Рынок зерна в России уже поделен - Кирилл ПодольскиНазад
Рынок зерна в России уже поделен - Кирилл Подольски
Интервью с генеральным директором компании "Югтранзитсервис"
Несмотря на скандал вокруг "Русагрокапитала", компании аграрного сектора не оставляют попыток занять средства на открытом рынке. В конце мая свои облигации на 600 млн руб. собирается разместить компания-экспортер зерна "Югтранзитсервис". До последнего времени российские трейдеры и экспортеры зерна пользовались средствами дружественных российских банков, а торговое финансирование получали от специализированных банков за рубежом, но сегодня этих средств им не хватает. При этом в отличие от "Русагрокапитала" компании, торгующие зерном, в качестве залога могут предоставить свои элеваторы, порты и даже земельные паи, которые они сегодня скупают и арендуют. Чтобы застраховаться от потерь на экспорте, они отстроили дополнительные элеваторы в "своих" регионах и покупают собственный флот, необходимый для срочных или сложных поставок зерна. Такой запас прочности нужен для того, чтобы уцелеть в борьбе с российскими и иностранными конкурентами. О том, каким будет экспорт зерна в этом году, зачем трейдеры арендуют землю и покупают флот, RBC daily рассказал генеральный директор "Югтранзитсервиса" Кирилл Подольский.
- Сейчас прекратила действие пошлина на экспорт зерна. Как это отразится на вывозе зерна в мае? Какой урожай Вы прогнозируете на текущий год?
- В мае экспорта зерна не будет, просто потому что нет объемов. Все, что есть в наличии, осталось для внутреннего рынка. Общий экспорт в этом году будет напрямую зависеть от урожая, но в любом случае, даже при самой неблагоприятной ситуации он не будет ниже 5 млн тонн. Сегодня мы не видим никаких причин, почему урожай может быть плохим: он не должен быть меньше 75 млн тонн, а может быть (даже скорее всего), уберут около 80 млн тонн. Такой прогноз подтверждается большинством аналитиков. Как ни парадоксально, основной аналитик у нас сегодня Минсельхоз США - так вот, и он каждые две недели повышает прогноз на Россию и Украину. Их оценке - 80 млн тонн - и мы верим больше, чем прогнозам нашего Минсельхоза. Иногда кажется, что наше министерство хочет, чтобы все выглядело так: вот было плохо, но мы поработали - и стало лучше. По-другому сложно объяснить периодические корректировки оценок.
- Почему "виды на урожай" такие оптимистичные?
- Погодные условия сегодня благоприятные в основных зернопроизводящих регионах. Это Краснодарский край, Ставропольский край, Ростовская, Воронежская и Волгоградская области. Может чуть уменьшилась площадь посевов - Минсельхозу видней.
- Вы не ожидаете введения новых запретительных пошлин на экспорт зерна? У нас ведь всю весну обсуждался вопрос стоимости хлеба.
- В моем представлении, ход с пошлиной был предвыборным шагом, и я надеюсь, что в Минсельхозе, наоборот, будут поддерживать высокие цены на зерно. В том числе и своими интервенциями при сборе урожая. Если говорить о цене хлеба, то, по-моему, надо держать высокие цены на зерно и напрямую дотировать производство дешевого хлеба. Эти расходы будут меньше затрат на зерновые интервенции. Тем более что мы и так тратим 1% всего бюджета на сельхозпроизводителей - в абсолютном выражении это очень большие средства.
- Вы согласны с тем, что первый опыт интервенций вышел не очень удачным? По крайней мере, закупка зерна в прошлом году.
- Закупка в прошлом году действительно прошла с ошибками. Мы видели нерыночный доступ к участию в торгах - в них участвовали не все, кто хотел. Непонятно, почему в торгах участвовали трейдеры, а не производители зерна. Также можно сказать, что Минсельхоз мог вообще не проводить закупок: к началу аукционов цена пошла вверх благодаря тому, что росли мировые цены, была удачная конъюнктура по экспорту. В этом году министерство, напротив, поступило грамотно, продавая запас зерна.
- Другой вопрос, который так же обсуждался в правительстве, - это цены на удобрения, они ведь влияют на цены на зерно. Сейчас производители удобрений создают ассоциацию по работе с правительством, они тоже хотят госзакупок или субсидий?
