Экономический кризис продолжает свое победное шествие по России. Падает объем производства, транспортных перевозок, торговли, инвестиций и большинства других показателей, характеризующих экономическую ситуацию.
Заметно снижается и уровень жизни населения. По данным Роскомстата, в январе 2009 года реальные доходы среднестатистического россиянина сократились (по сравнению с январем прошлого года) почти на 11%. Это, что называется, "в среднем по больнице", то есть, у кого-то вдвое выросли, а у другого вчетверо упали.
А если учесть, что в это же время на 23% увеличилась безработица, превысив отметку в 6 миллионов человек, то становится очевидным: жизнь большинства наших соотечественников стала значительно хуже и скучнее.
Впрочем, аналогичную или похожую картину можно наблюдать по всему миру - кризис имеет глобальный характер. Как следствие, почти повсеместно происходит заметное обострение классовой борьбы и социально-политической ситуации в целом.
По Европе прокатилась мощная волна забастовок, организованных акций протеста и стихийных выступлений трудящихся, грозящих, кое-где, превратиться в настоящую герилью.
Многие представители оппозиции ожидали, что нечто подобное произойдет и в России, поднимется волна рабочего движения, активизируются профсоюзы (по крайней мере, часть из них, не связанных с официозной ФНПР), резко усилятся позиции левых партий и организаций. Однако этого не происходит, и в ближайшее время, судя по всему, не произойдет.
Нет, локальные вспышки недовольства, конечно, имеют место. Например, большой резонанс получили акции протеста доведенных до отчаяния работников "Русского вольфрама" в приморском поселке Светлогорье, где на фоне массовой голодовки рабочих, собираются тысячные общегородские митинги, на которых уже звучат политические лозунги.
Прошла информация о крупной забастовке строительных рабочих в Астрахани.
Не так давно прогремела на всю страну весть об "автомобильном бунте" во Владивостоке.
Если поднапрячь память, можно вспомнить еще 5-6 свежих случаев активного социального протеста.
Вот, пожалуй, и все.
Согласитесь, не густо для 140-ка миллионной страны.
А что профсоюзы? Так называемые "свободные профсоюзы" малочисленны и не слишком влиятельны. Власти (особенно региональные) их не любят, предприниматели третируют их активистов, а рабочие, в большинстве своем, не видят в этих профсоюзах серьезной силы, поскольку еще с советских времен привыкли относиться к профсоюзу как к богадельне. Льготные путевки, бесплатное лечение, дешевые обеды...
Отчасти, такими возможностями располагает ФНПР. Но деятельность этой организации носит, так скажем, специфический характер.
Все мы недавно могли лицезреть по телевизору кадры официальной встречи премьера Владимира Путина с активом ФНПР. Владимир Владимирович по-отечески наставлял лидеров профсоюзного движения, убеждая их занять конструктивную позицию социального партнерства с предпринимателями, и профсоюзные бонзы согласно кивали головами.
Все это носило несколько театральный характер: ФНПР и так проводит политику социального партнерства, причем, часто в ущерб интересам трудящихся, а если и защищает эти интересы, то по мелочам, никогда не поддерживая острые формы классовой борьбы.
Вы можете представить себе многомиллионную профсоюзную демонстрацию в Москве, возглавляемую Михаилом Шмаковым, под лозунгом: "Правительство в отставку!"?
Лично я не могу.
А в Париже, Риме или Лондоне такие профсоюзные акции - нормальное явление.
В России организованное рабочее движение пребывает в состоянии глубокого упадка.
Отчасти это, видимо, связано с отрицательным опытом массовых забастовок конца 80-х - начала 90-х годов прошлого века, когда протестная энергия рабочего движения была использована для решения политических задач, глубоко чуждых самим рабочим.
Как это делалось, знаю не понаслышке.
В 1989 году случилось мне побывать в Донбассе, в разгар первой крупной шахтерской забастовки. Позже летал в Кузбасс. Встречался с простыми шахтерами, с руководителями предприятий, с лидерами стачкомов.
Вывод, к которому я пришел еще тогда: за спиной горняков стояли влиятельные силы.
Во-первых, администрация предприятий, так называемые "красные директора".
Во-вторых, местные советские и, отчасти, партийные руководители. Многие из них уже прибирали к рукам государственную собственность. А лучшего прикрытия, чем "интересы пролетариата" для этого было не найти.
Через несколько лет все встало на свои места: начальники стали хозяевами, а шахтеры - нищими.
В позднеельцинские времена горняки пытались несколько раз тряхнуть стариной, бастовали, голодали, стучали касками, но серьезных результатов не добились.
Разочарование рабочих было страшным, и сегодняшняя аполитичность значительной части российского пролетариата, с учетом этого опыта, понятна и отчасти оправдана.
