8
На третий или четвертый день появилась на станции Сашина попутчица из Кежмы. Платок на голове сбился, в одной руке чемодан и сумка, на другой она держала младшую девочку, старшая тащила узел.
Женщина протиснулась в помещение вокзала, обвела его беспомощным взглядом, не знала, куда приткнуться с детьми, куда поставить вещи.
Где же она была эти дни? Видимо, приютили знакомые, хлопотали о билетах, но ничего не вышло.
Саша подошел к ней:
- Здравствуйте!
Женщина вздрогнула, еле заметно кивнула головой - узнала.
- Давайте помогу!
Он взял ее вещи, повел в глубь вокзала, добыл место возле стены, положил чемодан, усадил на него девочек, пристроил рядом узел, подвел к очереди, где последним стоял высокий рыжий мужик.
- Вот за ним и стойте. Даже если отойдете посидеть возле девочек, он издалека виден, не потеряетесь.
Кивком головы она дала знать, что поняла. Не поблагодарила, не спросила, долго ли придется стоять за билетами. И он ее ни о чем не спрашивал: в таком состоянии вряд ли она могла вести связный разговор.
Девочки захотели пить, Саша сбегал за кипятком, потом она водила детей в уборную, грязную, загаженную будку недалеко от станции, а Саша караулил чемодан. А на следующее утро остался с девочками, когда она отправилась на базарчик за хлебом и молоком.
- Будете есть с нами?
- Я уже ел, - улыбнулся Саша. - Только не знаю, как вас называть - "гражданка" или "товарищ"?
Женщина посмотрела на него испуганно:
- Меня зовут Ксения.
Без отчества, без фамилии, просто Ксения.
- Вот и познакомились, а меня зовут Саша.
Ему хотелось добавить что-нибудь шутливое, чтобы подбодрить ее, но Ксения смотрела через его плечо, глаза округлились от ужаса, оглянувшись, Саша понял, что ее испугало. В нескольких шагах от них патруль проверял документы.
Ксения попятилась к стене, ухватилась за чемодан, метнула взгляд на детей, на патрульных, на дверь.
- Не волнуйтесь, - тихо сказал Саша, - стойте спокойно.
Отстранив Сашу рукой и не открывая его паспорта, патрульный шагнул к Ксении. Наметанный глаз: сразу увидел новеньких.
- Ваши документы, гражданка!
Дрожащими руками она достала паспорт.
Патрульный перелистал странички, кивнул на детей:
- Дети чьи?
- Мои.
- Почему не вписаны в паспорт?
- Они вписаны в паспорт отца.
- Куда едете?
- В Красноярск.
Патрульный вернул ей паспорт, двинулся вслед за товарищем. Ксения опустилась на узел, сжала голову руками.
Вид этой несчастной Ксении разрывал сердце, и еще одна мысль точила: уже пятые сутки торчал он на станции Тайшет, а если сменится патруль, не поверит в его версию о теще?..
Саша присматривался к командированным, может быть, из них кто-нибудь поможет, хотя и понимал: по одному командировочному удостоверению двух билетов не дадут. И все-таки приглядывался. А вдруг?
Утром на шестой день он увидел возле кассы троих ребят, молодые, веселые, напористые, стучат кулаком в окошко, вызывая кассира, сразу подумалось, что это геологи, изыскатели, хотя какие изыскатели, какие геологи в январе в Сибири? Может быть, комсомольские работники? Не похожи: в одинаковых полушубках, валенках, шапках, за спиной - рюкзаки. По разговорам, словечкам, шуткам определил, что москвичи, обрадовался и этому, и тому, что правильно угадал в них изыскателей.
Один парень был очень высок, но узкоплеч, с мягкими правильными чертами лица, чем-то напоминал отца Василия, что сразу расположило к нему Сашу. Звали его Олег, ребята называли Олежка, и выделялся он не только ростом, видимо, был тут старший.
Из кассы вышел начальник станции, Олег обратился к нему:
- Когда же наконец мы получим билеты?! Я же вам говорил: выполняем задание Наркомпути.
- Если из Наркомпути, литера должна быть.
- Я же вам объяснял - наш институт производит изыскательские работы для Наркомпути. Вы знаете, что проектируется? Ветка на Усть-Кут, или не знаете?
- Все знаю, - отрезал начальник станции, - только местов нет! Будут места - поедете!
- Мы будем телеграфировать в Москву, - пригрозил Олежка.
