Константин Колпаков: Банки готовы больше инвестировать в реальную экономику, но вынуждены отвлекать средства на покупку ГКОНазад
Константин Колпаков: Банки готовы больше инвестировать в реальную экономику, но вынуждены отвлекать средства на покупку ГКО
Константин Колпаков в свое время был министром юстиции РК. Сегодня он работает в одном из крупных казахстанских банков. По просьбе "КонтиненТа" он высказывает свою точку зрения на перспективы развития отечественной финансовой системы
Татьяна Абраменко
Алматы
- Константин Анатольевич, интересно было бы узнать ваше мнение как специалиста по банковскому менеджменту по поводу так называемого нового экономического курса правительства на развитие реального сектора. Как известно, большая роль в реализации этой идеи отводится банкам, призванным помочь подняться на ноги отечественным предприятиям, выдавая им долгосрочные и недорогие кредиты. Как вы оцениваете этот новый клич?
- В нормальной и развивающейся экономике банковское инвестирование реального сектора - вполне обычное явление, потому что серьезный, устойчивый и перспективный капитал не может быть сформирован на валютообменных, а также на сиюминутных, легковесных финансовых операциях. В экономике, которая стремится развиваться эффективно, банковское финансирование реального сектора - чрезвычайно важное дело. Реальный сектор - это не торговля, проекты здесь более длительные по срокам, требующие большего вложения средств и более низкого банковского процента. Но вместе с тем это и более надежное в конечном счете вложение средств по сравнению, к примеру, с высокорисковыми торговыми операциями. Ничего принципиально нового и супернеобычного в призыве инвестировать реальный сектор нет.
Однако нужно признать тот факт, что банки действительно инвестируют сегодня меньше реальную экономику, нежели торговлю, хотя за последние десять месяцев в этой сфере наметились положительные тенденции.
Анализируя причины такого дисбаланса, часто пытаются переложить всю вину на банки, которые, дескать, неадекватно работают с реальным сектором экономики и, искусственно разделив свои интересы и интересы этого сектора, не хотят предоставлять долгосрочных кредитов хозяйствующим субъектам, не расширяют спектр предоставляемых услуг и т.д. В наиболее резких оценках звучит мысль о том, что банки зарабатывают слишком много, получают несусветные прибыли, требующие обложения специальным налогом, да и вообще чуть ли не переложили всю финансовую нагрузку российского финансового кризиса и перехода национальной валюты к новому режиму формирования курса на плечи бюджета и реального сектора экономики. Я считаю подобного рода заявления совершенно несправедливыми. Во-первых, очевидно, что желание заработать побольше не является зазорным. Дэн Сяопин говаривал, что "разбогатеть - дело славное, и некоторые могут стать богатыми раньше других". Во-вторых, банки сами очень серьезно пострадали в результате скачковой девальвации тенге.
Мы вынуждены были после апреля заниматься и сейчас занимаемся реструктуризацией кредиторских задолженностей своих клиентов. В результате резкого скачка курса доллара многие экономические проекты оказались фактически на грани провала. К нам поступило множество предложений с просьбами либо отсрочить выплату долгов, либо уменьшить процентную ставку по кредитам. Естественно, это повлекло за собой ряд непредвиденных сложностей для самих банков. В частности, значительный рост провизий, связанных с невозвращенными вовремя кредитами. А это отвлеченный банковский капитал, который не работает и не приносит прибыли. Если на 1 января 1999 года в банках второго уровня было создано провизий на 9 млрд. 125 миллионов тенге, то к 1 октября сумма возросла примерно в полтора раза - до 14 млрд. 766 миллионов тенге. Это, грубо говоря, мертвые деньги, отложенные в "кубышку" на обеспечение тех кредитов, которые стали субстандартными, неудовлетворительными, сомнительными и т.д.
