В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Ч.1 глава 2 Назад
Ч.1 глава 2
2

Саша пошел на стройку. Мужики на нижнюю обвязку ставили брусья через каждые два метра, отделяя одно стойло от другого. Ставили в "шип", чтобы создать жесткую конструкцию. Работа красивая, точная. Саша поражался, как все это делается такими немудреными инструментами: топор, пила и ножовка, долото, стамески, рубанок, фуганок, скобелка; как достигается такая точность с помощью отвеса уровня-ватерпаса.
И он мог бы делать такую работу, но сегодня запоздал и его опять поставили тесать бревно для верхней обвязки.
- Проводил товаришша? - спросил Савва Лукич.
- Проводил.
- Куда его угнали-то? - поинтересовался смуглый, горбоносый, сухопарый мужик Степан Тимофеевич.
- Кто знает, - ответил Саша.
- Может, срок вышел, - сказал Савва Лукич.
- На волю, значит? - усмехнулся Степан Тимофеевич. - На волю с милиционером не отправляют.
- В Кежме мужики толкуют - убили кого-то из начальства, в газетах пишут, - сказал другой мужик, его тоже звали Степан, но не Тимофеевич, а Лукьянович, - а убил его троцкист, что против колхозов, чтобы, значит, распустить колхозы энти.
- А куды их теперича распускать, - усмехнулся Степан Тимофеевич, - чего раздавать-то? Чем наделять? Все порушили...
- Ну, ладно, - Савва Лукич опасливо посмотрел по сторонам, - ты того, не больно-то, значит.
- Чего не больно-то?!
- А то, что все, значит, от Бога, - сказал Савва Лукич, - как Господь Бог устроил, так, значит, и идет.
- Бог, Бог, все на Бога валите, - желчно ответил Степан Тимофеевич, - где она, ваша церква? Бог за тебя ничего не сделат, коровник ентот срубит тебе Бог? Коров губим, коровник рубим.
- А ты не руби, - сказал третий мужик, Евсей, как его по отчеству, Саша не знал, звали его просто Евсей, иногда прибавляли неприличную рифму.
- Куды уйдешь от ентого? - злобно ответил Степан Тимофеевич. - Вот, - он показал на Сашу, - кончат срок - уедут, хоть куда. А нам, хрестьянам, никуда дороги нет. Беспашпортные мы. Держат на одном месте - не шевелься!
- Какая змея тебя донимат?! - сказал Савва Лукич. - Услышит кто, разбазланит, знаешь, чего от этого быват?
- Знаю, - угрюмо ответил Степан Тимофеевич, - оттого и погибаем, что молчим, уду съели.
- Наше дело работа, весь уповод проговорили.
Действительно, приближался полдень. И они снова принялись за работу.
Мужики хотят поговорить, но, видно, Саша им мешает - чужой человек, при чужом человеке лучше держать язык за зубами...