Это лишь один из эпизодов грандиозной мошеннической операции, осуществлявшейся сначала под флагом перестройки, затем - демократических реформ. Жертвой беспрецедентной аферы стало подавляющее большинство населения бывшего СССР.
В России эти процессы проходили особенно тяжело, в том числе и потому, что не компенсировались даже иллюзией национального самоопределения.
Отсюда политическая апатия и недоверие к демократическим институтам.
И общий психологический настрой, который можно сформулировать одной фразой: "В России все перемены к худшему"!
Такой общественно-психологический фон выгоден власти и крайне неблагоприятен для оппозиции, независимо от идеологической и политической окраски.
Именно это обстоятельство, а не скромные успехи правительственной экономической политики, на мой взгляд, является решающим фактором политической стабильности в современной России.
Об этом же свидетельствуют и результаты социологических исследований.
Так, по данным мартовского опроса Левада-центра, значительная часть населения (54%) сочувствует участникам акций протеста. Но лично принять участие в подобных акциях готовы лишь 26% опрошенных. Это больше, чем в декабре 2008 года (20%), но не выходит за среднестатистические рамки 90-х годов (25-30%).
Не приходится удивляться, что на прошедших в марте выборах в ряде регионов РФ партии власти, в целом, удалось сохранить лидирующие позиции.
Хотя "Единая Россия" и потеряла часть своих избирателей, во всех субъектах РФ, где проводились выборы в законодательные собрания, она получила твердое большинство голосов (в среднем - 58%), что ниже результатов декабря 2008 года, но для кризиса совсем неплохо.
Можно, конечно, говорить об использовании административного ресурса, давлении на соперников, монополии в СМИ, но, тем не менее, приходится признать, что партия власти держит ситуацию в регионах под контролем.
Оппозиционные партии несколько укрепили свои позиции, особенно в крупных городах, но не настолько, чтобы говорить о переломе ситуации.
Если проанализировать результаты голосования в регионах с преимущественно русским населением (национальные республики - особая тема), то станет очевидным, что совокупный электоральный ресурс левой оппозиции не превышает 35%. ЛДПР я по понятным причинам вывожу за скобки, это не оппозиция, а вспомогательное подразделение партии власти.
Доминирует в оппозиции по-прежнему КПРФ.
На выборах в заксобрание Архангельской области она получила 16,6% голосов, Брянской области - 23,7%, Владимирской области - 27,8%, Волгоградской области - 23,6%.
Результаты "Справедливой России" скромнее, соответственно: 17,7%, 8,6%, 8,9%, 13,3%.
Особых неожиданностей в таких результатах нет.
Но вот, что любопытно:
НА ВЫБОРАХ В ЗАКСОБРАНИЯ И МУНИЦИПАЛИТЕТЫ КРУПНЫХ РУССКИХ ГОРОДОВ КПРФ И "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" В СОВОКУПНОСТИ ПОЧТИ ВЕЗДЕ ПОЛУЧИЛИ БОЛЬШЕ ГОЛОСОВ, ЧЕМ "ЕДИНАЯ РОССИЯ".
Настоящей сенсацией стала победа КПРФ на выборах в городское собрание Твери.
Отметим для себя факт роста оппозиционных настроений в крупных городах, а о значении его поговорим чуть позже.
Таким образом, выводы некоторых политологов о том, что на прошедших региональных выборах партия власти потерпела серьезное поражение, следует считать преувеличением.
Не следует забывать и того, что "Единая Россия" не является в строгом смысле слова правящей партией. Это, скорее муляж или симулякр (копия несуществующего подлинника) партии власти. И при необходимости "ЕР" может быть моментально переформатирована под изменившуюся политическую ситуацию.
Борясь с "Единой Россией" парламентская оппозиция, подобно быку на корриде, атакует плащ тореадора (исполнительной власти), делая вид, что не понимает безнадежности игры.
А, между тем, исход борьбы предопределен уже тем обстоятельством, что партия власти всегда может изменить правила игры, что она периодически и делает. Свежие примеры - недавние изменения избирательной системы и конституционные поправки, касающиеся срока президентских полномочий.
Не приходится сомневаться, что при необходимости в действующее законодательство будут внесены любые изменения, необходимые (и достаточные) для сохранения стабильности политического режима и сохранения его ключевых игроков.
Из сказанного вовсе не следует, что я являюсь противником парламентаризма.
Но нужно отдавать себе отчет:
В РАМКАХ СЛОЖИВШЕЙСЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ, ПАРЛАМЕНТСКИМИ МЕТОДАМИ ОППОЗИЦИЯ НЕ СМОЖЕТ ПРИЙТИ К ВЛАСТИ, ДАЖЕ В САМОЙ БЛАГОПРИЯТНОЙ СИТУАЦИИ.
