- Насколько нам известно, установки Института ядерной физики как раз и работают на встречных пучках, и здесь, у нас, было сделано немало научных открытий?
- Да, это так, можно сказать даже больше: метод встречных пучков получил мировое признание именно благодаря работам нашего Института. В сегодняшних работах ИЯФ максимальные энергии, достигаемые во встречных пучках - 2X6 ГэВ (1 ГэВ - миллиард электронвольт) На БАКе же будет получено 2Х7 ТэВ (1ТэВ-триллион электронвольт) - в тысячу с небольшим раз больше!
Впрочем, с пуском БАКа эксперименты, проводимые в ИЯФ отнюдь не потеряют своего значения. Поиск нового в физике элементарных частиц идет широким фронтом по всей шкале энергий, доступных физикам. Так что данные, получаемые на ускорительных комплексах ИЯФ заведомо будут востребованы в физике элементарных частиц. Но, конечно, на эксперименты в ЦЕРНе на БАКе возлагаются особые надежды. В частности, здесь может быть открыт предсказанный теоретически бозон Хиггса (а может быть и бозоны Хиггса). Вы, конечно, слышали о том, что происходит в другой науке, - космологии. Там открыты "темная энергия", ответственная за ускоренный разлет нашей Вселенной, и "темная материя", - скрытая масса, о которой астрофизики не подозревали. По современным представлениям астрофизиков, темная материя должна состоять из стабильных (не распадающихся в течение десятка миллиардов лет) нейтральных, т.е. не имеющих заряда частиц, участвующих только в гравитационном и электрослабом взаимодействиях и имеющих массу покоя примерно в тысячу масс протона (M ~.1000mp = 1 ТэВ), притом медленных, имеющих небольшую кинетическую энергию. Если такие частицы будут обнаружены, мы сильно продвинемся в понимании устройства Вселенной и ее эволюции. Сегодня астрофизики в общих чертах представляют историю эволюции Вселенной. Однако здесь немало белых пятен. Большой Адронный Коллайдер в значительной мере приоткроет тайну первых мгновений существования нашей Вселенной после Большого Взрыва. Так что запуск БАКа - огромное событие для науки.
Хотел бы отметить, что ИЯФ выполнил довольно внушительный объем работ для Большого Адронного Коллайдера. Работы эти очень сложные, выполнявшиеся с высочайшими точностями. Не буду их перечислять. Остановлюсь только на одном примере. Для инжекции протонов в коллайдер потребовалось создать две магнито-вакуумных системы длиной около 5.5 километра каждая. Для них были изготовлены собственно вакуумные системы, большое количество электромагнитов каждый длиной 6 метров и весом несколько тонн а также серия магнитных линз. Все это оборудование общим весом 4000 тонн, изготовленное в ИЯФе, строго по графику отправлялось трайлерами в Женеву в течение нескольких лет. Ну, а когда все оно было доставлено к месту назначения, сборку производили наши сотрудники. Так вот, когда инжекионные системы были смонтирован, в первом же импульсе инжекции пучок протонов был проведен сквозь всю длину системы без единой коррекции. Надо сказать, на сотрудников ЦЕРНа это произвело впечатление.

- Почему коллайдер расположили на глубине 100 метров?
- Потому что есть радиационная опасность. В непосредственной близости от Коллайдера людям находиться недьзя. Система защиты существует на любых ускорителях, в том числе и у нас в ИЯФе. Коллайдер в ЦЕРНе рассчитан на очень высокие энергии, поэтому и система защиты предусмотрена соответствующая.