Кроме того, очень важно напомнить, что если бы банки не были вынуждены отвлекать столько средств на покупку государственных казначейских обязательств, у них было бы гораздо больше возможностей инвестировать реальный сектор. Я могу со всей ответственностью сказать (вряд ли кто-то это опровергнет), что объем средств, вкладываемых банками в государственные ценные бумаги, растет из месяца в месяц. Государство зачастую использует административные меры, чтобы привлечь деньги на пополнение бюджета. Причем доходность ГКО совсем неадекватна доходности по другим финансовым операциям, например, кредитам, - как минимум она в два раза меньше. Поэтому покупка ценных бумаг у государства и поддержание таким образом дефицита бюджета в нормальных пропорциях - не самая выгодная для банков операция. В данном случае гораздо выгоднее было бы отдать деньги в промышленность. А ведь это деньги немалые. К примеру, банк "Каспийский" только в этом году и только на первичном рынке купил бумаг на сумму в несколько сот миллионов тенге.
И еще один момент, который осложняет кредитные возможности банков. В результате девальвации произошло реальное обесценивание банковского капитала, его сжатие. Сегодня ни у кого свободных денег нет, и пополнить этот капитал очень трудно. Тем не менее необходимо соблюдать установленные нормативы, из-за чего банки вынуждены варьировать в пределах имеющихся средств.
- Есть мнение, что банки неплохо заработали на девальвации в результате спекулятивных операций с валютой. Вы согласны с этим утверждением?
- Это неправда прежде всего потому, что предыдущее правительство сделало супернеправильный шаг, введя 1-процентный налог для физических лиц на покупку наличной валюты. По времени это практически совпало с введением плавающего курса тенге и только осложнило ситуацию. Буквально сразу валютный рынок был вытолкнут из банков "в тень", на улицу. Небанковский обменный рынок стал куда более прогрессивным и объемным, чем банковский. Вам подтвердит любой руководитель банка, что доходность по валютным операциям резко упала, и связывать с ними какие-то якобы полученные выгоды безосновательно. Только сейчас появилась надежда на перемены к лучшему в связи с решением правительства и Нацбанка отменить с 1 января вышеназванный налог. В том, что валютный рынок будет полностью легальным, есть много преимуществ.
- Возвращаясь к теме кредитования реального сектора. Вы утверждаете, что банки готовы его финансировать и имеют к этому большой интерес. Но ведь когда вы говорили о выгодах долгосрочных вложений в промышленность, наверняка имели в виду развивающуюся, живую экономику, а не ту, что мы имеем в наличии...
- Повторюсь, банки решительнее шли бы в реальный сектор, если бы на них не давила ситуация, аспекты которой были охарактеризованы выше. Кроме того, существует еще один момент, о котором обычно предпочитают много не говорить. Это качество заемщиков. Надо прямо сказать, что отечественные производители далеко не всегда предлагают серьезные - просчитанные и продуманные - проекты. Я не хочу сказать, что слишком плох менеджмент наших предприятий или он несостоятелен вовсе, но встречается лишь весьма небольшое число проектов, которые сегодня по просчитанности вариантов своего развития, по расчету финансово-экономических показателей позволили бы банку принять безусловное решение о выделении кредита. Впрочем, это не вина нашего реального сектора, это скорее - его беда. В течение прошедших лет ничего хорошего в этой сфере не происходило, поэтому требовать от промышленников того, что выше их сил, нельзя. Но банки не могут давать деньги под нереальные проекты, поскольку они ответственны перед своими акционерами и вкладчиками.
- А не может ли случиться так, что по аналогии с размещением ГКО правительство попытается в административном порядке вынудить банки кредитовать экономические проекты, которые сочтет нужным?
