В начале творческого пути (первая половина 60-х годов) я был под сильным влиянием Сезанна, художников "Бубнового валета".
Они дали мне многое, очень помогли в постижении самодовлеющей, автономной сущности живописной поверхности, что было так важно после академической выучки Художественного института.
Затем пришло открытие древнерусского искусства, прежде всего иконописи с ее проникающей духовностью. Кроме того, огромное значение имело знакомство с творчеством великих мастеров прошлых веков и нашего времени.
Резкий перелом в моем творчестве произошел в 1968 году, когда я как бы свернул с хорошо проторенной дороги в глухие заросли и стал продираться в них неведомым путем, прокладывая, как мне кажется, узкую, но свою тропинку. Прежним остался только интерес к предмету, но он стал и становится с годами более углубленным, устойчивым, предмет становится для меня, по сути дела, единственным средством для выражения философского понимания всей сложности и противоречий современного мира, места человека в нем и всего сущего.
В процессе творчества для меня важно, чтобы явился "мой" предмет, образ которого смутно возникал в подсознании до встречи с этим конкретным предметом. Тогда происходит рывок вперед, работа идет напряженно. В самых обычных, банальных вещах вижу глубокий смысл и тайну.
В последние годы возникает глубокий интерес к старым стенам, облупленной штукатурке, а также к застаревшим ненужным уже деталям - старым, ржавым трубам, кранам и т.д. При этом в работах появляется какая-то странная эстетизация этих уродливых (в восприятии обычных людей) объектов.
Во многих работах возникает иллюзорность в изображении предмета, что еще усиливается использованием рельефа, который как бы помогает живописному объему выйти из плоскости картины. В результате рождается картина-объект.
Трудно сказать, как дальше пойдет развитие, но сейчас для меня произведение - это одновременно и знак, и символ, и предмет.
Критика
Творчество Андрея Гросицкого - это своеобразный мемориал вещей, где человек рассказывает о пережитом, о чем-то близких и дорогих ему вещах, чтобы их недолговечность не постигло забвение. Художник соединяет личную значимость вещи и ее бытийное наличие, раскрывает их ограниченность в судьбе человека и в искусстве. Душевная жизнь его лирического "я" не отрывается от конкретных вещей, среди которых она протекала, вокруг которых сосредоточивалась, через которые воплощалась.
Пластика художника формирует жизненную стоимость вещи, тот смысл, который она приобрела для людей во время служения им.
Искусство Андрея Гросицкого стало смысловым "эйдетическим" зеркалом, отражающим экзестенцию вещи, ее устойчивую сущность.
И кажется, что сами вещи всматриваются в себя, через образы художника, узнают свой зыблемый временем прообраз, открывая в нем собственное бессмертие.
* * *
Творчество А.Гросицкого подтверждает существование мира, его единство и целостность в самых, казалось бы, непритязательных и лишь на первый взгляд банальных проявлениях. Предмет А.Гросицкого всегда автономен и полон энергии. Поэтому он и превращается в живой персонаж театра художника. Самодостаточный, он держится на внутренней энергии.
* * *
Предметы Андрея Гросицкого карнавальны, они способны притворяться, но они утверждают и незыблемое. Они двойственны, порой ирреальны, но всегда обращены к человеку. Именно предмет, которым так часто пренебрегает человек, как ни странно, сегодня способен задать вопрос: "Кто мы такие, откуда мы пришли и куда мы идем?
В.Пацюков. Каталог выставки "Г.Брускин, А.Гросицкий, Н.Касаткин, Б.Орлов, Д.А.Пригов". "Каширка", Москва, 1990; Буклет выставки "Новые измерения реальности". Галерея "А 3", Москва, 1994
www.galleryfineart.ru
03.11.2007
Док. 605156
Перв. публик.: 03.11.07
Последн. ред.: 03.11.09
Число обращений: 0
Гросицкий Андрей Борисович
|
