Режиссер и актер Олег Фомин, прежде чем снять "Next" и "День выборов", полгода прожил в волчьей стае
"Молодой Волкодав".
Знаменитым Олег Фомин просыпался дважды. В 1988 году на экраны СССР вышел фильм "Меня зовут Арлекино" о молодежной группировке, устанавливающей свои законы справедливости (в первый же год картина собрала 45 миллионов зрителей). И в 2001-м, когда на телеэкраны вышла криминальная сказка "Next". Более двадцати актерских работ, более десятка режиссерских. Фомин ныряет из фильма в фильм, из сериала в сериал. Работает без продыху. "День выборов" еще вчера был в афише, а Фомин завершает две новые киноработы.
- Вы ворвались в кино с фильмом "Меня зовут Арлекино", наш коллега Юрий Щекочихин стоял у его истоков...
- Юра написал пьесу "Ловушка 46, рост второй", она шла в ЦДТ. Потом режиссер Валерий Рыбарев написал вместе с Юрой сценарий. Меня пригласили на пробы, я работал тогда в Рижском молодежном театре. Мы возвращались с гастролей из Германии, и на границе, пока меняли колеса, наш режиссер Адольф Шапиро познакомил меня с невысокого роста человеком. Это был Юра.
Юра с "Ловушкой..." ездил в Берлин. Спрашивает меня, откуда я родом. "Из Тамбова", - говорю. "А знаешь, что наша киноистория произошла в Тамбове?"
Выяснилось, что я знаком с прототипом героя: мы дрались в детстве. Юра говорит: "Значит, это судьба". Потом поехали с ним в редакцию "Литгазеты", звонили в Минск Рыбареву. А лет через десять возникла идея написать продолжение. Юра загорелся, рассказывал фрагменты сценария. Он же все время ездил по стране, накапывал истории. Он говорил о капитане, в которого превратился наш Арлекино, о его судьбе. Его Юра встретил в Чечне. К сожалению, не удалось воплотить идею из-за Юриной гибели.
Сегодня, как и всегда, сложно найти живого человека. Кругом сплошной маскарад, не только в телике. Маскарад, от которого тошнит. Юра - настоящий, себя не придумывал.
Ему от тебя не было ничего нужно. Кроме дружбы. С ним было так легко и так интересно разговаривать. Сидя у него на даче, ты чувствовал себя дома.
Посмотрите его интервью, он ничего не додумывал. Не позволял себе пафоса, излишеств. От себя говорил. По глазам было видно, что переживает не понарошку. Может, не надо было ему идти в политику.
- В английской киноэнциклопедии вас назвали режиссером-сказочником. Как вы к этому отнеслись?
- С радостью. Хотя это было в самом начале моей режиссерской работы, после фильма "Милый Эп" и "Времени нашей жизни" по Сарояну. Но для меня кино всегда было сказкой.
Для жизненной правды есть кино документальное, которое почитаю, но не умею этого делать. Для "Нашего дома - Россия" я снимал сюжеты про их лидеров. Было трудно, ведь я не журналист. Большое впечатление на меня произвел Рохлин.
- Вы снимали Рохлина незадолго до его убийства?
- Да. Я задавал ему те вопросы, которые лично меня волновали. Мы с оператором Васей Сикачинским гуляли с ним по парку, разговаривали. Такой тет-а-тет на троих. Редкостно живой, настоящий человек. Военный, признавшийся мне, как он ненавидит воевать.
А по поводу сказок... Мне кажется, все, что мы делаем, в какой-то степени сказка или вымысел. Когда нас обвиняют за "Next" в том, что таких бандитов не бывает, меня это не огорчает. Я не про бандитов снимаю.
- Вас критикуют не за то, что бандиты не настоящие, - за их романтизацию.
- Если б я романтизировал побоища, драки и убийства... Рассказываю про людей, не умеющих жить среди людей. Когда в истории появляется ребенок, меняются и ценности героя, и его отношение к жизни. Для меня важен сюжет, как отец обретает сына. Как они друг на друга воздействуют.
Люблю, когда кино можно рассказать в двух словах. Как "Спасти императора", работа над картиной только что закончена. Девять офицеров пытаются вытащить плененного государя из Екатеринбурга. История про мужчин, их поступки. Про любовь. Воронка братоубийственной войны, из которой надо не просто выбраться, но остаться человеком.
Прежде всего мне интересны люди, их поступки. Мой учитель Николай Александрович Анненков говорил мне, что только в 85 лет понял, как надо играть. Спрашивал: "Зачем тратить на это долгую жизнь? Я тебе расскажу, что знаю, - иди дальше. Запомни главное. Не играй образ. Есть ты и поступки образа". Потом я его видел на 110-летнем юбилее, он читал стихи, через неделю скончался.
- Что привнес Абдулов в характер криминального авторитета Лавра, главного персонажа "Next"?
- Если кратко - все. Он Лавра сделал. Саша очень серьезно готовился. Пересмотрел кучу фильмов...
- Прежде всего "Крестного отца".
- Конечно, выдающуюся роль Брандо. Лавр - наша совместная работа. Изначально это была просто бандитская история, пока не появились живые люди. Люблю пробы, потому что порой не понимаю, как написанный текст будет звучать из уст людей, которые сядут и начнут разговаривать этими словами. Автор у себя на даче пишет сценарий, не находится в декорациях, в живых интерьерах. Поэтому кино делается на площадке.
