Алла Коженкова - художник театра и кино. Закончила Санкт-Петербургский институт театра, музыки и кинематографии (класс профессора Н.Акимова и Т.Бруни). Оформила более 300 оперных, балетных и драматических спектаклей, а так же шоу-представлений в крупнейших театрах России. Таких, как: Театр оперы и балета им. П.И.Чайковского (Пермь); Малый оперный театр им. М.Мусоргского, БДТ, драматический Театр им. В.Комиссаржевской (Санкт-Петербург); Камерный музыкальный театр п/р Б.Покровского, МХАТ им. А.Чехова, Театр Сатиры, "Новая опера" п/р Е.Колобова, Театр Романа Виктюка (Москва). Основные спеткакли: "Ромео и Джульетта", "Лебединое озеро", "Кармен-сюита", "Орфей и Эвридика", "Царь Борис", "Белый царь", "Чио-Чио-сан", "Директор театра", "Орфей", "Дама с камелиями", "Мария Стюарт", "Амадей", "Служанки", "М.Баттерфляй", "Мелкий Бес" (костюмы), "Стена" (костюмы), "Самоубийство влюбленных на острове небесных сетей" (приз "Золотой софит" - высшей театральной премии Санкт-Петербурга за 1995 год). Работы Аллы Коженковой приобретены московским театральным музеем им. А.Бахрушина, Театральным музеем Санкт-Петербурга, Пермской художественной галереей, московским Музеем музыкального искусства, а так же хранятся в частных коллекциях Японии, Италии, США. Спектакли со сценографией и костюмами художницы были показаны в Японии, Италии, Франции, Англии, Колумбии и не раз отмечены премиями на фестивалях.
ГДЕ В СИНЕМ ВОЗДУХЕ КУПАЮТСЯ ЦВЕТЫ
Бывают в жизни моменты, когда... Они случаются не так часто. Может быть, один раз в жизни... Ну, допустим. Выходят на улицу два человека. Они не друзья, даже не приятели и уж совсем не любовники. Никто. Просто оказались рядом. Вдруг. Но в один прекрасный момент что-то такое между ними случается, что они начинают чувствовать окружающий мир - одинаково. Пусть в душе каждого из них это ощущение и длилось лишь секунду. Но именно тогда они подумали про себя: "Возьмем его с собой. Пусть оно останется с нами навсегда". При всех последующих трагедиях и счастиях. Как любовь. Которая была и закончилась. К величайшему сожалению...
- Что для вас значит работа над спектаклем?
- Акт любви. Ни больше, ни меньше. И произойти он может тогда, когда каждый готов отдаться другому целиком. Безоглядно. Тогда "семья" может состояться... А разве унизительно отдаться любимому? Это же кайф!
- Такое - бывает?
- Бывает. Так - мы работали над "Служанками". К нашему величайшему счастью. Мы все любили друг друга, и это - правда. Мы страдали, как полагается в любви, и были счастливы. Нас не миновали ни интриги, ни сердечные приступы, ни страшная ненависть - спектакль создавался в тех же условиях, что описаны в пьесе. Мы столкнулись с громадными проблемами с дирекцией "Сатирикона" и чуть не дошли до суда. Словом, это был целый кусок жизни и любви, принадлежащий только нам. Никому больше...
- А что такое для вас театр?
- Театр? Птица Феникс. Ведь премьера есть все равно смерть. Спектакль поставлен. Дело сделано. Надо начинать новую жизнь, с уже другими людьми - возрождаться! Потом наступит новая смерть. Вообще я каждую работу над спектаклем воспринимаю как умирание. Может, поэтому тема тления, разрушения, упадка, надлома, какого-то душераздирающего надрыва - мне очень близка. (Помню, Виктюк рассказывал, как в Италии, на вилле одной знаменитой певицы, увидел в живом саду театральные декорации, выкупленные примой по завершении карьеры. На него они произвели оглушительное впечатление. Через какое-то время он рассказал о них в "Даме без камелий"...) То, что называют "эстетикой порока". Она существует, конечно. Эстетика - порока.
- Вы помните спектакль "Мелкий бес"?
- Да, конечно. Я очень его любила...
- ...За что его сняли?
