Михаил Токарев: Амплуа для артиста - это клеткаНазад
Михаил Токарев: Амплуа для артиста - это клетка
Михаил ТОКАРЕВ - заслуженный артист Республики Казахстан, один из ведущих артистов Театра русской драмы им. Лермонтова в Алма-Ате. Более 30 лет алмаатинцы ходят в театр "на Токарева". С 1974 года Михаил - бессменный ведущий правительственных концертов, где бы они ни проходили: в Алма-Ате, Колонном зале Дома Союзов в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Минске. В ноябре прошлого года он получил Почетный знак Министерства культуры, информации и общественного согласия и Государственного фонда поддержки культуры и искусства "Мёдениет ╓айрат терi". Сегодня Михаил Токарев - в гостиной "АиФ Казахстан".
***
О партии и фанатизме
- Говорят, вы были парторгом театра. Почему сейчас в Компартию не вступаете?
- Мне политика вообще надоела. Я был депутатом Горсовета, был начальником отдела здравоохранения, образования и культуры областного Комитета народного контроля. Меня приглашали работать в райком партии, я отказался. Моя мама была членом партии с 1921 года, верила в идею, несмотря на то, что ее первого мужа арестовали, а ее саму исключали на долгие годы из партии. Она и мне передала эту веру. Я, может быть, единственный секретарь парторганизации, который не получил на этом месте звание "заслуженного", не выбил квартиру, повышенную ставку. Но зато я старался помогать другим.
- Можно ли артисту иметь кумира?
- Кумиры должны быть у поклонников, а у актера кумира быть не должно. Иначе он рискует стать бледной копией. А он должен оставаться собой. Он не сможет дотянуться, тем более перепрыгнуть кумира, и останется подражателем. Мне очень нравится Юрий Борисович Померанцев. У нас был потрясающий актер Евгений Диордиев. Прекрасным актером был Анатолий Солоницын, с которым я работал в Новосибирском театре, нажери Чонишвили из Омского театра. Я подглядывал за ними, учился у них, спрашивал совета. Но подражать кому-то - никогда!
- Почему актеры открывают проекты на телевидении, ведут передачи на радио и ТВ? Отбираете хлеб у журналистов...
- Мы ваш хлеб не отнимаем. Согласитесь, журналист не сможет сыграть следователя, которого я играю в "Детектив-клубе". Журналист не сыграет и в "Толобайках" вместо Толоконникова или Балаева. А идут актеры на радио и телевидение, потому что это приработок, и это свежая кровь в творчестве. Я, к примеру, сам придумал "Детектив-клуб", аналога нет во всем СНГ. И мне нравится эта работа. Более того, я еще и преподаю на факультете культуры Алма-Атинского филиала Санкт-Петербургского гуманитарного университета.
- Тот же Янковский заметил: "С годами появляется мастерство, но исчезает темперамент". Вы на себе это чувствуете?
- Мой отец - грузин, поэтому темперамент у меня еще на уровне.
- Михаил Михайлович, вас не раздражает, что сегодня появилось много так называемых "звезд"? Достаточно спеть две-три песни, сыграть в одном фильме, и статус "звезды" - в кармане.
- Бывают звезды, которые, вспыхнув, быстро гаснут. А бывают - как Бибигуль Тулегенова, Ермек Серкебаев, Юрий Померанцев. Они горят всю жизнь. Я понимаю поклонников. Когда я был молодой, играл в "Третьем слове" - тут на лестнице стояла толпа девочек. Слава богу, что я не заболел звездной болезнью. А недавно приезжал Сергей Безруков - здесь тоже стояли толпы девочек. Сейчас я встречаю людей, которые меня узнают, ходят на мои спектакли. Это когда артист молод, красив - поклонники мерзнут на лестнице и визжат. В 1995 году мы были в Семипалатинске на праздновании Дней Абая и жили с "На-Найцами" в одной гостинице. Выходим на улицу - на ступеньках сидят две девочки, грязненькие, замерзшие. "На-Найцы" спрашивают: "Вы уже здесь?" Девочки отвечают: "Да, мы добрались". С возрастом фанаты уходят - остаются преданные поклонники. Плохо только то, что сегодня мы не выезжаем на гастроли, варимся в собственном котле. А душа требует перемен.
- Рассказывают, что вы любите разыгрывать людей. А вас разыгрывали?
- Всякое бывало. Сейчас я уже не балуюсь. А вот смешные случаи на сцене были. В Доме офицеров я в качестве Деда Мороза вел вечер. Поднял людей в ресторан, выхожу на сцену и начинаю: "Дорогие друзья!" И бью посохом по сцене. Вдруг подвесной потолок зашатался, люди испугались, закричали. Я догадался - землетрясение! Толчок быстро прошел, и я заявил: "Успокойтесь, дедушка пошутил!" Второй раз землетрясение застигло меня, когда я играл в "Амадее". Разворачиваю зеркала, становлюсь лицом к залу и вдруг чувствую - зеркала на меня падают. Были и казусы. Мой Сальери вел монолог с Богом - и вдруг я слышу крик девушки: "Как ты можешь так говорить Богу!" Ее держат, а она ко мне рвется. Потом ее увезли на "скорой", но я испугался - понял, что такое фанатизм. У меня даже после кураж пропал, я побаивался: начну монолог - а в зале сидит фанатка с кислотой... Однажды провалился под сцену. В "Третьем слове" совершал прыжок с лестницы, половик прикрывал люк, а в нем подгнили лаги. Я прыгнул и провалился по колено - половик меня спас. Выскочил, меня колотит. Если бы не половик, я бы летел два этажа вниз.
- Какие роли у вас остались "за кадром"?
- Я всю жизнь мечтал сыграть Сирано де Бержерака. И сейчас хочу, несмотря на то, что вышел из того возраста. Но кто знает - может быть, судьба еще не истощилась на подарки.