- Я думаю, что здесь речь идет о другом. Производителям интересно, чтобы те деньги, которые идут на поддержку сельхозпроизводителей, доходили до них. Ведь в бюджете заложены средства на поддержку, и мы их получаем: это реально действующий механизм, наши хозяйства закупают удобрения и получают средства (из бюджета - RBC daily) за улучшение плодородия. Если искусственно ограничить экспорт удобрений, то они просто снизят производство, и дефицит удобрений на внутреннем рынке только усилится. Поэтому самое плохое, что можно сделать, это ввести запретительные экспортные пошлины.
- А сами сельхозпроизводители - они что, не могут без правительства договориться с поставщиками о ценах?
- Мы и договариваемся напрямую, но цена растет по объективным причинам - это не спекуляции. Мировая цена выросла в прошлом году на 80%, и почему она должна оставаться неизменной в России?..
- В этом году Вы приобрели два сухогруза. Зачем зерновому трейдеру собственный парк судов, тем более что его не хватит для обеспечения и десятой части перевозок?
- Для нас это дополнительный профит центр. Мы, как продавец и поставщик товара, знаем, как их использовать интенсивней всего. В частности, если у нас есть свои суда и мы знаем, какие маршруты наиболее выгодны для судовладельцев, где нет простоев, глупо не сыграть на этом. Кроме того, может быть ситуация, когда груз не оплачен и судно останется на рейде какое-то время. Конечно, потом судовладелец получает деньги, но он не заинтересован в простоях, а мы в такой ситуации будем более гибкими.
- Какое количество судов имеет смысл приобретать трейдеру, если он не собирается брать все перевозки на себя?
- Есть опыт, который показывает, что эффективно можно управлять флотом до 15 судов. Если судов больше, то внутри компании необходимо создавать несколько подразделений по управлению разными аспектами перевозок. За рубежом у зерновых трейдеров есть собственные аффилированные компании, которые выполняют их перевозки. Хотя они и работают как независимые структуры при прочих равных, они идут к материнской компании или работают с теми, у кого есть интерес к ней (новые компании, направления бизнеса и т.д.).
- Вы не боитесь проблем с пропуском судов через проливы Босфор и Дарданеллы? Нефтяные компании жалуются, что турки специально тормозят их танкеры.
- По правилам судоходства (говорю про Босфор), если идет танкер с нефтью, то он должен пройти в одиночку, в дневное время. Турки не хотят получить под Стамбулом аварию танкера. Турция работает над вопросом увеличения пропускной способности Босфора, и я думаю, что скоро там снизится напряженность. Ограничения для нефтяников на нас не распространяются. Когда идет судно типа "река-море", то ограничения вводятся крайне редко: оно может два часа подождать, но это не критичное время.
- Сейчас "Югтранзинсервис" владеет Таганрогским судоремонтным портом. Есть еще "свободные" порты на Азове, в России или на Украине?
- Таганрог на сегодняшний день - один из лучших портов на Азовском море: в регионе это самый глубоководный порт. На Украине, конечно, есть Мариуполь, но сегодня нам невыгодно там работать: мы не попадаем в цену из-за тарифов МПС на перевозку зерна. Если не брать это во внимание, то из украинских портов интереснее всего порты Ильичевск, Одесса и Южный.
- Второе направление - это собственное производство зерна. У Вас есть земля в Ростовской области, будете наращивать площади в регионах?
- Для нас это стратегическое направление. Уже всем стало понятно, что растениеводство рентабельно. Рентабельным, кстати, становится и животноводство. Нас интересуют земли, близкие к нашим элеваторам. Раньше нашим направлением было Таганрог-Матвеево-Курган. Сейчас мы приобрели хозяйство в Песчанокопском районе Ростовской области - 5,5 тыс. га, будем развивать свой бизнес, активно покупать хозяйства (нас интересует Дубовский район Ростовской области). Управлять бизнесом станет новая управляющая компания.
- Там они в форме СПК (сельхозпроизводственные кооперативы)? Вы покупаете паи или арендуете?
- В основноммы приходим как арендаторы паев.
