Заместитель генерального директора Института развития гражданского общества и местного самоуправления
Мы живем в турбулентную эпоху: все, что недавно казалось незыблемым, стало вдруг шатким; мир, еще недавно представлявшийся ясным и прозрачным, как хорошо промытое стекло, наполнился тревожными и смутными образами; ценности, составлявшие смысл жизни многих поколений, на глазах становятся анекдотичными.
Человечество переживает системный кризис.
Речь в данном случае идет о глобальном кризисе нашей цивилизации, частью которого является и так называемый финансово-экономический кризис.
Эту цивилизацию иногда называют "индустриальной", иногда "западной", иногда "капиталистической", но все эти определения страдают односторонностью и не ухватывают самую ее суть. В последние десятилетия для обозначения всей совокупности отличительных особенностей умирающей на наших руках цивилизации используется термины "эпоха модерна", "эра модерна", "проект Модерн".
Модерн - в буквальном переводе на русский язык означает современный.
Эра модерн - современность в широком смысле слова. Границы этой эпохи определяют по-разному: иногда от античности до наших дней, но чаще всего начало модерна относят к ХVII - XVIII векам.
Место действия этой драмы - сначала Западная Европа, а затем весь мир, по мере втягивания различных его регионов в построенную европейцами универсальную социальную систему.
Однако модерн это не просто исторический период, примерно совпадающий с эпохой нового времени, совокупность социально-экономических институтов, связанных с развитием рыночной экономики, и далеко не только европейская культура, наука и образование.
Модерн - это определенное мировосприятие, стиль мышления, если угодно, тип человека.
Наиболее емкое определение человека эпохи модерн - человек рациональный.
Рациональный человек руководствуется в своих действиях разумом (в широком смысле слова), а не верой или чувствами.
Понятно, что человеческих особей, действующих строго рационально, в природе никогда не существовало. Хотя бы потому, что глубинные мотивы нашего поведения не поддаются однозначно рациональному истолкованию.
Рациональный человек - это гипербола, подчеркивающая систему общественных приоритетов, в которой разум, то есть способность к непротиворечивому абстрактному мышлению, занимает почетное первое место и является высшим судьей в вопросах истины.
Корни рационализма восходят к античным временам: уже Аристотель говорил о разумной душе, обладающей высшими способностями - к рассуждению и мышлению.
Он же заложил и основы формальной логики, ставшей первым инструментом научного познания.
Однако античные философы в большинстве своем еще не возводили непроходимой стены между знанием и верой: и у Платона и у Аристотеля разум человека всего лишь своего рода ретранслятор абсолютных божественных истин.
Знал античный мир и философов материалистов, однако не они формировали интеллектуальную моду своего времени, и не их учения вошли в "генофонд" европейской цивилизации.
Отдав положенную дань предыстории рационализма, перейдем непосредственно к его истории, связанной с именами Рене Декарта и Бенедикта Спинозы.
Это Западная Европа XVII века - период реформации, религиозных войн и свирепой инквизиции.
С момента появления 95 тезисов Мартина Лютера прошло сто лет, но Европа не обрела ни единства, ни покоя.
Наоборот, она как никогда расколота и переживает один из самых мрачных периодов своей истории.
Тридцатилетняя война сопровождалась невиданными дотоле разрушениями и жертвами. Население Германии сократилось более чем на треть, да и другие участники конфликта пострадали немногом меньше. Города пришли в запустение, экономика в упадок.
И вот в это время французский математик Рене Декарт формулирует принципы новой философии, согласно которым разум на основе опытных данных способен познать истинные законы природы, выраженные в математической форме.
Он же впервые описывает человеческое тело как своего рода машину, в которой все внутренние процессы совершаются по столь же рациональным принципам, что и движения стрелок в часовом механизме.
Чуть позже некий шлифовальщик стекол из Амстердама по имени Барух Спиноза вводит в интеллектуальный обиход целый букет идей, развивающих философию Декарта. В частности - принцип неразрывности души и тела и постулат о всеобщей закономерности сущего.
"Вещи не могли быть произведены Богом никаким другим образом и ни в каком другом порядке, чем произведены", - утверждал Спиноза.
Через несколько десятилетий была опубликована работа немецкого ученого Готфрида Лейбница "Новые опыты о человеческом разуме", убедительно доказывавшая, что ум обладает врожденной способностью к познанию высших категорий бытия и всеобщих истин логики и математики.
Таким образом, под рационализм была подведена, как сказали бы в наши дни, солидная научная база.
Рационализм очень быстро стал модным философским течение, причем с явным материалистическим уклоном. Если Декарт еще признавал "свет веры", то его ученик
Дэ Руа уже проповедовал открытый атеизм.
А пришедшие следом французские просветители превратили философский атеизм в целостную идеологическую доктрину, они же чрезвычайно много сделали для популяризации рационалистического мировоззрения.
