Благодарственное письмо президента РФ получил коллектив иркутского отделения общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане. Награда присуждена, в частности, за "активную общественную деятельность по социальной поддержке ветеранов". С 2002 года иркутское отделение возглавляет подполковник в отставке Владимир Захаров, знающий проблемы инвалидов войны не понаслышке. В 1987 году в Афганистане после ранения он чуть не лишился жизни, а позднее и работы. Но, справившись со всеми трудностями, совладав с "афганским синдромом", стал помогать учиться жить заново и другим воинам-интернационалистам.
- В вашей организации состоят не только участники войны в Афганистане, но и боевых действий в Чечне?
- Да, все инвалиды войны в Чечне состоят у нас. Ведь нашу организацию все знают, уважают, мы имеем средства, можем оказывать помощь и материальную, и юридическую. Да и какой смысл плодить организации, если и мы, и те, кто воевал в Чечне, выполняли одни и те же задачи, и проблемы у нас практически одинаковые.
- Какие?
- До 2002 года мы пользовались всеми льготами, но после принятия пресловутого закона N 122, многое потеряли, "спасибо" его разработчикам. Раньше мы могли поехать в любой конец страны бесплатно, теперь у нас это право забрали. А ведь у многих инвалидов родственники живут в других городах. Вместо льгот мы получили 1,7 тысячи рублей в месяц, плюс соцпакет - бесплатные лекарства, санаторно-курортное лечение, проезд в электричке.
- Наверное, помимо физических болезней еще дают о себе знать и душевные травмы.
- Никто сильно вспоминать войну не хочет. Но когда собираемся за столом, третий тост не за любовь, а за тех, кого с нами нет. Так придумали "афганцы". А война нам снится и сейчас. Правда, афганский синдром отличается от чеченского. Мы, как интернационалисты, ехали туда в основном добровольно. А в Чечню люди идут служить за деньги, если им не будут платить, они воевать не станут, они не знают, за что воевать. Тем более у нас есть такой пример, как дело капитана Ульмана, которого судят за то, что он, исполняя приказ, расстрелял чеченцев, в том числе беременную женщину. Он сейчас находится в подвешенном состоянии, живет с женой в Улан-Удэ в общежитии, не решается завести детей, ведь его могут посадить лет на 15-20. Мы в его поддержку письмо президенту писали. Ульман просто такой человек мужественный, другой бы уже давно повесился или спился. Но, тем не менее, стресс у него никогда не пройдет.
Вот был у меня товарищ, еще в Приднестровье был снайпером, его молдаване объявили злейшим врагом, он приехал в Иркутск, служил в СОБРе и в Чечне потом воевал. Все у него здесь было вроде нормально, женился, квартиру получил, ремонт сделал. А потом взял и повесился. Никто не ожидал.
- Для того чтобы справиться с такими состояниями, проводится специальная реабилитация?
- Да, нам выдают путевки на курорты. Но курорт курорту рознь. Наши инвалиды по закону имеют право лечиться где угодно, но они стремятся попасть в наш специализированный санаторий "Русь" в Подмосковье. Там больше денег выделяют на лечение инвалидов войн, и специалисты такие подобраны, которые с нашими людьми проводят реабилитацию на 100%. Вот, к примеру, у человека какая-то нервная болезнь, и врачи там знают, что ему нужно не только укол поставить, но и побеседовать, дать расслабиться. Получается не только лечение лекарством, но и хорошим словом. Наши люди бывают и вспыльчивыми, но в этом санатории их быстро приводят в чувство.
- Помимо лечения, что еще помогает инвалидам Афганистана и Чечни реабилитироваться в обществе?
- Востребованность. Раньше у нашей организации было 40 предприятий, где трудились инвалиды, у этих производств были налоговые льготы. Но закон N 122 лишил их этих льгот, и в области осталось только 12 таких фирм. Но с этой проблемой мы потихоньку разбираемся. Взять, например, ангарское ООО "Продукт - Лидер" - предприятие стало выбираться из кризиса после того, как был принят областной закон о квотировании рабочих мест. По результатам тендера ООО выиграло полностью автоматизированную линию по розливу растительного масла, по упаковке сыпучих продуктов, и дела начали налаживаться. Там работают 18 инвалидов, они получают в среднем 5 тысяч, это неплохая прибавка к пенсии.
- А каков размер пенсии для инвалидов Афганистана?
- Пенсия офицера или прапорщика, получившего инвалидность во время несения службы в Афганистане, составляет 5-6 тысяч рублей, сержанта и солдата - 4-5 тысяч. Три года назад организация добилась того, чтобы последним за счет областного бюджета увеличили пособие еще на 1,2-1,6 тыс. рублей, в зависимости от группы инвалидности.
