ОчКрасноярские рейдеры учатся `работать` по столичной схеме: обзор местных СМИ за 7 мая 2008 годаередная попытка захвата Ангарского цементного заводаНазад
ОчКрасноярские рейдеры учатся `работать` по столичной схеме: обзор местных СМИ за 7 мая 2008 годаередная попытка захвата Ангарского цементного завода
Есть такое ученое слово - модальности. Модальность действительного, должного, возможного. Разумный человек, не обязательно зная ученое слово, мыслит во всех модальностях. Ну а если не во всех, то хреново его дело.
Ум может быть кастрированным принципиально по-разному. В зависимости от того, где у нас зияние, получается разные типы. Каждый будет калека по-своему.
Казус мышления лоха...
Лох принципиально отказывается видеть такую простую вроде бы вещь, как действительность. Даже говорить о ней, скорее всего, не захочет. А под действительностью обычно понимает некое якобы воплощенное долженствование, которым его, несчастного, разводят сильные и слабые мира сего. Ну то есть? "Если на клетке со слоном написано тигр, не верь глазам своим". Кто все-таки будет в клетке? Так вот, мышление лоха будет верить табличке с "тигром". Так, например, лох полагает, что школа и вуз - это места, в которых обязательно учат, поликлиники - это где лечат, моя милиция меня бережет, и больше ей ничего не надо, в исторических учебниках - правда, а жизнь такая, как кажут по телевизору. А как же иначе? Если написано "учебное заведение", то что же там может еще происходить? В школе, как ее, образно выражаясь, задумал Бог, действительно учат. А вот что осуществили люди - здесь и сейчас? Касательно эмпирического здания, на котором написано "школа", про него можно сказать - "помимо главных, школа несет образовательные задачи". Можно вообще дойти до крайностей и всерьез предположить, что в нашей тюрьме кого-то "исправляют", ибо она считается исправительным учреждением, а армия - это школа жизни настоящих мужчин, и даже странно, что за такое образование с призывников не берут денег. Раз говорят - школа жизни, что это может быть?
Когда человеку нанесли телесные повреждения и ограбили, он пришел в милицию, а ему говорят: "Пиши заявление, что претензий не имеешь, а то хуже будет" - лох будет, кроме всего прочего, истинно удивлен. Возмущен, наверное, будет всякий, но вот чего удивляться-то? Или если после конца лекции 80% студентов не могут сказать о ней пяти предложений - это будет плохо, но неудивительно. Ибо система высшего образования в России существует сейчас как институт не для того, чтобы чему-то учить, то есть могут и учить, но это задача вторичная и побочная. Типовой вуз скорее выполняет задачи отстойника-накопителя, типовая поликлиника дает справки, типовая "силовка" кого-то крышует и дает вал отчетности, и т. д. Так работают институты в реальности. При этом не исключается, что врач кого-то вылечит, учитель кого-то научит, а милиционер поймает преступника. Все бывает.
Реальность не существует по Конституции нигде в мире, просто где-то честное описание больше подходит под "конституционное", где-то менее. Сама фраза "у вас тут живут по понятиям, а не по закону" - логически уязвима. Вот то, по чему живут, - это и есть закон. И если в некоем месте 70% населения, например, ориентировано на некие "понятия", они-то и есть настоящий закон места. А Конституция тогда что? А ежели она не работает, то это большая пиаровская заметка.
...негодяя
Негодяй отказывается видеть долженствование. С действительностью у него, как правило, все нормально, он ее, родимую, шкурой чует. Но он даже не то что грешит - у него само понятие "грех" не инсталлировано. Сам вопрос - "а кто прав на самом деле?" - искренне не поймет.
Он видит степени силы, технологии борьбы, результат. Мэром выбрали того-то. Васька вломил лысому мужику на вокзале. Менеджер Иванов подсидел менеджера Петрова. Как выбрали, как вломили и как подсидели - это он видит. Но вот вопросы "а кто действительно лучший мэр для города?", "а кто прав - Васька или лысый мужик?", "кто полезнее делу - Иванов или Петров?" ему скучны. Какая, хрен, разница. Кто вломил, тот и прав.
Он не понимает на уровне ощущения, что лучшее может проиграть, а худшее победить. Если худшее победило, оно стало лучшим. Мандат неба прилагается. Чем политология отличается от политической философии? Почему "Государство" Платона и "Политика" Аристотеля - проходят по ведомству философии? И почему сильный политолог, как правило, скорее уж политический философ? Политолог описывает модальность действительного: у синих был спецназ, миллиард денег и телевидение, а у зеленых - народное ополчение и сто миллионов, потому синие зеленым вломили. Или за синими был Госдеп США. Так можно разложить, к примеру, любые "выборы", любой "режим" - сугубо технологически. Что добавит к описанию политический философ? Он добавит очень простой смысл, его ребенок поймет - а кто был все-таки тогда лучше, синие или зеленые? А что значит - лучше? Кому лучше? Или есть такое "лучше", которое "вообще"? Возникает категория блага, и продолжается разговор - начатый, пожалуй, еще Сократом.
Нашему гипотетическому негодяю такой гипотетический разговор будет смертельно скучен, ибо он, конечно же, "ни о чем".
...и "нормального человека"
Ну, он потому и нормален, что не видит модальность возможного. Он может видеть, "как устроена эта жизнь" и "как она должна быть устроена". Первое понимание говорит о честности, второе о совести. Но отсутствие представлений о том, как она может быть устроена, - говорит об отсутствии воображения. Это касается и личной судьбы. Она катится так, как ее положили - родители, школа, друганы, мужья-жены. Как правило, к 30 годам в этой жизни совершается все самое интересное, и дальше - доживать по инерции, если кому интересно. Это и тип политического мышления. Чего нет, того и не бывает. Если в обществе десятки тысяч убийств в год - так тому и быть, например. Даже простое напоминание о том, что когда-то так не было, а значит, возможно иное - полагается утопизмом. "Ты это, брат, не мечтай. Делом, брат, займись, делом. Добра тебе хочу..." "Мечтать не вредно", - презрительно-сочувственно говорит он, твердо зная, что ничего вреднее как раз и нет. Вообще же, он удивительный пролетарий - ему всегда есть что терять, хотя бы и цепи.
На фоне общего благополучия мало кто замечает изъяны и червоточины в обществе, пока они не коснутся его самого. Наверное, и жители первого подъезда дома по ул. Ленина, 95, не думали, что им придется решать неприятно затянувшуюся проблему - непрошенное соседство бомжей. - От него вонь кошмарная на весь дом стоит, никак его не выгонишь, - скороговоркой рассказывал экс-житель проблемного подъезда. Из-за ужасного запаха мужчине пришлось сменить квартиру. - Жители к кому только не обращались, но никто этим так и не занялся. Может, вы разберетесь? И "КК" решил "разобраться".
Первый визит
Уже у двери в подъезд в нос ударяет тяжелый дух. Когда заходишь на площадку первого этажа, зловоние вынуждает инстинктивно "защищаться" - заткнуть нос. Гниющая еда, грязная одежда, мусор и испражнения - эта тошнотворная смесь пропитала своим запахом все пять этажей. Спуск в подвал и каморка под лестницей - жилище лишнего поселенца, загажены полусгнившими отходами.
- Это еще ничего, терпимо, - успокаивает нас жительница третьего этажа Галина Ситчихина. - Вы бы посмотрели, что тут творится, когда бомжи "дома" сидят. Смрад такой, что хоть из квартиры не выходи.
Мы спускаемся в жилище бродяги, заглядываем в темный коридор, пытаясь разглядеть хоть что-то. И даже не замечаем, как перестаем дышать, лишь бы не чувствовать зловоние. Мысль, что здесь живут люди, не укладывается в голове. В небольшой комнатке угадывается подобие "кровати" из кусков картона, постеленных поверх мусора, в противоположном углу гниет тряпье, в котором снуют крысы. Самого "жителя" на месте не оказалось. По словам Галины Николаевны, он, а точнее, они приходят ближе к ночи.
