В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Глава 4. Седьмая пятница Назад
Глава 4. Седьмая пятница
"За любовью, приходит смерть.
За надеждой - пустота"

Его голос в телефонной трубке. И вот, забилось сердце. Застонало. И горячие слезы по моим щекам. Равнодушие! - детка, вспомни об этом чувстве, - тревожно зашептал разум, взывая. Ах, да! Еще, надо нотку неприязненности добавить, чтобы не догадался о том, о чем знает давным-давно...

"По дороге купи хлеба, а то на завтрак не останется". Какие важные слова, а я и не знала. Раньше, не знала. Вчера, была седьмая пятница, когда я не могла написать ему эти слова - напоминалку. Зажгла свечи. Музыка...

Ave Maria,
Gratua plena,
Dominus tecum.
Benedicta tu in mulieribus
Et fructus ventris tui Jesus...

Я полюбила именно эту песню, на мертвом - латинском языке.

Кухня. Некогда наш мир.... Теперь, я раскрываю тетрадь-дневник и пытаюсь что-то написать. Сквозь рыдания. Сизый дым сигареты наполняет кухню. Все равно.

"На ужин, что ни будь купить? Буду через час" - его смс. Час? Этого достаточно, чтобы вымыть квартиру, вытереть пыль, принять душ, высушить волосы, наложить макияж, вылить на себя литры французских духов и сесть за компьютер. Он входит в квартиру.

- Это называется гостеприимство? - кричит из коридора.

- Приехал? Проходи, я сейчас... - делаю вид, что жутко занята, пытаясь унять дрожь.

- Ты бы хоть вид сделала, что рада мне.

Глупенький...

- Вера я привез классные фильмы, буду просвещать тебя, а то ты кроме своих книг ничего не знаешь!

Захожу на кухню. Он готовит ужин. Скрывая смущение, мою посуду.

- Как прошел день?

- В библиотеке был. Читаю Андреева к экзаменам. Ты его читала?

- Да, конечно.

- Ну, и как он тебе?

От обсуждения почитанных произведений, плавно и незаметно переходим к оригинальным идеям, будущему человечества, своему детству, взаимоотношениям с родителями.

    Музыка. Свечи.

Он редко раскрывается. Ему это не нужно. Для него, присутствие в жизни одного человека - много. И мне, почетно быть этим человеком. Я вдыхаю запах его детства. Его мыслей. Его снов. Люблю его идеализацию и вулкан размышлений. И мне не надо закрывать глаза, чтобы увидеть, как он чертит маркером на доске различные формулы и объясняет, что в мире есть две крайности и все поделено на два. Третьего не дано.

- Мужчина и женщина, добро и зло, ненависть - любовь, свет - тьма. Вспомни символ "Инь-Янь"...

Я захвачена идеей. Я не согласна с ним, и говорю о третьей категории - пролегающей между двух - неосязаемая, незримая, но присутствующая.
    
Нейтральность разделяющая все. Ибо без нее, люди не смогли бы отделить добро от зла. А между любовью и ненавистью, лежит равнодушие. И между мужчиной и женщиной есть Некто - руководящий. Даже "Инь-Янь" разделена чертой - нейтральностью, иначе, было бы слияние, и образовалась одна - серая масса. Мы спорим горячо и долго. В следующий раз, мы найдем новую тему для обсуждений. Иногда, играем в шахматы, включая музыку, которую скачивали из Интернета для двоих.
    
Он помогает мне готовиться к экзаменам, - пишет конспекты и делает "шпоры", тем временем, пока я убираюсь в квартире, готовлю ужин, стираю. Затем, мы, взяв видеокамеру и фотоаппарат, идем бродить по улицам. Мы ищем нужные ему зрительные образы для фильма и новые впечатления. Мы разыгрываем сценки на людях...
    
Мини-юбка, сапоги на высоких каблуках и колготки в крупную клетку. Яркий макияж и я готова! Сегодня, я играю роль: "прости, Господи", - полная противоположность ему: костюм, галстук, белая рубашка. Мы собираем полную корзину взглядов на улице. Мы догадываемся, о чем думают люди, глядя на нас, и весело смеемся.