- Почему заговорили вдруг об опасности возникновения черных дыр?
- Ну, положим, самые квалифицированные физики мира, которые причастны к разработке проекта и планированию экспериментов, никогда ничего подобного не говорили.
Хотя БАК и является одним из самых грандиозных проектов человечества, а в своей области - самый амбициозный, все же до того, что может природа, ему далеко. Как уже упоминалось, БАК будет производить протоны с энергией 7?1012 эВ. Ученые, занимающиеся физикой космических лучей, обнаруживают огромное количество частиц, приходящих на Землю с неизмеримо большими энергиями. Самая большая энергия из зарегистрированных космических частиц оценена в 1020 эВ. А мы все еще живы здоровы. Даже такие частицы, залетающие к нам из Космоса, никаких черных дыр не образуют.
Недавно я увидел фрагмент телепередачи о скандалах в шоу-бизнесе. Знаете, сколько стоит придуманный(!) соответствующими "специалистами" средней руки скандал, который на время приподнимет звезду над окружающими? -
Пятьдесят тысяч евро. Об этом без тени стеснения говорил один из таких "специалистов". Мне кажется, что история про черные дыры в БАКе - такого же сорта. Говорят, что эту историю раздули два американских физика. Это правда, но физика сегодня столь необъятна, что физики, мало кому известные в научном мире, к тому же весьма далекие от физики элементарных частиц, едва ли вправе обращаться в суд по столь серьезному поводу, не имея за душой доказательств, которые могли бы убедить экспертов. Боюсь, за этим обращением в суд нет ничего, кроме желания прославиться любой ценой. Ну, а когда СМИ начали раздувать эту историю, тут уж хоть стой, хоть падай. Оказывается, Нострадамус предсказал, что мир погибнет из-за этого Коллайдера. По большому секрету скажу Вам, что анализ катренов Нострадамуса, предпринятый Национальной академией наук США несколько лет назад, показал, что никаких предсказаний в них не содержится. Но благодаря усилиям переводчиков этих катренов с языка на язык, они начали содержать в себе нечто, что можно истолковать при желании как пророчества.

- Можно ли заранее говорить о каких-либо положительных последствиях в целом для развития науки, техники и экономики подобного рода масштабных исследований?
- Фундаментальная наука не ставит и не должна ставить перед собой утилитарных задач. Но хорошо известно, что информационные технологии и Всемирная паутина возникли благодаря внутренним потребностям физики высоких энергий и ядерной физики. Следует напомнить, что современная мобильная связь, цифровая запись звука и изображения и т.д. и т.п. - все это тоже результаты развития фундаментальной науки. Явление сверхпроводимости используется пока в интересах науки, но уже начинает внедряться в энергетику.
Что касается Большого Адронного Коллайдера, то в данном случае мы имеем дело с уникальным научным экспериментом, последствия которого предугадать невозможно. Ясно, что это будет новое, очень нужное для науки знание, которое приблизит нас к самым сокровенным тайнам мироздания.

- Адронный коллайдер - вещь настолько дорогая, что его создание возможно только при международном сотрудничестве. Есть ли у сибирских ученых в запасе идеи или проекты подобного рода?
Ну, столь крупные проекты - большая редкость. Сегодня можно назвать лишь один проект, сопоставимый с коллайдером. Это проект международного экспериментального термоядерного реактора ИТЭР, строительство которого начато, наконец, в Кадараше (Франция). Проект был инициирован Советским Союзом в последние годы его существования. Четырехстороннее (Евросоюз, СССР,- в дальнейшем Россия, США, Япония) соглашение было подписано в конце 80х гг. Проектные работы велись до 2004 г. Наконец, в конце 2006 г. было подписано Межправительственное соглашение о строительстве ИТЭРа. К этому моменту число сторон-участниц проекта увеличилось до семи. К четырем упомянутым добавились Китай, Индия, Южная Корея.

Применительно к Сибирскому отделению лучше поставить вопрос иначе: есть ли у нас проекты национального масштаба, то, что принято называть МЕГА САЙЕНС,- крупномасштабные проекты? Есть, конечно.
Наука сегодня многообразна. Существует "настольная" наука. Она, несомненно, приносит пользу. Но если говорить о серьезных научных прорывах, они нередко связаны с крупными проектами. К примеру, в астрономии до сих пор используются оптические телескопы с диаметром 0.5 - 1 метр, но если вы хотите "пощупать" далекие туманности, узнать, какой была Вселенная 10 миллиардов лет назад (и не просто узнать, а исследовать), вам потребуются более крупные, десятиметровые телескопы. Если говорить о радиоастрономии, то там размеры радиотелескопов приближаются к километру. А дальше эти гиганты, разнесенные на несколько тысяч километров, объединяются в единый комплекс, что дает новые возможности в астрофизических исследованиях.