ПОБЕДА ОППОЗИЦИИ В РОССИИ ВОЗМОЖНА ЛИШЬ НА ВОЛНЕ ШИРОКОГО НАРОДНОГО ДВИЖЕНИЯ, СОЧЕТАЮЩЕГО ПАРЛАМЕНТСКИЕ И ВНЕПАРЛАМЕНТСКИЕ ФОРМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ.
Это понимают уже все участники политического процесса, от лидеров партий до рядовых избирателей.
Характерной в этом отношении является позиция руководства компартии.
Выступая на мартовском пленуме ЦК КПРФ, Геннадий Зюганов сделал ряд заявлений, свидетельствующих о переходе коммунистов к новой политической тактике.
Лидер КПРФ констатировал, что "улица превращается в основную арену политической борьбы" и призвал своих товарищей по партии "идти в народ".
Особое внимание Г. Зюганов призвал обратить на рабочих закрывающихся и сокращающихся предприятий, увольняемых в запас офицеров вооруженных сил и "офисный пролетариат". От активистов партии лидер КПРФ потребовал активизации работы в "горячих точках" социального протеста.
Вся речь Геннадия Зюганова была пронизана аллюзиями 1917 года.
А еще совсем недавно Геннадий Андреевич утверждал, что Россия исчерпала лимит на революции!
Однако, КПРФ и по своему социальному составу и по уже сложившимся внутрипартийным традициям весьма далека от образа революционной партии - авангарда пролетариата. Этой консервативной по сути организации будет трудно перестраиваться на марше. Она не может стать стержнем новой оппозиции.
Видимо, понимая это, Зюганов усматривает главную опасность для партии в "троцкистах всех мастей", сгруппировавшихся вокруг "Левого фронта" и всевозможных "оранжевых организациях", опирающихся на городскую интеллигенцию и средние слои.
Понятно, что в условиях разворачивающегося экономического кризиса любая оппозиционная партия должна, чутко реагируя на изменение социально-политической конъюнктуры, резко активизироваться, чтобы укрепить свои позиции во власти и в обществе.
Партия "Справедливая Россия" на вызов кризиса ответила Хартией социальной солидарности, содержащей призыв к государству, бизнесу, политическим силам и гражданскому обществу общими усилиями спасать страну, сдвигаясь при этом влево - в направлении социального государства.
При этом упор делается на сотрудничестве с профсоюзами.
Выступая на презентации Хартии, лидер партии Сергей Миронов заявил, что "Справедливая Россия" готовится делегировать своих представителей вместе с представителями профсоюзов в регионы, на конкретные предприятия. Задача - решать проблемы, связанные с нарушением прав трудящихся.
Эта тактика может принести свои плоды, если удастся вовлечь профсоюзы в орбиту партийной политики. То есть, превратить профсоюзы (перефразируя Ленина) в "школу социализма". Однако существует и опасность обратного процесса - деполитизации партийной деятельности, сведения ее к профсоюзной по существу работе.
Для того чтобы достичь успеха на этом поприще, требуется ювелирное политическое мастерство.
О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВНЕСИСТЕМНОЙ ОППОЗИЦИИ СЛЕДУЕТ ПОГОВОРИТЬ ОТДЕЛЬНО. ОСОБЕННО ЭТОТ РАЗГОВОР АКТУАЛЕН СЕГОДНЯ, КОГДА НА НАШИХ ГЛАЗАХ РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ ОЧЕРЕДНАЯ "ОРАНЖЕВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ", НА ЭТОТ РАЗ В МОЛДОВЕ.
На протяжении многих лет власти проводили сознательную политику сужения политического поля и маргинализации оппозиции. И преуспели в этом деле.
Хрестоматийный пример - партия "Яблоко" - некогда солидно представленная в Государственной Думе и региональных парламентах, а ныне низведенная до уровня полуподпольной организации.
Формально "Яблоко" - официально зарегистрированная партия, имеющая право участвовать в избирательных кампаниях любого уровня. Но давление властей, материальные трудности и падение популярности у избирателей все более превращают эту организацию в оппозиционную правозащитную структуру, близкую к внесистемной оппозиции.
Сейчас "Яблоко" активизируется, активно осваивая среду правозащитных и иных инициативных организаций граждан.
Совсем недавно они, совместно с организацией "Тигр" (Товарищество инициативных граждан России), ставшей известной после организованных ей массовых акций в защиту прав автомобилистов, провели конференцию в Москве.
Из резолюции Конференции: "Мы будем поддерживать все формы гражданской активности по всей стране, направленные на защиту законных прав и интересов граждан".
