Эксперт МГИМО Сергей Афонцев: Выиграет тот, кто создаст предпосылки для нового ростаНазад
Эксперт МГИМО Сергей Афонцев: Выиграет тот, кто создаст предпосылки для нового роста
Прошлой осенью мировой кризис прочно вошел в нашу жизнь. С тех пор прошло немало времени, кому-то из нас пришлось расстаться с не подкрепленными реальностью надеждами, а кому-то - с необоснованными приступами паники. Наступил час вдумчивого, хладнокровного изучения причин происходящего и поиск путей выхода. Своим мнением об итогах прошедшего года и перспективах мировой экономики с редакцией Портала МГИМО поделился заведующий отделом ИМЭМО РАН, доцент кафедры мировых политических процессов Сергей Афонцев.
- С момента начала острой фазы мирового кризиса исполнился год. Что этот год принес мировой экономике? Что сейчас, год спустя, мы можем сказать нового о природе этого кризиса?
- За прошедший год мировая экономика столкнулась с самым серьезным испытанием со времен окончания Второй мировой войны. По итогам 2009 г. глобальный ВВП снизился на 1,1%. В экономически развитых странах спад был еще более глубоким - их ВВП упал на 3,4%. В первом квартале 2009 г. мировая экономика сократилась на 2%, во втором квартале наметились определенные признаки оживления - но о полном преодолении кризиса говорить пока рано. При этом как глубина спада, так и темпы его преодоления оказались разными в разных группах стран. Европейские страны с развивающейся экономикой и страны СНГ пострадали сильнее всего, в то время как в крупнейших азиатских экономиках - включая КНР и Индию - глобальный кризис привел лишь к замедлению темпов роста, но не к экономическому спаду. Таким образом, сравнительные позиции этих стран в мировой экономике благодаря кризису укрепились.
Что же касается причин кризиса, то они коренятся в изменении модели функционирования международных финансовых рынков. Зародившаяся в середине 1990-х гг. волна финансовых инноваций сформировала принципиально новую модель международного движения капиталов, которая, в свою очередь, оказала глубокое воздействие как на динамику мировой торговли, так и на развитие отдельных стран и регионов мира. Эта модель, обеспечившая радикальное расширение возможностей привлечения капитала компаниями частного сектора, стала основой почти семилетнего - с конца 2001 г. по середину 2008 г. - периода бескризисного развития мировой экономики. Однако у новой модели была и обратная сторона: отсутствие действенных инструментов регулирования финансового сектора мировой экономики в изменившихся условиях создавало риск того, что в случае серьезного сбоя в функционировании одного из национальных финансовых рынков последствия этого сбоя выйдут на глобальный уровень. Именно это и произошло в 2008 г., когда нарастание негативных тенденций в финансовом секторе США вызвало обвал мировых финансовых и товарных рынков, одну за другой втягивая экономики стран мира в пучину кризиса.
- В прошедшем году было выдвинуто немало инициатив по борьбе с кризисом, как на глобальном, так и на национальном уровнях. Как можно оценить эффективность шагов, предпринятых для их реализации?
- Сложность борьбы с начавшимся кризисом была во многом обусловлена тем, что ни на национальном, ни на международном уровне не существовало готовых рецептов антикризисной политики, адекватных вызовам, которые характерны для нового этапа развития глобальных финансовых рынков. Антикризисная ортодоксия последних десятилетий, делающая акцент на борьбе с инфляцией и оздоровлении государственных финансов, оказалась бессильна предложить ответ на проблемы "токсичных активов", оттока капитала с развивающихся рынков и резкого сжатия внутреннего спроса.
В этих условиях национальные правительства в выработке антикризисной политики нередко следовали принципу проб и ошибок, стремясь "нащупать" наиболее эффективные инструменты борьбы с экономическим спадом. Поиск шел по трем основным направлениям, включающим в себя поддержку финансового сектора, стимулирование внутреннего спроса и создание структурных предпосылок для возобновления экономического роста. Конкретные приоритеты расставлялись по-разному - например, в США основной акцент был сделан на первом и третьем компоненте, в ЕС и странах Восточной Азии - на втором. В целом эти усилия заслуживают высокой оценки, и начавшееся оживление мировой экономики - во многом заслуга эффективной антикризисной политики как в развитых странах, так и в странах с развивающимися рынками.
К сожалению, проводимая в России антикризисная политика особыми успехами похвастаться не может. После безусловного первоначального успеха (результатом которого стало, в частности, предотвращение коллапса финансовой системы страны в октябре-ноябре 2008 г.), антикризисная политика в России фактически "забуксовала". Несмотря на то, что по совокупному размеру ресурсов, направленных на реализацию мер антикризисной политики (свыше 10% ВВП), Россия входит в число лидеров среди стран с развивающимися рынками (в одном ряду с КНР, Казахстаном, Кувейтом и Объединенными Арабскими Эмиратами), эффективность стимулирования национальной экономики вплоть до середины 2009 г. была существенно ниже, чем в большинстве этих стран. Не будет большим преувеличением сказать, что едва ли не единственной "мерой поддержки" реального сектора на протяжении IV квартала 2008 г. и I квартала 2009 г. было бесконечное согласование списков предприятий - кандидатов на получение такой поддержки.