"Идиллия наша настолько нелепа, что мы не находим слова.
Мы все понимаем. Мы просто, смеемся. Нам нравится эта игра "

    
У входа в Третьяковскую галерею, менты бросают: - повел путану просвещаться.
    
Расходимся по разным залам, изредка бросая взгляды, друг на друга. Даже порознь, мы вместе.

- Иди сюда, я нашел картину, которая тебе понравится, - спешно тащит из одного зала в другой.

- Супер! А как угадал?

- Не знаю. Почувствовал.

Идем по улице - по разным сторонам дороги.

- Девушка, сколько? - кричит он.

- Семьсот пятьдесят баксов за ночь, - подыгрываю.

- А плеть в услугу входит?

- Ну, за дополнительную плату. Еще двацарик накинешь?

Из-за угла показываются люди. Они слышат наш разговор и как-то поспешно исчезают. В их глазах я читаю полное отвращение ко мне. Мы хохочем.
    
Ужин в ресторане с восточным названием.
    
Он снова злиться, когда я лезу в свою сумочку, чтобы рассчитаться.
- Хорошо, хорошо, - поднимаю руку вверх. Лучше уступить, чем спорить.
    
Фильмы, книги, музыка. Походы в кино и театры. Чувствование друг друга на расстоянии...сижу в кампании. Мне весело, я смеюсь. Вдруг, чувствую, что что-то не так. Набираю ему смс: - прекрати грустить! Все наладиться.
    
Отправляю.
    
Звонок: - перестань шаманить! Как ты могла узнать, что мне вдруг, стало плохо?
    
Улыбаюсь.

- Знакомьтесь: это моя мама...

- Я поняла, в чем его сила, - голос. Он словно обволакивает им, - шепчет мне мама.
- И вы знаете, она была еще совсем ребенком, когда мы спорили, порой даже доходило до криков. Она ругалась, когда я грустила и доказывала мне, что смерть моего мужа - воля Бога и что за это некого винить. А я, вы знаете, очень сильно любила своего мужа. Больше, чем саму себя. И после его смерти, жить было не за чем. Единственное, что спасало меня - дети.... Несколько раз, я пыталась покончить с собой, но видимо, рука Ангела охраняла... - мама прячет слезы. Он, слушает со вниманием.

- Мой отец обожает тебя.

    Удивляюсь. С его родителями мы виделись всего один раз, - вместе ходили в театр. Ну, еще несколько раз говорили по телефону. Его отец - строгий, мудрый человек, с хорошей жизненной школой за плечами. И его мнение - очень важно и очень много для меня.

- Почему?

- Отец умеет разбираться в людях. И он редко кого принимает.

    Ну, да. Ее не принял. Понятное дело я, - полюбить девушку любимого человека, очень сложно...

    Включает фильм, и я честно пытаюсь пересилить себя, чтобы смотреть кино. Борюсь со сном и стараюсь не опустить тяжелые веки.

- Ты опять заснула! - с легким укором, говорит утром.

- Прости, я...

- Да, ладно, не оправдывайся!

Ночью, я просыпалась и смотрела на него. Он спал всегда в одной и той же позе: скрестив руки на груди. Возможно, от моего пристального внимания он просыпался: - спи, давай!

- Угу, - бурчала и, отворачиваясь к стене, думала о том, что я счастлива.
Счастлива быть рядом...

По утрам, мне удавалось уговорить сделать массаж, и поддергивала его: - а ты еще дальше сесть не можешь? Наблюдая, как он боится приблизиться ко мне.

Никогда, никакой близости, кроме двух "наградительных" поцелуев в щечку - на мои дни рождения, - "спасибом" за подарки. Никогда, никаких прикосновений, кроме одного раза, - я взяла его под руку, боясь, что застряну каблуком между камней на площади.

Никогда я не делала шага, чтобы "стать ближе". Мне не хватало смелости прикоснуться к нему. Я просто, любила этого человека. Любила настолько, что мне не хватает воздуха без него.
    