- Одному из них лет за сорок, а другому еще тридцати нет, - рассказывает Галина Ситчихина. - Подвальная комната сделана, как ловушка. Вздумай бродяги затащить туда кого-нибудь, никто не услышит и не поможет. Первый этаж закрыт под магазин, а до второго не докричишься. Ко мне, например, двое молоденьких внучек в гости ходят, как мне не переживать? Откуда я знаю, что бомжам в голову взбредет? Может, они вообще больные, ведь запросто могут туберкулезом болеть? - делится своими страхами пенсионерка.
История
Поток "лишних людей" в подъезд девяносто пятого дома начался с тех самых перестроечных 90-х, которые и породили бродяг, попрошаек и бомжей по всей России. Ни для кого не секрет, что подвалы - самые подходящие "квартиры" для бездомных людей. Вроде никому не принадлежат, побеспокоить могут только слесари и сантехники, да и то по долгу службы.
Сначала подвал на Ленина попеременно облюбовывали то бомжи, то подростки-беспризорники. Жильцы подъезда ненужных "соседей" выгнали, поставив железную дверь с массивным замком. Не знали горя несколько лет, пока помещение не купили частники и не соорудили в нем магазинчик.
- Года три никто не лазил, тихо и мирно все было, потом подвал выкупили, оставив небольшую комнатку под лестницей, в которой находились все коммуникации, - рассказывает еще одна жительница дома Елизавета Шевченко. - Неизвестно откуда бомжи узнали про подлестничную каморку. И снова начались посиделки и пьянки в подвальчике.
Жители поставили вторую дверь, не железную, а обычную деревянную, но долго она не продержалась - выбили. Как объяснили в ЖЭКе, "дверь убрали по просьбе жильцов". Правда, кто просил выбивать столь необходимую дверь, какие такие "жильцы"? За ЖЭК на этот вопрос отвечает Галина Ситчихина.
- Это слесари выбили обе двери, - возмущается женщина. - Первую железную сдали на металл, а вторую просто убрали, чтобы не бегать и ключи по подъезду не искать. Позже появилась железная дверь с домофоном, и все вздохнули с облегчением. Но ненадолго. Как показало время, для бездомных домофон не преграда. Правда, какое-то время бродягу никто из жильцов не выгонял, в подъезде было чисто, бомж незаметно и тихо жил под лестницей второй год.
Проблема
Вонь появилась несколько месяцев назад, когда бомж на ПМЖ привел друга. Сначала запах чувствовался только на первом этаже, а потом распространился по всему подъезду. "Зловонной" проблемой были озабоченны все жители, каждый пробовал бороться с бомжами своими средствами.
- У меня сын их трижды выгонял, буквально выталкивал из подъезда, - разводит руками жительница подъезда Зоя Ефимовна. - Да только толку никакого, каждый раз они снова возвращались. Не будешь же их караулить сутками!
Чаша терпения жильцов переполнилась, когда бомжи стали курить и ужинать у почтовых ящиков. Первый вызванный наряд милиции не заставил себя долго ждать. Бомжей забрали, но ненадолго, в тот же день они опять были "дома". Потом, по словам жильцов, милиционеры просто выгоняли "лишних" из подъезда. Те же, дождавшись, когда милиция уедет, возвращались обратно. Ситуация усугубилась тем, что в подъезде вдруг перестали убираться. Причину объяснить никто не смог, видимо, уборщица не выдержала зловония. На звонки и вопросы жильцов в ЖЭКе несколько недель подряд "обещают разобраться". "Разбираются" до сих пор, только легче от этого никому не становится - вонь и мусор никуда не исчезли.
Второй визит
Познакомиться с "нарушителями порядка" второй раз мы пришли не одни - с нами были социальный работник, медик и участковый. К сожалению, виновников на месте снова не оказалось - ушли на "промысел", но от этого воздух свежее не стал.
- Мы милицию вызывали, а они снова возвращались уже через полчаса, - заявила Галина Ситчихина.
- Все правильно, - попытался объяснить лейтенант милиции Денис Головинский, - милиция забирает бомжей. Если они пьяные - их везут в медвытрезвитель, если нет - в приемник-распределитель. Здесь выясняют, откуда человек, есть ли у него документы, находится ли он в розыске. Если он "чистый" - за что его задерживать? Не за что. Получается, если человек никакой помощи не просит, его отпускают на все четыре стороны. И куда ему в таком случае идти, кроме как в родную подвальную конуру? Никто за миграцией и жизнью бездомных людей не следит до тех пор, пока бомжи сами не дадут о себе знать.
- Если бы они здесь были, мы бы с ними поговорили, узнали, какая помощь им нужна, - объясняет специалист срочной социальной службы Центрального района Наталья Ясинская. - Только с их согласия мы можем забрать их в ночлежку, где они прошли бы медицинское обследование, получили крышу над головой. А если их нет, что мы можем сделать? Бомж в первую очередь должен сам хотеть, чтобы ему помогли.
Реальность
Вот и получается, если ты бомж - помогай себе сам. Кстати, миф, будто самим бомжам нравится такая жизнь, бытует до сих пор. Если людям обещают нормальную жизнь вместо подвального существования, почему до сих пор бомжами наполнены вокзалы, помойки, пункты приема стеклотары? Неужели собирать и сдавать бутылки, питаться мусором из баков и спать в подвалах лучше, чем жить в человеческих условиях?
Ответы на эти вопросы мы попытались найти у представителей бездомного слоя населения. Два бомжа копались в мусорных баках в поисках еды и пустых бутылок. - Я бы посмотрел на того дурака, который отказался бы от ночлежки, - заявил тот, что постарше.
Моим уверениям о жизни в чистоте, с временной пропиской, да еще и возможностью восстановить документы они не поверили. Лишь рассказали, что о ночлежке и срочной социальной службе не слышали никогда.
В Красноярске всего одна ночлежка, в которой 70 койко-мест, 23 из которых стационарные, для инвалидов, которых оформляют в интернат. Обратиться за помощью может любой бомж, документы при этом иметь не обязательно, главное - быть трезвым. Кроме того, в ночлежке помимо душа, медицинского обследования, койки и ежевечернего ужина человеку могут оформить временную прописку. Правда, время пребывания в ночлежке у каждого ограничено двумя месяцами, за которые человек должен "встать на правильный путь", бросить пить, бродяжничать, устроиться на работу. Но бомжи туда не спешат, их туда даже бесплатным ужином не заманишь. Казалось бы, почему? Многие ответили бы, что бомжей такая жизнь устраивает - пьешь, бродяжничаешь, никому ничего не должен. Но не все так просто: 90 процентов проживающих в ночлежках - бывшие заключенные. И мало кто из них отказался бы от кормового места в пользу опустившегося бездомного. Попасть в ночлежку не так легко, как кажется на первый взгляд, наверняка здесь есть свои "авторитеты" и свои "правила". Поэтому обычные бездомные сюда и не суются.
Решения
Вернемся к "зловонному" подъезду. Здесь проблема решается в три действия - выгнать бомжей, вычистить мусор, поставить железную дверь. Осталось только уговорить ЖЭК выполнить свои обязанности, за которые, кстати, жильцы исправно платят. На этом неприятности этого подъезда закончатся, но проблема бомжей не решится. Бродяги уйдут в другой подвал. Перестанут быть "головной болью" одних, зато прибавят забот и тревог другим. И что делать им? Тоже навесить замков помощнее и поставить дверей потолще? Удивляет, что проблема бомжей решается не в корне, а местами, единичными случаями. Обратился бомж за помощью - помогли, не обратился - не помогли. В глобальном плане проблемой под названием "бомжи" никто не занимается. Теоретически любому бездомному обязаны помочь, а практически? Можно ли считать "помощью" два месяца содержания и кормления в ночлежке, после которых бомж возвращается к прежней жизни в подвал? Устроиться на работу без паспорта невозможно, а восстанавливаются документы годами. И никто не будет заниматься восстановлением утерянных паспортов для бомжей, которые ночлежку уже покинули. За год в срочную социальную службу обращается два-три бомжа, которые узнали о ночлежке от сердобольных "соседей". Точное количество бомжей не знает ни социальная служба, ни ночлежка, и, скорее всего, не знает никто.