- Зритель не ходил. А администрации "Современника", я думаю, было невыгодно иметь в своем репертуаре спектакль, с которого уходят люди, возмущенно хлопая при этом стульями и дверьми. У "Современника" другой административный принцип работы - аншлаговый. Соответственно - другой стиль и имидж, в которые "Мелкий бес" со всеми своими, пусть и замечательными, задумками не вписывался совершенно. Зачем это вдруг Виктюку понадобились в конце два финала? Неужели одного недостаточно? Что за необходимость появления в одном из них "татар" - актеров театра-студии "Современник-2", руководимого Мишей Ефремовым? Можно обойтись и без них... "Бес" был настолько красивым, что его можно было листать, как дорогой альбом, в котором каждая мизансцена - отдельный кадр, картина, достойная кисти гения. Может быть, какой-то другой театр, ради высокого искусства, и сохранил бы его в своем репертуаре, будь он убыточным - каким угодно. И "Бес" мог бы идти. Пусть редко. Раз в месяц, например...
- ...А актеры пытались его отстоять?
- Лилечка Ахеджакова очень хотела, чтобы его оставили в репертуаре. Вообще актерам спектакль нравился. Никто не делил свои роли на большие и маленькие. Ахеджакова была великолепна! А какой была Нина Дорошина?!! Пухленькая, маленькая, в коротких штанишках, с луком и стрелой! Какая актриса согласилась бы выйти на сцену в таком виде? Дорошина же - не моргая глазом, получая колоссальное удовольствие от работы. Но ушел из "Современника" "Современник-2". Не стало "татар". Без "татар" играть финал было бессмысленно. Пропадала идея.
- Когда, вы считаете, о спектакле можно сказать, что он - состоялся?
- Когда в нем все сошлось. Пьеса, режиссер, актеры, музыка, свет, костюмы, сценография. Это бывает крайне редко. Почти не бывает. Вот все - сошлось. Представляете, что это такое? Все. Как в "Служанках" и "М. Баттерфляй"... Тогда мы с Романом почувствовали друг друга на каком-то совершенно неизведанном нам уровне. Мы говорили одну минуту о "Служанках", две - о "М. Баттерфляй". Нам не нужно было объясняться. Мы понимали друг друга с полувздоха. Потому и "Служанки", и "М. Баттерфляй" были - так - энергетически наполнены. Все - сошлось. Почему, например, так живо, с прекрасным, добрым юмором смотрится "Стена" в "Современнике"? Казалось бы, смешной, примитивный и уж совсем не виктюковский спектакль - про нашу жизнь? Потому что, работая над ним, мы - все - до самого конца - были - вместе. К счастью. Мы отдались Виктюку безоглядно, и в результате получилась такая прелесть, наполненная и душой, и юмором - именно Романа (того самого, который ставил спектакли в Студенческом театре МГУ, Людмилу Петрушевскую в "Современнике"), который для меня есть его настоящий юмор. Когда же начинаются закулисные разговоры, типа: "Ладно, скажу ему, что сделаю, на самом же деле сделаю по-своему", - вступает в силу обман. А обман - любой - есть разрушение. Вот в "Мелком бесе" замечательный артист Игорь Кваша, исполняющий главную роль Передонова, был против трактовки, предложенной ему Виктюком, и играл так, как хотел играть сам. Ну и что? Я, например, так и не поняла, что он сыграл или хотел сыграть в этом спектакле. Хотя зрители его принимали и таким. Кому сделал хуже?
И со всеми остальными составляющими спектакль происходит то же самое. Я уверена, что, например, оформление спектакля, если говорить о моей профессии, зависит только от того, какова его режиссура. В "Служанках" нет никаких хороших костюмов! Три юбки. Правда, они эксклюзивного покроя, но - далеко не самые красивые. Почему так много говорят о костюмах к "Марии Стюарт" в "Новой опере"? Потому что в этом спектакле сошлись: музыка Доницетти, потрясающие голоса исполнителей и оркестр во главе с Евгением Колобовым. А ничего особенно роскошного в них и нет. Костюмы к "Марии Стюарт" для Театра Российской армии сами гораздо красивее. Сами по себе. Вне спектакля.
- Кто-то кому-то не отдался?
- Во всяком случае не так, как в случае с Виктюком - до конца. Не понял, как это здорово, бедный. Я, например, всегда, с чувством огромного счастья, отдавалась всем задумкам Романа. Вот он придумал чушь собачью - с удовольствием сделаю. Знаю: так - надо. В моей работе с ним не было случая, чтобы он что-то из предложенного мной отменил. Ни одной пуговицы, ни одной запонки, ни одного хвостика на шубе Мсье. Духи я потребовала: чтобы Мсье благоухал духами! Пожалуйста. Мсье, ароматный, ходит по залу!.. Семья! Если ее нет, спектакль в целом можно сравнить с состоянием разведенных мужа и жены, проживающих в одной квартире со своими родными и приемными детьми. Что это такое? Не знаете?
