- Ирина, почему выбор пал на профессию адвоката.
- Я с детства мечтала стать или журналистом, или адвокатом. Сначала готовилась поступать на факультет журналистики, у меня даже было немало печатных работ. Я приехала в МГУ, на подготовительные курсы, но буквально за один день до вступительных экзаменов передумала и решила, что все-таки буду поступать на юридический. И улетела домой, в Новосибирскую область. Проработав год, я поступила в Свердловский юридический институт. А почему именно адвокат. По характеру я всегда была активисткой и старалась всех защищать. Поэтому даже когда в институте меня долго уговаривали пойти в аспирантуру, я все-таки решила идти работать. Два года отработала юрисконсультом, а в 1982 году поступила в Московскую областную коллегию адвокатов.
- Сколько дел Вы провели за годы адвокатской практики.
- Раньше за день я могла участвовать в трех делах. В то время адвокатов было очень мало, а стать тогда адвокатом, поступить в коллегию было очень трудно.
Поэтому работы было невпроворот. Это сейчас наступили времена, когда адвокатов много, и, к великому сожалению, многие люди, которые называют себя адвокатами, ими, по сути, не являются. Они пошли в эту профессию только из-за денег, и это сказывается на результатах их деятельности. Ко мне нередко обращаются клиенты, когда их дело уже загублено непрофессионалом. Сейчас ведь очень много коллегий - в одной Москве, по-моему, более десятка.
За 19 лет, что я работаю адвокатом, я провела очень много дел - уголовных, гражданских, арбитражных. В последнее время больше стала специализироваться на уголовных делах, хотя и гражданских, административных провожу довольно приличное количество. То есть, у меня нет никакой узкой специализации, мне очень интересно работать во всех отраслях права. Честно говоря, мне сложно сосчитать, какое количество дел я провела. Думаю, что это несколько тысяч. Помню свое первое дело о разбойном нападении. Кстати, судьба еще раз свела меня с этим подзащитным, который спустя несколько лет опять угодил под суд. На этот раз его обвиняли в совершении убийства нескольких человек путем поджога дома с корыстной целью - завладеть этим домом по наследству. Я приняла защиту на следствии, дело слушалось в Московском областном суде, и суд присяжных вынес вердикт, что мой подзащитный невиновен.
Конечно, в течение долгой адвокатской практики были и запоминающиеся победы, и всякие казусы, и забавные истории - всего не расскажешь. Один мой бывший клиент, тогда - управляющий банком, а ныне - преуспевающий бизнесмен и мой большой друг, до сих пор вспоминает, как я на первую встречу с ним привезла ему из Москвы в следственный изолятор Свердловска букетик ландышей (пронесла их тихонько под пальто). В ту минуту он понял, что в его жизни еще не все потеряно и все будет хорошо. Он обвинялся тогда в хищении большой суммы денег, был арестован и увезен из Москвы. Уже спустя три месяца его освободили, изменив меру пресечения, но дело тянулось почти три года, была проделана колоссальная работа, в результате которой уголовное дело было прекращено на стадии следствия. Как говорит мой друг, именно те ландыши потрясли его до глубины души, как никто и ничто до того - вдали от дома, родных, в этом ужасном изоляторе, в переполненной камере этот интеллигентный человек, похудев за месяц на 15 кг, уже терял надежду выстоять. К слову, основная масса моих клиентов поддерживает со мной отношения, рекомендует меня своим знакомым - и не только по уголовным делам - люди женятся, разводятся, к великому сожалению, делят имущество, садовые участки, дачи, бриллианты... Кто-то становится виновником дорожно-транспортных происшествий, кто-то допускает какие-то финансовые нарушения. Получается, что у адвокатов практика складывается по знакомству: люди не приходят ниоткуда - им кто-то советовал обратиться ко мне. И мне всегда интересно узнать, кто именно это сделал. Надо сказать, что за долгие годы работы я практически помню всех людей, которых доводилось защищать, и, хочу отметить, что, в основном, меня связывают с ними положительные ассоциации. Хотя, скажем, не все клиенты бывают благодарными людьми в том смысле, в котором ты хотел бы это понимать. Раньше, кстати, были более душевные клиенты. Они дарили цветы, более уважительно относились к нашей профессии. А в последнее время все перешло на коммерческую основу, и меньше стало тепла и уважения к адвокату.
- Но, по-моему, коммерческая основа была всегда.
- Да, она была, но тем не менее уважение к этой профессии и к тебе, как к специалисту, как к женщине, было больше. Сейчас более черствые отношения, хотя, я еще раз повторю, что со многими своими клиентами я поддерживаю контакты. Они поздравляют с праздниками, звонят, и не только, когда у них случается беда.
- Адвокатская практика, предполагает, конечно, широчайший выбор всяких дел - на все случаи жизни. А было ли такое дело, которое потребовало невероятно колоссальной душевной энергии, затрат, и в результате принесло бы большую удачу и радость.