Уже почти два года...я пытаюсь. Я борюсь с собой. Я уходила в учебу - стопки перечитанных книг. Десятки исписанных дневников. Я пробовала строить отношения с другими мужчинами. Чтобы забыть. Влюбиться в кого-то другого, но...я не могу. Я слишком слаба. Другие спасали на какое-то время, а потом....опять.
    
В молитве, я просила пощадить меня. Я больше не могу испытывать это чувство. Чувство сильнее разума, сильнее воли, беспощаднее всего на свете. Я убила в себе женщину и, стала ему другом. Выслушивала его рассказы о том, что происходит в его жизни, как он чувствует других женщин, давала советы, исходящие от чистого сердца.
- Если любишь ее - борись!

Не обращая внимание на крик собственного полузадушенного сердца....Ежедневно - десятки смс друг другу. Письма по Интернету. Звонки по телефону.... Мы говорили каждый день, по несколько часов. Прогулки по городу, а выходные - у меня дома...два года.
    
Слезы в подушку. Я не могу! Не могу отказаться от общения с ним. Но и быть рядом на таких ролях, я тоже не смогла.

"Вера, давай вместе, уедем в Питер? Навсегда?" - смс ночью...
    
Он позвал, потому что поругался со своей девушкой... я задумалась. Я готова была бросить любимый город, со всеми его прелестями, чтобы уехать и...быть ему другом и там?...
    
Вчера, была седьмая пятница...в день своего рождения я, - вся такая нарядная, в вечернем платье, с бокалом красного вина стояла у окна и плакала. Впервые, он увидел мои слезы из-за любви.

- Как я могу тебе помочь? Что мне сделать, скажи? - он сидел в кресле, обхватив голову двумя руками.
    
А что ты можешь сделать? Полюбить меня насильно? В конце концов, я же не собака, чтобы выпрашивать внимание и ласку и меня саму, эта ситуация угнетает. Я понимаю, что дорога человеку, как друг и что большего быть не может и что я, - здесь и сейчас, растоптав собственную гордость, лью слезы из-за безответной любви. Но что делать, я не знаю! И годы. Уже годы бесполезной борьбы - побега от самой себя. Но каждый раз, я понимаю, что дальше кухни, наших вечеров, нашей музыки, убежать не смогла....

- Ничего. Я справлюсь.

- Ты уверена?

- Чего ты хочешь от меня, скажи?!

- Чтобы ты была счастлива, Вера.

- Тогда, убирайся! Уходи из моей жизни! Как ты не можешь понять, что пока ты рядом, я не смогу полюбить другого мужчину. Я не вижу, не знаю других мужчин кроме тебя! Прости... я сорвалась. Прости.

- Может, мне правда уйти?

- Нет! Не надо! Пожалуйста. Я смогу перебороть себя и быть тебе другом...
    
Сегодня... день его свадьбы. Он был настолько милостив, что попросил у меня прощение за собственное счастье и спросил, смогу ли я быть на его свадьбе... одна мысль, о том, что он целует, обнимает, любит другую убивает меня. И я не настолько сильна, чтобы видеть это - самое страшное и жестокое действо. Что? Что ждет меня впереди? Будущее видится мне настолько беспросветным и черным, что я не знаю другого выхода.

Я... я хочу, чтобы ты помнил обо мне всегда! Всегда! Всегда!...

***

Узкая, извилистая тропинка поднималась в гору. Забыв обо всем на свете, Мария продиралась сквозь кустарники, желая скорее добраться до тропинки, чтобы сделать небольшой привал. Они искали Лимния. Мальчик, следуя за Марией, напевал какую-то песенку и через каждые пять-шесть шагов останавливался, чтобы посмотреть, как много еще осталось пути.

- Скажи, вот если бы у тебя была возможность загадать любое желание, чтобы ты попросила?

Мария остановилась, в задумчивости прикусив нижнюю губу.

- Не знаю. У меня нет желаний. Хотя, нет, дай подумать. Наверное, я бы загадала, чтобы он был счастлив.

- Вот как?! А для себя?

