Александр рано ушел из хоккея - ему только исполнилось 27 лет.
..."Не любил я ваши сложные тренировки - они мне всегда трудно давались" - сказал при расставании с А.В.Тарасовым Александр. На вопрос тренера: "А что же ты раньше молчал ?", он ответил: "Другим-то они нравились, и я не хотел быть в команде белой вороной."
НАШЕГО брата-журналиста не любят даже на кладбище. Вот история: пришла я на Ваганьково, постучалась в дверь незатейливой будочки. Открыли радостные, в меру трезвые могильщики.
- Здравствуйте, мне бы с вами поговорить.
- С вами - да о чем угодно. Милости просим.
- Помните хоккеиста Александра Альметова? Он работал на вашем кладбище. Может, расскажете...
- Сашка-то - да он у нас не работал. Так только, в гости заходил.
- Подожди ты, вроде работал, месяцев восемь, - вступает в разговор другой могильщик. - Вам, кстати, какой до него интерес?
- Профессиональный. Хочу о нем написать.
- Так вы - журналистка?.. Ну-ка, девушка, идите своей дорогой. Вы, журналисты, врете всегда.
Редкое гостеприимство. Я уныло побрела прочь. Но меня догнали:
- Подождите, - самый старший из собеседников, по имени Толя, небритый, в тулупе, с тяжеленным ломом в руках, - я вам хоть могилу его покажу.
Красивый монумент из дорогого мрамора. На нем надпись: "Легендарному гроссмейстеру хоккея от жены и детей". Хоккеист Александр Альметов - единственная знаменитость на Ваганьковском кладбище, кто состоял в штатном расписании этого заведения.
...Он стал звездой в восемнадцать лет. Центрфорвард знаменитой армейской тройки Локтев - Альметов - Александров. По выражению
известного хоккейного тренера Николая Эпштейна - "солнце и мозг" всей тройки. От его фантастической скорости, точных передач и красивых шайб больные выздоравливали, здоровые становились счастливее. Красавец, всеобщий любимец, баловень судьбы. Выходец из интеллигентной семьи: отец - профессор, мама - музыкант. Отличник в школе, гений в хоккее...
- Сашу я помню хорошо, - вдруг заговорил мой недружелюбный кладбищенский спутник. - Его к нам Генрих Сидоренков привел, теперь вот вместе и лежат. Альмет был мужик хороший, спокойный. Не зазнавался - дескать, я звезда, а вы все... Пил он много, но умеючи. Про жизнь не ныл, в драку не лез. В разговоре подколоть мог, но по-доброму, не свысока. О хоккейном прошлом вспоминать не любил. Помню, сидели как-то в бане, отмечали мой день рождения. Приходит Альмет: ребята, я сегодня не пью. Мне к пионерам идти, почетную линейку проводить. Так ни грамма в рот и не взял.
- А почему он стал на кладбище работать?
- Деньги нужны были, вот и стал. Тренировать он не мог, сам говорил: "Из меня такой же тренер, как из телевизора наперсток". Ну а здесь вроде друзья вокруг и заработать можно. Ненадолго его хватило, через восемь месяцев сам уволился. Не его это была работа, не Сашкина... Его работа была - забивать шайбы. И он исправно выполнял ее до 27 лет. До тех пор, пока гениальный и деспотичный тренер Анатолий Тарасов не выгнал. Якобы за профнепригодность. По мнению Николая Эпштейна, делать этого было нельзя, Альметов к своим 27-ми далеко еще себя не исчерпал: "Саша мог играть и дальше. А то, что выпивал, - так все выпивали. Днем - напряженные тренировки, большие нагрузки, а вечером - двести грамм для расслабления. Просто Альметов был звездой. И требования к нему Тарасов предъявлял повышенные". Кроме того что звездой, Альметов был еще и чудаком. На льду даже в самой жестокой борьбе не мог ударить противника. За это его тоже недолюбливало руководство ЦСКА и сборной. И поэтому облегченно вздохнуло, когда он ушел. Ни тренеры сборной, ни важные люди из ЦСКА не интересовались житьем-бытьем отставленной звезды. Как вспоминает друг и одноклубник Альметова Юрий Баулин, Александру поступали приглашения из других клубов, но он их отвергал:
- С одной стороны, из-за гордости, с другой - от обиды. А еще потому, что считал - непорядочно это. Вроде как предательство бывшего клуба. Хотя какого-то особенного внимания со стороны ЦСКА он так и не дождался. Чаще всего армейские хоккеисты покидали свой клуб в звании майора и могли рассчитывать на достойную пенсию. Альметов уходил капитаном, на очень маленькое пособие. И в конце концов пришел на кладбище.
