Владимир ЖЕЛЕЗНИКОВ. ГИД ПО СТРАНЕ ДЕТСТВАБеседовал Игорь ФИШКИН (N8 (53) Октябрь`2005)Назад
Владимир ЖЕЛЕЗНИКОВ. ГИД ПО СТРАНЕ ДЕТСТВАБеседовал Игорь ФИШКИН (N8 (53) Октябрь`2005)
Знаменитому детскому писателю и кинодраматургу Владимиру Карповичу Железникову исполнилось 80 лет. Созданные им шедевры детской литературы - повести "Чудак из шестого "Б" (1962) и "Чучело" (1975) обрели вторую жизнь как классические кинофильмы "Чудак из пятого "Б" (1972, реж. И.Фрэз) и "Чучело" (1983, реж. Р.Быков). При этом "вина" Железникова в успехе обеих неувядающих картин немалая: он автор не только литературной первоосновы, но и сценариев этих фильмов. В целом же литератор очень часто "изменял" поприщу изящной словесности, вновь и вновь помогая появиться талантливому произведению детского (и не только детского) кинематографа.
Впервые подобное имело место в начале 60-х годов, когда его сценарий по собственной повести "Таня и Юстик" "материализовался" на малом, телевизионном экране. Дальше - больше. В 1965 году новый его сценарий, и опять по собственной повести, превратился уже в картину для большого экрана "Путешественник с багажом" (реж. И.Фрэз). Но Владимир Карпович не только "сам себе сценарист". Создавались и создаются им и оригинальные сценарии. Это, например, сценарий имевшего в свое время большой успех фильма "Серебряные трубы" (1971, реж. Э.Бочаров), повествовавшего о жизненном пути Аркадия Гайдара. Много было и кинематографических адаптаций произведений коллег по литературному цеху. Последние полтора десятка лет подтвердили: синефильство глубоко органично для писателя. Ведь с 1989 года он создает фильмы уже не только как сценарист, но и как продюсер, директор кинокомпании "Глобус", занимающейся производством в первую очередь детско-юношеских картин. В канун юбилея мы решили задать маститому прозаику, роман с кинематографом которого зашел столь далеко, несколько вопросов.
- Как вы начали писать? Как стали детским писателем?
- Писать я начал очень рано. В девять лет я уже вел какие-то дневники. Перед самой войной, когда мне было пятнадцать, я написал маленькую повесть. Профессиональное писательское поприще я выбрал не сразу. В годы войны я учился в спецшколе Военно-воздушных сил и в артиллерийском училище. После войны приехал в Москву, окончил здесь юридический институт. Параллельно развивались мои занятия писательством. Однажды со своей повестью я пришел в "Новый мир". Там был такой консультант Димитриев. Ознакомившись с моим произведением, он стал говорить со мной о его недостатках. А меня, как начинающего, волновал вопрос: "А смогу ли я вообще писать?" Когда я задал его консультанту, он сказал: "Ну, вы знаете, молодой человек, и корову можно научить писать". Я был настолько огорошен, что потом какое-то время не писал. Тем не менее после юридического я поступил в Литературный институт. Обучение новой профессии я решил сочетать с соответствующей работой. Но такую работу найти было непросто. Одна моя знакомая, которая работала в отделе культуры ЦК комсомола, посоветовала: "Сходи в "Мурзилку". У них есть место". Там мне сказали: "Места у нас нет, но человек нам нужен. Вы можете поработать у нас бесплатно". Год я работал у них бесплатно, а потом дали еще одну единицу литсотрудника, и я стал получать зарплату. В "Мурзилке" же и состоялась моя первая публикация. Таким образом, то, что я стал работать и публиковаться в детском журнале - случайность. Но эта случайность и определила то обстоятельство, что я стал детским писателем. До этого никакого представления о детской литературе у меня не было. Подростком я безумно много читал, но я не помню, чтобы я читал детские книги.
Стать детским писателем мне помогла любовь к детям. И мое любопытство. Я всегда, когда видел двух-трех разговаривающих подростков, старался к ним присоседиться и послушать, о чем они говорят. Я слышал обрывки разговоров, но для меня этого было достаточно. Как толчок. А в общем, если не считать моей первой книги "Разноцветные истории", вышедшей в 1958 году, я всегда в той или иной степени писал о себе.
- Подобно взрослым, в натуре маленького человека есть как светлые стороны, так и темные. В социалистическую эпоху детским писателям предписывался "оптимизм" - фокусировка взгляда на хорошем и почти полное замалчивание плохого. Таким образом, появление вашего "Чучела" явилось громом среди ясного неба...