Александр Глисков: "С охраной памятников в Красноярске полный бардак"
За последние годы в Красноярске прошло несколько громких дел о незаконном уничтожении объектов культурного наследия, строительстве на их месте жилых домов и торговых центров. Адвокат, депутат горсовета краевого центра Александр Глисков считает, что "бардака" в этой сфере вполне можно избежать. Что для этого нужно и почему в регионе до сих пор не принят закон об охране памятников, юрист рассказывает в эксклюзивном интервью "ВК".
- Александр Александрович, закон об охране памятников, который намедни не прошел в Заксобрании, мог бы изменить ситуацию в этой сфере?
- На мой взгляд, редакция, в которой был представлен законопроект, оставляет желать лучшего. Его принятие ничего бы не поменяло в сфере охраны памятников и объектов культурного наследия. По сути, единственная действенная и потенциально полезная норма в этом законе заключалась в том, что на каждый действующий памятник нужно повесить охранную табличку. И все... Остальные статьи, касающиеся охраны памятников, их эксплуатации, содержали лишь отсылку на исполнительную власть, которая и должна определять конкретные права и обязанности того, кто владеет памятником. При этом никакой конкретики. Иными словами, в каждом отдельном случае закон можно было применять по-разному к разным субъектам. По сути, все зависело лишь от позиции администрации и лояльности того, кто эксплуатирует памятник. Но согласитесь, что такой подход не совсем корректен. Почему в законопроекте нет конкретных норм и правил, подробно регламентирующих и расписывающих действия сторон, непонятно.
- Но вот есть же памятник, его нужно охранять. Повесили табличку - и охраняйте. Что регламентировать?
- Вы знаете, сколько различных ситуаций может произойти с этим памятником? Что делать, если памятник уничтожен? А такие ситуации в Красноярске уже бывали. Кто его должен и должен ли вообще восстанавливать? Или если объект культурного наследия находится в аварийном состоянии или в состоянии стопроцентного износа? С обычным зданием понятно - тут куча СНиПов и других правил, которые просто не позволят эксплуатировать аварийное здание. Но ведь если мы говорим о памятнике архитектуры, то здесь должны действовать другие правила. Ведь готовый вот-вот рухнуть памятник истории не подпадает под обычное понятие ветхого жилья. А ведь по законопроекту, обсуждавшемуся депутатами Законодательного собрания Красноярского края, его вполне можно было признать таковым и уничтожить. Никакой нормы предложено не было, поэтому пришлось бы в каждом конкретном случае решать судьбу памятника конкретному чиновнику. А где гарантия, что этим не займется какой-нибудь не совсем понимающий сути вещей чиновник или что он не "договорится" с застройщиком о порядке "ликвидации" ветхого и аварийного жилья? Нет такой гарантии. А каким образом в границах памятника может производиться застройка? Может ли быть территория, которая примыкает к памятнику, местом парковки? В одном случае может, а в другом нет? Никаких норм, прописывающих данные моменты, в законопроекте не существует.
- Но ведь даже инициаторы согласились, проект недоработан. Но говорят: давайте примем и потом дополним.
- У меня встречный вопрос - почему нельзя было сразу разработать нормальный, адекватный законопроект? Конечно, в таком случае пришлось бы больше потрудиться, ну так и вопросов бы потом не возникало. В том виде, в котором законопроект был представлен, он оставляет широкое поле для действий как администрации, так и пользователей памятников. Это неправильно. Все должно быть четко - каждая ситуация прописана от и до.
- Но закон такой нужен?
- В принципе, обязанность принять такой закон диктует федеральное законодательство. Насколько мне известно, уже и прокуратура обращалась с предписанием принять закон. Возможно, это и несколько конфликтных ситуаций, возникавших с памятниками, и заставили администрацию разрабатывать проект впопыхах.
- Как складывается сейчас ситуация в крае с охраной и защитой памятников?
- Самый яркий и наиболее полно отражающий все проблемы в этой сфере город - Красноярск. Здесь переплелись интересы государства, которое пытается защитить памятники, интересы застройщиков, жителей... В общем, всех участников процесса. И ситуации, которые возникают, накалены до предела. С моей точки зрения, в Красноярске в этой сфере - полный бардак. Сегодня памятники сносят, они горят, саморазрушаются, никаких средств на их охрану практически не выделяется. На многих памятниках банально нет охранных табличек. Границы охранных зон многих памятников официально не утверждены. Есть так называемые рекомендуемые границы, статус которых очень спорный. Потому строители могут запросто нарушить эти границы, сделать пристройку, даже нарушить конструкцию самого памятника. Посмотрите на красноярские улицы, и я думаю, вы сами увидите множество примеров подобного вмешательства.
- А что тут плохого? Ну пристроили к старому зданию новую коробку...
- Никто ведь не проводил экспертизы, как это повлияет в перспективе на памятник, не разрушится ли он, не потребует ли после такого вмешательства ремонта? Ведь если нужен ремонт, то не проще ли и дешевле будет памятник просто ликвидировать? Такая ситуация вполне возможна. А если какой-то злоумышленник решится на поджог? Обидно, конечно, памятник потеряем, но ведь процедуры, кто его восстанавливать будет, не существует. И вообще такой нормы, что кто-то должен его заново отстраивать, нет. А площадь для строителей, особенно в центре города, сегодня очень важна и ценится ну почти что на вес золота. Я уж не говорю, что такая чехарда с пристройками и размытыми границами нисколько не украшает архитектурный облик города и уж точно не привносит никакой эстетики в архитектурные ансамбли Красноярска.
- Охранные таблички могут решить хотя бы отчасти проблему?
- Это только мизерная часть решения проблемы. С табличками примерно такая же ситуация, как с защитой авторских прав в России. Можно повесить, а можно и не повесить. Но от этого Лев Толстой не перестанет быть автором "Войны и мира". Также и памятник не перестанет быть памятником, если на нем нет никаких опознавательных знаков. Но вообще дело это нужное. В красноярской судебной практике был случай, когда памятник был снесен, а устроитель этого действа мотивировал свой поступок отсутствием таблички на памятнике культуры и истории. Так что такая формальность лишней не будет, хотя она и предполагает как минимум принятие еще нескольких десятков статей, регламентирующих каждую отдельную ситуацию.
Вот один из последних скандалов в этой сфере. В центре города стоял дом, который находился в перечне вновь выявленных памятников культуры. Честно сказать, в ужасном состоянии...
- Что такое "вновь выявленные"?
- Это памятник, статус которого до сих пор не определен. После проведения исследований он либо включается в перечень памятников, либо исключается. Но поскольку самой процедуры проведения таких исследований не существует в природе, определить принадлежность этого виртуального памятника не было никакой возможности. Вновь выявленным здание являлось более десяти лет. Нужно сказать, что зданием занимались постольку поскольку. Никакого ремонта - даже косметического. И вот приходит одна из строительных фирм - решает построить на этом месте торгово-офисный комплекс. Я сейчас не оцениваю, насколько правильным было ее решение строить именно на этом месте. По сути, это и не дело строителей - оценивать ценность этого здания с исторической или культурной точки зрения. Факт в том, что фирма получает разрешение на строительство. Расселяет жильцов на собственные средства. Потом здание, по какой-то невыясненной, кстати, причине, частично сгорает. Компания начинает разборку, так как строение уже представляет серьезную опасность - может обрушиться. Именно на этом этапе органы, которые давали разрешение на строительство, сбежались туда, подняли шум - разрушают памятник. Было даже возбуждено уголовное дело. Выдали предписание - запретить строительство. Здание до сих пор стоит. Фирму признали виновным в незаконном сносе. Предприниматель теперь судится с администрациями края, города... Этот пример очень показателен - выдаются разрешения, а потом признаются недействительными. Да и забота власти об этом памятнике какая-то однобокая - стоит полуразрушенное здание, а мы отчего-то набрасываемся на строителя. Может быть, надо было лучше охранять и защищать это сооружение изначально?