- "Next" был написан сценаристом Алексеем Тиммом для игровой картины.
- Так же как и "Фаталист". Кстати, это была наша первая совместная работа с Сашей Абдуловым семь лет назад. Некоторые финалы Леша просто не дописывал. Говорил: "Сам придумаешь, меня же на съемках не будет, не знаю, во что кино вырастет". В первом "Next" финал - мой, по сценарию всех убивали. Да и во втором тоже. Саша показал мне скутер. "Давай, - говорит, - покатаюсь". В финале он гарцует по озеру. Если б это было гусарское кино, гарцевал бы на коне. Такой сочинили вальс любви. Не мог человек сразу после похорон предложить руку и сердце. А танец на скутере - мог, отчаянная бравада. За ночь я написал сцену.
- Какие из ваших сериальных работ вы считаете качественными?
- Мне не стыдно ни за одну. Я не делю кино на сериальное и игровое. Нас долго не пускали на ТВ именно потому, что работаем не в ТВ-формате, снимаем по-киношному. Этот свет, который Вася так мучительно выставляет, эти мизансцены, внутрикадровый монтаж. Нас ругают за чрезмерную скрупулезность. Тем не менее, благодаря Диме Лесневскому, мы вышли на экран и продолжаем работать. 7 лет одна команда.
- В последнее время в вашем кино все чаще возникает социальная тема.
- Мне интересно то, что на первый взгляд кажется невозможным. Тема второстепенна. Вот "Молодой Волкодав". Я понимал, что задача невыполнима - снять костюмный исторический сериал, не имея денег, которые были у игровой картины о "Волкодаве..." Потом начинаешь складывать по кирпичику. Голова-то есть на плечах. Для одной сцены купили гуся. Сконструировали три пары крыльев.
- Как в старых фильмах Птушко...
- Я всегда мечтал сделать фильм на основе спектакля. В кино нет времени на подробные репетиции, отработку характеров, их взаимоотношений. Какое счастье снимать историю, уже размятую актерами!
- "День выборов" вы перенесли из театра на настоящий корабль - ради чего?
- Мне понравился спектакль. Возник азарт сделать из этого кино. Почти невозможно перевести на экран спектакль. В лучшем случае выйдет киноспектакль. В кино - иная пластика. Ребята из "Квартета И" привыкли работать на 25-й ряд. Надо было почувствовать, что камера здесь, рядом. Многие вообще играли в кино первый раз. Но ребята талантливы, быстро поняли, что к чему.
- В какой степени бюджет влияет на картину?
- Ты должен быть художником в любой ситуации. Фассбиндер снимал при минимальных бюджетах. Сегодня триумф компьютера. Смотрю картину. Вначале замечательная графика. Ты восторгаешься - не на уровне чувств - а "вау, как это круто". После графики актерский диалог. Все. Пусто. Ухожу в бар, смотреть дальше неинтересно.
Это не профессия. Русские школы режиссуры, актерского мастерства - где они? Мы насытили экран хреновыми ошметками из компьютерной мясорубки: летящие колеса в камеру, мелко нашинкованные кадры, из которых ничего не понятно. К кино это отношения не имеет. Меня обвиняют, что я снял несовременное кино про русских офицеров. Но другие люди смотрят материал и говорят: "Наконец-то что-то человеческое".
- Вы снимаете без перерыва. Кажется, на вашем счету уже более 100 часов игрового и телевизионного кино...
- При этом не "поливаем" из пяти-трех камер. Снимаем подробно одной камерой. Все трюки вживую. Практически без всякой графики. Сложно делать кино в рамках сериала. Мы стараемся.
- Сейчас снимаете фильм про Афганистан "Небо над Кандагаром".
- События происходят уже после Афгана. Боевых действий там немного.
- Но переживания по поводу той неосмысленной полускрытой войны - тоже больная тема.
- Воевавший отец героя обвинен в предательстве, сын начинает расследование, встречается с его однополчанами. Возвращает отцу доброе имя. Не могу сказать, что этого проекта я ждал. Так вышло. Я снимался в картине, режиссер ушел. Пришлось вытягивать.
- Во время съемок "Весьегонской волчицы" вы жили в питомнике, практически в волчьей стае полгода. Опыт уникальный. Как это было?
- Да, я поселился в стае вместе с шестимесячными волчатами, жил с ними до года. Понятно, стал членом стаи. Своим. Они меня кусали, лизали, верхом на мне сидели. Зачем? Иначе бы мы не сыграли. Там все по-настоящему. Иначе никто бы у меня с рук не ел, не вылизывал бы мне лицо. Волки чужого к себе не подпустят. Там не как у нас, там другое. На тебе не должно быть ни парфюма, ни алкоголя, ни табака. Запрещено: бояться, врать. У тебя одно право - любить их. Ты в вольере один на один с ними. А их, между прочим, - 16. Это и для человека, и для актера грандиозный опыт. Есть фото, от которого егеря сходят с ума. Там я валяюсь с тремя волками, и они играючи грызут меня за горло.
Первое время мне без них было трудно. Мне нужна была подпитка этой предельной природной чистосердечностью.