- Хоть Господу Богу - нету местов. Не дает нам Иркутск местов.
- Вы срываете проектирование дороги!
- Не пугайте! На себе я вас не повезу. Не шумите тут!
И ушел.
- Местов нет, билетов, вагонов, - засмеялся Саша, завязывая таким образом знакомство.
- Скотина! - выругался Олежка. - Второй день манежит.
- Второй, - повторил Саша, - я уже шестой не могу выехать.
Разговор завязался. Ребята работали в проектном институте, Саша так и не расшифровал его сложной аббревиатуры. Составляли задание на проектирование железнодорожной ветки Тайшет - Усть-Кут. Летом были в экспедиции, проводили изыскания, потом вернулись в Тайшет на основную базу, закончили здесь камеральную обработку и везут материал в Москву. Олежка даже оказался арбатским, живет в Большом Афанасьевском, учился в 9-й школе в Староконюшенном переулке.
- Я знаю эту школу, - сказал Саша, - бывшая Медведниковская. Мы туда ходили в гимнастический зал. Я ведь тоже с Арбата, из дома пятьдесят один, где кино "Арбатский Арс", знаешь?
Олежка знал и кино "Арбатский Арс", и Сашин дом, там у него живут друзья, например Мелик-Парсаданов.
- Гриша?
- Ну да!
- Так ведь я с ним в одном подъезде живу. А с его сестрой Ритой... Риту знаешь?
- Ну конечно!
- Я с ней в одном классе учился.
- Ну что ж, - улыбнулся Олег, - приятно тебя здесь встретить.
Его дружелюбие ободрило Сашу.
- Слушайте, ребята, - вполголоса произнес он, - помогите мне уехать, у меня нет командировочного.
- Как же ты здесь очутился?
- Дела сердечные, - нашелся Саша.
- У нас командировка на троих, - задумался Олежка.
- Будет кассирша командировочные рассматривать? - возразил другой парень, курносый, со светлым чубом, но почему-то с армянской фамилией Вартанян.
- Будет, - сказал Олежка.
- А ты его воткни в командировку, она же от руки написана.
Олежка вынул из кармана командировочное удостоверение.
Оно действительно было написано от руки, но на казенном бланке и заверено печатью.
- Вот здесь и впиши, - показал Вартанян.
- А в Москве как?
- В Москве зачеркнем, скажем, еще кого-то хотели послать, потом передумали и вычеркнули.
- А где такие чернила найти?
О Господи, неужели все сорвется из-за чернил? Обыкновенные фиолетовые чернила, но где их достать здесь, на вокзале?
- Может, у кассира есть чернила, - Саша старался скрыть волнение в голосе, - может, у кассира попросить?
Снова появился начальник станции. Проходя, хмуро спросил у Олега:
- До Красноярска поедете? Там прямой на Москву.
- Поедем.
- Давай командировочное.
Олег отдал удостоверение. Начальник приложил его к косяку двери и, окинув недовольным взглядом ребят, спросил:
- Сколько вас?
- Четверо, - ответил Олег.
На углу удостоверения начальник станции надписал: 116-4.
Первая цифра означала номер поезда, вторая - количество билетов.
Большая удача. Из Красноярска можно доехать до Новосибирска или даже до Свердловска, а там поезд на Москву каждый день.
Саша протянул деньги на билет, Олег не взял:
- В поезде рассчитаемся, 116-й придет через два часа.
- Спасибо, ребята.
- Спасибо скажешь, когда билеты возьмем.
Третий парень в разговор не вмешивался, улыбнулся иронично, когда Саша сказал про дела сердечные, не поверил, но и не протестовал, чтобы ему взяли билет. Стоял, повернувшись лицом к двери, слушал речь Вышинского.
"...Это банда уголовных преступников, ничем... не отличающихся от бандитов, которые оперируют кистенями и финкой в темную ночь на большой дороге... Это шайка разведчиков, террористов и диверсантов... Этим "политическим" деятелям ничего не стоило развинтить рельсы, пустить поезд под откос... загазовать шахту и спустить в шахту... несколько десятков рабочих... из-за угла убить инженера, поджечь завод. Взорвать в динамитной яме... детей.
...Вместе со всем нашим народом я обвиняю тягчайших преступников, достойных одной только меры наказания - расстрела, смерти!"
Док. 607272 Перв. публик.: 10.11.00 Последн. ред.: 10.11.09 Число обращений: 0
Рыбаков Анатолий. Страх. Тридцать пятый и другие годы
|