- Так, может быть, соответствующие законы на уровне Федерации нужно принимать?
- Принимать нужно, но мы же не имеем никакого воздействия на федерального законодателя. А вот здесь на месте нам вполне по силам решить эту проблему, приняв соответствующий закон на уровне региона. Так многие проблемы решились бы сами собой. Сейчас же полный бардак. Существует этот самый пресловутый список вновь выявленных памятников. Но почему многие объекты находятся там в подвешенном состоянии по десятку лет? Думаю, десятилетия вполне достаточно, дабы определить - памятник или не памятник. А то полная путаница. Возьмем тот же случай с фирмой, которой выдали разрешение на строительство комплекса. Да, мы наложим на нее штраф, признаем виновной, но кто вернет памятник? Кто его должен и должен ли восстанавливать? Бюджет, частное лицо? Непонятно!
- Можно ли что-то сделать на уровне Красноярска для упорядочения в этой сфере?
- Сейчас ЛДПР инициировала внесение вопроса о рассмотрении законопроекта об охране памятников в повестку дня комиссии горсовета по городскому хозяйству. Хотелось бы заслушать лиц, которые ответственны за сохранность памятников. Ведь некоторые вновь выявленные памятники находятся на балансе города, их обслуживают или обслуживали конкретные тресты. Но памятник или не памятник, для этого самого треста неведомо, а значит, и для города пока непонятно. Такое наплевательское отношение к собственной истории по меньшей мере странно. В идеале же мы хотим, чтобы у города была соответствующая программа по сохранению памятников истории и культуры, чтобы на это выделялись соответствующие средства. В этом вопросе нужна определенность.
- Так, выходит, за памятниками никто не следит? Но есть же объекты краевого и государственного значения. Кто-то формально же должен за них отвечать?
- Конечно, должен. Так, за федеральными объектами должна следить Россвязьохранкультура. За краевыми - соответствующая служба в администрации края. Плюс ко всему - сам собственник должен обеспечивать сохранность памятника. Кстати, если собственник - частное лицо, то эффективности, как ни странно, получается больше, потому что с предпринимателя или физического лица в случае чего можно и спросить по всей строгости, а вот с собственной службы по всей строгости же не будешь спрашивать. Что интересно, для федеральных памятников на территории Красноярска администрация Красноярского края утвердила охранные зоны, а для краевых памятников - нет.
- Но они же вроде были разработаны еще несколько лет назад.
- Они разработаны еще в 90-х годах прошлого века. Были потрачены бюджетные средства на их разработку, привлечены специалисты... Тогда их нужно было просто принять.
Собственно, предложения депутатов Заксобрания в том и заключались, чтобы просто утвердить эти зоны. Но тогда краевая администрация проявила инициативу - нужно принимать полноценный закон. Самостоятельно взялась за разработку. В итоге было представлено то произведение из нескольких статей, которое ничего не регулирует.
- Как вы относитесь к заявлениям некоторых депутатов, что не принятый закон, по сути, узаконил бы принцип - "приходите, и договоримся"?
- Фактически это так и есть. Ведь, по сути, в законе есть одна четкая норма - весь порядок в каждом конкретном случае определяет администрация края. А самого порядка не существует. То есть, по сути, этот порядок зависит от конкретного чиновника и ситуации. Это неправильно. Даже при всем многообразии ситуаций законодателю вполне по силам описать и привести все к единому знаменателю. Фактически принцип "приходите, и договоримся" действует и сейчас. В одних и тех же случаях принимаются совершенно противоположные решения. Та же краевая служба по охране памятников выдала в свое время разрешение на снос дома головы Красноярска Потылицына. Спор по поводу "памятник или не памятник" идет до сих пор, но ведь никто не стал дожидаться его разрешения. Выдали бумажку - сносите, а там посмотрим. Кстати, разрешение на снос было выдано на основании заключения некоей фирмы "Свод". Это довольно странно, когда государственная организация руководствуется рекомендациями, по сути, частного лица, не проводя никаких дополнительных собственных анализов.
- Если оставить все как есть на законодательном уровне, то сколько, на ваш взгляд, потребуется времени, чтобы полностью "избавить" Красноярск от истории?
- Я очень надеюсь, что все-таки ничего не останется на прежнем уровне. ЛДПР планирует представить проект закона через месяц. Администрация края - не знаю. Но если рассуждать гипотетически, на полное избавление от всех памятников - лет пять. Уверен - строители справятся с поставленной задачей.
- Но ведь некоторые памятники все-таки реставрируются, за ними следят?
- Да, следят, реставрируют. Но в этой области также никакого порядка пока я не вижу. Вот, например, та же компания "Свод", которая довольно масштабно занималась реставрацией. Так назанималась, что закончилось все уголовным делом по факту незаконного предпринимательства.
- Вы считаете, на истории можно делать бизнес?
- Можно и даже нужно. Но можно делать бизнес по-разному. Можно просто использовать, можно уничтожать, а можно делать это законными способами и получать от этого прибыль. Но последний случай - это уже дело долгосрочных инвестиций. Это не всегда приемлемо для предпринимателя, особенно если прибыль можно получить сейчас.
Сразу после майских праздников из Енисейска два вертолeта с работниками красноярских и местных спасательных служб, краевого управления ГО и ЧС вылетели в Ярцево, где образована постоянная база наблюдения за ледовой и паводковой обстановкой на Енисее и его притоках.
Оперативный мониторинг будет продолжаться, пока ситуация на реке не стабилизируется. Причины для столь пристального внимания есть. Если в районе Енисейска и Лесосибирска наблюдается стабильно низкий уровень воды - ниже пяти метров, то в Ярцеве вода уже подходит к десятиметровой отметке.
На особом контроле зимняя подвижка льда от села Кривляк, что в пяти-шести километрах ниже Ярцева, в результате которой, по мнению специалистов, произошло заторашивание русла реки. Такие "нерукотворные плотины" и бывают в большинстве случаев причиной резкого подъeма воды и, как следствие, подтопления населeнных пунктов. "Проснулась" и Ангара: 4 и 5 мая шeл лeд на участке устье реки Тасеева - посeлок Стрелка. Особенность ледохода на этом крупном притоке Ангары состоит в том, что весь лeд с разгона упирается в группу островов Осиновый, Таловый, Поперечный и почти десятикилометровый Сосновый, которые стоят посреди Ангары прямо напротив устья Тасеевой. И конечно, есть риск образования ледяных заторов.
Уровень воды в Ангаре в посeлках Кулаково, Новоангарск, Стрелка ниже обыкновенного в эту пору. Кромка ледохода на Енисее тоже не спешит и только подошла к селу Назимово, отставая от прошлого года на 90-100 километров.
Ветеран войны в свои 84 до сих пор остается в строю
Небольшая комната, несколько диванчиков, рассада на подоконнике. Пахнет солнцем и сдобой. На книжной полке мирно соседствуют "Анна Каренина" Толстого и "Книга о разведчиках" Егорова. Передо мной высокий сухощавый дедушка. Волосы совсем белые. Слух уже не тот. Дожить до 84 лет - не шутка! Но и в свои 84 он многим фору даст - постоянно занимается спортивной ходьбой, а в последнее время увлекся "гимнастикой долголетия" - цигуном. Этот дедушка - ветеран Великой Отечественной войны. Один из тех, кому мы обязаны своей жизнью.
Мальчик
Георгий Николаевич Захаров родился в Красноярске 31 марта 1924 года. Когда началась война, предприятие, на котором работали старшие Захаровы, эвакуировали в Енисейск. Там Георгий окончил школу, там же в августе 1942 года его призвали в армию.
На колесном пароходе "Маяковский", именуемом в народе "лаптем", юноша вновь вернулся в Красноярск. Здесь его стали учить обращаться с ПТР - противотанковым ружьем.