Начиная с этого момента рационалистическое мировосприятие стремительно распространяется во всех классах и слоях европейского общества, рационализм быстро становится общепринятой, можно сказать, житейской философией, входит в "плоть и кровь" европейского человека.
Предпосылки и причины столь резкого поворота европейского общества от религиозного иррационализма (а всякая религия в своей основе иррациональна - "верую ибо абсурдно")
к атеистическому рационализму (иногда прикрытому формальной религиозностью) хорошо исследованы в марксистской литературе.
Прогресс реальных знаний, обусловленный бурным развитием производства, торговли, мореплавания, прежде всего, математики и физики (показательно, что Декарт и Лейбниц были крупнейшими математиками своего времени), политические процессы, связанные с секуляризацией государства, наконец, становление буржуазии как класса.
Как писал Энгельс: "...В XVIII веке буржуазия достаточно окрепла для того, чтобы создать собственную идеологию, соответствующую ее классовому положению..."
(Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т., 21, с., 294).
Неплохо исследована и оборотная сторона вопроса - влияние рационалистического мировоззрения на формирование капитализма, невозможность его развития вне рационального дискурса. Основу этого направления заложил Макс Вебер своей классической работой "Протестантская этика и дух капитализма", подчеркивающей именно рационалистическую составляющую протестантского вероучения, особенно в его кальвинистском варианте.
Немало написано и о влиянии античного рационализма на европейскую цивилизацию.
Очевидно, что как бы мы не расставляли акценты (капитализм = рационализму или рационализм = капитализму), явления эти тесно связаны между собой.
А модерн можно назвать эпохой рационального человека, живущего по законам рыночной экономики.
Теперь самое время поставить вопрос, имеющий принципиальное значение для темы нашего разговора:
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ МАРКСИЗМ КАК ЦЕЛОСТНОЕ УЧЕНИЕ ФОРМОЙ РАЦИОНАЛЬНОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ, ИЛИ ЖЕ ОН ВЫХОДИТ ЗА ЭТИ РАМКИ?
Обращаю внимание читателя на формулировку - речь идет не о рационализме, как исторически ограниченной философской школе, а о рациональном мировоззрении, как системе общепринятых аксиом, из которых вырастала современная цивилизация.
Полагаю, подробно объяснять значение поставленной проблемы, нет нужды.
Достаточно сказать, что кризис "проекта Модерн" явственно угрожает всем формам рационального мировоззрения.
Более того, под угрозу поставлено существование такого основополагающего института современной цивилизации, как наука, считающаяся высшей формой рационального познания сущего.
Не зря такой крупный ученый современности, как Пригожин цитирует известное высказывание М. Вебера: "...нас не покидает все более острое ощущение того, что мы подошли к концу науки, что наука, как некая универсальная объективная разновидность человеческой деятельности завершилась" (Пригожин И., Стенгерс И. "Время, хаос, квант" М. 1994 г., с. 262).
Не менее впечатляющим выглядит и суждение известного специалиста в области теории и истории науки К. Хюбнера: "С научной точки зрения само возникновение и функционирование науки должно рассматриваться как то, что определяется историческими ситуациями" (Хюбнер К. "Критика научного разума" М. 1994 г., с.178).
То есть период существования современной науки исторически ограничен и подходит к концу!
Конечно, это спорная позиция, но ясно одно: в своем нынешнем виде наука обнаружила объективные пределы роста, обусловленные как ограниченностью ресурсов Земли, так и способностью человечества к успешному "перевариванию" все возрастающих объемов научной информации.
Это можно считать частным случаем наметившегося кризиса прогрессизма, то есть идеи бесконечного и всестороннего прогресса человечества.
Серьезные ученые давно уже высказывают подобные опасения, а с 1972 года, с момента
появления Первого доклада Римского клуба "Пределы роста", тема стала достоянием широкой общественности.
В мои планы не входит детальное обсуждение всего комплекса выше обозначенных проблем.
В данном случае меня интересует лишь то положение, в котором оказывается марксизм в свете обозначившегося кризиса научного и, шире, рационального мировоззрения.
На первый взгляд складывающаяся ситуация катастрофична для марксизма.
В самом деле, ведь, как принято считать, Маркс превратил социализм из утопии в науку.
Уже в силу одного этого, оставляя в стороне массу других обстоятельств, в эпоху постмодерна марксизм, казалось бы, обречен на перманентный кризис и потерю влияния в массах.
Данная ситуация выглядит парадоксально, поскольку полторы сотни лет в мире не утихают дискуссии о том, можно ли, а если да, то в какой мере, относиться к марксизму, как к науке. И идеологические противники постоянно стремились доказать, что марксизм плох именно тем, что не научен.