В переводе с политического на разговорный, это означает, что "Яблоко" готовиться к внепарламентским, может быть весьма радикальным, формам борьбы.
К слову сказать, молодежное крыло этой партии в ряде регионов давно участвует в уличных акциях протеста.
В еще большей степени сказанное относится к Национал-Большевистской партии Эдуарда Лимонова, Народно-демократическому союзу Михаила Касьянова, Объединенному гражданскому фронту Гарри Каспарова и еще целому ряду других организаций, вытесненных в нишу непримиримой внесистемной оппозиции.
Положение политических изгоев вынуждает внесистемную оппозицию к консолидации.
Пока эти попытки выглядят не слишком убедительно: Национальную ассамблею раздирают противоречия идеологического, политического, межличностного характера.
"Марши несогласных" не набирают критической массы, необходимой для того, чтобы стать значимым фактором политической жизни.
Но политическое поле продолжает сужаться, а это значит, что энергия политизированной части населения не может найти для себя легитимного выхода.
Вольно или невольно, власть продолжает разогревать оппозицию.
А есть еще и русское националистическое движение, которое, фактически, загоняют в подполье. Можно по-разному относиться к Движению против нелегальной эмиграции, но это довольно многочисленная организация, выражающая настроения немалой части русской молодежи. Удастся ли удержать эти силы вне легального политического поля?
НЕУЖЕЛИ ИДЕОЛОГАМ НЫНЕШНЕЙ ВЛАСТИ НЕПОНЯТНО, ЧТО РЕССУРС "ДЕМОНИЗАЦИИ" ОППОЗИЦИИ ПРАКТИЧЕСКИ ВЫРАБОТАН?
Что запугивание обывателя "красной", "коричневой" или "оранжевой" опасностью уже не дает результатов?
Наконец, может быть, самое главное:
ТОТАЛЬНАЯ КАМПАНИЯ ПО ШЕЛЬМОВАНИЮ ВНЕСИСТЕМНОЙ ОППОЗИЦИИ ПОРОДИЛА МОДУ НА ОППОЗИЦИОННОСТЬ, среди образованной части городского населения.
В истории России такая ситуация складывалась, как минимум дважды, в конце XIX и в конце ХХ веков. И оба раза приводила к катастрофе общенационального масштаба - к власти прорывались самые радикальные оппозиционные силы антигосударственной ориентации.
Не хочу кликушествовать, но отказ властвующей элиты от интеграции в свой состав хотя бы части представителей контрэлиты, приостановка работы "социальных лифтов", паралич ротации управленческих кадров рано или поздно приводят к коллапсу политической системы. Это не научная фантастика, это исторический закон.
Попробуем подвести некоторые итоги.
- Первый удар мирового финансово-экономического кризиса Россия выдержала без особых потрясений. Помог длительный период относительного экономического процветания и исторически обусловленная политическая инертность большинства россиян.
- Ни власть, ни оппозиция должным образом не подготовились к действиям в кризисной ситуации. Сложившаяся административная система пока сохраняет устойчивость.
- Налицо первые признаки обострения общественно-политической ситуации. Переход ко второй, более острой, фазе кризиса.
Адекватных политических выводов из случившегося ни власть, ни оппозиция, судя по всему, не извлекли.
По прогнозам серьезных экономистов, в ближайшие месяцы нас ожидает вторая волна кризиса, более разрушительная, чем первая. Вслед за этим может наступить длительная депрессия.
Такое развитие событий самым плачевным образом скажется на социально-политической ситуации в стране.
И от власти, и от оппозиции можно ожидать непродуманных, неадекватных действий.
Трудно сказать и насколько велико долготерпение нашего народа.
Особую тревогу внушает отсутствие в России массовой и влиятельной оппозиционной силы, занимающей конструктивную государственно-патриотическую позицию, и вместе с тем, способной направить страну в магистральное русло современной цивилизации.
По моему глубокому убеждению,
ТАКОЙ СИЛОЙ МОГЛО БЫ СТАТЬ ШИРОКОЕ НАРОДНОЕ ДВИЖЕНИЕ, ОРГАНИЧНО СОЧЕТАЮЩЕЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ, ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ И ПАТРИОТИЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ И ИДЕАЛЫ.
Практика показывает, что такое начинание может быть успешным лишь в том случае, если его ядром станет парламентская партия, не претендующая, однако, на монопольную власть внутри движения.
Сегодня я вижу только одну политическую партию, потенциально способную взять на себя эту историческую миссия - "Справедливую Россию".
Но для того, чтобы соответствовать масштабам задачи, эта партия должна проделать колоссальную работу по преобразованию политического полуфабриката в живую, динамично развивающуюся, истинно народную организацию.
Илья Константинов
Заместитель генерального директора Института развития гражданского общества и местного самоуправления
