Выйди Варя замуж неудачно, Нина приняла бы участив в судьбе сестры, защитила бы, утешила. Но то, что произошло, не просто неудача - это измена всему тому чистому, бескорыстному, в чем они росли, в чем воспитывали их, пока были живы родители.
Как-то, встретив Нину во дворе, Юра Шарок сказал:
- Твоя Варя спуталась с вором.
Нина не любила Шарока. Но Лена Будягина снова с ним, ради Лены Нина не хотела ссориться с Шароком. И все же Юркины предупреждения ей не нужны.
- Почему же вор на свободе?
- Сядет в свое время, - пообещал Шарок.
Правду или неправду сказал Юра, но этот, так называемый Варин муж - человек, безусловно, сомнительный, из другого мира, глубоко Нине отвратительного, мира ресторанов, игроков, спекулянтов и жуликов. Они с Варей по разные стороны баррикады. И не случайно ее приютила Софья Александровна, она тоже по другую сторону баррикады - не может простить Советской власти Сашину ссылку. Но если даже это ошибка, то Советская власть здесь ни при чем, от ошибок не избавлена никакая власть. И, когда в стране идет ожесточенная классовая борьба, когда партия вынуждена ликвидировать остатки враждебных партий, фракции и оппозиции, отдельные ошибки тем более неизбежны.
А с Сашей - какая же это ошибка? Лена Будягина со слов Юры Шарока под большим секретом сказала ей, что в институте, где учился Саша, существовала антисоветская организация, они использовали Сашу, он их защищал, и его арестовали вместе с ними. Правда, дали всего три года ссылки, разобрались в том, что он не главарь, но он не мог не понести ответственности, тем более, намекал Шарок, вел себя на следствии вызывающе, не признавал своих ошибок, надеясь на могущественного дядю - Рязанова. Но вмешательство Рязанова, как и вмешательство Ивана Григорьевича Будягина, не помогло.
Софье Александровне следовало бы примириться, взрослый человек, должна понимать. Но она всех возненавидела, хочет, чтобы и другим было плохо, приняв Варю с ее аферистом, она бросила вызов не только Нине, но и всем Сашиным друзьям.
Впрочем, если говорить честно, Варя выбрала этот путь еще в школе: мальчишки, губная помада, тряпки. Нина и тогда ничего не могла с ней поделать, ничего не может изменить и сейчас. Значит, так тому и быть! Теперь, что ни случись, выкручивайся сама. На прописку своего муженька пусть не рассчитывает, здесь площадь ровно на двоих. Для вора, для афериста, для бильярдного игрока она не пожертвует и сантиметром. Пусть живут как хотят и где хотят. Безусловно, насчет жилплощади Варя сейчас и пожалует.
Но Варя пожаловала совсем за другим. Ей нужны сведения для заполнения анкеты, а анкета нужна для поступления на работу.
Варя на работу?! Неожиданно! Странно! Не вяжется с ее нынешним образом жизни.
- Куда же ты идешь на работу, если не секрет?
- Секрета нет. В Бюро по проектированию гостиницы "Москва".
Нина все поняла: не от хорошей жизни идет, неважные, видно, дела у муженька. Но расспрашивать не стала. Надо будет, сама расскажет.
- Какие сведения тебе нужны?
Варя протянула ей анкету, указала пункт 27: "Сведения о ваших близких родственниках..."
- Ты напиши мне на бумажке, а я потом впишу в анкету.
Она села, обвела взглядом комнату.
Новой была только висевшая на стене фотография Максима Костина. Военная гимнастерка, кубики в петлицах, доброе, простое, хорошее лицо. Значит, Нина переписывается с Максом. Выходила бы за него замуж, они ведь подходят друг другу. Стала бы со временем матерью-командиршей, это тоже ей подходит.