Через неделю-другую вызвали в Кежму Петра Кузьмича, через сельсовет приказали: явиться такого-то числа.
- Может, отпускают, а? - он заглядывал в глаза Саше и Всеволоду Сергеевичу. - Срок-то мой еще в ноябре кончился.
- А чего же вы тут сидели, если кончился? - спросил Саша. - Напомнили бы.
- Опасно напоминать, Александр Павлович, напомнишь, а они тебе новый срок пришьют... Ведь не увезли меня, как Михаила Михайловича. И статья у меня не политическая.
- Не политическая! - усмехнулся Всеволод Сергеевич. - Экономическая контрреволюция, ничего себе статейка. Ладно, отправляйтесь в Кежму - узнаете и нам потом расскажете.
Петр Кузьмич ушел в Кежму, Всеволод Сергеевич сказал Саше:
- А ведь могут и отпустить - машина бюрократическая... Срок вышел, никаких распоряжений нет, черт его знает, посмотрим!
К вечеру вернулся Петр Кузьмич, радостный, возбужденный. Освобожден! Показал бумажку. "За отбытием срока заключения... подпадает под п.II Постановления СНК о паспортной системе". Значит, минус - не может жить в больших городах.
- А зачем мне большие города, - возбужденно говорил Петр Кузьмич, - не нужны мне большие города. Родился я и вырос в Старом Осколе, там жена, дочери, родня. Там и буду жить.
- Деньги на проезд у вас есть? - спросил Саша.
- Доберусь... До Кежмы с почтарем договорился, только вещички положит - десятка. Билет до Старого Оскола, думаю, рублей, наверно, 25-30. В общем, в полсотни уложусь. Полсотни у меня найдется.
- А пить, есть...
Петр Кузьмич махнул рукой.
- С голоду не помру. Сухарей хозяйка насушит, рыбки вяленой даст, яичек, кипяток на станциях бесплатный... Не беспокойтесь, доберусь.
На другой день с попутной колхозной подводой Петр Кузьмич уехал в Кежму. Всхлипнул, прощаясь с Сашей, со Всеволодом Сергеевичем, - стыдился своей удачи.
- Бог даст, и с вами все обойдется.
- Бог даст, Бог даст, - ласково-насмешливо повторил Всеволод Сергеевич,
- живите там спокойно, лавку не заводите!
- Что вы, Всеволод Сергеевич, - старик отпрянул в испуге, - какая лавка по нынешним временам. Возьмут продавцом - спасибо!
- Идите лучше в сторожа, - сказал Всеволод Сергеевич.
- Это почему же?
- В магазине материальная ответственность, в случае чего придерутся. А в сторожах - сидите в шубе, грейтесь...
- Нет уж, Всеволод Сергеевич, как же можно? Я свое дело с детства знаю, я еще пользу могу принести.
Последние слова он произнес, уже взобравшись в сани... Возчик дернул вожжами, лошади тронулись.
- Прощайте, дай вам Бог, - крикнул Петр Кузьмич.
- Ничего не понял человек, - мрачно произнес Всеволод Сергеевич.