- Ружье было грозное, не все выдерживали, - вспоминает Георгий Николаевич. - Сильная "отдача". Даже когда стреляли лежа, оттаскивало прилично.
Из Зеленой рощи курсантам приходилось ходить на железнодорожный вокзал за картошкой, а в баню - на Марковского. Но это продолжалось недолго. В августе сорок третьего Георгия Николаевича отправили на фронт в составе 357-го полка. Маршем прошли они по проспекту Металлургов до железнодорожного вокзала. Тут их разместили в товарных вагонах. Какая жизнь ждала ребят впереди? Суждено ли им было еще хоть раз увидеть родной город? Об этом они даже думать боялись.
Мужчина
Полк прибыл в Подмосковье. Здесь всех сразу же переодели, дали обмундирование и оружие. Георгий Захаров с удивительной точностью вспоминает, что он получил: шинель, плащ-накидку, каску, 16-килограммовый ПТР на двоих с напарником, винтовку Мосина, автомат ППС, саперную лопатку.
Из Подмосковья полк отправили на 4-й Украинский фронт. Приходилось идти пешком под почти не прекращающимся огнем немецкой авиации.
- Юнкерсы эти, мы их еще "горбатыми" называли, бомбили нас постоянно, - говорит Георгий Николаевич и посмеивается. Потом вновь с серьезным лицом добавляет: - Несли потери. Незначительные, конечно. Но все равно люди гибли. На этом пути многие получали ранения, контузии, но не сдавались и шли вперед. Много раз пытались отстреливаться, хотя не всегда знали, получилось или нет. Вот стреляешь в транспортный самолет. А пули бронебойные хоть и зажигательные тогда были, все равно непонятно - попал, не попал. Самолет дальше летит, падает где-нибудь в стороне, но ты этого не видишь.
Боевое крещение
Больше других Георгий Николаевич запомнил бой под Кривым Рогом.
- Или разведка плохо сработала, или уж командиры чего напутали, но когда на рассвете мы пошли в атаку, по нам открыли сплошной пулеметный огонь, - вспоминает ветеран. - Придвинулись к немецким позициям метров на 100-150. Дальше никак - половину наших перебило. К вечеру начали окапываться. Раненых надо было увозить, и есть страшно хотелось. Приехали тыловики, привезли еду, но подходить боялись. И раненых брать боялись, - сейчас Георгий Николаевич улыбается. - Страшно было. Немцы стреляли и ночью. Видно было, как летят над полем трассирующие пули.
На рассвете две армии встретились лицом к лицу.
- Они нас видят, и мы их видим, - рассказывает Захаров. - Кричат нам "рус солдат", руками машут, как будто перемирие какое.
После неудачной попытки взять Кривой Рог, как говорится, "в лоб" и повторной разведки командование решило вновь пустить солдат в атаку. На этот раз в обход. Перед боем всех собрали и предупредили: "Кто живой останется, встретимся в такой-то точке". Георгию Николаевичу не суждено было туда попасть.
По тактике, пэтээровцев всегда пускали вперед, так как боялись танковой контратаки, а мощный ПТР был единственной защитой от "тигров" и "пантер". Конечно, солдат должна была поддержать наша "Катюша", но в самом начале атаки ее разбомбила немецкая авиация. Этот бой стал последним - во время атаки ему перебило обе ноги.
- Стреляли из пулемета. Я это точно знаю, - вспоминает ветеран. - Странно, что сознание не потерял. Окопался со "вторым номером". Когда стемнело, прибежал старшина, дал стакан водки. Сказал: "Да ты еще молодец". Подхватили они меня с напарником и повели в санбат.
Там Георгия Николаевича раздели, забрали красноармейскую книжку. Больше он ничего не помнил - потерял сознание. Когда очнулся - весь был перебинтованный, из мочевого пузыря торчала трубка. Как и всех тяжелораненых, его погрузили на санитарный "кукурузник" и увезли в Полтаву. Георгий Николаевич вспоминает, что всех лежачих помещали не в кабине - слишком мало места было, - а прямо на носилках закрепляли в специальных "трубах", установленных под крыльями самолета.
Победа
После нескольких операций и годичного курса реабилитации Георгий Захаров вновь попал на пересыльный пункт. Оттуда его отправили в Орловское танковое училище. Здесь его застало известие об окончании войны. Парни-радисты услышали эту новость поздно ночью. Сразу же всех перебудили.
- Мы когда узнали, начали кричать, стрелять, салютовать. А утром нас построили и провели торжественным маршем по городу, - вспоминает Георгий Николаевич. После окончания училища Захаров служил на Украине. Через пять лет оказался в Сталинском полку в Бресте.
Здесь на танцах молодой солдат встретил юную студентку-медсестру Тамару, уроженку Белгорода. Красивый стройный молодой человек сразу же привлек внимание девушки. Вскоре они поженились. В Бресте же у них родился сын Владимир, который позднее стал первым красноярским столбистом, побывавшим на Эвересте. В Германию, на следующее место службы молодого офицера, уехали уже втроем. Прослужив там три года, Георгий Николаевич был уволен по сокращению. В 1960 году младший лейтенант Захаров с семьей уже из четырех человек (в Германии родилась дочь Галина) вернулся в Красноярск. До возвращения на родину прошло 17 лет.
"Гражданка"
Григорий Николаевич устроился на радиозавод, но поработав там некоторое время, понял, что это "не его", и решил продолжать карьеру офицера. В милиции. Его приняли командиром взвода оперативного дивизиона УВД края. После окончания заочного отделения Омской высшей школы милиции Георгий Николаевич стал преподавателем в нашей школе милиции, ныне учебном центре при ГУВД. Сейчас Георгий и Тамара Захаровы возделывают небольшой дачный участок, воспитывают внучку, принимают гостей и готовятся отметить 56-ю годовщину совместной жизни. И как у всех фронтовиков, есть у них лишь один священный праздник - День Победы. И каждый год на параде в честь Победы они плачут. От счастья и от горя. Оттого, что спасли страну, и оттого, что многих друзей потеряли.
Парковки никому не нужны - ни застройщикам, ни красноярцам
Проблема парковок, которая остро стоит как в Красноярске, так и во многих других городах-миллионниках, похоже, еще долгое время останется нерешенной. Дело здесь не только в нехватке мест для строительства паркингов, но и в низком спросе на парковочные места в подземных, на которые городские власти возлагали большую надежду.
Там, где вековая лежала пыль...
Красноярск, как и многие другие крупные города, сегодня переживает автомобильный бум. По всей России автопарк прирастает быстрыми темпами: по оценкам аналитического агентства "АВТОстат", только за 2006 год российский автопарк увеличился на 4,7%, а сам автомобильный рынок аж на 22,9%. Для сравнения: автомобильный рынок Германии, традиционного лидера продаж, вырос лишь на 4,5%. Причин столь активного прироста рынка и автопарка масса: это и рост благосостояния населения, и бум автокредитования. Красноярск же не только не отстал от средних показателей по стране, но даже превысил их. Как пояснили в городском управлении ГИБДД, за 2007 год автопарк нашего города увеличился приблизительно на 10%, составив более 300 тыс. автомобилей.
При таком стремительном увеличении количества автомобилей в городе непременно встает проблема парковок. Еще бы, ведь ни проектировавшиеся еще в позапрошлом и прошлом веках большинство улиц, ни дворы жилых домов неприспособлены для размещения такого количества транспорта. Найти информацию о необходимом количестве парковочных мест для решения проблемы города "ВК" не удалось. Ее нет ни в управлении ГИБДД, ни в дорожном надзоре, ни в "Красноярскгражданпроекте", ни в департаменте транспорта городской администрации. Похоже, анализом этой проблемы вообще не занимались. Хотя актуальность проблемы налицо, чтобы убедиться в этом, достаточно выглянуть в окно и увидеть заставленные машинами дворы, тротуары, детские игровые площадки, да и любые свободные места близ домов. Сегодня люди перестают пользоваться даже временными ночными стоянками, предпочитая оставлять свои транспортные средства просто под окнами.
