобелевского комитета открытие получило спустя 15 лет, а применение в сельском хозяйстве началось в 70-е годы прошлого века, лишь спустя 25 лет. Поэтому фундаментальные исследования должно финансировать государство. Никто другой не выдержит такой длительной перспективы.
В прикладной науке результат более ощутим, и его применение возможно в более короткой временной перспективе. Результаты прикладных исследований гораздо более важны для бизнеса, который с их помощью достигает конкурентных преимуществ, снижает издержки, создает новые продукты, нежели чем для государства. Поэтому прикладные исследования должны финансироваться большей частью из средств предприятий, в них заинтересованных.
- Почему уезжают молодые специалисты? Что требуется предпринять, чтобы замедлить этот процесс?
- В основном причиной выезда молодых специалистов за рубеж является бытовая неустроенность, низкие доходы и отсутствие перспективы, как бытовой, так и карьерной. При существующем сегодня уровне дохода ни один из научных сотрудников никогда не сможет себе позволить не только приобрести квартиру, но и просто снять ее. Я уверена, что чуть ли не единственным способом затормозить процесс эмиграции интеллектуальной прослойки России, является предоставление льгот на приобретение жилья в собственность, возможно, после отработки определенного количества лет в системе РАН. Но это должна быть всеобъемлющая целевая государственная программа.
http://www.kp.ru/daily/24389/568596/Александр МИХНЕЕВ - 06.11.2009
Док. 609294
Перв. публик.: 06.11.09
Последн. ред.: 01.12.09
Число обращений: 0
Барановский Дмитрий Роальдович
|