- Нет, мне ничего не надо у меня есть все. Я не знаю как другие женщины, как они живут, как чувствуют, но я... я приобщилась ко всем окружающим меня мирам сразу, как только узнала, что во мне развивается другая жизнь. С самого первого мига и по сей день, я перестала чего-то желать. У меня есть ты, и есть он, мне большего не надо. Большего не может быть.

- Наверное, это и есть женское счастье.

- Оно тебе кажется мелким? - Мария прислонилась к дереву и перевела дыхание.
- И да, и нет одновременно. Счастье мужчины более глобально; завоевания. Раньше это были победы в военных походах, а теперь, как это называют самореализация и карьерный рост. Вместе с этими завоеваниями должно придти материальное благополучие и вот только тогда, мужчина сможет спокойно вздохнуть и начать завоевывать себе женщину. Этот мир сделал нас воинами.

- Да, наверное, все именно так, но отчего же скажи, счастье то каким его видит женщина, тебе кажется недостойным внимания мужчины? Потому, что в нем нет победы в сражениях?

- Быть может, - мальчик остановился и, показав жестом на пни и огромные валуны, кивнул головой, - сядем здесь?

- И все-таки, ты ошибаешься. Счастье женщины в красоте и гармонии. Мы как противоположность полов потому и существует, что притягиваем эти две крайности: мир - женщина и война - мужчина.

- Хм. И опять, мне кажется, ты смотришь слишком мелко, - он улыбнулся, - ты готова на вечное самопожертвование ради Него. И все для того, чтобы где-то внезапно появиться, что-то сделать для Него и так же, незаметно уйти. Ты хочешь служить ему вечно и, для тебя счастье заключается в рабстве.

- Это не рабство. Это нечто другое, неужели ты не понимаешь? Весь мир это он. Солнце, да-да, даже солнце, оно всего лишь напоминает мне о его ладонях. О том самом моменте, когда он прикоснулся к моему лицу и позволил поцеловать свои руки, такие сильные, смелые, руки моего хозяина. Когда я вижу море, я вспоминаю его губы, понимаешь? Это не высокие слова, это чувства, которые увы, никакими словами выразить нельзя, но внутри меня такая буря эмоций и чувств, когда я понимаю, что весь мир это он.

- Занятно, вот о чем бы никогда не подумал, так это о том, что чувства можно как-то сравнивать с природой. Но только ты не думай, что я с тобой согласился, - мальчик улыбался, прищурив глаза, - наверное, я никогда не смогу понять, что значит любить кого-то больше себя. Как можно переступить через собственную гордость, достоинство и слепо повиноваться другому.

***

Вера бросила шариковую ручку на стол и, обхватив двумя руками голову, зарыдала в голос. Свет тающей свечи танцевал на стенах, сверкая в бокале с вином, цвета крови. На листах раскрытого дневника поплыли синие пятна - следы слез.

Santa Maria, mater Dei,
Ora pro nobis peccatoribus
Nunc et nora mortis nostrae.
Amen.
    
Все громче, звучала песня, наполняя пространство маленькой, прокуренной кухни. Ночной ветер, колыхал занавески на окнах, за которым гремела гроза и сверкала молния. Воздух, в ожидании дождя почернел.

- Зачем жить? Скажи, почему Ты так жесток со мной? Что я сотворила такого, что Ты послал мне это наказание? За что? Я не могу! Не могу бороться с тем, что сильнее всего на свете. Но я смогу поспорить с Тобой. Я докажу Тебе, что не настолько ничтожна, как думаешь Ты. Зачем Ты сделал нас глухонемыми, не способными на вечность? Это была хорошая издевка. Мы ведь, не люди!!

    
Сделав глоток вина, потушила сигарету и закрыла лицо руками. Грянул гром. Казалось, небо вот-вот, расколется на части и рухнет осколками на землю. Поднявшийся ветер, гонял листву и мусор по улицам.
    
Вера провела ладонями по лицу и подняла голову. Резким порывом ветра, открылась дверь балкона и освещенная молнией серая фигура, в черном с капюшоном одеянии, шагнула в квартиру. Вошедший Суицид приложил руку к сердцу, и низко поклонившись Вере, расправил принесенный с собой плащ с вышитым на спине, крестом в кругу...