- В городе улучшилась криминогенная обстановка, количество угонов снизилось, поэтому люди теперь оставляют свои машины просто во дворах, - уверена заместитель начальника управления архитектуры администрации Красноярска Галина Голубь.
Жителям же Центрального района хорошо известна и другая проблема: во дворах их домов паркуются работники всех близлежащих офисов. Если же учесть, что традиционно именно исторический центр Красноярска является центром деловой активности, становится понятно, о каком количестве автомобилей идет речь.
В городской администрации с проблемой нехватки парковочных мест борются по-своему.
- Сегодня ни один новый дом не принимается к эксплуатации без достаточного количества парковочных мест, которое составляет 1 машиноместо на квартиру, - поясняет Голубь. Решается эта задача при помощи строительства подземных многоуровневых парковок.
- На сегодня у нас в городе 29 новых жилых домов, а также 10 административно-деловых и торгово-развлекательных зданий строится с подземными парковками, - продолжает Голубь.
Такие дома должны появиться в микрорайоне Северный, на Взлетке, по улице Вавилова и в других районах города. Однако здесь возникает другая проблема - проблема спроса на места в этих сооружениях.
Бизнес подземелья
О проблеме строительства подземных многоуровневых паркингов сейчас говорят уже и сами застройщики. Да и решить проблему с парковками в центре можно лишь при помощи подземных парковок, ведь в этом районе для надземных и наземных парковок мест уже не осталось. Хотя, по мнению начальника отдела градостроительного кадастра компании "Красноярскгражданпроект" Владимира Нени, решить парковочную проблему Центрального района при помощи подземных парковок тоже вряд ли удастся.
- В центре просто не хватит места для разворачивания строительства, - уверен он. - Да и построить подземный паркинг под уже построенными и заселенными домами невозможно.
Да и застройщики, даже понимая всю важность подобных сооружений, все же не спешат вкладывать деньги в строительство подземных паркингов.
- Сегодня из 32 рассматриваемых нами проектов парковок получили разрешение на строительство лишь 6, остальные не торопятся выходить на эту стадию, - рассказала в минувший понедельник журналистам Галина Голубь.
Казалось бы, по всем законам экономики спрос должен рождать предложение. Потребность в парковках есть, и острейшая. Однако тот самый спрос весьма низок.
- Сегодня застройщикам невыгодно строительство подземных парковок, потому что впоследствии они не могут продать эти места, и их деньги не окупаются, - пояснила Голубь. И дело здесь не только и, возможно, даже не столько в упоминаемой ранее улучшившейся криминогенной обстановке, сколько в стоимости машиномест на подобных паркингах. Цена одного машиноместа, по информации Галины Голубь, в подземных парковках колеблется от 300 тыс. до 400 тыс. руб. Конечно, это по карману не всякому автовладельцу. Особенно ярко это ощущается, когда речь идет о новостройках, ведь сегодняшние цены на квартиры способны подорвать бюджет большинства красноярских семей. К тому же практика показывает, что реальные цены могут весьма отличаться от декларируемых. Так, например, цена одного машиноместа на подземной парковке дома на ул. Водопьянова,18, составляет 700 тыс. руб., тогда как еще в 2005-м она составляла 300 тыс. руб.
Возможно, красноярским застройщикам в такой ситуации стоило бы снизить цены. Благо простор для этого есть: стоимость строительства одного квадратного метра подземной парковки начинается от $400. Таким образом, себестоимость самого дешевого машиноместа, площадь которого по СНиПам должна быть не меньше 11,5 кв. м, будет в пределах $4600, или около 115 тыс. руб. Примерно такие же цифры называл и архитектор Михаил Меркулов в интервью "Российской газете": "Подземную автостоянку можно рассматривать как благоустройство, если этот объект разместить под двором: монолитная плита сверху, монолитная плита снизу, между ними колонны. А сверху разбить газоны или соорудить детские и спортивные площадки. Такая стоянка будет стоить 150-200 тыс. руб. за место".
Возможно, если бы застройщики умерили свои аппетиты, то и спрос на места в подземных паркингах вырос бы до достаточного размера, чтобы сделать этот бизнес выгодным.
Народное сопротивление
Винить во всем застройщиков, стремящихся заработать деньги на растущем рынке, тоже нельзя. Частенько в попытках построить подземные парковки в уже заселенных районах города они наталкиваются на противодействие со стороны жильцов.
- Когда один из застройщиков хотел построить подземный паркинг в одном из дворов по улице Горького, при этом благоустроив и облагородив двор и прилегающую территорию, он столкнулся со столь мощным противодействием жильцов, что вынужден был прекратить попытки строительства, - рассказала Галина Голубь.
Такое поведение особенно странно, ведь ул. Горького расположена в том самом перегруженном автомобилями Центральном районе, жильцы которого очень часто сетуют на большое количество машин у них во дворах. Правда, строительству парковок они предпочитают старые методы: установку шлагбаумов, на которых далеко не всегда дежурит охрана, вкапывание железных столбов и укладку железобетонных свай в местах возможного въезда машин. Такие методы, однако, не только ограждают жильцов от вездесущих автомобилей, но и затрудняют проезд оперативных служб (милиции, скорой помощи и пожарных бригад).
При невозможности цивилизованными методами разгрузить улицы и дворы центра города не исключено, что скоро городской администрации придется последовать опыту многих европейских столиц: ввести плату за въезд в центр города, как, например, в Лондоне. Введение такой меры, как уверяют власти британской столицы, позволило уменьшить транспортный поток через центральную часть города на 20%. О таких мерах уже задумались власти Москвы и Санкт-Петербурга. Возможно, скоро очередь за Сибирью.
День открытых дверей может быть не только в детском саду, школе, университете, но и в армии. Недавно свои двери будущим призывникам, а ныне школьникам Железнодорожного района, открыло руководство воинской части (войска охраны порядка).
Жаждущих узреть солдатские будни оказалось немного, всего двадцать четыре подростка. Пришли только те, кто действительно хочет служить России, а также те, кто смотрит сериал "Солдаты", считает что армия - это летний лагерь, где интересно, весело и увлекательно.
Акция "Один день из жизни солдата. Весна", проводимая среди учащихся 8-10 классов средних школ, стала хорошей традицией. В прошлом году ребята целые сутки жили на территории воинской части. Однако на этот раз ограничились всего несколькими часами посещения, правда, провели их плодотворно."Мы показываем школьникам, что в армии не страшно. Большинство молодых людей первый раз видят в казарму только тогда, когда приходят служить. Сейчас же у школьников появилась реальная возможность посмотреть, как проходит служба, увидеть солдатский быт и побороть свои страхи и сомнения", - пояснил Борис Переверзев, ведущий специалист отдела молодежной политики администрации Железнодорожного района.
Раз в армию попал - значит, живи по армейским законам. Ровно в час дня, как по будильнику, школьники и солдаты построились на плацу, затем дружно пошли на обед в столовую. Так подростки впервые попробовали настоящую солдатскую еду - хлеб с маслом, перловую кашу, гороховый суп, картофель и рыбу - пищу, богатую углеводами. И только после обеда многим из них стало ясно, что по телевизору показывают не совсем то, что на самом деле происходит в армии. Служить родине - дело тяжелое. Жить приходится по расписанию.
Спать, мыться, отдыхать и работать тоже нужно по часам, не опаздывая ни на минуту. После плотного обеда "салагам" устроили экскурсию по казармам: показали бытовую комнату, мини-спортзал, спальни. В принципе, живется солдатикам нормально, в комнатах опрятно и чисто, у каждого есть тумбочка для личных вещей, два полотенца, ну и форма, конечно. Ребятам сразу объяснили, что такое дисциплина и как ее нужно соблюдать. Даже пытались заранее приучить их застилать постель по-солдатски: сначала на матрац кладется поперек широкая и короткая простынь, потом сверху другая, длинная и узкая, но уже вдоль; затем всe аккуратно заправляется, и поверх стелется одеяло. Последний штрих - подушка. С этой задачей школьники справились неважно и сильно расстроились.