Однако рассматривать вопрос в такой плоскости мне представляется совершенно бессмысленным. И дело даже не в том, что отнесение философии и некоторых отраслей гуманитарного знания к науке, в строгом смысле слова, выглядит, с позиции ученого - естественника, довольно сомнительным. По разным причинам: трудности верификации, размытость категориального аппарата, единичность некоторых объектов исследования, слабость или полное отсутствие математического аппарата и пр.
Важнейшая особенность науки на современном этапе развития - строгая специализация (чему не противоречит популярность междисциплинарных исследований).
Наука обо всем - противоречие в определении, это уже скорее мировоззрение, или натурфилософия.
Мне могут возразить, что классики марксизма заложили лишь основания различных научных дисциплин: марксистской философии, политической экономии и научного коммунизма. Потом появилась марксистская история, психология, языкознание...
Если рассматривать проблему серьезно, не профанируя ее, каждая из этих многочисленных дисциплин нуждается в проверке на соответствие критериям научности.
За такой непосильный труд я не берусь, увольте!
В рамках настоящей статьи достаточно будет рассмотреть лишь самые общие мировоззренческие основы марксизма и оценить степень их рациональности.
Для этих целей обратимся к наиболее, пожалуй, популярной работе Маркса и Энгельса - "Манифесту коммунистической партии", опубликованной в 1848 году и содержащей квинтэссенцию марксизма.
"Манифест" хорош еще и тем, что написан задолго "Капитала", "Анти-Дюринга", "Происхождения семьи частной собственности и государства", т. е. трудов, содержащих развернутое обоснование идей "Манифеста".
В "Манифесте" марксизм предстает в своем первозданном, не замутненном позднейшей полемикой и соображениями политической конъюнктуры виде.
Надежда, что читатель знаком с этим произведением, избавляет меня от необходимости приводить громоздкие цитаты.
"Манифест" начинается со знаменитой фразы: "Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма", что может навести на мысль о мистическом настроении авторов.
Однако это обычная метафора, используемая для привлечения внимания к нарождающемуся коммунистическому движению.
В коротком вступлении авторы, видимо, ставили перед собой задачу обосновать актуальность темы. Им это вполне удалось.
Теперь перейдем к основному содержанию документа.
Первый раздел "Манифеста" называется "Буржуа и пролетарии" и открывается мощным тезисом: "История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов".
На этом постулате многое держится в марксизме. Ведь если главное в истории - классовая борьба, значит и смысл человеческой жизни именно в ней, значит "в огне брода нет", значит "кто не с нами, тот против нас"!
Латентно в этом тезисе содержится весь пафос и вся этика революционного марксизма.
Какие же аргументы приводят авторы в защиту столь сильного тезиса?
"Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов", - утверждают основоположники марксизма.
Я не буду задаваться риторическим вопросом: насколько все это соответствует данным исторической науки?
Энгельс и сам чувствовал научную неубедительность приведенной аргументации.
Именно поэтому в предисловии к изданию 1888 года он счел необходимым уточнить, что речь идет об истории, дошедшей до нас в письменных источниках.
Но и с таким уточнением приведенный тезис выглядит не слишком убедительным.
Я бы даже сказал - иррациональным!
Элементарная логика и здравый смысл подсказывают нам, что в любом обществе, даже состоящем из антагонистических классов, кроме борьбы есть и сотрудничество. Общежитие невозможно без сотрудничества, жизнь без сотрудничества есть тотальное вредительство и перманентная гражданская война. Жизненный опыт подсказывает нам, что в действительности дело обстоит (и обстояло) несколько иначе.
Странным выглядит и утверждение об обязательном революционном переустройстве общества. Приняв его, мы теряем всякую границу между революцией и эволюцией.
Короче говоря, аргументы Маркса и Энгельса в данном случае неубедительны.
Можно даже сказать, что серьезная аргументация отсутствует.
Что из этого следует?
Что одну из основополагающих "истин" марксизма следует принимать на веру!
Пойдем дальше.
Маркс и Энгельс подробно и убедительно рассказывают историю становления и развития капиталистического способа производства и превращения буржуазии в господствующий класс. Говорят о формировании мирового рынка.
Анализируют ход и последствия того процесса, который сейчас называют глобализацией.
Все четко и логично. В высшей степени рациональный подход, подводящий читателя к выводу об исторической ограниченности капитализма.
"Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство", - достаточно убедительно.
Там, где авторы "Манифеста" переходят к исторической роли пролетариата, как могильщика буржуазии, даже помня уроки новейшей истории, читатель невольно поддается логике аргументации.
Общество распадается на два класса, отношения между ними становятся все более враждебными (в силу обнищания пролетариата), рабочие все более концентрируются на крупных предприятиях, численность их увеличивается, организованность растет - революции не миновать.
Можно спорить о научности данной логической конструкции, но то, что авторы оперируют рациональными аргументами, несомненно.