- Для вас существует красота зла?
- Конечно. Гораздо более привлекательная, чем красота добра.
- Ярче?
- И ярче - тоже.
- Может, красота добра просто не всем доступна?
- ...Я думаю, что порок - всегда - привлекательнее добродетели... Нас всякий раз манит недозволенное.
- Почему же не добродетель?
- Скучнее, наверное, добродетель. Вот, согласитесь, что отрицательного героя играть интереснее, чем положительного, если говорить об актерской профессии. В "Ромео и Джульетте" сильнее всех запоминается Тибальд. Б балете "Спартак" никто не может забыть Красса - Мариса Лиепу. До сих пор. Я уже не говорю о "Дракуле"... Его алый плащ... Разве возможно такое высечь из памяти? И очень трудно сыграть Офелию. Играй-переиграй - ничего не запомнишь.
- Уровня не хватает?
- Бы знаете, мне кажется, что все положительные герои хороши в жизни. В искусстве же... Я думаю, раскрыть добродетель способна только живопись. Бот посмотрите: иконопись, Ренессанс, даже модерн - подарили миру красоту и эстетику Любви. Красоты и эстетики зла в живописи гораздо меньше.
- Живопись Обри Бердслея вы бы отнесли к красоте добра или зла?
- ...Ну, конечно, он - гений. О чем тут можно говорить?.. Я думаю, в его искусстве преобладает дьявольское начало, хотя и ангел коснулся крылом... Одна его жизнь чего стоит! Он, безусловно, человек космоса.
- Что это для вас значит?
- Заинтересовало? Ну, допустим. Я разделяю людей, условно говоря, на два полюса - земли и космоса, учитывая при этом, что никто не хуже никого и ничто не лучше ничего. Как, например, рисует человек космоса? Он видит на пустом белом листе контур и просто его обводит. Все. Для человека земли существует другой способ работы. При этом его эскиз, может быть, в миллион раз лучше наброска человека космоса. Но у него он родится в результате размышлений, логических выводов, упорной работы; он будет стирать нарисованное резиночкой. Человек космоса никогда никакой резиночкой пользоваться не будет. Он нарисует эскиз одной линией, потому что для него на листе бумаги уже все есть. Бердслей, мне кажется, все видел на лежащем перед ним пустом белом листе, на котором для человека земли ничего не было видно. Он так и оставался для него - пустым белым листом, над которым надо усердно работать.
- Мадам из "Служанок" Жана Жене для вас - носительница светлого начала?
- Я считаю, что вся история, рассказанная Жене, - из жизни бесов. Включая Мадам. Хоть она и ходит по сцене вся такая хорошенькая в моих шароварчиках а-ля Пьеро.
- Даже так?
- Я в этом абсолютно уверена. Все они - бесы: и Клер, и Соланж, и Мадам, и даже Мсье, о котором мы вообще ничего не знаем. Они же все уничтожают друг друга. Когда мы только-только начинали работу, имели в виду изначально одну идею. В спектакле ее нет, но для нас она негласно существовала. В чем она состоит? Вот пришли четыре артиста в балетный класс. Все они находятся друг с другом в определенных взаимоотношениях. Один ненавидит другого, второй хочет отбить жену третьего, четвертый завидует первому и т.д. И пока они разминают свои кости, в мыслях каждого пролетает фантазия: "А вот если бы этот был моей служанкой. Мсье, Мадам..." И - разыгрывается воображение. Сон, который пролетел... Дьявольские фантазии. Искушения каждого из них... Поэтому как Клер с Соланж убивают Мадам, так и Мадам убивает их.
- Своею "нежностью" и "красотой"?
- Видите ли... Ведь высокомерие есть тоже грех. Она, может, и не помнит, как кого зовут. Какая ей разница, кто из них Клер, Соланж! Они для нее - слу-жан-ки. Мадам их убивает своим презрением и тем, что не замечает.
- Оттого, что вся в Мсье?
- Оттого что прежде всего - в себе. Любовь для нее значит: я - сама. Предмет любви занимает второе место. Ее желание и умение любить - первичны. Мне кажется. Мадам даже не представляет себе, кто такой Мсье. Этот вопрос ее мало волнует. Вот он вышел из тюрьмы - это для нее главное, потому что: они снова встретятся в кафе, будут долго смотреть друг на друга, пить тонкие вина и перебирать кольца. А кто есть Мсье на самом деле? Может, он сутенер, убийца, вор, альфонс, маньяк? Не знает никто. И она не знает. Это для нее неважно.