- Я никогда не писал просто так. У меня всегда в голове была идея. В первый период моего писания у меня была идея, что все дети хорошие, а взрослые разрушают их мир. Я считаю, что человеческая жизнь имеет несколько этапов и каждый этап имеет полную самостоятельность. То есть страдание маленького ребенка - это есть страдание в полном смысле этого слова, и когда взрослый говорит: "А, да успокойся!" - это действительно ужасно. Однако, видя отрицательное только во взрослых, но не в детях, я ошибался. Позднее я стал обращать внимание на детскую жестокость. Она отличается от жестокости взрослых. В детях она менее контролируема и более открыто выплескивается. Они не стесняются этого.
- Много спорят о том, почему уже в маленьком человеке проявляется такое качество, как жестокость...
- Мне кажется, это заложено в нас от природы. Правильное воспитание может победить детскую жестокость. Но не у всех детей. Даже очень хорошие люди до 8 - 9 лет могли быть неосознанно жестоки. В человеке заложен грех. И он должен с грехом жить и грех преодолевать. Я очень люблю детей. Но я знаю, что они способны и на очень жестокие вещи. Я их заранее за это прощаю. Итак, я пересмотрел свои прежние взгляды, и тут произошли реальные события, которые стали отправной точкой замысла "Чучела". Травле в школе подверглась моя племянница Леночка. Она у нас была удивительным созданием, говорившим только правду. Случился массовый прогул урока, и Леночка честно сказала учителю, что все убежали в кино. После этого ее стали третировать, она почувствовала дикую неприязнь всего класса. Ее маму, мою сестру, вызвал к себе директор школы и сказал: "Может быть, вам перевести дочь в другой класс?" И что меня поразило, Лена отказалась переходить. Проявила стойкость. Она говорила: "Я права! Почему я должна уходить? Я не уйду". Я потому еще решил использовать этот случай, что произведение на его основе позволяло показать внутренний мир человека, сопротивляющегося чему-то. Я скрытно ненавидел советскую власть, и такое состояние было мне хорошо знакомо. В случае с "Чучелом" прозаической форме предшествовал киносценарий. Он появился через три или четыре года после происшествия с племянницей. Когда этот сценарий попал в Госкино, то заместитель его председателя Борис Павленок сказал: "Эти фашиствующие дети никогда не будут на нашем экране!" Я переработал сценарий в повесть, хотя мне говорили: "Если у тебя не взяли сценарий, то кто же у тебя возьмет повесть?" Впрочем, повесть-то как раз сразу же согласился взять журнал "Континент", издававшийся на Западе. Но я не отдал, сам не знаю почему. А так, мне отказал "Новый мир". Полтора года рукопись пролежала в издательстве "Детская литература". Но потом случилась школьная реформа, в ходе которой много говорилось о том, что детей неправильно учат, что не та программа, что много всяких происшествий в школе и так далее. И под эту школьную реформу мое "Чучело" напечатали. Впервые повесть поместил на своих страницах журнал "Пионер". Но публикация эта была еще очень робкой, с сокращениями, да еще под измененным названием "И всего-то несколько дней". Но вслед за тем полностью и под настоящим названием произведение появилось в "Детской литературе". За этим изданием сразу же последовало множество переизданий. Потом повесть стала выходить и за границей, как в социалистических, так и в капиталистических странах. Часто первое издание в той или иной стране сразу же сопровождало переиздание. Несмотря на триумф вышедшей, наконец, в свет повести, меня продолжали критиковать за ее написание. Мне говорили: "Вы показываете детей такими ужасными, зачем вам это надо? А дети читают и рыдают!" Но я считаю, что если дети читают что-то такое, что вызывает у них надрыв и страдание, то это очень хорошо.
- Ролан Быков взбудоражил общественное мнение экранизацией "Чучела". Как родился судьбоносный для детского искусства ваш творческий дуэт?
