`Ветер был, есть и будет, а газ рано или поздно закончится`Назад
`Ветер был, есть и будет, а газ рано или поздно закончится`
Зампред правления ОАО ГидроОГК Василий Зубакин в интервью "Газете"
Исчерпание традиционных ресурсов в виде нефти, газа, угля подстегивает многие страны мира всерьез заняться альтернативными видами топлива. Самое тяжелое положение - у потребителей. В частности, Евросоюз видит в возобновляемых источниках энергии (ВИЭ) единственное спасение от монополизма "Газпрома". Несмотря на то что в России ситуация противоположная, думать об энергетическом будущем стали и у нас. На прошлой неделе российский премьер Владимир Путин подписал постановление правительства о квалификации генерирующих объектов, функционирующих на основе ВИЭ. Это первый из разработанных ОАО ГидроОГК проектов постановлений к федеральному закону "Об электроэнергетике", которые должны обеспечить внедрение ВИЭ в России. В интервью обозревателю "Газеты" Евгению Белякову заместитель председателя правления ГидроОГК Василий Зубакин рассказал о перспективах развития в России ветряков, солнечных батарей, геотермальных и приливных станций.
- В чем суть подписанного постановления правительства?
- Это правила квалификации. Ведь не каждый генератор, который заявляет, что он использует возобновляемые источники, таковым и является. Например, будут генераторы, которые работают и на биотопливе, и на природном газе. Будут ветродизельные комплексы, где нужно разделять, какое количество энергии выработано на ВИЭ, а какое - за счет традиционных источников. Если один раз кто-то попытается обмануть, то вся идея в целом будет дискредитирована.
Зубакин Василий Александрович
Родился в 1958 году. В 1980 году окончил Омский политехнический институт, а в 1986-м - аспирантуру Московского института народного хозяйства им. Плеханова. Доктор экономических наук - защитил докторскую диссертацию в 2006 году, профессор Петербургского государственного политехнического университета.
С 1996 по 2000 год - генеральный директор ОАО "Сибирский капитал". С 2000 года - на руководящих должностях в структурах РАО "ЕЭС России". Прошел путь от заместителя начальника департамента экономики холдинга и дочерних обществ РАО "ЕЭС России" до начальника департамента обеспечения процессов реформирования компании. С 2007 года - зампред правления ОАО ГидроОГК.
Женат. Имеет двоих детей. В свободное время увлекается водным туризмом.
В то же время процедура квалификации должна быть максимально простой и доступной потенциальному инвестору или собственнику. Представим ситуацию: есть владелец малой ГЭС на Камчатке. И тут мы ему скажем, что он должен полжизни ходить с какими-то бумагами, обивать какие-то пороги в Москве. Понимаете, какой экономический сигнал мы дадим?
- Какие еще подзаконные акты нужны?
- Другой документ - это основные направления повышения энергоэффективности за счет развития ВИЭ. В них должны быть указаны конкретные значения, сколько процентов ВИЭ по мощности, выработке и в каком году должно быть в стране. Это будет что-то вроде директив Евросоюза, на основе которых в европейских странах появляются национальные планы развития ВИЭ. Есть такая европейская цифра - 20-20, то есть 20% выработки на ВИЭ к 2020 году. Исходя из этого, все правительства стран Евросоюза выстраивают систему стимулирования, экономической мотивации инвесторов, дают сигнал производителям оборудования.
- Цена на нефть растет колоссальными темпами. При какой стоимости углеводородов ВИЭ сравняются с ними по рентабельности?
- На этот вопрос невозможно ответить однозначно. Когда мы говорим о конкурентоспособности возобновляемых источников энергии по сравнению с традиционными, надо делать поправку на то, что наши внутренние цены на энергоносители, в первую очередь газ и уголь, всегда будут ниже мировых цен хотя бы на составляющую, связанную с транспортировкой.