Первый раздел "Манифеста" заканчивается красиво и убедительно:
"Ее (буржуазии - И. К.) гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны!
Поставь авторы на этом месте точку, их подход в целом соответствовал бы критериям рациональности и существовавшим на тот момент представлениям о научности.
Однако второй раздел "Манифеста" - "Пролетарии и коммунисты" переносит читателя в царство необузданной фантазии, хотя авторы и уверяют нас в обратном: "Теоретические положения коммунистов ни в какой мере не основываются на идеях, принципах, выдуманных или открытых тем или другим обновителем мира".
Посмотрим, как это выглядит на деле.
"Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности. Но современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими", - декларируют Маркс и Энгельс.
Примечательно, что никаких аргументов в подтверждение данного положения не приводится, хотя и можно понять из каких соображений исходили авторы.
Обобществление производства, по их мнению, при капитализме достигает такой стадии, что адекватная форма присвоения тоже должна быть общественной.
Но почему они были убеждены, что история на этом заканчивается и процесс обобществления производства не может изменить свои формы или вовсе повернуть вспять?
То есть, почему на смену капитализму должен прийти коммунизм, прекрасный и вечный как сама мечта о нем? Это остается загадкой.
Ни в "Манифесте", ни в других произведениях Маркса и Энгельса я не нашел вразумительного ответа на данный вопрос.
Приходится предположить, что мы имеем дело с предметом веры.
Подобного рода анализ можно продолжить и дальше, но моей целью вовсе не является критический анализ марксизма во всей его полноте.
Тем более, что такие попытки уже предпринимались, причем неоднократно.
Я поставил перед собой конкретную задачу: определить, насколько рациональными, то есть соответствующим духу модерна, являются наиболее популярные постулаты марксизма.
Первые же опыты убеждают:
МАРКСИЗМ ОРГАНИЧЕСКИ СОЧЕТАЕТ В СЕБЕ РАЦИОНАЛЬНОЕ И ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ, ЗНАНИЕ И ВЕРУ, ЛОГИКУ И ИНТУИЦИЮ.
В этом, может быть, его слабость, но в этом и колоссальный источник силы и долголетия.
Можно сколько угодно критиковать те или иные положения этого учения, доказывать их научную несостоятельность, внутреннюю противоречивость, непрактичность и утопизм.
Но привлекательность марксизма, как революционной идеологии угнетенных масс, целостного мировоззрения и орудия классовой борьбы от этого нисколько не уменьшится.
Более того, в нашу эпоху, все чаще именуемую эпохой постмодерна, когда универсализм человека рационального все чаще подвергается сомнению, претензии науки на достижение гармонии в человеческой душе, природе и обществе выглядят все менее и менее убедительными, когда все большее количество людей во всем мире обращается к религии и оккультным практикам, возрождаются самые древние суеверия, а миру угрожают религиозные войны...
В такой ситуации
ПЛЮРАЛИЗМ ГЛУБИННЫХ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ ОСНОВ МАРКСИЗМА МОЖЕТ СТАТЬ РЕШАЮЩИМ ФАКТОРОМ ЕГО ВОЗРОЖДЕНИЯ В КАЧЕСТВЕ ИДЕОЛОГИИ НОВОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ.
Правда, для этого ему необходимо придать современный облик, привести в соответствие с мировосприятием человека сегодняшнего дня.
Я имею в виду вовсе не практикуемое многими нынешними марксистами заигрывание с религией, не абсурдизацию учения, и, тем более, не выхолащивание его революционной сущности.
Но есть очевидные вызовы времени, на которые современный марксизм должен ответить. Пора преодолеть примитивный экономизм, которым грешат многие интерпретации этого учения, отказаться от догматических представлений о пролетариате и пролетарской революции, расширить классовый состав аудитории, к которой мы апеллируем, подчеркнуть радикальный демократизм марксистской политической культуры, привнести в нее экологическую составляющую...
А самое, пожалуй, главное -
ВДОХНУТЬ В МАРКСИЗМ ПОДЛИННЫЙ ДУХ СВОБОДЫ!
ПОРА ПОНЯТЬ: КОММУНИЗМ ЕСТЬ СВОБОДНЫЙ ВЫБОР СВОБОДНЫХ ЛЮДЕЙ, И ОН НЕСОВМЕСТИМ С ТЮРЬМОЙ ИЛИ КАЗАРМОЙ.
И последнее по перечислению, но не по значению: дух товарищества и солидарности, некогда присущий марксистскому братству, к сожалению утрачен.
Сегодня те, кто именуют себя марксистами, зачастую склонны к сектантству, подозрительности и интеллектуальному "пожиранию себе подобных".
Так дело не пойдет.
Больше иронии и самоиронии, товарищи!
Задумайтесь над таким тезисом: учение Маркса всесильно, потому, что оно иррационально.