- Чего еще вам приходится добиваться для членов вашей организации?
- Во-первых, мы оказываем им материальную помощь. Вот недавно пришел один наш товарищ, говорит, сломалась машина, а без нее он работать не может. Мы ему выделили 2 тысячи на ремонт. Еще помогаем нашим детям поступить на бюджетной основе в вуз, особенно тесное сотрудничество в этом плане сложилось с Иркутским государственным техническим университетом. Помогаем решать вопросы с фондом социального страхования для получения колясок, костылей, протезов. Инвалиды обращаются к нам, когда дело затягивается, тогда мы пишем бумагу и процесс ускоряется. Проводим различные мероприятия в памятные даты. У "афганцев" такой даты официально нет, мы сами решили назначить ее на 27 декабря. Собираем родителей и близких погибших в Афганистане со всей области, устраиваем для них концерт, экскурсии.
- Удается ли вам решать жилищные проблемы инвалидов?
- Вопрос с жильем очень больной. Войну уже забывать пора, а у нас есть люди, у которых нет нормального жилья. Закон N 122 лишил их всех прав на получение квартиры. Инвалиды стояли в своей очереди, а теперь оказались в общей. У нас есть инвалид, который в льготной очереди был на 22-м месте, а теперь оказался на трехтысячном..
В области более 15 тысяч участников боевых действий в Чечне и Афганистане, из них 6 тысяч нуждаются в получении жилья. Подчеркну, речь идет не об улучшении жилищных условий, а именно о получении. Вот недавно написал нам заявление Валерий Добря из поселка Тихорут Куйтунского района. Живет он в ужасных условиях, его село находится в 12 км от центральной усадьбы, школы и больницы нет, вода привозная, доставляют ее раз в месяц. Недавно у него воду украли, пришлось снег топить до следующего привоза. При этом дом у него старый, холодный. Дети часто пропускают школу, так как нет горючего для школьного автобуса. Сам Валерий работает сторожем в магазине, получает 800 рублей. Он просит предоставить ему новое жилье в любом населенном пункте, где есть школа и работа. Но даже в Тулуне или Черемхово мы ему не можем купить квартиру. Поэтому мы проблему нашего инвалида рассчитываем решить с помощью областной программы по оказанию помощи людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию.
- Есть у вас в организации женщины?
- Да, у нас есть пять женщин, которые получили ранения в Афганистане, среди них учительница, которая преподавала в Кабуле русский язык. Ее ранили, когда она уже возвращалась домой, душманы обстреляли вертолет и попали в ноги. Сейчас обе ноги у нее ампутированы, в прошлом году мы сделали ей протезы.
- Как вы сами попали в Афганистан?
- В 1986 году я служил на Западной Украине, в летной дивизии Прикарпатского военного округа. Я тогда руководил техническим обслуживанием самолетов. Однажды меня и еще двух офицеров вызвали в командование округа, во Львов. К нам подошел начальник оперативного отдела и спросил: "Хотите ли, ребята, послужить за границей?" Мы ответили, что, конечно, хотим, ведь думали, что попадем в Европу - Германию или Румынию. О том, что повезут нас совсем в другом направлении, мы узнали уже в части, куда пришел приказ о командировании нас на восток. Тогда сильно не говорили про Афганистан, но мы все поняли. Жена, конечно, переживала, но она сама была прапорщиком и понимала, что приказ есть приказ.
- В чем для вас заключалось исполнение интернационального долга?
- Я был назначен старшим экспертной группы, которая решала, как поступать с выведенной из строя авиационной техникой. Когда самолет или вертолет сбивали, наша группа принимала решение, что делать с ним в дальнейшем, можно ли отремонтировать. Раньше эти вопросы были в ведении специалистов той эскадрильи, где числился борт, и часто они не хотели возиться с ремонтом техники и уничтожали ее. Командование создало нашу рабочую группу, чтобы регулировать эти моменты. За все время мы "приговорили к уничтожению" только один самолет и два вертолета, остальные после ремонта вернулись в строй.
- Самолеты часто обстреливали?
- Да. Однажды на моих глазах на Кабульском аэродроме "духи" сбили наш Ан-12, экипаж погиб, борт полностью выгорел. Душманы, как правило, прятались в "зеленке" - насаждениях возле летного поля. Но со временем наши пилоты приноровились избегать обстрелов. Для этого им пришлось полностью поменять тактику взлета и посадки.