У крупномасштабных проектов зачастую есть и еще одно важное свойство. Как правило, они позволяют вести междисциплинарные научные исследования. Хорошей иллюстрацией к данному утверждению служит ускорительный комплекс ВЭПП-3/ВЭПП-4, работающий в новосибирском Институте ядерной физики . С одной стороны, на нем ведутся фундаментальные исследования по физике элементарных частиц, а с другой, - этот комплекс поставляет синхротронное излучение (СИ), которым длительное время кроме российских ученых пользовались ученые многих стран мира. Сегодня, когда в большинстве высокоразвитых стран появились собственные источники СИ, здесь работают, в основном россияне. Для Сибирского отделения РАН, где в буквальном смысле рядом работают ученые разных научных направлений, уже ощутившие преимущества междисциплинарных исследований, наличие мощного источника СИ особенно существенно. О важности МЕГА САЙЕНС, о роли междисциплинарных исследований немало говорилось на последнем общем собрании Сибирского отделения РАН.

О крупномасштабных проектах, превосходящих финансовые возможности института и даже Сибирского отделения, можно говорить много, но давайте ограничимся одним примером, достаточно широко известным. Несколько лет назад Институт ядерной физики запустил первый в мире мощный (порядка 500 Вт) лазер на свободных электронах (ЛСЭ), работающий в терагерцовой области спектра. Для химиков, биологов и даже для физиков открылось совершенно неожиданное поле деятельности. С научной точки зрения пуск лазера - важное событие. Но я бы хотел коснуться экономических проблем, связанных с ЛСЭ. В период всеобщей разрухи 90х гг Институт научился зарабатывать деньги на выполнении зарубежных контрактов (делал он это и в советские времена, но не в таких масштабах). Благодаря контрактным заработкам, Институту удалось завершить первую очередь ЛСЭ. Но надо сказать, изобилия средств у нас никогда не было. Если деньги уходили, к примеру, на строительство ЛСЭ,- не обновлялся парк приборов и оборудования в Институте и т.д..
Сейчас с огромным напряжением сил достраивается вторая очередь. Впереди - третья, самая перспективная. Не буду на этом останавливаться, но поверьте, у третьей очереди просматриваются уникальные по важности практические применения. А что мы имеем? Государство всерьез проект не поддерживает. Можно больше сказать: мешает. Как? А вот как. Средства, поступающие от контрактной деятельности, по тысяче самых разных причин приходят в Институт нерегулярно. По этой причине временами случалось, что у Института не было денег. Несколько лет назад мы в таких случаях просто брали кредит в банке и тем решали проблему. Сегодня, благодаря "мудрости" высоких чиновников, это запрещено. Конечно, Сибирское отделение в меру своих сил помогает, но у него очень ограниченные возможности.
Я остановился на проблемах новой установки ЛСЭ. По меркам МЕГА САЙЕНС это далеко не самая крупная установка, скорее самая маленькая в данном классе. В Институте есть существенно большие по масштабу установки. Государство на их содержание, а тем более модернизацию, средств не выделяет. Аналогичная ситуация складывается с содержанием телескопов в Институте солнечно-земной физики (Иркутск), мощного пинча ГИТ-12 в Институте сильноточной электроники в Томске.

Совсем недавно нам пообещали, что до конца 2008 года научные работники в среднем будут получать тридцать тысяч рублей в месяц. Увы, это не решает проблему крупных установок. Без дополнительных средств, направленных на поддержание собственно установок, проблема не будет решена. Что же касается повышения зарплат ученых, то, по крайней мере, в физико-технических науках это мина замедленного действия. Помимо научных сотрудников в институтах физико-технического профиля работает большое количество инженеров, которые в общем то также занимаются исследовательской деятельностью. Разделение на "белых" и "черных" с огромным перепадом в уровнях зарплат, конечно, не будет способствовать творческому настрою в коллективе.

Государство должно понять следующую простую истину: средства, которые были затрачены на науку всеми странами мира за всю историю, ничтожны по сравнению с теми благами, которые принесла наука человечеству.

И еще: если государство не на словах, а на деле выбирает инновационный путь развития, оно должно изменить свое отношение к науке. Пока наша наука не угодила в черную дыру..

*) "Вечерний Новосибирск" ( с сокращениями) , 24 июля 2008
"Наука в Сибири" ( полный текст) N 31-32 14 августа 2008

Вопросы задавал Алексей Надточий

Док. 555310
Перв. публик.: 16.07.08
Последн. ред.: 16.04.09
Число обращений: 0