Все остальное в комнате, как и было раньше. На книжной полке рядом с детской энциклопедией в рамочке фотография - папа и мама в молодости; стол под облупившейся клеенкой; стоптанные домашние туфли под Нининой кроватью, а на ее, Вариной кровати яркая косынка на подушке, рядом бронзовый атлет с лампочкой в вытянутой мускулистой руке. К Софье Александровне Варя не взяла даже постельного белья и патефон свой не забрала - он ей там не нужен. И, хотя вскоре обнаружилось, что ей многого не хватает, предпочитала покупать заново. Зашла только один раз - за свидетельством об окончании школы, Нинки тогда дома не было, и слава богу, что не было.
Но сейчас, когда она сидела и осматривала комнату, привычные вещи, вдыхала привычные запахи, она снова ощутила себя прежней девочкой, ей сделалось тоскливо и она отчетливо поняла, что, не смотря на все Нинкино занудство, спокойной она может быть только здесь, здесь ее дом, другого дома у нее нет и не скоро будет.
Нина протянула ей свои записи.
Варя сверила их с анкетой, все в порядке, Нина ответила на все вопросы.
- Да, хорошо, спасибо... Ну ладно, до свидания.
- Будь здорова.
Правильно ли вела она себя с сестрой? А как еще она могла себя вести? Прыгать от счастья? Оттого, что Варя поступает на работу? Все работают. Элементарная вещь. Никого Варя не осчастливила. Могла бы поступить в вуз, хочет работать копировщицей, каждый выбирает свой путь. Говорим о женском достоинстве, но забываем о нем, как только появляется мужчина.
Варя - ладно, девчонка, воспитанная двором, улицей... Но Лена Будягина, Лена, взрослая женщина, выросшая в такой семье! Тогда, зимой, Нина это теперь знает, Ленка делала от Юры подпольный аборт, чуть не умерла, а он, негодяй, ни разу не пришел в больницу, явился через полгода, и Ленка опять сошлась с ним. Не видит, что он такое? В НКВД работают не только настоящие чекисты, и там хватает примазавшихся - Юрка один из них. Ленка не может этого не знать. И вот новая история, новая "трагедия" - Юрка, оказывается, живет еще с кем-то. И Ленка вместо того, чтобы забыть об этом ничтожестве, опять мучается, страдает. Нина ненавидела в женщинах зависимость от мужчин, видела это в собственной сестре, и оттого, что она пойдет работать, сущность ее не изменится. Так что никакого праздника, никакого торжества пока нет.
О том, что Юра изменяет ей, Лена призналась Нине в минуту отчаяния. Но никаких подробностей. "Он мне изменяет" - единственная фраза, которую она произнесла.
Подробности же, вернее, единственная подробность заключалась в том, что Юра изменяет ей с Викой Марасевич. Они столкнулись лицом к лицу на Маросейке, в Старосадском переулке, на лестничной площадке. Лена вышла из лифта, и в эту минуту Вика закрыла за собой дверь той самой квартиры, куда шла Лена. Несколько секунд они растерянно смотрели друг на друга, потом Вика сказала "Здравствуй", то же в ответ пролепетала Лена. Вика вошла в еще открытый лифт, закрыла двери.
Первым побуждением было бежать, Лена сбежала по лестнице, этажом ниже остановилась, переводя дыхание в прислушиваясь... Внизу хлопнула дверь лифта, значит, Вика ушла. Пусть уйдет подальше... Лена медленно спустилась еще на этаж... Боже мой! Значит, тогда, на встрече Нового года, все было не случайно, у них это давно тянется, все это видели, она одна была слепа. И Нина тогда устроила Юре скандал, и Саша прямо при Юре спросил: "Большего дерьма ты себе не нашла?" Юра ее не щадил, ее и сейчас еще тошнит от запаха горчицы. В больнице ей сказали: "Вы чудом выжили", - а он трусил, скрывался, ни разу не пришел. И сегодня ждал ее в постели, с которой только что встала Вика. В этой постели бывает, наверно, не она одна. Он даже не побоялся назначить ей свидание в один день с Викой, почти в один час.
