Рейнгольд Бихерт: `Власть дала заказ на пропаганду и серость`Назад
Рейнгольд Бихерт: `Власть дала заказ на пропаганду и серость`
В течение нескольких последних недель "желтый дом" предпринял целый ряд жестких мер в отношении изданий и журналистов, позволявших себе критиковать республиканскую власть или же высказывать нелояльные оценки ее действий. Впрочем, взаимоотношения власти и СМИ никогда не были простыми. Председатель Союза журналистов республики Рейнгольд Бихерт может подтвердить это на множестве примеров.
- Рейнгольд Иванович, по нынешним временам далеко не каждое ответственное лицо отважится публично вступиться за оппозиционное издание или опальных журналистов. Вы это сделать не побоялись, дав комментарий нашей газете по поводу действия властей, отказавших в аккредитации журналистам двух республиканских изданий. Хотя, возможно, это чревато тем, что теперь и к вам изменится отношение со стороны власть предержащих.
- Это я уже проходил. По сути дела, в таком режиме я работаю уже около трех лет, с тех пор, как в апреле 2003 года меня избрали председателем республиканского Союза журналистов. Мне уже неоднократно приходилось выступать в роли третейского судьи, защитника прав журналистов. Это, если хотите, мои полномочия как руководителя профессионального союза. Я обязан, по крайней мере, перед властью, отстаивать их интересы.
Скажем, еще свежи в памяти события 2004 года, когда по политическим мотивам главному редактору газеты "Республика" Татьяне Борисевич было предложено добровольно уйти в отставку, а еще раньше с нарушением норм трудового права сняли главного редактора ижемской газеты "За новый Север" Владимира Филиппова. Кстати, бывший председатель упраздненного Комитета по СМИ Ольга Сергичева, совершенно случайный человек на этой должности, с маниакальной настойчивостью трижды увольняла Владимира Филиппова. И каждый раз тот восстанавливался по суду при поддержке коллег и общественных защитников. Не помню подобного прецедента в нашей журналистике.
Как председатель Союза журналистов я не мог эти факты проигнорировать и на одно из заседаний исполкома подготовил проект заявления, который содержал оценку ситуации на медиарынке республики. К сожалению, большинство членов исполкома заявление не поддержало. Дело, видимо, в том, что половина его состава - представители бюджетных СМИ и госучреждений. Может быть, поэтому и не стоит упрекать их. В итоге позже от своего имени я подготовил обращение к Главе республики Владимиру Торлопову в поддержку Татьяны Борисевич и ижемского редактора, подчеркнув, что кадровые вопросы необходимо решать цивилизованным путем. А также предложил меры по урегулированию взаимоотношений прессы и власти, поддержке СМИ, особенно городских и республиканских газет, переживающих кризис идей. Первой реакцией власти было интервью в вашей газете председателя Комитета по СМИ госпожи Сергичевой, в котором она пыталась бросить на меня тень, обвинив в критиканстве. Но я опирался на факты. При моем 40-летнем опыте в журналистике я несу ответственн
ость за те оценки, которые высказываю. Решив идти до конца, я все же рассчитывал на реакцию если не Главы, то хотя бы руководителя его администрации или должностного лица, курирующего СМИ. Абсолютно никакого ответа не последовало! После этого был вынужден дать еще одну публичную оценку молчанию руководителя республики и его окружения.
- Может быть, права была Ольга Сергичева, когда говорила, что у Союза журналистов нет сейчас реальных рычагов воздействия на власть. Остается уповать только на ваш авторитет и акт доброй воли властей, которые захотели бы прислушаться к мнению руководителя журналистского сообщества. За вашу практику такое случалось?
- Во-первых, к тому времени я не контактировал с Главой уже около двух лет. Во-вторых, поскольку никакой реакции на упоминавшееся событие от него не последовало, я дал интервью газете "Красное знамя", где, может быть, содержались нелицеприятные оценки Главы и руководства Комитета по СМИ. И вскоре почувствовал еще более прохладное к себе отношение. После этого, конечно, были мелкие интриги и так далее, вплоть до того, что меня не пригласили на предновогодний прием журналистов в 2004 году. Это, конечно, мелочно со стороны власти. Но я не хочу винить Владимира Торлопова, - это сделало его окружение.