- Не думаю, что такое возможно. Даже уверен, что это исключено. Во-первых, в стране есть уже достаточно незыблемые институты частной собственности; государственных банков у нас осталось немного, и кредитование промышленности идет в основном через частные банки. А во-вторых, это будет просто неумно. Если не создать определенных стимулов и привилегий, которые повлекли бы за собой финансовые потоки в промышленность, то директивными методами и административными указками здесь ничего не добьешься. В условиях той модели законодательства, которая создана в Казахстане, это уже практически невозможно. Кроме того, я считаю, что легко доставшиеся кредиты так же легко, но неэффективно будут потрачены, в соответствии с пословицей "даром прибыло - с ветром убыло". На мой взгляд, правительство должно осуществлять свои намерения по возрождению предприятий другими инструментами. Нужно изменить в целом финансовое положение промышленности, решая проблемы с налогами, давая предприятиям возможность задышать. Только после этого можно рассчитывать на банковские кредиты. Здесь важно понять: банк - это не ростовщик и не ломбард, ему не нужно залоговое имущество или иное обеспечение кредита само по себе. Банк заинтересован вложить деньги, чтобы они работали, приносили доход и возвращались в банк. Ведь у нас за спиной три категории людей - наши акционеры, вкладчики, персонал. Соответственно, первые и вторые должны получать свои дивиденды и вознаграждения, а персонал - заработную плату. Кроме того, понятно, что банки должны таким образом обеспечивать занятость, уплачивать налоги и т.п.
- И еще один вопрос хотелось бы обсудить. Верите ли вы в то, что возможно привлечение в банковскую систему тех полутора миллиардов долларов сбережений населения, на которые в последнее время так рассчитывают власти?
- У нас у всех, строго говоря, нет другого выхода. Эти деньги - самый простой, доступный и удобный источник инвестирования, и в первую очередь - того самого реального сектора. Мы можем взять инвестиции сами у себя, не рассчитывая на международные источники. Это наши собственные деньги, которые наше собственное население вкладывает в развитие собственной промышленности, сферы услуг и т.д. Очень удобно взять деньги у самих себя, но взять их под банковские и государственные гарантии возврата денег. Мне очень нравится фраза Франклина Рузвельта, произнесенная им в обращении к народу, о необходимости нести свои деньги в банки зимой 1932 года, когда Великая депрессия поразила практически все сферы жизни американцев. Он сказал: "Запомните, вместе мы не можем потерпеть поражение". В течение нескольких дней после этого прекратился отток капитала из банков, две трети банков либо вновь открылись и заработали, либо резко увеличили объемы своей депозитной базы. Историки потом назвали этот период "восемь дней, которые спасли капитализм". У нас, слава богу, не столь тяжелая ситуация, нам не нужно ничего спасать, но вовлечь деньги населения в реальную экономику крайне важно. Хотя я предполагаю, что сейчас многие думают, что "опять обманут".
- Может, правильно думают?
- Нет. Мы солидарны с председателем Нацбанка Григорием Марченко в том, что он сейчас предпринимает для того, чтобы так не думали. Чтобы привлечь деньги в банки, мы должны усилить режим банковской тайны, чтобы клиент банка был спокоен за сохранность сведений, касающихся его средств. Мы не говорим, что должны сейчас дать дорогу наркотическим или другим "черным" капиталам, связанным с торговлей оружием или людьми. Но, в принципе, человек должен спокойно спать, не заботясь о тайне хранящихся в банке сбережений. Уже идет работа по внесению в законодательство норм, обеспечивающих жесткий режим изъятия денег со счетов собственника, что должно быть допустимо только по решению суда (сейчас это запросто делается налоговыми органами). Чтобы расширить депозитную базу, мы должны убедить людей, что забрать у них деньги будет сложно. Планируется законодательно сделать более сложными процедуры наложения ареста на имущество и деньги, находящиеся в банках, а также процедуры приостановления расходных операций на банковских счетах. Уже приняты и зарегистрированы в Минюсте Правила обязательного гарантирования (страхования) депозитов в банках второго уровня, и государством создается специальный страховой фонд с уставным капиталом в 1 миллиард тенге, из которого в случае банкротства банка будут возмещаться вкладчику вложенные средства в пропорциях, зависящих от величины вклада. Мы намерены в самое ближайшее время продвинуть все эти планы в жизнь.