И тут только Лена сообразила, что пришла к четырем, а Юра просил к пяти, но она забыла об этом, пришла, как обычно, к четырем. Час он отдыхает! Сукин сын, развратник! Еще потребует, чтобы они обе легли к нему в постель. С ним кончено, кончено навсегда! И без объяснений. Она не желает выслушивать его лживые оправдания.
Вечером Юра позвонил ей, капризным голосом спросил, почему она не пришла сегодня.
- Задержалась на работе.
- Во вторник сумеешь приехать?
- Нет.
- Когда же?
- Не знаю. Если сумею, сама позвоню. А ты мне больше не звони. До свидания, Юра.
Чем она недовольна? Шарок недоумевал. Все шло как будто хорошо, они встречались не слишком часто, такая у него работа, бывали в театре, в кино, в Клубе актеров, на выставках... На что она дуется? Странно!
Причину ее недовольства Шарок узнал очень скоро.
Столкнувшись с Леной, Вика растерялась только в первую минуту. Она понимала, что Лена явилась сюда совсем не в том качестве, в каком являлась она - от Вадима знала, что отношения Юры и Лены возобновились. И он допустил, чтобы Лена увидела ее здесь, на тайной квартире! Выдал ее! Лена, конечно, потребует от Юры объяснений, и тогда Шарок признается, что комната эта не только для интимных встреч. Но секретных сотрудников не выдают, он ответит за то, что допустил их встречу.
Эта мысль сразу успокоила, Вика сообразила, какой получила шанс: теперь уж Юрочке придется отпустить ее, теперь уж он не выкрутится. Сегодня он поиздевался над ней, теперь поплатится за этот унизительный разговор.
Разговор был такой.
- Юра, - сказала Вика, - я выхожу замуж.
- Да? - весело ответил он. - Интересно, за кого?
Она назвала имя и фамилию Архитектора. Шарок это имя и фамилию знал. Однако особенного удивления не выразил.
- Поздравляю. Человек знаменитый.
- Сталину понравился его проект.
- Я этот проект видел на выставке, - сдержанно ответил Шарок, как бы не смея даже рассуждать о проекте, одобренном самим Сталиным.
- Нам придется с тобой расстаться, Юра.
Он сделал вид, что не понял ее.
- В каком смысле?
- Теперь я жена, чья жена, ты знаешь. У меня изменился образ жизни, рестораны кончились, старый круг знакомых отпал.
- С другими будешь встречаться.
- Нет, муж ведет очень замкнутый образ жизни. С 9 утра до 11 вечера в мастерской, а я жду его дома. Одна. Но даже не в этом дело. Я не могу, не имею права ничего от него скрывать.
- И не скрывай, - спокойно сказал Шарок.
- То есть как... Рассказать ему о наших встречах?
- Расскажи, если считаешь нужным.
- Но я дала подписку о неразглашении.
- В интересах твоего семейного очага я тебе разрешаю разгласить, - усмехнулся Шарок.
- Но он тут же меня бросит.
Шарок пожал плечами.
- За что? За то, что ты исполняешь свой долг?
Она во все глаза смотрела на Шарока. Ведь прекрасно понимает, что она никогда никому об этом не скажет. Но он не хочет выпустить ее из своих когтей, хочет, чтобы она доносила на собственного мужа, и ни на минуту не сомневается, что заставит ее это делать. Все же она ответила так:
- Хорошо, я ему все расскажу.
Он скривил губы.
- Расскажи, расскажи... А мы добавим. Всех твоих иностранцев перечислим, - он усмехнулся. - А ты ему расскажешь, как у них, у иностранцев устроено... С ними, наверно, слаще спать?...
- Юра, что ты говоришь?
Он ударил кулаком по столу, заорал:
- Я знаю, что я говорю!... Ты, блядь, спишь с ними, таскаешься по номерам, ты по рукам и ногам связала себя с иностранными разведчиками. По уши в дерьме. Вот и расскажешь своему муженьку, что в них привлекательного, а он пусть послушает.
- Юра, как ты можешь? Я этих людей видела только за столом.