- До того как "Чучело" попало к Ролану, я с ним знаком был лишь шапочно. Попала к нему книга через Савву Кулиша. С Кулишом, которому я дал книгу, у нас были родственные отношения - моя жена Галина Арбузова сестра его жены Варвары Арбузовой. А жил Савва в том же доме, что и Ролан, этажом выше, и очень с ним дружил. И вот однажды Ролан поднялся к нему и попросил что-нибудь почитать для своего слегшего с простудой пасынка, Павлика Санаева. Савва дал ему мою книгу. Ролан мне потом рассказывал: "Просыпаюсь ночью, Пашка читает. Я отбираю у него книгу, гашу свет. Снова просыпаюсь - снова читает. Потом еще проснулся - опять читает. И тогда я подумал, что же это он так читает? Надо прочесть!" А когда прочел мою книжку, то подбросил ее к потолку и сказал своей жене Лене: "Положение безвыходное. Придется ставить!" Мы с Роланом быстро обо всем договорились, но некоторое время спустя мне позвонили от Павленка. "Вы знаете, - сказал мне он, - я изменил свое мнение. У меня вырос внук, и я увидел, что вы правы. Что есть такие дети у нас. Фильм делать надо. Но... Вы сделали очень крупную ошибку, отдав книгу Ролану. Это очень чревато!" Я сказал, что от Ролана не откажусь. И Ролан запустился с картиной. Между нами на съемочной площадке царило редкостное единомыслие. Ролан мне сказал: "Я впервые делаю то, что написано. Потому что мне это нравится!" Когда фильм был уже почти готов, нам угрожали, что положат его на полку. Против него было выдвинуто 240 замечаний, которые нужно было учесть. Во имя того, чтобы спасти фильм, Ролан даже добился его показа имевшему к тому моменту большие проблемы со здоровьем (он был на искусственной почке) генсеку, Юрию Андропову. Андропов сказал: "Дайте режиссеру спокойно закончить картину". Мнение было уклончивым, в нем не содержалось ни "да", ни "нет". Однако и такой вердикт оказался достаточным, чтобы "тучи" над нашим "Чучелом" начали рассеиваться.
- От дней минувших перейдем к дням сегодняшним. Вы руководите киностудией "Глобус"...
- Студия отбирает у меня очень много времени, но я ее безумно люблю. Я занимаюсь на ней всем: доставанием денег, поиском сценариев, выбором режиссера, актеров. Все началось в 1989 году, когда я выиграл конкурс на место "художественного руководителя". Ролан, с которым мы тогда очень дружили, встречались каждый день, примерно в это же время получил для своего Центра кино для детей и юношества здание на Чистых прудах. Вскоре он предложил мне переехать к нему вместе со своим объединением. Мы переехали и с тех пор стали называться "Глобусом". И сегодня наш "Глобус" все там же, в здании теперь уже Международного фонда развития кино и телевидения для детей и юношества имени Ролана Быкова. Мы сделали больше двадцати фильмов. Наша новинка - картина "Последний уик-энд". На ее режиссере и сценаристе, том самом Павле Санаеве, что некогда зачитывался моим "Чучелом", хочется остановиться подробнее. Павел близкий мне человек. Он моя гордость и моя радость. Мне, может, хотелось бы назвать его своим "учеником", но это не так. Он зрелый, талантливый, самобытный писатель, сценарист и режиссер. Далеко пойдет, гораздо дальше, чем я. И не в том дело, что Павел жил вместе с Роланом, что тот любил его как сына. Главное еще, что Ролан им занимался, его воспитывал. Пашка сочинял с десяти лет, и Ролан очень заинтересованно относился к его творчеству, подолгу обсуждал с ним его рассказы. Они вели разговор почти на равных, Пашка был к этому готов. Ныне же повесть Санаева "Похороните меня за плинтусом" издана в нескольких странах. Наша студия готовится к ее экранизации, которую будет осуществлять автор. Павел весь принадлежит искусству - и кино, и литературе. Мне кажется, в будущем он будет одним из преуспевающих режиссеров. В наших планах также реализация очень необычного сценария Маши Баталовой. Маша Баталова - дочь Алексея Баталова. Пораженная недугом, она, тем не менее, научилась печатать на компьютере. Заочно окончила ВГИК и теперь написала сценарий. Это ни на что не похоже! Судьба этой работы - нынешний трепет моей души! Сейчас я добываю дополнительные деньги для этого проекта. Безумно тяжело! В скольких кабинетах я побывал, и без особого успеха... Мне помогает Юрий Борисович Норштейн, которому сценарий тоже очень нравится.
Владимир Карпович еще много говорил о своих начинаниях, как продюсерских, так и писательских. Почтенный возраст - не повод почивать на лаврах.
Редакция журнала "Ролан", также обитающая в стенах Фонда Ролана Быкова, по-соседски, по-дружески поздравляет юбиляра и желает ему долгих, плодотворных лет жизни!