Например, наши угольные станции. Зачастую они, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, находятся на борту разреза. Там уголь на станцию поступает по транспортерам, и, соответственно, стоимость тонны угля и киловатт-часа гораздо меньше, чем у европейской электростанции, для которой нужно поставлять уголь морем, рекой или железной дорогой.
То же самое и с газом. Если он находится внутри страны и электростанции стоят в нескольких десятках километров от места добычи, то никогда его стоимость не будет на мировом уровне.
Кроме того, в России нет такого серьезного фактора, как плата за выбросы парниковых газов. Дело в том, что эта плата, которая существует в европейских странах, уже сейчас составляет серьезную часть их затрат. И у всех компаний есть серьезные ожидания по ее росту. У нас же это пока не стало фактором в затратной части наших тепловых станций.
Таким образом, не берусь сказать, при какой стоимости барреля нефти ВИЭ не понадобится господдержка. Речь идет об институциональных условиях и о разной структуре затрат.
- На какие страны России нужно равняться по развитию ВИЭ?
- На законодательном уровне это большая часть стран Евросоюза. С разными вариантами они внедряют или уже внедрили системы, похожие на то, что делается у нас. Возможно, через год-полтора у нас будет одна из самых передовых систем. Когда караван поворачивает, хромой верблюд оказывается первым. Наше преимущество в том, что мы можем не повторять те ошибки и ложные пути развития, по которым шли европейские страны. Например, уже сейчас в нашем федеральном законе заложен принцип надбавки к рыночной цене, а не твердой цены за энергию ВИЭ. Надбавка - это более рыночный механизм, который не искажает существенным образом экономические сигналы. И европейские страны все в больших масштабах отказываются от принципа твердой цены за энергию ВИЭ в пользу этого более современного принципа. Мы ориентируемся на самый передовой опыт, добавляем что-то свое. Например, планируется выплата компенсаций из федерального бюджета стоимости техприсоединения генераторов ВИЭ к сетям.
C технологической точки зрения в каждой стране есть серьезные успехи. В области геотермальной энергетики образец для нас - Исландия, где целые города отапливаются и снабжаются электроэнергией за счет геотермальных источников. В области ветроэнергетики - Дания, Испания, Германия, США. В области малых ГЭС лучшим образцом является Китай, где ежегодно внедряются тысячи мегаватт малых ГЭС. В области приливной энергетики пока образцов новых эффективных решений для нас нет. Считаю, что наши разработки уникальны и что, наоборот, у нас есть чему поучиться другим странам.
- Если в Европе поставлена цель довести долю ВИЭ к 2020 году до 20%, то какой прогноз, на ваш взгляд, должен быть в России?
- Думаю, в нашем энергобалансе вместе с крупными ГЭС этот процент должен быть больше 20, то есть 21-22%.
- А без крупных ГЭС?
- Без них - 4-5%. Это достижимый уровень, но он потребует, во-первых, системы поддержки ВИЭ на государственном уровне. И во-вторых, достаточно серьезного напряжения сил со стороны отечественного машиностроения. Техника для ВИЭ, за исключением оборудования для больших ГЭС, изготавливается нашим машиностроением пока в единичных образцах, и, соответственно, стоимость их изготовления, как правило, очень высокая и неконкурентоспособная по сравнению с мировыми образцами.
- Как стимулировать их на запуск промышленного производства?
- Недостаточно того, чтобы кто-то захотел что-то построить. Если нет сигнала производителям оборудования, а они не начинают организовывать серийное производство, то и никакой экономической эффективности здесь не будет. Наша задача - разорвать этот порочный круг "низкая эффективность ВИЭ - неразвитость машиностроения". Кстати, здесь важнейшими игроками становятся отечественные предприятия, в том числе из оборонно-промышленного комплекса (ОПК). Почти все наше оборудование по ВИЭ сейчас производится на предприятиях ОПК.