Раньше, по плану полета, они делали так называемую коробочку, то есть снижались постепенно, в это время "духи" успевали сбить борт. И это продолжалось до тех пор, пока один умный не придумал сажать самолеты с ходу, когда борт не делает разворота, а сразу, с высоты 4-5 тысяч метров, начинает снижаться. Взлетали так же резко. Однажды я сам находился на борту, который садился с ходу. Я тогда немного болел, но при посадке думал, что умру: уши заложило, от перегрузки стало плохо. Но зато все оставались живы.
- И все-таки без обстрелов не обходилось. При каких обстоятельствах вы были ранены?
- Однажды мы выехали на задание, осмотреть сбитый вертолет. Но "духи" им тоже заинтересовались - им нужно было оборудование, оружие - им американцы, которые хотели узнать получше нашу технику, за это платили. И вот возле сбитого вертолета нас обстреляли душманы. Сначала меня ранило в ногу, я закричал, а один из десантников, что охранял нашу группу, сказал, что ты, мол, так орешь. Это последнее, что я помню из этого дня. В это время рядом взорвалась мина, и я потерял сознание. Потом мне уже рассказали, что меня вертолетом доставили в Кабул, оттуда в Фергану и потом во Львов. В больнице обнаружилось, что у меня разрыв сетчатки глаза. Сделали несколько сложных операций и сохранили зрение, прав-да на 50%, и то благодаря мастерству врачей. Но об этом я не знал, поскольку месяц был в коме. Очнулся - слышу, кто-то плачет, оказалось, жена. В госпитале я пролежал полгода, а потом встал вопрос, как жить дальше.
- Вам не разрешали остаться в армии?
- Да. Ведь после ранения у меня начались и другие проблемы со здоровьем, например, поднялся уровень сахара в крови. И вот представьте, мне
33 года, на гражданке я ничего не умею, в армии оставаться нельзя, потому что мне дали бумагу, что я не годен для службы, при этом у меня нет ни пенсии, ни выслуги лет. Нервничал я сильно тогда. И в какой-то момент решился написать письмо Горбачеву и министру обороны Язову. Пришел ответ из Москвы с просьбой рассмотреть вопрос о том, чтобы оставить меня в полку, но должность дать нестроевую. Таких в части было две: начальник строевого отдела - это как начальник отдела кадров, куда меня не стали назначать, поскольку в этих документах я ничего не понимал, да еще врач - там тоже, сами понимаете, пригодиться я не мог. Тогда командир вызвал меня к себе и сказал, что я могу остаться на своей должности главного инженера, но если у меня начнет техника из строя выходить или возник-нут другие проблемы, то работы своей я лишусь. Я согласился и успешно служил до 1992 года. Мне повезло с подчиненными, которые хотели сделать военную карьеру и очень старались. После развала СССР я приехал в Иркутск и еще два года работал в "летающей лаборатории", мы разбирали все авиационные инциденты от Урала до Дальнего Востока.
- Скажите, вы не жалеете, что в вашей жизни был Афганистан?
- Нет. Ведь там я научился дружбе. С тех пор у меня появилось очень много друзей, жена даже ворчала, что куда ни приедешь, всюду я встречаю товарищей и без ста фронтовых грамм не обходится. Сейчас я не пропаду в любом городе бывшего СССР. Если бы не солдаты, бойцы, которые меня вынесли раненого, рискуя собой, я бы с вами не разговаривал сейчас. Я уверен, что если бы не было такой мужской дружбы, в Афгане погибло бы не 15 тысяч, а гораздо больше.
Справка газеты "Областная"
Владимир Иванович Захаров, председатель Иркутской региональной организации Общероссийской организации инвалидов войны в Афганистане и Иркутского отделения Российского союза ветеранов Афганистана. Родился 29 ноября 1953 года. В 1974 году окончил ИВВАТУ, служил на Дальнем Востоке и в гарнизоне "Белая". Позднее окончил высшее военное инженерное училище в Киеве и заочно - политехнический институт по специальности "технология и оборудование сварочного производства". В 1986-1987 годах участвовал в боевых действиях в Афганистане. Окончил службу в Иркутске в составе Штаба воздушной обороны в звании подполковника в 1998 году. Возглавляет организации воинов-интернационалистов с 14 февраля 2002 года. Вдовец, сын в звании капитана служит в военной части под Улан-Удэ, дочь работает менеджером в крупной иркутской компании.
Юлия Мамонтова
www.og-irk.ru
12/03/2007
Док. 609140
Перв. публик.: 12.03.07
Последн. ред.: 16.11.09
Число обращений: 0
Захаров Владимир Иванович
|