- Врешь! Ты спала с ними. Последний раз со шведом, Мы его знаем и всех, кто был до него, всех до единого. Тебе что, наших, русских не хватает! Чем они хуже, отвечай!
Он мог бы быть вежливее, она с ним, русским, тоже спала. Но молчала, подавленная его осведомленностью.
А он, с ненавистью глядя на Вику, продолжал:
- Ах, ах, это просто папины знакомые, знаменитости... Профессор Крамер, Россолини, - в его голосе слышалась брезгливость. - "Талантливые скрипачи", ах, ах, Фриц, Ганс, Михель... Совсем по-родственному. Котики! А эти котики - активные деятели нацистской партии, фашисты, разведчики! И японцы, с которыми ты бражничаешь, все как один разведчики, и крупные, есть в звании полковников. Не знаешь, зачем они к нам ездят, как они нас любят? Ты с ними путалась, а теперь приходишь: отпустите меня, не то я все расскажу мужу. Нет, милая, не расскажешь, мы сами расскажем, посмотрим, женится ли он на тебе?!
Она замолчала тогда, бессильная, обреченная.
Но сейчас, идя по Маросейке, Вика не чувствовала ни бессилия, ни обреченности. Просчитался, портновский сынок! По его вине она разоблачена. Не убедил довод насчет мужа, придется посчитаться с другими доводами. Придется, Юрочка, придется.
В воскресенье Вика позвонила ему домой.
- Юра, здравствуй, говорит Вика, нам надо срочно увидеться.
- Что случилось?
- Разговор не для телефона. Хочешь, я зайду к тебе, хочешь, встретимся на улице, прогуляемся.
Ехать на Маросейку она боялась. Боялась остаться с Шароком один на один. Но и Шарок не мог предложить ей Маросейку, сегодня там не его день. Он понимал, что Вика опять начнет волынку с мужем, так что торопиться особенно нечего. Но в настойчивости Вики было что-то тревожное. Все же он недовольно пробормотал:
- Что за спешка? Увидимся в свое время, поговорим.
- Это не терпит отлагательства, - настаивала Вика. - И не в твоих интересах откладывать.
- Ничего, ничего, потерпишь.
- Ну что ж, - холодно проговорила Вика, - я тебя предупредила, потом пеняй на себя.
- Это что, угроза?
- Рассматривай как хочешь. Я тебя спрашиваю в последний раз: можешь ты сейчас выйти на Арбат?
- Прямо сейчас?
- Можешь через час, можешь через два, назначь удобное время.
- Ладно, через час мы встретимся на Собачьей площадке, мне нужно в ту сторону.
- Посидим, - предложила Вика, показывая на пустую скамейку в сквере.
- Нет, - возразил Шарок, - пройдемся по этому переулку, мне нужно на Воровского.
Они пошли по Трубниковскому переулку.
- Так что случилось?
- Что случилось? - повторила Вика с усмешкой. - А то, что квартиру, Юрочка, где мы с тобой встречаемся, не следует превращать в дом своих любовных свиданий.
Шарок сразу все понял: она там встретилась с Леной.
Однако, выигрывая время, переспросил:
- Что, что?
- На лестничной площадке мы встретились с Леной Будягиной. Даже поздоровались, школьные подруги все-таки. Она, конечно, догадалась, зачем я к тебе хожу, она ведь знает, где ты работаешь. Значит, я расшифрована, я как сотрудник больше тебе не гожусь, Юрочка. Расстанемся друзьями.
Он шел, молча слушал ее, обдумывал ситуацию. Все ясно: Лена пришла на час раньше, перепутала, курица! Нарвалась на Вику, обиделась, потому и не хочет с ним встречаться, ну и черт с ней! От нее одни неприятности. Но и Викин номер не пройдет, вздумала его шантажировать, дура!
Вика вдруг взяла его под руку, улыбнулась, ласково заглянула в глаза.
- Не сердись, Юрочка! У тебя получилась маленькая накладка, но ты умница, ты все уладишь, и никто об этой накладке не узнает. Мне-то ведь хуже: теперь я не смогу нигде появиться, все будут меня избегать, придется дома сидеть.