Видно было, что не по душе ребятам суровая армейская действительность, они к ней просто не готовы. Но когда мальчишкам дали в руки оружие, прежние эмоции сразу отошли на второй план. Любой мог сделать неполную сборку и разборку Калашникова. Максиму Римскому, ученику средней школы N86, уже доводилось держать в руках автомат, но он всe равно как-то растерялся и потратил на это около трех минут. "Мне нравится оружие, и я хочу идти служить. Сегодня я еще раз в этом убедился", - рассказал пятнадцатилетний Максим.
Через несколько часов день открытых дверей закончился, но до этого времени школьники Железнодорожного района успели поиграть в волейбол и преодолеть на скорость полосу препятствий.
Быстрое преодоление городских ландшафтов - именно для таких целей француз Дэвид Бэль изобрел паркур. Свое "детище" он лихо продемонстрировал в культовом фильме "13-й район" и во множестве видеороликов. Эффектная смесь акробатики, спортивной гимнастики и драйва каменных джунглей серьезно "зацепила" молодежь всего мира. И не важно, где ты живешь - в Париже, Нью-Йорке или Красноярске, - препятствий, через которые можно перепрыгивать, хватает везде. А если нет, то для тебя их построят.
Почти спорт
С городских стен и заборов постепенно исчезают слова из трех русских букв и появляются буквы французские. Словосочетание Le Parkour, написанное маленькими буквами, большими и очень большими, можно увидеть где угодно: от гаража до торгового центра. Это значит, что у молодежи новое, а самое главное - мирное увлечение. Мамы и папы могут быть спокойны, потому что знают, что их чада не болтаются по подвалам, а занимаются почти что спортом. Хоть и очень травмоопасным - товарищ по прозвищу "Костяная рука-2008" выступал с гипсом, другие часто приземлялись на что угодно, только не на собственные ноги. Кстати, устроители соревнования "Точка отсчета", которое прошло в минувшую субботу, о спокойствии "предков" участников позаботились - обзвонили и пообещали, что сыновья их "жесткач гнать не будут", о чем ведущий и попросил трейсеров перед самым началом. В распоряжении участников были турники, деревянные блоки разной высоты и мягкие маты - за что отдельное спасибо организаторам.
Финты
Пока участник сигает с двухметровой высоты, ведущий комментирует, что, собственно, происходит и как называются все эти финты. Сколько я услышала "матершинных слов" во время соревнования! А запомнила только арабское сальто - это когда человек летит с высоты бочком через голову, monkey - то есть мартышка (как надо прыгать, объяснять не буду, сами представьте), и roll - обычный кувырок, которому детей еще в садике обучают. Roll - как я поняла, элемент очень полезный. Когда трейсер приземляется, что называется, на "четыре кости", то кувырок помогает сгладить это досадное недоразумение. До уровня "папы" паркура - Бэля - им, конечно, как до Луны пешком, но и у местных трейсеров случались очень красивые и сложные трюки, заслужившие от ведущего "респект и уважуху". Особо отличились сосновоборцы, которые позаботились и о сильной программе, и о внешнем виде: вся команда была одинаково "прикинута". Судили соревнования широко известные в узких кругах трейсеры, в качестве зрителей выступали сами же участники, так что мероприятие больше смахивало на мастер-класс перед куда более серьезными и зрелищными турнирами, а до них осталась всего пара месяцев.
От культурного наследия края потомкам может ничего не остаться
В этом году Красноярск отметит свое 380-летие. Почти четыре века - казалось бы, возраст солидный, внушающий уважение. Но только, увы, не внешним обликом: очень трудно назвать историческим поселением город, чей центр так сильно обезображен нагло выпирающим новоделом. Какую архитектурную и культурную среду мы оставим нашим потомкам?..
Разрушение по-тихому
Если проехаться по Сибири - нигде не увидишь столь варварского разрушения зданий-памятников, как в Красноярске. Напротив - в Иркутске, Томске, Омске, Новосибирске и других городах с каждым годом привлекается все больше средств, чтобы сохранить архитектурное наследие прошлого. В одном только Тобольске на это за три года потратили 5 млрд рублей! А у нас все диаметрально противоположно - аппетиты застройщиков при попустительстве местных властей растут не по дням, а по часам. Кажется, дай им волю - и то немногое, что еще осталось от исторического центра города, сровняют с землей, возведя на его месте новомодные высотки.
За примерами далеко ходить не надо. Буквально в прошлом году на глазах у горожан хозяева строящегося по ул. Сурикова торгового комплекса "Эльдорадо" бесцеремонно снесли памятник деревянного зодчества - дом дореволюционного главы Красноярска Степана Потылицына. За последние семь-восемь лет уничтожены и другие старинные островки краевого центра, еще сохранявшие в нем атмосферу исторического города. Речь о деревянных зданиях в начале ул. Ленина (дома N 5, 7 и 9), ул. Маркса (N 8-12), ул. Лебедевой - и эти случаи далеко не единичны. По-тихому, не привлекая к себе излишнего внимания, сносится деревянная застройка во дворах в районе Красной площади, идет тотальное строительство в Николаевке. Несмотря на то что на ее территории выявлено большое количество объектов, представляющих историческую ценность. Но вряд ли многие из них сохранятся при столь бурной активности наших градостроителей.
А судя по их ближайшим планам, Красноярск вскоре рискует окончательно утратить свое архитектурное своеобразие. На ул. Маркса, прямо на территории первой городской больницы, предполагается возвести высотку в 20 с лишним этажей. Притом что два из четырех зданий ее комплекса уже стоят на государственной охране - здесь недопустимо высотное строительство! На набережной практически начались работы по возведению двух жилых домов - высотой больше 100 метров. А за Большим концертным залом проектируется здание высотой в 50 этажей - прямо в воде, на месте... плавучего борделя. Комментарии излишни.
Битва за компромиссы
Так можно ли все-таки строить в исторической части города или это абсолютно недопустимо? Как считают в агентстве культуры администрации Красноярского края и Среднесибирском управлении Россвязьохранкультуры, строительные работы здесь не просто уместны, но и необходимы - иначе старинные здания вскоре начнут разрушаться. Этот процесс нельзя остановить, его лишь нужно разумно регламентировать. Но почему же у нас всего приходится добиваться с боем?!
- Лукавство - заявлять, что нет возможности сохранить исторические здания-памятники, - убежден главный специалист краевого агентства культуры Александр Лавров, в компетенции которого находятся вопросы изучения и реставрации объектов культурного наследия. - И что якобы нет правовых и административных ресурсов, дабы оказывать давление на градостроительный комплекс и находить компромиссные решения по его деятельности в исторической среде - тоже неправда. Можно делать все корректно, сохраняя ценное наследие прошлого и аккуратно привнося в него что-то новое, - было бы желание! А у нас все неизменно оборачивается каким-то экстремизмом.
По сути, в Красноярске осталось лишь два "рубежа обороны" - уголки старой среды города, которые необходимо сохранить во что бы то ни стало: участок по ул. Вейнбаума между улицами Ленина и Марковского и деревянная застройка ул. Горького в районе костела. Но и на них постоянно предпринимаются атаки застройщиков - жителям этих домов приходится чуть ли не с вилами отражать посягательство на их частную собственность. Как долго у них хватит на это сил, при общем бездействии властей и горожан?..
Многострадальный дом Зельмановича
Какие-то подвижки в изменении отношения общества к проблеме уничтожения своего культурного наследия начались в Красноярске лишь в прошлом году. Благодаря СМИ (в освещении темы активно принимал участие и "ВК") у всех на слуху был скандал с возведением пристройки к архитектурному памятнику - дому Зельмановича на ул. Сурикова, 19 (там сейчас располагается музыкальная школа N 1). Но, несмотря на многочисленные предписания контролирующих органов, выписанные застройщику, ООО "Акватик", о недопустимости возведения гламурного офисного помещения впритык к зданию-памятнику, несмотря на экспертизы, недвусмысленно указывающие, что строительство нанесло вред дому Зельмановича, Арбитражный суд Красноярского края встал на сторону застройщика. Признав все предъявленные к нему требования необоснованными. Строительные работы в пристройке практически завершаются, в ней идут отделочные работы. Но ни в Россвязьохранкультуре, ни в краевом агентстве культуры сдаваться не собираются.