***
Каждый раз, порываясь рассказать ему тайну, голос бесследно исчезал. В тот вечер, когда она совершила преступление, время сошло с ума. Встав у глухого окна, она слушала шипение желтой луны в камышах и думала о сплетенных в клубок корнях. Если Лимний поверит, Договор будет расторгнут.

Маленькая комната со сморщенными потолками, была его домом. Она приходила сюда уже не в первый раз, и, повесив на вешалку надежду, по ночам искала его веру. Прикасаясь к его основе, она порывалась улететь в распахнутую форточку, зовя его с собой. Но он крепко держал ее в объятьях и спрашивал: - Где ты? Я не вижу тебя.
Скрипнула открывающаяся дверь и на пороге комнаты, возник мальчик. Детство прошлепало к столу и сделало реверанс перед статуэткой Цезаря "Ave, Caesar, morituri te salutant ". Она повернула голову и приложила палец к губам, показывая в сторону спящего. Он нервно заворочался во сне и вновь попытался обнять стену.
- Мама! - шепотом, крикнул мальчик и провел ладонями по лицу, словно что-то снимал и указал в его сторону.

Птицей, она села на край кровати и двумя пальцами, боясь нарушить музыку его дыхания, приподняла маску и отпрянула назад. Комната наполнилась ярчайшим светом, несущим мудрость, и ударила по глазам. "Так вот почему он должен носить маски" - пронзила догадка.

Смех захлопал в ладоши и сел на прикроватную тумбу. Мальчик подбежал и надел маску на его лицо.

- Никому нельзя это знать! - прошептал и пожал плечами.

Боль глубоко вздохнула.

Она выбежала из комнаты и заплакала. Следуя пунктам Договора, командующим войском, будет безликий генерал, - Хозяин масок до призыва в армию. Она нашла его. Она должна привести.

- Мама, - мальчик протянул бокал красного вина.

Рубиновый напиток согрел. Боль сделала очередной виток вокруг шеи и ударила хвостом по сердцу. Сигаретным дымом к потолку поползла грядущая разлука. Мария всхлипнула и опустилась на пол. В этот миг надежда стала пеплом.

- Я хочу спасти Его! - она поцеловала руки мальчику - своему не рожденному сыну.
- Не получиться! - сказал он и погладил ее по голове. - Он не сможет поверить, поэтому, моему папе суждено стать генералом войска.

Она бежала. Ночная Тверская освещенная электрическими огнями. Черные, железные ворота. Дворик малой сцены Пушкинского театра. Зрители, смотревшие спектакль в исполнении уродливых пальцев, уже разошлись по домам. Тучи летели, проливая слезы. Он обещал ждать ее там, сегодня. Она хотела покаяться в совершенном преступлении и тем самым, спасти Его от призыва. Чего бы это ей не стоило, рассказать об армии и ждать. Час назад, он позвонил и взволнованно сообщил, что ему принесли повестку.

Дворик был пуст. Она упала на скамейку и зарыдала.

- Мама! - двери театра открылись и мальчик, державший за руку детство, шагнул к ней.

- Я хотела спасти! - закричала она и пнула урну.

- Поздно, мама. Для него уже все готово. Все, как он сам того захотел: диванный мир постельных тонов и одежда Будды.

- Я хотела!

- Ему тесно в твоем стеклянном колпаке.

- Я бы смогла разбить его, - сквозь рыдания кричала все громче и громче.

- Поздно, мама! Поздно. Твое "сегодня" для него "вчера".

Грянул колокольный выстрел и в воздухе застыло пластмассовое эхо.

- Эта вечность никогда не будет нашей, - прошептала вослед.

Ветер подхватил огрызки слов, и бумажный самолетик набрал скорость. Он надел рюкзак и поправил золотую с перьями маску. Под окнами раздалась барабанная дробь и пение Мельпомены. Войско остановилось в ожидании.

Он открыл дверь своей комнаты и шагнул вперед. Пришло его время - честно выполнить долг командующего войском.

viperson.ru

Док. 559299
Перв. публик.: 07.04.09
Последн. ред.: 17.09.10
Число обращений: 0

  • Генерал. (повесть)

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``