Всего несколько слов в честь г-на де Мольера от Юрия ЛюбимоваНазад
Всего несколько слов в честь г-на де Мольера от Юрия Любимова
К 75-летию отечественного телевидения на телеканале "Культура" 16 октября будет показан телеспектакль Анатолия Эфроса "Всего несколько слов в честь г-на де Мольера" с Юрием Любимовым в главной роли. О работе над выдающимся телеспектаклем и взаимоотношениях с Анатолием Эфросом рассказывает Юрий Петрович Любимов.
"Российская газета" ` Юрий Петрович, как началась работа над телеспектаклем "Всего несколько слов в честь г-на де Мольера"?
Юрий Любимов ` Анатолий Эфрос предложил мне сыграть Мольера и Сганареля в его спектакле. Как раз в это время мои артисты галдели на меня на каждой репетиции: "Вы все время нас гоните к результату, а процесс где? Где процесс?" Я им отвечал, что им бы только, как плохим школьникам, тянуть время до конца урока. И когда Толя предложил мне играть в его телеспектакле, я подумал: "Проверю-ка я себя: может быть, я уже забыл свою первую профессию? И, действительно, неправильно обращаюсь со своими артистами?". Но то, что я сыграл, меня не убедило в их правоте. В общем-то, у меня с актерами часто возникали подобные дискуссии.
РГ ` И сейчас возникают?
Любимов ` Ничего не изменилось в актерской психологии. Так было и сто лет назад. Но при крепостном театре было строже.
РГ ` Вы с некоторым удовольствием говорите про крепостной театр.
Любимов ` (смеется) Нет!.. Так вот, во время съемок я заключил с Эфросом пари, которое выиграл. Чтобы мне было спокойнее, я брал с собой на съемки текст моей роли. Конечно, я его знал наизусть, но с текстом чувствовал себя увереннее. Порой я приклеивал листок куда-то, иногда клал его на спину Ольге Яковлевой, иногда - на грудь (смеется). Но ни разу Эфрос не заметил, что я читаю текст.
РГ ` Каково было режиссеру в руках другого режиссера?
Любимов ` Я играл безропотно. Я Толе сразу сказал, каким вижу Мольера, он был согласен со мной. Мне не хотелось и Сганареля играть клишированно - пресмыкающимся слугой.
РГ ` Одна из главных тем телеспектакля - взаимоотношения художника и власти. Видимо, Эфрос сознательно взял именно вас, у которого были достаточно напряженные отношения с властью, на эту роль.
Любимов ` Да, так это и прочитывалось. Но, конечно, самые острые места были вырезаны. Я думаю, что-то около десяти минут.
РГ ` Влияли ли вы с Анатолием Эфросом друг на друга как режиссеры? Или ваши методы были настолько разными, что взаимовлияние оказывалось невозможным?
Любимов ` Я ходил на его спектакли, мог его защитить, когда на него нападали. У нас были хорошие, уважительные отношения. А потом - трагические события с его приходом в Театр на Таганке. С тех пор мы не виделись: когда я вернулся в Россию, Эфрос был уже в могиле.
РГ ` Как сейчас по прошествии стольких лет вы смотрите на историю с приходом Анатолия Эфроса на Таганку?
Любимов ` Это безобразное поведение властей. Страна разваливалась. А они занимались театрами. Ставили вопрос вплоть до политбюро. Сам Леонид Брежнев принимал участие в разрешении этой проблемы.
РГ ` Я читал, что какой-то высокий партийный чиновник говорил про приход Эфроса на Таганку: "Гениальный ход! Одним ударом убрали двоих!"
Любимов ` Да, они убили двух зайцев. Эфросу не надо было идти на Таганку. Я уверен я этом до сих пор.
РГ ` Когда он пришел руководить Театром на Таганке, вы созванивались с ним?
Любимов ` Нет. Меня не соединяли по телефону с Россией. Даже, когда у меня умер брат, я не смог дозвониться его семье. Видно, был приказ любой ценой меня привести обратно для расправы. Они мне говорили: "Не вас, так ребенка возьмем. Тогда сами придете".
РГ ` В книге "Если бы знать..." Ольга Яковлева называет вас одним из виновников того, что ситуация в Театре на Таганке сложилась столь трагично.
Любимов ` Как я мог влиять на ситуацию? Я же не КГБ. Но Толе нельзя было приходить в театр с партийным начальником. Один артист сказал: "Анатолий Васильевич, как же вы могли прийти и занять место вашего друга? Есть же цеховая этика".
РГ ` Но Эфрос ведь пришел в Театр на Таганке после того, как вы покинули страну.
Любимов ` Мне было настоятельно предложено уехать: "Вам тут все не нравится - уезжайте!" У меня была молодая жена Катерина, венгерская подданная, и маленький ребенок. А за границей я резко высказался о сбитом нами самолете, и меня лишили гражданства.
Вернулся я по приглашению Горбачева. Но это же какая-то глупость: как можно лишить Родины? Просто идиотизм, и все. Только тоталитарные режимы могут дойти до такого позора.
РГ ` Вернемся, если позволите, к вашим взаимоотношениям с Анатолием Эфросом. Вы спорили с ним о природе театра, о его цели?
Любимов ` У нас был разный взгляд на жизнь. Он считал, что его микромир спасет его от всего дурного. А я говорил, что это в любую минуту разрушится и нужно как локаторами чувствовать все, что творится вокруг. И переносить это на сцену. Иначе начинаешь заниматься чистой эстетикой.
РГ ` Что отвечал вам Эфрос?
Любимов ` А зачем нам было спорить? Это не имело смысла. Ведь тайна в методе работы, как раскрыть артиста и сделать его соучастником. В этом отношении у нас был очень разный подход.
У русских артистов всегда были плохая дисциплина, малая трудоспособность и очень много сантиментов. Мы умельцы превратить Чехова в мелодраму, стихотворную пьесу играть прозой и говорить: "Я импровизирую!" А ведь это все равно что играть мимо нот. А наши все актеры всё твердят - чувства, чувства, нутро, нутро... Они думают, что нутро у нас особое. А особое у нас только хамство.
"Российская газета" - Федеральный выпуск N4196 от 13 октября 2006 г.
