Проблема десятая. Использование ЭВМ в процессе применения норм права. 10.1. Машинные документы как доказательстваНазад
Проблема десятая. Использование ЭВМ в процессе применения норм права. 10.1. Машинные документы как доказательства
Indiciuma cetera, quae iure поп respuuntur, поп
minoremprobationis quam instrumenta continent fidem[1]
Рассматривая проблему вторую ("Компьютер и демократия"), мы показали, как информация приобретает знаковый характер. Знак можно определить как "предмет, сигнальное действие которого предваряет или замещает действие другого предмета"[2]. Знаковый характер предметов-сигналов скрыт под оболочкой их собственной значимости для человека, но он становится очевидным тогда, когда сигнал превращается в полный, абсолютный знак.
Именно такая ситуация выдвигается на первый план при решении проблемы использования ЭВМ в ходе установления обстоятельств дела в процессе применения норм права. Память ЭВМ, несомненно, относится к категории "технических свидетелей" совершения некоторых специфических правонарушений. Однако возникают вопросы: могут ли "информационные следы" в памяти ЭВМ рассматриваться как доказательства и в какой мере ЭВМ может служить средством закрепления, исследования и демонстрации доказательств? От того или иного решения этих вопросов существенно зависит характер проверки законности и обоснованности решений, выносимых правоприменительными органами.
Понятие "доказательство" тесно связано с понятием "документ". Нормативного определения понятия "документ" в советском законодательстве нет. Издавна под документом понимали "всякий материальный знак, служащий доказательством юридических отношений и событий"[3]. По-видимому, это вековой давности определение может приобрести сегодня особую актуальность в связи с внедрением ЭВМ. Дело в том, что научная трактовка понятия "документ" выделяет в нем признак письменности в неявном или явном виде:
"Содержанием документа, отличающим его от других предметов, в которых письменными знаками закрепляются мысли человека, всегда являются данные об обстоятельствах, с наличием которых действующее право связывает юридические последствия"[4].
"Документ - письменный акт установленной или общепринятой формы, составленный определенными и компетентными учреждениями, предприятиями, организациями, должностными лицами, а также гражданами для изложения сведений о фактах или удостоверения фактов, имеющих юридическое значение, или для подтверждения прав и обязанностей"[5].
Записи в памяти ЭВМ не являются письменными. Следовательно, в качестве документа можно рассматривать (при определенных условиях) только машинную распечатку (листинг)? Однако согласно постановлению Государственного комитета СССР по науке и технике N 100 от 20 апреля 1981 г. "Временные общеотраслевые руководящие указания о придании юридической силы документам на магнитной ленте и бумажном носителе, создаваемым средствами вычислительной техники"[6], документы не обязательно должны быть письменными, что следует уже из его названия. Более того, документ на магнитном носителе "используется без преобразования в человеко-читаемую (визуальную) форму при передаче информации на предприятия, в организации и учреждения или для обмена информацией между ними" (п. 3). Эту линию продолжает утвержденный постановлением Государственного комитета по стандартам N3549 от 9 октября 1984 г. ГОСТ 6.10.4-84 "УСД. Придание юридической силы документам на машинном носителе и машинограмме, создаваемым средствами вычислительной техники. Основные положения". ГОСТ введен в действие с 1 июля 1987 г. В связи с этим, постановлением Госстандарта N 2781 от 24 сентября 1986 г. с 1 июля 1987 г. введены в действие Методические указания по внедрению и применению ГОСТа[7].
Нормы указанных документов определяют условия, при которых машинные документы на магнитном носителе приобретают юридическую силу. В частности, такой документ должен содержать следующие обязательные реквизиты: наименование организации - создателя записи документа на магнитной ленте, дату записи документа, местонахождение организации - создателя записи, код оператора, записавшего документ на магнитный носитель.
В уголовном процессе юридической проблемы допустимости машинного документа не возникает, поскольку в ст. 88 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, в отличие от ст. 63 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, для документа не требуется признак письменности. Думается, что требование, содержащееся в ст. 63 не согласуется со ст. 475 Гражданского кодекса РСФСР, в соответствии с которой авторское право распространяется на произведения, воспроизводимые, в частности, и средствами магнитной записи.