Он не отнял своей руки. Ловкая баба все-таки, ничего не скажешь, настырная, беспощадная. В сущности, такая именно баба ему и нужна, а не та мокрая курица! С этой он бы далеко пошел. Та хоть и дочь Будягина, но по этому Будягину уже скучает камера в Бутырке, а эта из нейтральной, профессорской семьи...
Но поздно думать об этом.
- А тебе не пришла в голову другая мысль: Лена тебя увидела и решила, что ты моя любовница?
Вика остановилась, вынужден был остановиться с Шарок. Она больше не улыбалась, на него смотрели серые беспощадные глаза.
- Не считай меня дурочкой! Я поддалась Дьякову, потому что растерялась и подписала бумагу, которую он мне подсунул. Но ведь ты не Дьяков, все же мы знаем друг друга с детства, ты товарищ моего брата, бываешь в нашем доме и, ко всему, спал со мной... Мог бы пощадить - не пощадил. Теперь я тебя не пощажу, имей это в виду. Я отправлю письмо Ягоде о том, что ты в Старосадском переулке устроил бардак и расшифровал меня перед одной из своих любовниц, а эта любовница - дочь замнаркома и моя подруга с детства. Это письмо готово, написано. Если ты меня сейчас арестуешь, увезешь, то письмо уйдет, имей это в виду.
- Арестовать тебя, увезти, - презрительно пробормотал Шарок. - Кому ты нужна?
И пошел вперед. Она пошла рядом, но под руку его уже не брала.
- Не нужна, тем лучше, расстанемся. Я пойду до конца, ни перед чем не остановлюсь, не отступлю.
- Ах, как страшно!
Не обращая внимания на его слова, она продолжала:
- Я честно все делала. Встречалась с отвратительными людьми, с этим Либерманом, но ты меня выдал из-за своих любовных делишек. Посмотрим, как это понравится твоим начальникам.
- Не угрожай, не угрожай, - усмехнулся Шарок, - это тебе не поможет, только навредит.
- И ты мне не угрожай, я ничего не боюсь. Я вышла замуж, устроила свою жизнь и буду ее защищать. Пусть я погибну, но и твоя карьера будет кончена, такого тебе не простят. А если ты поступишь благоразумно, то все останется между нами. Можешь мне верить.
- Так вот, - теперь остановился Шарок, - Лена тебя действительно видела, устроила мне сцену, я ей признался, что у нас с тобой был роман, ведь он был, правда?... Я ей дал слово больше не встречаться с тобой. И можешь быть спокойна: ни одному человеку Лена об этом не скажет. С этой стороны никакая опасность тебе не угрожает. Что же касается твоего письма, то оно не достигнет цели. Лена - фактически моя жена, ты на нее натолкнулась, это случается, возьмем с жены подписку о неразглашении, и дело с концом. Своим письмом ты добьешься только одного: тебя передадут другому человеку, не уверен, что это будет для тебе лучше.
Вика напряженно слушала его, смотрела ему прямо в глаза своими большими серыми бесстыдными глазами.
Потом твердо, решительно и злобно сказала:
- Ну что ж, каждый из нас пойдет своим путем. Будь здоров.
Но он удержал ее.
- Подожди, есть еще одна сторона дела. Прошлый раз ты просила освободить тебя от сотрудничества. Такую просьбу я был обязан доложить своему начальнику, в тот же день подал рапорт. Каков будет результат, не знаю. Потерпи.
- Сколько времени я должна ждать? - спросила Вика, понимая, что все это Шарок придумал сейчас, никакого рапорта он не подавал, но, может быть, подаст, значит, боится ее заявления.
- На нашем следующем свидании ты получишь ответ.
Ждать десять дней! Опять тащиться на эту квартиру?
- Хорошо, - сказала Вика, - я подожду десять дней.
viperson.ru
Док. 606679
Перв. публик.: 09.11.07
Последн. ред.: 26.09.12
Число обращений: 0
Рыбаков Анатолий. Дети Арбата
|