Освобождение Петра Кузьмича немного приподняло настроение. К тому же вскоре пришло известие: в деревне Заимка освобожден ввиду окончания срока отец Василий. Значит, не всеобщая акция, а частичная, не всех чохом, а с разбором.
Однако еще через неделю к коровнику прибежала девчонка и, став против Саши, сказала:
- Севолод Сергеич тебя кличут.
Девчонка эта была дочерью хозяйки Всеволода Сергеевича. Саша сразу понял: Всеволода Сергеевича отправляют.
Саша застал его бодрым, деятельным, собирающим вещи. Раньше он томился в неизвестности, в ожидании, теперь все решилось - опять дорога; теперь он твердо знал, что его ждет; для того, что его ждет, нужны силы, нужно быть готовым ко всему.
- Вам приказано явиться? - спросил Саша.
- За мной приедут из Кежмы. А в Кежме, видимо, последний этап на Красноярск. Вы в него не попали - это вселяет надежду. Впрочем, этапов еще будет много, Саша, так что будьте готовы ко всему... Это вам, - Всеволод Сергеевич указал на пачку книг, - вы не большой любитель философии, но тут есть интересные книжонки, а мне их тащить с собой... Да и все равно отберут... Вас отправят - оставьте кому-нибудь, в крайнем случае бросьте.
- Спасибо, - сказал Саша, - чего вам не хватает для дороги?
- Вроде все есть.
- Ничего у вас нет, - сказал Саша, - белья теплого нет?
- Я к теплому не привык, хожу в обычном. Да и зима кончается.
- У меня фланелевое есть - две пары. Носки шерстяные, лишний свитер, возьмите.
- Саша, ничего не надо... Уголовные все отберут.
- До Красноярска не отберут... Перчатки я ваши видел, в них по Невскому разгуливать.
- Нет, перчатки мои еще хороши...
- Я вам дам верхонки, хорошие лосиные рукавицы, натяните на свои перстянки - тепло будет. Обувь?
- Обувь у меня прекрасная, видите, валенки подшитые. Хватит, Саша... Все есть. Денег нет. Но теперь государство берет меня на свое иждивение.
- Откуда вы знаете, что за вами приедут?
- Знаю, - коротко ответил Всеволод Сергеевич.
Вещей у Всеволода Сергеевича оказалось немного - один туго набитый заплечный мешок.
- Вот и собрал.
Всеволод Сергеевич присел на лавку.
- Что я вам хочу сказать, Саша, на прощание. Мне грустно расставаться с вами, я полюбил вас. Хотя, как теперь говорят, мы с вами по разные стороны баррикады, но я вас уважаю. Уважаю не за то, что вы не отступились от своей веры - таких, как вы, еще много. Но ваша вера не похожа на веру других - в ней нет классовой, партийной ограниченности. Вы, сами не сознавая, выводите свою веру оттуда, откуда выходят все истинные идеалы человеческие. И это я в вас ценю. Но я старше, опытнее вас. Не превращайтесь в идеалиста. Иначе жизнь уничтожит вас или, это еще страшнее, сломает вас, а тогда... Простите меня за прямоту: идеалисты иногда превращаются в святых, но чаще - в тиранов и охранителей тиранства... Сколько зла на земле прикрывается высокими идеалами, сколько низменных поступков ими оправдывается. Вы не обижаетесь на меня?
Саша усмехнулся.
- Что вы, Всеволод Сергеевич! Разве можно обижаться? Скажу только одно: я не идеалист в вашем понимании. Я идеалист в моем понимании: нет ничего на свете дороже и святее человеческой жизни и человеческого достоинства. И тот, кто покушается на человеческую жизнь, тот преступник, кто унижает человека в человеке, тот тоже преступник.
- Но преступников надо судить, - заметил Всеволод Сергеевич.
- Да, надо судить.
- Вот уже слабинка в ваших рассуждениях. А судьи кто?
- Не будем входить в дебри вопроса. Я повторяю, самое ценное на земле - человеческая жизнь и человеческое достоинство. Если этот принцип будет признан главным, основополагающим идеалом, то со временем люди выработают ответ и на частные вопросы.
Всеволод Сергеевич прислушался. У дома раздался скрип саней.
- Так, это за мной.
- Задержите их, я сейчас вернусь, - сказал Саша.
Он выскочил из дома, у крыльца стояла кошевка, в ней возчик и милиционер.
Саша прибежал домой, схватил пару фланелевого белья, свитер, верхонки, вернулся к Всеволоду Сергеевичу.
- Ну зачем вы все это? - поморщился Всеволод Сергеевич. - Смотрите, "сидор" мой набит.
- Ничего, втиснем, открывайте!
Они сложили все в мешок.
- Да, - сказал Всеволод Сергеевич, - вот адрес Ольги Степановны, город Калинин. Я письмо написал, надеюсь послать из Красноярска. Но там, может быть, привезут прямо в тюрьму. Поэтому напишите вы ей - из двух писем одно дойдет наверняка.
Саша положил бумажку с адресом в карман.
Милиционер и возчик кончили пить чай, вышли на улицу.
Всеволод Сергеевич оделся, взял мешок, опустил его на пол.
- Ну что же, попрощаемся, Саша.
Они обнялись, расцеловались.
Всеволод Сергеевич зашел на кухню, попрощался с хозяевами и вышел на улицу, положил мешок в сани.
В дверях стояла девчонка, дочь хозяйки, в накинутой на плечи шубейке.
- Ну, еще раз!
Всеволод Сергеевич и Саша расцеловались.
Всеволод Сергеевич сел в сани, укрыл ноги полостью, весело проговорил:
- Тронули, что ли!
Сани заскрипели...
Саша стоял, смотрел им вслед, пока они не скрылись за углом.
И девочка стояла в дверях, смотрела.
Ссыльных в Мозгове осталось только двое: Саша и Лидия Григорьевна Звягуро.

Док. 607233
Перв. публик.: 10.11.00
Последн. ред.: 10.11.09
Число обращений: 0

  • Рыбаков Анатолий. Страх. Тридцать пятый и другие годы

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``