Ветроэнергетика - это предприятия бывшего Минавиапрома. Приливная энергетика - "Севмаш", который производит атомные подводные лодки. Геотермальная энергетика - Калужский турбинный завод, тоже имеющий существенную оборонную часть. Объяснение простое: там высокие технологии, а ВИЭ - это высокотехнологичная часть энергетики.
И еще. Если взять, например, ветроустановку, то нет смысла тащить из Великобритании, США или Германии 60-метровую башню, нет смысла перевозить гондолу, лопасти, ступицу, опорно-поворотное устройство. Все это можно изготовить в России, включая генераторы. В частности, на ветроагрегате (1 МВт), который мы запустили в Калмыкии в прошлом году, использованы серийные вертолетные редукторы. Огромных лопастей диаметром 35-40 м в России пока не делают. Но я думаю, что страна, которая производит серьезные вертолеты, научится делать и такие лопасти.
К примеру, Украина сумела нас здесь уже обогнать. Там есть как минимум два лицензионных производства ветроагрегатов с высокой степенью локализации. Все это нам тоже под силу, потому что аналогов "Южмаша", бывших общемашевских предприятий много, тем более что украинские коллеги предлагают нам промышленную кооперацию по изготовлению ветроэлектрических установок мощностью 100, 250, 600 или 2 тысячи кВт.
Но основной сигнал для машиностроителей - это объемы ввода мощностей генераторов ВИЭ около 23 ГВт к 2020 году и объем заказов на 620-650 млрд рублей. Разрабатываемые нормативно-правовые акты - это в определенном смысле гарантии реальности таких заказов.
- Получается, ГидроОГК сейчас работает в интересах всех участников рынка: не только для своих будущих проектов почву готовит, но и для других инвесторов.
- ГидроОГК - коммерческая компания, и мы не занимаемся благотворительностью, а работаем над развитием своего бизнеса, потому что у нас есть дочерние компании, которые занимаются и приливной тематикой, и строительством малых ГЭС, и геотермальной энергетикой. Но в данном случае условия для бизнеса попутно оказываются подходящими и дают позитивные экономические сигналы для инвестиций в целом в эту отрасль. У нас в компании нет солнечной или водородной энергетики, нет станций, работающих на биотопливе, но мы понимаем, что продвигаться в направлении создания правильного регуляторного режима, позитивного инвестиционного климата надо одновременно по всем видам ВИЭ. Таким образом, мы получаем больше сторонников.
- Значит, иностранным компаниям не обязательно будет создавать СП с ГидроОГК, они смогут выходить на рынок сами?
- Безусловно. Ситуация в Калмыкии очень показательна. Там есть наш опытный ветропарк, и одновременно реализуется достаточно крупный проект создания ветропарка чешскими инвесторами. Мы смотрим на наших коллег не как на конкурентов, мы желаем им успеха, потому что их продвижение - это в целом успех отрасли ВИЭ.
- Насколько серьезный интерес проявляют иностранные компании?
- Очень большой. К примеру, иностранные компании, которые хотят заниматься в России ветроэнергетикой, очень хорошо изучили наш ветропотенциал. Но ВИЭ зависят не только от того, каковы естественный климат и ресурсы, но и от того, какой климат создается с точки зрения политики местных властей. Если президент Северной Осетии Таймураз Мамсуров и глава Дагестана Муху Алиев прилагают усилия (налоговые льготы и др.) к тому, чтобы поддерживать малые ГЭС, то естественно, что в этих республиках программа малых ГЭС будет успешно реализовываться. Президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов активно помогает и нам, и чешским коллегам. Губернатор Камчатского края Алексей Кузьмицкий - активный сторонник развития геотермальной энергетики.
Сигнал к развитию ВИЭ должны увидеть и почувствовать не только инвесторы, частный бизнес, но и региональные администрации, руководители регионов, которые смогут дальше все это дело двигать.
- Еврокомиссия в прошлом году выделила 2 млн евро на исследования в области ВИЭ в трех регионах России. Руководитель проекта в шутку заявил, что чем больше Россия будет вырабатывать энергии на ВИЭ, тем больше для Европы останется природного газа.