Тем не менее, когда начальником управления информации и общественных связей администрации Главы был назначен Анатолий Родов, я ему позвонил, поздравил и спросил: "Ты намерен вести с Союзом журналистов диалог? Давай встретимся, я готов в любой день, обговорим наши взаимоотношения". "Да, - говорит, - Рейнгольд Иванович, я "за". Разговор произошел в конце 2004 года. Но ответного движения я не дождался. До сих пор встречаемся.
А за год до разговора с Родовым, в декабре 2003 года, мне позвонил Алексей Чернов, главный советник Владимира Торлопова, и высказал пожелание встретиться со мной. Возможно, тогда он уже курировал СМИ. Я спросил: "По какому поводу?" "По Союзу журналистов. К сожалению, я уезжаю в командировку, дней через десять возвращаюсь, потом и встретимся. Вам позвонят". "Хорошо, я готов к диалогу". То есть, если Алексей Чернов действительно намерен был искать общий язык, наладить диалог с Союзом журналистов, я бы только приветствовал такую инициативу. Но после этого тоже ничего не последовало.
Еще один разговор у меня состоялся через два месяца с заместителем Главы Верой Скоробогатовой. Я позвонил, и мы договорились встретиться. За 40 - 45 минут мы конспективно обсудили основные проблемы - журналистские конкурсы, поддержка СМИ, роль Союза. В частности, она пообещала помощь в формировании призовых фондов на организацию творческих конкурсов, всяческую поддержку. А далее - тишина. Видимо, сферу, которую госпожа Скоробогатова курировала, передали другому лицу. Больше у меня с ней встреч не было.
Как видите, я неоднократно - хотя, может быть, и недостаточно настойчиво - пытался наладить диалог с представителями администрации Главы. Но если власть этому противится, что ж, приходится самому решать свои проблемы. Когда Комитет по СМИ был преобразован в агентство, которое возглавила Надежда Боброва, я приветствовал это назначение. С Надеждой Александровной у меня наладились вполне деловые отношения.
- Как вы думаете, во что может вылиться вводимая у нас в республике избирательность при допуске изданий к информации?
- Этот вопрос надо рассматривать шире. Есть еще федеральный центр, который диктует правила игры. Мы должны исходить из того, что произошло на рынке СМИ за последние годы в стране в целом. Многие губернаторы "берут под козырек", рьяно внедряя любую инициативу Президента. Это мы видим на примере нашего губернатора.
За последние пять лет на рынке СМИ произошло очень много негативных перемен. Во-первых, журналистику повально превратили в пропаганду. Власть, прежде всего федеральный центр, открыто дала заказ на пропаганду и серость. Лучших телеведущих убрали с экрана - того же Леонида Парфенова. Вместо него на НТВ появился Глеб Павловский. Второе. С отменой выборов в Госдуму по одномандатным округам и выборов губернаторов пресса из активного игрока на политическом поле превратилась в мелкий подсобный инструмент. В-третьих, по СМИ прошелся закон о монетизации. Отменен целый ряд федеральных законов, которые предоставляли средствам массовой информации, прежде всего городским и районным газетам, определенные налоговые льготы. Давление учредителей-собственников нарастает, с неугодными редакторами расстаются. Вместо них назначаются послушные журналисты. Постепенно мы лишаемся тех традиций, которые были закреплены в перестройку. Региональные власти стремятся прибрать к рукам оппозиционные СМИ или, если не получается, попросту за
давить их, используя, в том числе, экономические рычаги. В Коми в бюджетных изданиях пока еще работают редакторы с многолетним стажем. Они давно адаптировались, и я их ни в чем не виню. Они вынуждены лавировать и быть искусными дипломатами, стараясь удовлетворить требования, которые предъявляют учредители на местах и ведомство по СМИ. И они должны держать нос по ветру, чтобы сохранить свою должность, быть симпатичными читателям, и в то же время, чтобы власть на них не обижалась. Поэтому далеко не во всех местных газетах появляются серьезные критические материалы, адресованные органам муниципальной власти. Я к чему подвожу мысль? Во все времена, даже если брать советскую эпоху, власти, как правило, реагировали на публичную критику СМИ. Публиковались материалы не менее острые, чем сейчас, и, как правило, это была аналитика.
- Хорошо известно, что критика в те времена была инициирована партийными органами.
- Не только. Я много лет проработал в местных газетах, и мне как редактору не навязывали темы. Сегодня же мы видим абсолютное неуважение власти к печатному слову. Читатель видит газету с критической публикацией и думает про себя: "А что власть скажет по поводу того, о чем пишет этот журналист?" Конечно, если статья содержит ошибки, оскорбительный тон, можно подать в суд. Есть ведь и деловая, конструктивная журналистика с фактами и предложениями, сравнительным анализом. Но если нет никакой реакции даже на обращение председателя Союза журналистов республики, то о чем говорить?