- Считаю, что даже возможность свободной трактовки сегодняшнего законодательства не позволяет сказать, что мы оставим этот вопрос без внимания, - говорит руководитель агентства культуры администрации Красноярского края Зоя Благих. - Есть еще Арбитражный суд в Иркутске, суд в Москве. Я намерена помогать Россвязьохранкультуре. Можно долго рассуждать об отсутствии профессиональной этики у чиновников краевой службы по охране объектов культурного наследия, выдавшей разрешение на это сомнительное строительство (до недавнего времени она была включена в состав краевого управления архитектуры под руководством главного архитектора края Константина Шумова). Причем развивалось все поэтапно: поначалу "охранители" вообще не соглашались с размещением объекта на данной территории, затем вдруг позволили ограничить его высоту до высоты карниза дома Зельмановича. А в итоге имеем то, что имеем - к старинному двухэтажному дому пристроена высотка в 17,5 метра. Но проблема не только в самом посягательстве на здание-памятник. Как рассказывает Александр Лавров, еще в середине 90-х годов прошлого века по заказу администрации города "Гражданпроект" разрабатывал проект детальной планировки центра Красноярска. И граница застройки ул. Маркса была запроектирована на расстоянии 12 метров южнее дома Зельмановича и нынешней пристройки к нему:
- Для чего это делалось? Необходимо было привести общую ширину городской магистрали к единым нормативам. После разрушений 60-х годов на этой части улицы сохранились только два исторических здания - в них находятся "Центр антиСПИД" и музыкальная школа. Их предполагалось передвинуть - технологически такое решается. А сейчас это сделать уже невозможно. Как невозможно и расширить ул. Маркса - пристройка к дому Зельмановича закрепила на данном перекрестке транспортную проблему на многие годы вперед, нашим потомкам предстоит ее долго расхлебывать.
Под видом благоустройства
Проблема сохранения исторического наследия не исчерпывается одним лишь неконтролируемым высотным строительством. Немалый вред архитектурной среде наносит и так называемое благоустройство. Пройдитесь хотя бы по ул. Горького - после неграмотной реконструкции мы утратили этот камерный уголок старого Красноярска. Улицу расширили, уровень проезжей части поднят чуть ли не до подоконников зданий-памятников, уничтожена вся зелень со стороны деревянных двухэтажных домов - под лозунгом улучшения жилищных условий несчастных жителей этих домов делается все, чтобы их оттуда выкурить! Вместо того чтобы отреставрировать здания-памятники, дабы они радовали своим обликом не только нынешние, но и будущие поколения красноярцев.
Но где там - с реставрацией у нас вообще туши свет! Стало в порядке вещей подменять ее самопальной реконструкцией. Основанной исключительно на частных вкусовых предпочтениях. Что, по оценкам специалистов, произошло с усадьбой "Дом Крутовского" на ул. Каратанова, которая стараниями гендиректора Сибирского производственно-инвестиционного центра "Капитал" Натальи Сысоевой утратила свои особенности - от исторического здания остался лишь фрагмент его восточного фасада. Здание-памятник вдруг увеличилось фактически в четыре раза, украсилось какими-то нелепыми мансардами - вопреки особенностям сибирской архитектуры! Вот и остается - то ли снять с бывшей усадьбы охранную доску, то ли заставить нынешнего собственника отреставрировать здание. Однако сама Наталья Сысоева не согласна с предъявляемыми к ней претензиями - еще в ходе реконструкции она заявляла, что увеличение общей площади и адаптация строения к современным условиям эксплуатации неизбежны. Историческая фальсификация произошла и со зданием Красноярской железной дороги - несмотря на сохраненные габариты, его облик существенно изменился, утратил основной предмет оформления. Терразитовую штукатурку, выявлявшую тектонику фасада, подменили гладкой зеркальной облицовкой. Большая загадка ждет исследователей будущего: на какие средства в голодные послевоенные годы в Красноярске отгрохали столь помпезный дворец в полированном мраморе? Железнодорожники вообще отличились в этих вопросах: при необъяснимом легкомыслии властей полностью снесено здание железнодорожного вокзала, до сих пор числящееся памятником.
- Заявляю с полной ответственностью - сделано это было без каких-либо оснований! - утверждает Лавров. - В существующей документации об обследовании здания вокзала для его проектирования, выполненной "Сибжелдорпроектом", четко указано - износ составляет 38 процентов. Заключение сделано на основании полного анализа конструкции здания, с необходимыми шурфами, зондажами и т. д. После чего вдруг принимается решение, что старый вокзал вообще никуда не годится, он полностью утратил несущие способности!
А железнодорожный мост через Енисей, чаяниями губернатора Александра Лебедя включенный в предварительный список Всемирного наследия? Уникальное инженерное сооружение, чья точная модель в 1900 году экспонировалась на Всемирной выставке в Париже, где наравне с Эйфелевой башней мост получил Гран-при и золотую медаль! На государственной охране объект находился с 1986 года. И, несмотря на серьезные перспективы попасть в список ЮНЕСКО, по решению суда, где было заявлено, что мост угрожает безопасности движения, его демонтировали. Правда, как и в случае с вокзалом, никто при этом не спросил разрешения у правительства РФ. Подобных примеров вопиющего вандализма по отношению к собственному прошлому можно привести множество - мы словно живем одним днем, как Иваны, не помнящие родства. Из-за нарушений условий реставрации приостановлены работы по восстановлению облика архиерейского дома на пересечении ул. Горького и пр. Мира. У краевых властей есть интерес к возобновлению процесса, но на это нужны немалые средства - порядка 80 млн рублей. В то время как на реставрационные работы этого здания агентству культуры выделяется лишь 27 млн в год...
И все-таки ситуация хоть и медленно, но улучшается. Федерация наконец-то начала финансировать работы по восстановлению культовых зданий - в этом году на эти цели будет освоено 15 млн руб. В 2005 году была отреставрирована церковь в селе Кочергино Курагинского района края, завершаются работы по восстановлению церкви в селе Шила Сухобузимского района. Начата реставрация Спасского монастыря в Енисейске, ожидается размещение заказа на начало реставрационных работ по Успенской церкви и Богоявленскому собору. И это правильный подход - государство должно подавать пример по восстановлению памятников частным инвесторам, одними полицейскими мерами ничего не добьешься.
В ожидании нового закона
Хотелось бы верить, что все, как это часто бывает, не сведется к полумерам, когда одна ветвь власти не знает, что делает другая. Структуры, занимающиеся сохранением культурного наследия, опираясь при этом на действующее законодательство, пытаются остановить вакханалию разрушения исторических зданий-памятников. Но градостроители их словно не слышат - и, пользуясь несовершенством закона, упорно гнут свое.
Благо в законотворческой сфере лед наконец-то тронулся - депутаты Заксобрания намерены принять закон, регламентирующий порядок установления зон охраны памятников. Как говорит заместитель руководителя Среднесибирского управления Россвязьохранкультуры Валентина Старокожева, еще в 1994 году эти зоны были разработаны по заказу тогдашних краевых властей питерским Институтом урбанистики. По его расчетам, площадь у каждого памятника своя, но в зону охраны входит не только само здание, но и часть прилегающей к нему территории. В дальнейшем была проведена их корректировка с учетом современной ситуации, и в 2004 году зоны охраны в Красноярске были утверждены - но почему-то только памятников федерального значения. А в отношении региональных памятников порядка нет до сих пор. Хотя в Ачинске и Канске все зоны охраны были приняты еще в 2003 году - без разделения. Такой вот необъяснимый парадокс...