- Я считаю, что каждый адвокат, если он настоящий профессионал, и достоин носить это высокое звание - защитник, должен добиваться положительного результата в любом случае. Другое дело, в каком объеме этот положительный результат. Или адвокат добился того, чего добивался с самого начала, или ему удалось достичь не всего того, чего он хотел, но, в любом случае, клиенту он обязан принести реальную помощь. За годы работы у меня было много разных результатов, - и блестящих, и не очень удачных (ведь иногда приходится биться, доказывать свою правоту в течение нескольких лет. Допустим, вынесен приговор судом первой инстанции. А адвокат и его подзащитный пишут жалобу и обжалуют этот приговор в вышестоящих органах. Приговор вступает в законную силу, человек отбывает в колонии наказание, а адвокатская работа на этом не прекращается. И по желанию клиента он может продолжить работу дальше - обратиться в порядке надзора в вышестоящие судебные инстанции, органы прокуратуры - и добиваться того результата, который считает справедливым). Примеров по успешной защите можно было бы привести много. Но вот такой случай, о котором Вы спросили, - как раз последнее уголовное дело, которое я только что провела. Суть его такова: в феврале было совершено преступление, о котором очень много говорили в прессе - была взорвана машина и около нее тяжело ранен человек. Его и другого мужчину, который ожидал его за углом дома, арестовали, обвинив в совершении взрыва. В ходе следствия они признались, что организовали покушение на хозяина машины, его жены и ребенка. Ко мне обратились родственники этого раненого обвиняемого (это бывший офицер Советской Армии) спустя два месяца после того, как следственные органы получили его признательные показания. Я приняла защиту в конце апреля, когда следствие было уже в середине, и начала работать по делу. Обвинение, которое было предъявлено моему подзащитному, было достаточно тяжелым: покушение на жизнь трех людей общественно опасным способом, а также изготовление взрывного устройства, его хранение и перевозка. Дело было направлено на рассмотрение в Московский городской суд. Ситуация была непростой: два с половиной месяца мой подзащитный признавал свою вину, а затем изменил показания. Он стал говорить, что не совершал этого преступления, а находился там по личным делам со своим другом, и, просто проходя мимо машины, пострадал от взрыва, не имея к нему никакого отношения. Свои же предыдущие показания он объяснял тем, что находился в очень тяжелом физическом состоянии, а ему не оказывалась должным образом медицинская помощь с целью получить от него эти показания незаконными методами. У него было сотрясение головного мозга, сломана нога, ребра, контузия, он очень плохо слышал. И показания он давал лишь потому, что ему в обмен на признание были обещаны обезболивающие уколы. Этот человек просто хотел выжить и как можно меньше страдать, а потом уже доказывать, что он не виновен. Дело было направлено в Московский городской суд, где слушалось по первой инстанции (там слушаются дела особой тяжести). Ему грозило наказание до 20 лет лишения свободы или даже смертная казнь. В суде мой подзащитный свою вину не признал. Естественно, перед судебным заседанием была проделана большая работа (напомню, что обвинялось два человека. Второго, по моему совету, защищала моя подруга и коллега). Мы заявили много ходатайств, нашли очень много ошибок, которые были допущены в ходе предварительного расследования. К великому счастью, суд вынес оправдательный приговор для обоих, и их, отсидевших до этого уже девять месяцев, выпустили из-за решетки прямо из зала суда. В основу оправдательного приговора почти полностью легла вся моя защитительная речь. Счастью моему не было предела, я даже разрыдалась от избытка чувств, потому что за долгие годы работы такой приговор я слышу впервые! Раньше практика судов была вот какой: если суд не усматривал оснований для вынесения обвинительного приговора, он направлял опять дело на доследование, там оно прекращалось, но это не было оправдательным приговором. В последнее же время, к счастью, суд очень большое внимание уделяет нормам уголовно-процессуального права, и даже, предполагая, что человек виновен, но следственные органы вели дело с нарушением норм уголовно процессуального права, суды стали выносить оправдательные приговоры. За мою практику это был первый, блестяще написанный, оправдательный приговор!
- А как сказывается на женской психике необходимость все время проводить свою профессиональную деятельность в таких жутких условиях - следственные изоляторы, тюрьмы.