За рубежом значительно снисходительнее относятся к журналистам. Власти сами стимулируют плюрализм мнений и информационного обмена. Ведь если не будет ни полемики, ни спора, ни критики, то кто будет читать эти газеты? Любое правительство в такой ситуации просто само себя похоронит. С другой стороны, на Западе практически нет государственной прессы. У нас же особые условия. Пока на отечественном медиарынке существует мощный госсектор СМИ, всегда будет поляризация на информационном поле и соответствующие отношения между журналистами государственных и частных изданий. Есть издания, которые находятся в конструктивной оппозиции к власти. Такие СМИ на месте властей я бы всячески поддерживал. Пусть даже такая пресса перегибает иногда палку, но она побуждает правительство держать себя в форме.
- Правозащитная комиссия сыктывкарского "Мемориала" тщательно фиксирует все случаи ограничения свободы слова в республике. Ведете ли подобную статистику вы?
- Может быть, не все меня информируют о фактах, связанных с ограничением свободы слова, но та информация, которую я получаю, побуждает меня к адекватным действиям. Скажем, когда на конференцию регионального отделения "Единой России" не допустили представителей ряда крупных СМИ, в том числе - агентств "Комиинформ" и "Интерфакс", Коми РТК, - тем самым был ограничен доступ журналистов к информации, мы собрали исполком и заявили протест.
В начале ноября прошлого года ко мне обратились журналисты газеты "Коми му", весьма удрученные. Накануне Дня народного единства газета опубликовала мнение нескольких ветеранов, которые высказали свое несогласие с переносом праздника с 7-го на 4-е ноября. Они имеют на это право. На планерке у начальника Управления информации и общественных связей администрации Главы Анатолия Родова директор холдинга "Коми му" Александр Ульянов получил взбучку: "Как газета осмелилась опубликовать эти мнения, которые противоречат решению Президента России и законодателей!" Я рассматриваю это как вмешательство в компетенцию редактора издания, как цензуру. В рамках договорных отношений с учредителями он вправе действовать самостоятельно.
Самый последний пример. В День российской печати не прошла передача на телеканале СТС. Я не знаю деталей. Официальная версия - технический сбой. Верится в это с трудом. Я смотрю все новостные блоки по вечерам, и никогда ни одного сбоя не было. А тут вдруг случился. Не потому ли, что в передаче была затронута и тема взаимоотношений прессы и власти? Говорят, приходил представитель одного из учредителей компании СТС, которому якобы не понравилась эта передача, и он запретил ее показ.
Да что там? Вспоминаю свой телекомментарий к упомянутому выше обращению к Владимиру Торлопову, записанный после моей пресс-конференции журналистом ГТРК "Коми гор". Из вечернего блока новостей его изъяли по приказу тогдашнего председателя телерадиокомпании Александра Белаша. Явно по звонку "сверху", чтобы не подпортить имидж губернатора. Хотя мое резюме было достаточно выдержанным.
- Как вы считаете, власть в силах изменить свое отношение и взгляд на роль средств массовой информации?
- Если власть будет адекватно относиться к журналистскому сообществу, мы можем работать как партнеры. Благополучная экономика и социальная сфера, здоровые межнациональные отношения - разве мы не на это работаем? Мы же практически находимся в одной упряжке. Нас должна объединять идея национального патриотизма и оптимизма, положенная в основу государственной информационной политики. Но, к сожалению, пока нет даже внятной концепции информполитики. Новая команда Владимира Торлопова должна бы предметно продумать на ближайшую четырехлетнюю перспективу, как она будет выстраивать свои взаимоотношения с прессой. Если газеты "Молодежь Севера" и "Зырянская жизнь" сделать очень лояльными к власти (как это уже произошло с "Красным знаменем"), то что у нас останется на информационном поле? Будет сплошная лояльность, и все газеты посереют, зачахнут. Должностные лица в администрации Главы, которые курируют эту отрасль, могли бы быть покорректнее и по отношению к Союзу журналистов, и по отношению к СМИ. В том числе к "Молодеж
и Севера", которая старается сохранить свое лицо вот уже на протяжении 20 лет. И в последние месяцы журналисты газеты явно пытаются сохранить эту линию, что я и пожелаю вашим коллегам. Читателю нужна честная, а не лукавая, угодливая пресса.