Но есть промежуточное решение. "Medio tutissimus ibis" (средний путь - самый безопасный) - с этими словами предостережения обращается Феб к своему сыну Фаэтону. По этому же принципу действует и арбитраж, принимая в качестве доказательств машинограммы и табуляграммы наряду с обычными (бумажными) документами. Госарбитражем СССР 29 июня 1979 г. было принято Инструктивное письмо N И-1-4 "Об использовании в качестве доказательств по арбитражным делам документов, подготовленных с помощью электронно-вычислительной техники"[8]. Письмом подтверждается, что стороны вправе в обоснование своих требований и возражений представлять арбитражам машинные документы. Однако данные, содержащиеся на магнитных носителях, могут быть использованы в качестве доказательств по делу только в случаях, когда они преобразованы в форму, пригодную для обычного восприятия и хранения в деле. Другими словами, информация, записанная на магнитных носителях, не воспринимаемая человеческими органами, в качестве доказательств выступать не может. (Заметим, что арбитры, желая получать от машины документы в удобной для всех форме, отказывают в этом компьютерам. Для ЭВМ обязательно нужен номер искового дела, а арбитры ссылаются на "правила рассмотрения хозяйственных споров госарбитражами, которыми не предусмотрено, что в решении арбитр должен указывать номер искового заявления"[9]. Но это уже вопрос компьютерной культуры.)
Путь, по которому следуют арбитражи, не противоречит признанию того, что документ может существовать и на магнитном носителе. Такой документ юридическую силу имеет, но доказательством признается только после преобразования в доступную для восприятия форму. Разумеется, для того чтобы признать документ доказательством, необходимо переводить его на бумажный носитель только с помощью специальных программ, которые прошли контроль на защиту от возможностей внесения изменений в распечатываемую информацию.
"Записи на магнитных носителях в общем случае нецелесообразно и неверно относить к категории вещественных доказательств, - отмечает И. З. Карась. - Таким образом, нетрадиционные способы фиксации в памяти ЭВМ... "позволяют ставить вопрос об обособлении записей в памяти ЭВМ в новый класс информационно-вычислительных доказательств"[10]. Для собирания таких доказательств он предлагает дополнительные гарантии сохранения содержания магнитной информации в неприкосновенности, в частности, участие специалиста в области информации при совершении следственных действий и при переводе информации с магнитного носителя на бумажный.
Позволим себе усомниться в том, что любой специалист самого высокого класса сможет проконтролировать этот процесс, если другому специалисту потребуется ввести какую-то коррекцию. Выход, пожалуй, в другом: надо узаконить новый класс документально-компьютерных доказательств, под которыми следует понимать записи в памяти ЭВМ, а также специальные паспортизированные программы, защищенные от попыток внесения изменений в переносимую на бумажный носитель информацию. Это означает, что оценке подлежит не только запись в памяти ЭВМ, но и программа съема информации, а также их совокупность. (Кроме того, термин "информационно-вычислительные доказательства" имеет второй, нежелательный смысл: доказательства, полученные с помощью расчетов на ЭВМ, моделирования.)
Итак, только непроверяемая информация лишена доказательственной ценности. Неприменимость в случае магнитных носителей визуального способа восприятия не делает машинный документ непроверяемым в принципе. "Сложность специфических способов проверки, высокая информационная насыщенность машинного документа вызывают при первых столкновениях непонимание и двоякую негативную реакцию: отказаться от пользования таким документом или от проверки правильности его содержания, - отмечает Э. М. Мурадьян. - Непризнание - неизбежный этап неприятия нового, попытка противостоять неизвестному. В отношении машинного документа такой этап заканчивается"[11]. И действительно, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении "О судебном решении" от 9 июня 1982 г. разъяснил допустимость машинных документов в качестве доказательств (п. 7). Правда, психологическое неприятие машинного документа все равно присутствует, но это уже вопрос времени.
_________________________
[1] Прочие улики, которые право не отвергает, имеют не меньшую доказательственную силу, чем документы (лат.).
[2] Сетров М. И. Информационные процессы в биологических системах. С. 101.
[3] Словарь Брокгауза и Эфрона. Т. Х-а. 1893. С. 898.
[4] Яковлев Я. М. Понятие и классификация документов в советском праве. Душанбе, 1960. С. 13.
[5] Дорохов В. Я. Понятие документа в советском праве//Правоведение. 1982. N2. С. 55.
[6] См.: Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1981. N 9. С. 3.
[7] См.: там же. 1987. N 7. С. 41.
[8] См.: Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1980. N 1. С. 43.
[9] Известия. 1986. 22 мая.
[10] Карась И. З. Юридические факты и доказательства в информационных правоотношениях//Сов. государство и право. 1988. N 11. С. 92.
[11] Мурадьян Э. М. Научно-технические средства и судебные доказательства//Сов. государство и право. 1981. N 3. С. 105.
