Эксперт МГИМО Ирина Болгова: Ценностный аспект в центральноазиатском векторе внешней политики Европейского СоюзаНазад
Эксперт МГИМО Ирина Болгова: Ценностный аспект в центральноазиатском векторе внешней политики Европейского Союза
Широко распространенное сегодня мнение об активизации политики Европейского Союза в Центральной Азии основано прежде всего на последних инициативах по проектированию альтернативных маршрутов транспортировки каспийских энергоносителей в Европу. При более детальном анализе становится очевидно, что энергетический интерес, представляя одну из основных движущих сил европейской политики на данном направлении, не является исключительным фактором. Развитие политики Европейского Союза в центральноазиатском регионе следует рассматривать как сложный комплекс взаимоотношений между государствами - членами; между европейскими институтами; поиском баланса между независимой линией и стремлением учитывать интересы России; энергетическими интересами, проблемами безопасности и ценностной составляющей внешней политики ЕС.
По истечении срока действия к 2007 году программы ТАСИС в целом и Стратегической программы для Центральной Азии в частности регион мог оказаться выпавшим из многостороннего трека внешней политики ЕС на постсоветском пространстве. Отношения с Россией развивались в рамках "стратегического партнерства", на западные государства СНГ и страны Южного Кавказа распространялась Европейская политика соседства (ЕПС), тогда как для центральноазиатских государств правовая основа отношений с Евросоюзом сводилась к морально устаревшим Соглашениям о партнерстве и сотрудничестве. Однако председательство Германии в ЕС в первой половине 2007 года не обмануло ожиданий стран региона. Интересы Германии как локомотива деятельности ЕС в Центральной Азии с самого начала 1990-х годов в полной мере совпадали с региональными целями Союза в целом. В результате, к концу своего предательства Берлин предложил новую программу многостороннего сотрудничества "Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства", рассчитанную на период с 2007 по 2013 годы. В документе подчеркивается зависимость Европейского союза от процессов, происходящих в регионе. Распространение сферы деятельности ЕС на государства Южного Кавказа сближает Центральную Азию с ЕС. Отдельным пунктом упомянуты взаимные интересы по диверсификации энергетических рынков, что снижает риски энергетической безопасности. При этом необходимо подчеркнуть, что с особой настойчивостью в рассматриваемом документе Европейский союз настаивает на примате демократических ценностей и уважении прав человека как необходимом условии для развития сотрудничества.
Эта дилемма для Европейского союза далеко не нова, но в Центральной Азии проявляется, пожалуй, с особой остротой. Что важнее: оставаться ведущим нормативным актором на международной арене, используя ценностный фактор в качестве главного инструмента внешней политики, или стремиться к обеспечению прагматических интересов безопасности, в первую очередь, энергетических, невзирая на характер политических режимов, с которыми приходится сотрудничать.
Анализируя перспективы проектов строительства маршрутов транспортировки энергоносителей из Центральной Азии в обход территории России - на сегодняшний день это проекты Транскаспийского газопровода и система "Набукко" - европейские исследователи в качестве одной из ключевых проблем называют новую зависимость, в которой могут раствориться любые дальнейшие стимулы для реформ в странах этого региона или, что еще хуже, которая будет способствовать поддержанию политических систем, подобных той, которая имеет место в Туркменистане и представляет собой противоположность европейским ценностям.
Экономическая целесообразность энергетических проектов, инициируемых Европейским Союзом, никогда не была главной целью их авторов. Внутренний мониторинг действующих маршрутов и текущий анализ проектируемых постоянно подчеркивал недочеты с точки зрения прагматизма, уделяя при этом особое внимание необходимости развивать это направление деятельности ЕС для обеспечения региональной стабильности, основанной на утверждении либерально-демократических ценностей.
Проект транспортировки газа из Центральной Азии, известный как "Набукко", не является такой масштабной многосторонней программой сотрудничества подобно известной ТРАСЕКе. Однако и при обсуждении перспектив его реализации в Европейском союзе в первую очередь говорят о его политической составляющей и последствиях для региона, нежели об экономической целесообразности для ЕС. Сомнения в жизнеспособности проекта "Набукко", выражаемые на всех уровнях на протяжении всего периода его обсуждения, связаны не столько с его практической целесообразностью, сколько с оценкой Европейским Союзом собственной роли в качестве ценностного актора международных отношений.
В выступлениях и аналитике по проекту "Набукко", как и в новой "Стратегии ЕС - Центральная Азия" основное внимание уделяется усилиям по продвижению европейской системы управления, в первую очередь на энергетических рынках государств - партнеров. В основе всех инициатив ЕС на данном направлении лежит идея, что энергетическое развитие Каспийского региона будет способствовать обеспечению европейской энергетической безопасности в наибольшей степени тогда, когда оно станет составной частью усилий по дальнейшему продвижению этих стран по пути обеспечения надлежащего управления, экономического развития, прав человека и стабильности. Оно принесет очень немного пользы, если будет осуществляться за счет этих изменений.
В целом, исследователи центральноазиатского вектора внешней политики ЕС отрицательно отвечают на вопрос о возможности региона существенным образом повлиять на энергетическую безопасность Европы перед лицом периодических кризисов обеспокоенности в отношении России. Это обусловлено целым рядом причин: техническими трудностями в процессе строительства альтернативных путей транспортировки; недостаточным потенциалом региона для осуществления многовекторного экспорта энергоносителей и удовлетворения растущих потребностей ЕС; активной ролью России и Газпрома на энергетических рынках Центральной Азии; нежеланием и невозможностью Европейского Союза действовать без учета российских интересов.
Прагматический интерес не является единственным при формировании европейской позиции в отношении Центральной Азии. Евросоюз рассматривает свои основополагающие ценности как универсальные, истинные для всех обществ, государств или культур. Осознание себя как ведущего нормативного игрока на международной арене приводит ЕС к ощущению собственной ответственности за продвижение разделяемых ценностей. В случае с Центральной Азией, фактор энергетической диверсификации, являясь важным, ставится в зависимость от нормативного фактора. С точки зрения наиболее убежденных его приверженцев, способность ЕС оказывать позитивное влияние на перемены в жизненно важных регионах Евразии, в первую очередь на Южном Кавказе, в России, Украине и Молдавии, напрямую зависит от способности ЕС играть соответствующую роль в Центральной Азии. Однако предыдущий опыт внешней политики ЕС показывает, что эффективность ценностного фактора исключительно слаба, если не связана напрямую с перспективой членства в ЕС. Применительно к политическим режимам в Центральной Азии она тем менее вероятна, чем менее развит во внешнеполитической деятельности ЕС институт политических санкций как основы политической обусловленности (political conditionality) экономического сотрудничества. Исходя из существующего противоречия между прагматичными интересами и нормативными целями политики ЕС в Центральной Азии, можно сделать вывод о том, что этот парадоксальный баланс сохранится в отношениях двух акторов в обозримой перспективе и не позволит реализовать более или менее существенные прорывы в сотрудничестве, которые были бы способны изменить континентальный расклад сил.