А вот что вспоминает про Александра Альметова бывший заведующий Ваганьковского кладбища Юрий Чипчук:
- Мужик он был спокойный, тихий. Особо общительным я бы его не назвал. Часто ходил, как в воду опущенный. Понятное дело: денег вечно не было. Они вместе с Сидоренковым хлопотали себе пенсию в ЦСКА. Обещали им что-то, но так ничего и не дали. И когда он умер, я сам ему памятник установил на самом видном месте.
Рассказывает Юрий Баулин:
- Саша был порядочным человеком во всем. В отношениях с женщинами, разумеется, тоже. Галина была его второй женой. Очень красивая
женщина. Памятник финансировала она. Специально приезжала из Америки. Они туда в начале девяностых уехали вместе с Сашей. Он там не прижился, а Галя осталась.
Еще один период из жизни Альметова между хоккеем и кладбищем. Американский. Евгений Рубин - журналист и друг Александра - написал
статью "Ледовая трагедия Александра Альметова". Про то, как хоккеист проводил время в Штатах и почему не смог утвердиться в этой стране. Альметов не знал английского языка, не владел никаким ремеслом, кроме хоккейного. Вот что пишет Рубин: "Первую свою неделю он прожил в доме советской миссии при ООН... Утром уезжал на Брайтон-Бич - район, густо населенный соотечественниками. Уезжал, как он говорил, искать работу. В первый же вечер вернулся под хмельком. Оказывается, кто-то из эмигрантов узнал Альметова на улице, разговорились, зашли перекусить. На второй день все повторилось в точности, на третий тоже..." А через некоторое время Альметов покинул Америку. В России, после попытки обрести американское счастье, он снова остался не у дел. Тренировать детей в парке получалось плохо. Подавать кружку пива в бане было противно. Рыть могилы на кладбище - тоже занятие не из лучших. Но, может быть, это был еще один способ забыться?
"Великий хоккеист работает могильщиком", - написал в одном из стихотворений Андрей Вознесенский. О нем написал, об Альметове. В сущности, не так важно, числился ли наш герой штатным сотрудником Ваганьково или рыл могилы на общественных началах. "Великий хоккеист работает могильщиком" - это метафора. И судьба Альметова - тоже метафора. Многие его коллеги умерли, едва перешагнув рубеж пятидесяти - Евгений Бабич, Всеволод Бобров, Алексей Гурышев... Нынешние молодые хоккеисты тоже приносят себя в жертву хоккейному
богу. Но и получают за это. Многие уже долларовые миллионеры. А во имя чего "бился об лед" Александр Альметов и его партнеры по сборной СССР?
Во имя Родины? Эти громкие слова тогда придавали силы и в то же время медленно, но верно разрушали личность. Самые яркие, самые чуткие спортсмены начинали от этого болеть. Неизлечимо болеть горячим желанием свободы. Но вырваться не могли. А потому лечились старым, проверенным антибиотиком - алкоголем.
- Жаль, вы часиком раньше не пришли. - Это снова Толик, мы неспешно бредем среди могил. - Здесь был человек, который с Альметовым общался в последний год его жизни. Сашка ведь тогда уже не работал нигде. Почти никуда не ходил. Сидел дома целыми днями. Митрич ему поесть приносил. Пришли бы раньше, я бы вас познакомил с Митричем. Может, он чего нового и сказал бы"
Мне не жаль, что не пришла часом раньше. Не хочу слушать Митрича. Да и что нового он мог бы рассказать? Как великий хоккеист умирал в нищете? И умирал-то не от пьянства - от тоски. Говорят, Александр Альметов тосковал каждый день на протяжении той
четверти века, что остался без хоккея. И умер в свой день рождения, в 52 года...