- В каждой шутке есть доля шутки. На самом деле развитие ВИЭ в России приносит выгоду Евросоюзу. Во-первых, это в целом оздоровление климата, тенденция к сокращению выбросов. Во-вторых, европейцы очень хорошо умеют считать деньги, видят состояние нашего машиностроения, производящего оборудование для ВИЭ, и понимают, что в первую очередь это будут заказы для них. Газ - это уже следующая причина.
- В Европе есть серьезный стимул для развития ВИЭ - попытка обрести энергонезависимость. А в России это, получается, больше следование моде?
- Напротив. Если по части угля наши запасы почти неисчерпаемы, их хватит на сотни, а то и на тысячу лет, то по ресурсам газа - это десятки лет. И в этом смысле мы хорошо понимаем, что ветер был, есть и будет, а газ рано или поздно закончится.
- Имеются ли наработки по использованию ВИЭ в домашних условиях - например, поставить на дачу солнечную батарею или ветряк?
- Этот рынок существует. Другое дело, что мы не можем его централизованно поддерживать. Это технологически невозможно: если у вас ветряк на 10 кВт, то стоимость затрат на оформление всех бумаг по его субсидированию будет стоить гораздо больше. Тут другое: если наши промышленные производители начнут в серьезных масштабах выпускать десятками и сотнями мегаватт ветроагрегаты или оборудование для малых ГЭС, то для микроветроагрегатов и микроГЭС они попутно тоже все смогут делать. Появится экономическая эффективность ВИЭ в микромасштабах. КБ, литейный цех или механообработка могут одновременно делать много типоразмеров одного оборудования.
Например, берется насос с двигателем, ставится в режим турбины и генератора и работает. Конечно, не тот КПД, не совсем высокая эффективность, но уже работает. Вырабатывать электроэнергию можно с помощью насоса и электродвигателя, если физику вспомнить.
- Смогут ли потребители не только обеспечивать себя, но и продавать излишки в сеть?
- Здесь сложнее, потому что излишки если и будут, то такие крохотные, что их учет может обойтись по стоимости достаточно дорого (дорогое оборудование, необходимость регулярного считывания информации, каналы связи). Доступ на продажу в сеть - это сложнее. Хотя в идеале какое-то домохозяйство, оснащенное возобновляемыми источниками энергии и хорошей правильной системой коммерческого учета, могло бы работать на принципе: в какое-то время суток энергию потреблять, в какое-то время суток - поставлять в сеть. Технически это возможно, но пока это дороговато с точки зрения трансакционных издержек и затрат на коммерческий и технический учет.
- Футуристический вопрос: возможно ли, к примеру, через 100 лет или в совсем далеком будущем полностью заменить традиционные источники на ВИЭ?
- Думаю, нет. Объемов ВИЭ в России гораздо больше, чем самый смелый рост потребления энергии. Одного ветро- и приливного потенциала хватит для перекрытия будущего потребления России в несколько раз. Но дальше начинаются проблемы. Ветроэнергетика имеет низкий коэффициент установленной мощности: ветер не всегда есть, этот потенциал находится очень часто по побережьям морей, там, где нет потребления: Тихий океан и Северный Ледовитый. Ветроэнергетика не совсем предсказуема: периоды сильного ветра прерываются периодом штиля. И на это время нужно держать серьезные резервы традиционной энергетики. Если же мы говорим о приливной энергетике, то она более предсказуема в силу того, что приливы работают с точностью до минуты. Но те же проблемы: расположение далеко от потребителя на побережье и неравномерность графика, которые ставят технологическую проблему накопления энергии в период провалов графика выработки. В этом смысле в обозримом будущем место для традиционной энергетики - углеводородного топлива и атома, безусловно, остается.
09.06.2008 / ЕВГЕНИЙ БЕЛЯКОВ
Материал опубликован в "Газете" N106 от 09.06.2008г.