- Чем вам интересен Восток?
- Не помню, у кого я прочитала... Короче, автор описывает необыкновенно красивую девушку и замечает при этом: "Сколько же веков пришлось трудиться при роде, чтобы в результате получилось это!.." Тайна есть в нем какая-то.
- Вы ее пытались разгадать?
- Тайну Востока?.. Я думаю, у восточных людей просто другие ценности в жизни и соответственно другие законы поведения. То, что нам кажется совершенно неважным, для восточного человека может стать причиной смерти. Позор, например. У нас кто-нибудь из-за позора покончит с собой?
- Что определяет эти другие ценности?
- Культура. Только - культура... Очень глубокие ее корни.
- Поэтому, "имея дело с Востоком, Запад всегда остается в дураках"?
- Безусловно. Доля истины в этом есть. Вот я приведу пример. В репертуаре театра "Но" есть старинная японская пьеса XVI века - "Самоубийство влюбленных на острове небесных сетей". Бедный человек полюбил девушку из публичного дома. И она его любит ужасно. И, чтобы она осталась с ним, он должен ее выкупить, как полагается в Японии. У него самого - жена и двое детей. И жена, зная и - понимая страдания мужа, предлагает ему продать все, что есть в их доме, вплоть до одежды детей, чтобы выкупить эту проститутку. Потому что, если она, проститутка, погибнет от любви, я, жена, тому виной, - говорит она, я не смогу жить дальше - с таким чувством вины. И она отдала своему мужу рубашечку их младшего сына Кондатура с вышивкой Тондурака Манукама, и отдала ему шарфик работы Санадзука Монамука. Он берет все эти вещи, идет продавать, а по дороге встречает своего брата, который ему и говорит: "Не смей этого делать!" И тогда бедный человек идет к проститутке. И они решают совершить совместное самоубийство, потому что выхода другого у них нет. Они делают харакири и бросаются в море. Вот - фабула. Что это такое? Совершенно другая формация. Она меня и влечет.
- Как вы думаете, почему очень часто душевная отдача одного человека другому воспринимается не иначе, как самый невероятный в мире испуг?
- Я думаю, что они, другие, просто не верят в то, что такое - есть. Ну, не может быть человек таким дураком, считают они, бедные. Когда я училась в Петербурге, меня даже били физически. По лицу наотмашь. Хоть я прекрасно понимала, что вокруг происходит, чувствовала любую интригу. Ну, а зачем хитрить-то? Ведь как хорошо - просто говорить друг с другом. Вы же не подозреваете, что "я вам все это нарочно говорю, чтобы вас потом уволили с работы". А большинство рассуждают - так. Можете себе представить? Вот Николай Павлович Акимов сразу мне поверил, взяв на второй курс, минуя первый, когда я приехала поступать к нему в Петербург не летом, как все, а в апреле. Я сказала, что ждать его еще пять лет, до следующего набора, не намерена, мне к нему нужно поступить сейчас. И он рискнул. В результате такого способа существования, или жизни, я для себя приобрела следующее: возможность общаться только с теми людьми, с кем я хочу. Я никогда не сяду за один стол с человеком, за которым не хочу с ним сидеть. То есть у меня нет никакой зависимости от людей. Понимаете? Я получила свободу.
- Вы о чем-нибудь в своей жизни жалеете?
- Да. Есть несколько людей, которым я причинила зло. И как бы в тот момент, когда я это делала, я не видела другого выхода. Вот я жалею об этом... И... я, конечно, скучаю по Виктюку. Я каждый раз, встречаясь с ним, говорю: "Роман, я без Вас скучаю". Я бы с громадной радостью сделала сейчас вместе с ним большой, красивый спектакль. С потрясающей музыкой, оркестром. При этом мне кажется, что сама его форма должна быть совершенно прозрачной. Вот совершенно. Но только это должна быть его режиссура...
Ксения Маршанская. "Сон Пьеро"
фотограф Антон Томарин
"КВАДРАТ-КОМПАНИЯ", Москва 1995
материал подготовила Ирина (С-Петербург)
www.i-love.ru
Док. 572307
Перв. публик.: 06.07.95
Последн. ред.: 06.07.09
Число обращений: 0
Коженкова Алла Владимировна
|