Результат полумер, бюрократических проволочек и надежд на то, что рост мировых цен на нефть все исправит сам собой, оказался предсказуемым. Глубина кризиса в России оказалась существенно больше, а темпы преодоления рецессии - ниже, чем в других ведущих экономиках мира. в частности, во II квартале 2009 г. Россия продемонстрировала худшую динамику ВВП (по отношению к аналогичному периоду 2008 г.) из всех крупнейших экономик мира: спад ВВП России составил 10,2% по сравнению с 6,5% в Японии, 4,8% - в странах ЕС и 3,9% в США. Это означает не только существенное ухудшение сравнительных позиций России в мировой экономике, но и сокращение экономического потенциала для решения задач внешней политики.
- Часто утверждается, что глобальный кризис создал новую реальность в мировой экономике, которая не будет похожа на все то, к чему мы привыкли за последние десятилетия. Обоснованны ли эти представления?
- И да, и нет. Кризис действительно привел к разрушению многих стереотипов, касающихся функционирования мировой экономики, и едва ли не главный из них - представление о возможности избежания кризисов как таковых. Беспрецедентно длительный период бескризисного развития мировой экономики с конца 2001 г. по середину 2008 г. привел к распространению надежд на преодоление колебательной природы глобального развития, связанной со сменой фаз повышения и понижения экономической конъюнктуры. Более того, прогресс экономической науки и совершенствование инструментов регулирования хозяйственных процессов на национальном и наднациональном уровне создал иллюзию того, что грубые ошибки в экономической политике, результатом которых стала глобальная рецессия 1929-1933 гг., в современных условиях в принципе невозможны. Тем глубже был психологический эффект от развертывания глобального кризиса. Однако на его волне возник целый ряд новых мифов, показавших за прошедший год свою полную несостоятельность.
Прежде всего, не оправдались опасения глобального краха мировой экономики. Ни по глубине, ни по продолжительности нынешний спад не идет ни в никакое сравнение с глобальным кризисом 1929-1933 гг. Аналогичное интеллектуальное фиаско постигло тех горе-аналитиков, которые осенью прошлого года пугали Россию (а некоторые продолжают пугать до сих пор!) коллапсом банков, обвальной девальвацией и миллионами безработных. Конечно, у страха глаза велики, но следовать этой поговорке в экспертной деятельности - значит расписываться в своем полном непрофессионализме.
Другой миф связан с тем, что кризис якобы принесет с собой отказ от принципов либеральной рыночной экономики. На деле не произошло ни тотального нарастания протекционизма во внешней торговле, ни всеобщего огосударствления экономики. Что касается протекционизма, то реакция национальных правительств на нынешний кризис существенно отличается от предшествующих исторических прецедентов. Несмотря на значительное падение объемов мировой торговли (согласно прогнозам Всемирной торговой организации, в 2009 г. они сократятся на 10% по сравнению с предыдущим годом), масштабного всплеска в использовании протекционистских мер так и не произошло. Количество протекционистских барьеров, введенных в период кризиса, мало отличается от среднего за период 2004-2006 гг. и намного ниже среднего за 1996-2003 гг. Более того, подавляющее большинство решений, ориентированных на защиту национальных рынков, касались использования обусловленных защитных мер (contingent measures), полностью соответствующих духу и букве соглашений ВТО.
Если же говорить об огосударствлении экономики, то здесь картина еще более однозначная. Государства крайне неохотно - и только в исключительных случаях - вступают в права собственности на хозяйственные активы в реальном и финансовом секторе. Что же касается общего нарастания вмешательства в экономику, то это нормальное явление в кризисный период, отвечающий интересам как государства, так и, что важно подчеркнуть, компаниям частного сектора. По мере выхода экономики из кризиса объем такого вмешательства обычно снижается,- что мы и наблюдаем сегодня в контексте дискуссий о "стратегиях выхода" (exit strategies) из режима антикризисных мероприятий по мере оживления глобальной хозяйственной конъюнктуры. Никакого перехода к "государственному капитализму" (и тем более "государственному социализму") нет и в помине.
А что действительно есть - так это поиск новой модели регулирования мировых финансовых рынков и новых моделей стимулирования посткризисного развития национальных экономик, которые учитывали бы структурные изменения в мировом хозяйстве, произошедшие благодаря кризису. Едва ли не половина мер, предложенных в известном "плане Обамы" - это не просто инструменты борьбы с причинами кризиса и его конкретными последствиями, а шаги по созданию предпосылок для долгосрочного роста экономики на принципиально новой технологической и институциональной базе. В глобальной конкуренции на посткризисном этапе выиграют те страны, которые добьются максимальных успехов в создании предпосылок такого роста. Поэтому крайне важно, чтобы сегодня данная задача стала приоритетной в разработке политики борьбы с кризисом в нашей стране.
Беседовал Константин БОГДАНОВ
Источник: Портал МГИМО
05.10.2009