- Ну, наверное, у всех разное отношение к своей профессии. Я вообще настолько счастлива, что господь послал мне возможность работать адвокатом! Не каждый человек может похвалиться тем, что, проснувшись утром, он с удовольствием отправляется на любимую работу. Я могу! В течение всей своей профессиональной деятельности я сама себе завидую и говорю: как же мне повезло, что я попала в точку! Я очень люблю свою работу. И все эти сложности, которые возникают - грязные, холодные изоляторы, жуткие условия, не лучшее отношение к адвокатам (ведь для следственных органов и судов он чуть ли не враг), - тем не менее все это - мелочи, которые меня особенно не расстраивают. Самое главное, что я имею возможность сделать для человека все, что могу, чтобы ему помочь. Ведь тот, кто совершил преступление, может надеяться только на своего адвоката. Только он, зная тайны своего подзащитного, не предаст его, никому ничего не расскажет, не оставит его в беде. Кстати, это вообще очень тяжелый психологический груз, который несет на себе адвокат. Но, тем не менее, почти каждый человек, нарушивший закон, в душе не преступник. Ведь очень многие преступления совершаются по глупости, по случайности. Ну, я не говорю, естественно, о таких мерзавцах, как Чикатило. Очень часто следственные органы предъявляют обвинение в гораздо большем объеме, чем совершил человек Поэтому адвокат старается, чтобы была выбрана правильная квалификация. Наказание ведь должно выполнять функцию не карательную, а перевоспитательную. А если на долгие годы оправить человека в эти нечеловеческие условия, то я глубоко убеждена, что ничего хорошего из этого не будет. Думаю, что к человеку, нечаянно оступившемуся впервые, наказание жестокое вообще не приемлемо. Пока обвиняемый ждет окончание следствия, все эти хождения по судам - это очень тяжелое ожидание. Этим человек уже сам себя наказал.
- Какие чувства вызывают у Вас Ваши клиенты.
- Первые годы для меня очень важно было знать правду - виновен или нет. А потом я поняла, что знать ее - это очень тяжелое бремя. И когда человек, совершивший преступление понимает, что ты тот единственный, кому можно без страха все рассказать, и который по закону не имеет права эту тайну выдать, то человек может психологически навесить на адвоката очень большой груз. Поэтому в глубины души лучше не внедряться. Ну, как я отношусь к своим клиентам. Я должна им верить. Адвокат не защищает преступление, он защищает конкретного человека. И поэтому старается выискивать в нем самое лучшее. А каждый преступник пытается объяснить, почему он это сделал. Необъяснимых вещей вообще нет. Поэтому человек как-то пытается себя оправдать. И люди, совершившие преступления, все до единого, за редчайшим исключением, очень жалеют, что они это сделали. Но, к сожалению, вернуть ничего невозможно. Но адвокат и его подзащитный пытаются как-то исправить это положение. Может быть, мне везло и мне попадались такие совестливые люди, не знаю... Но я это вижу постоянно.
- Вы отказывались когда-нибудь от ведения какого-то дела.
- Моя практика с самого начала сложилась так, что я могла выбирать дела. Если человек мне был неприятен - я могла отказаться его защищать. Скажем, как мать, я никогда бы не смогла защищать человека, который обидел ребенка. Мне не раз задавали вопрос: а если бы тебя заставили вести такое дело. Ну, наверное, я бы выполнила свой профессиональный долг, не вкладывая душу и сердце. Обычно же я вкладываю в дела, за которые берусь, все свои эмоции и здоровье, и поэтому не пытаюсь скрывать свои чувства, если добиваюсь поставленных целей. Я горжусь своими победами! Сейчас я, например, просто счастлива, что в моей жизни теперь есть столь блестящий оправдательный приговор! Далеко не каждый адвокат может этим похвалиться. И не всегда потому, что адвокат сработал плохо, а просто потому что у нас государство еще находится на таком уровне развития, что оправдательный приговор - редкость и, прямо скажем, сенсация. Ну, а мой подзащитный, которого оправдали, через решетку пытался целовать мою руку...
- Я знаю, что Ваш старший сын пошел по Вашим стопам...
- Когда Данила заканчивал школу, это было естественно, что он пойдет учиться только в юридический вуз. Учится он с удовольствием, уже на пятом курсе. Младшему сыну 14 лет, думаю, что он тоже будет учиться в юридической академии. Мне это очень нравится. Я сама не из потомственных юристов, и мне очень приятно, что моя любовь к профессии передалась моим детям. Это действительно потрясающая профессия - помогать людям. И я могу с утра до ночи говорить о своей работе, я просто фанат своего дела.
- Так адвокатами становятся или рождаются.
- Наверное, задатки защитника у человека должны быть. Скажем, я с детства была такая боевая, активная, всех всегда жалела. Поэтому меня не убеждает, когда человек, полжизни проработавший прокурором, вдруг становится адвокатом. Даже если он был очень хорошим и добродушным прокурором, то просто поменять свои взгляды на противоположные, по-моему, невозможно. Хотя это мое субъективное мнение. Я считаю, что адвокатом нужно родиться.
Беседовала Елена ЦЫГАНКОВА
priznanie.org
11.10.2000
Док. 566732
Перв. публик.: 11.10.00
Последн. ред.: 03.06.09
Число обращений: 0
Поверинова Ирина Юрьевна
|