- Кто-то из конкурентов уже пришел в "Ваш" регион?
- Никто, но мы и сами еще не освоили весь регион, например, совсем не работаем в Азове. Там очень сильный глава региона и сильные хозяйства в форме СПК, которые получают хорошее финансирование. Наши конкуренты в других регионах - "ЮГ Руси", "Астон" - проводят ту же политику, что и мы. Сегодня "ЮГ Руси" имеет самые значительные площади - думаю, около 150 тыс. га, - хотя официально они эту информацию не распространяют. "Астон" менее активен, но также имеет собственные хозяйства. "Разгуляй-УКРРОС" тоже шел по этому пути: они купили огромное количество хозяйств, но не сумели наладить управление (мы же на одном рынке и видим, что у кого происходит, информация циркулирует от одних участников к другим).
- Компании уже конкурируют за землю или нет?
- Рынок еще огромный, поэтому о конкуренции еще рано говорить: желающих меньше, чем предложений. Законодательно уже давно можно зайти на рынок, но прежде была не та конъюнктура, и хозяйства не были готовы к новым арендаторам. Сегодня же многие СПК дошли до крайности и готовы к приходу новых управленцев.
- Вы как-то говорили, что через несколько лет в зерновом бизнесе останутся несколько крупных российских компаний и иностранные трейдеры. Что Вы имели в виду?
- Я имел в виду, что останутся те, кто продает на условиях CIF (продажа на условиях поставки, страхования и отгрузки груза получателю - RBC daily). Речь не шла о мелких консолидаторах, работающих на внутреннем рынке: они будут возникать и исчезать. Разговор шел о крупных трейдерах в СНГ и российских компаниях, а также иностранцах - Cargill, Luis Dreyfus и Glencore. Все эти компании отрабатывают весь цикл - от покупки за рубли и до поставки зерна на внутренние рынки европейских стран. Создать нового мощного игрока в этом сегменте сложно.
- Но кто-то может сколотить новую жизнеспособную структуру, переманить к себе трейдеров...
- Это путь "Агроса", который купил "Росхлебопродукт" и трейдеров. В теории это можно сделать: люди ведь мигрируют из компании в компанию, они работают за деньги. Сейчас на рынке идет битва за людей.
- Вы ожидаете прихода иностранных игроков, они готовятся захватить рынок?
- Глобально пока не видно никакого прорыва, и мне непонятно, почему он должен произойти. Рынок зерна в России уже поделен и сегментирован. Кроме того, у нас многое определяет транспортная инфраструктура, а сегодня нет мощностей, которые выставлены на продажу, за исключением Ростовского РКХП, но это не самый лучший актив. Многие российские компании уже научились торговать не хуже Glencore. Конечно, на некоторых рынках эта компания продает лучше за счет многолетней репутации. Зато мы - местная компания, которая сумела выстроить такую схему, когда многие заинтересованы в результатах труда. У нас быстрее принимаются решения: наша штаб-квартира здесь, а не где-то за рубежом. В России мы закупаем лучше, чем Glencore, потому что видим риски и знаем специфику.
- Но у них есть дешевые средства, они могут рисковать, а большинство наших экспортеров традиционно сетуют на то, что в отличие от иностранных конкурентов им тяжело привлекать торговое финансирование. У Вас те же проблемы?
- Мне не совсем понятно, почему российские банки так ведут себя в торговом финансировании. По сути, они им не занимаются, если брать зерновой бизнес. Сегодня мы получаем западное торговое финансирование под залог активов, недвижимости. Подход российских и иностранных банков к бизнесу принципиально разный. Если западные банки хотят понимать все - они знают все о рынке и бизнесе, о репутации компаний, - то у нас банки не готовы к этому. Один из вице-президентов "Альфа-Банка" на мое предложение сесть и разобраться в самом бизнесе, взять человека в банк из зернового бизнеса заявил, что "они продают деньги", а в бизнесе они разбираться не собираются. В результате люди, сидя в Женеве, осуществляют торговое финансирование наших компаний, имеют положительный опыт: невозвратов у них было значительно меньше, чем у российских банков. Там никого не удивляет, когда специалисты из компании приходят поработать в банк, а потом возвращаются в бизнес.
