Илья Константинов: Социализм и национальный вопросНазад
Илья Константинов: Социализм и национальный вопрос
Заместитель генерального директора Института развития гражданского общества и местного самоуправления
Обратиться к этой скользкой теме меня побудили не лавры "вождей мирового пролетариата", неоднократно высказывавшихся по национальному вопросу, а чрезвычайная актуальность и смертельная острота проблематики. Национальный вопрос входит в число наиболее взрывоопасных тем современности, а для россиян, совсем недавно переживших распад СССР и две чеченских войны, - чуть ли не самая больная тема.
По данным правозащитных организаций (официальная статистика не публикуется), в 2005 году в России было зарегистрировано более 400 нападений на национальной почве, в 2006 году свыше 500. А с начала этого года совершено уже более 100 нападений, в которых 17 человек погибли и 92 получили ранения. Принято считать, что объектами нападений являются в основном выходцы из средней Азии и с Кавказа, но людям не понаслышке знакомым с ситуацией известно, что большая часть таких преступлений регистрируется по другим статьям, и русских среди пострадавших более чем достаточно.
По данным Следственного комитета при Прокуратуре РФ, в 20008 году в Москве иностранными гражданами совершено 45% всех преступлений, в том числе значительная доля убийств и изнасилований.
Все это свидетельствует о том, что межнациональные противоречия в нашей стране опасно обостряются. И это находит свое отражение в политической сфере. Я имею в виду политический национализм, как русский, так и инонародный. По понятным причинам, в центре внимания общественности находится именно русский национализм, превратившийся в серьезный внутриполитический фактор. В России сегодня нет политической партии или организации, которая позволила бы себе игнорировать национальный вопрос, вспомните, хотя бы, знаменитый лозунг Жириновского: "Мы за бедных, мы за русских"! Именно русский вопрос оказывается в центре самых жарких идеологических дискуссий.
В этом нет ничего удивительного: по данным Всероссийской переписи населения 2002 года (с тех пор не проводилась) русские составляют 80% населения РФ, но по сравнению с 1989 годом их доля в населении уменьшилась на 1,7% за счет естественной убыли. А естественная убыль составила 8 миллионов человек. И хотя, отчасти, потери были компенсированы за счет миграции русских из других стран СНГ, факт налицо - русские вымирают! Причем темп депопуляции у русских выше, чем у большинства народностей России. У меня нет обобщенных данных о том, как проходили эти процессы после 2002 года, но, судя по демографической ситуации в традиционных русских областях, так называемый "русский крест" (сочетание низкой рождаемости с очень высокой смертностью) продолжает косить наш народ. В 2007-2008 годах ситуация чуть улучшилась, но в связи с нынешним финансово-экономическим кризисом, боюсь, снова ухудшится. Игнорировать эти процессы невозможно. Недаром программа КПРФ заявляет: "Идет откровенный геноцид русской нации"!
Едва ли можно говорить о сознательной политике уничтожения русского народа, но то, что именно русские оказались наиболее пострадавшей этнической группой в ходе радикальных экономических реформ 90-ых годов, отрицать не приходится. Дело, видимо в том, что политика "шоковой терапии" больнее всего ударила по тем секторам экономики, где удельный вес русских, среди работающих, был наибольшим. Речь идет, прежде всего, о ВПК и сельском хозяйстве.
Думаю, сыграл свою роль и традиционный этатизм русского народа, привыкшего больше полагаться на "государевы приказы", чем на собственную инициативу. Несомненно, сказались и отдаленные последствия всеобщей коллективизации, уничтожившей традиционный образ жизни, культуру и этику деревенской России. Так или иначе, но русские, в своем большинстве, медленнее и хуже приспосабливаются к волчьим законам криминально-бюрократического рынка, чем представители некоторых других народов.
Поэтому, русский вопрос не есть плод воспаленного воображения фанатичных националистов. Это серьезнейший вызов, с которым столкнулась Россия, и ответ на него должен быть найден незамедлительно. Но кроме русского вопроса в стране существует масса нерешенных национальных проблем, доставшихся нам в наследство от дальнего или не столь отдаленного прошлого.
В качестве примера могу привести осетино-ингушский конфликт, возникший из-за Пригородного района Северной Осетии. Формально он потушен, по сути дела не разрешен до сих пор. Кровь продолжает литься, скопившаяся ненависть питает националистические настроения. Да что там говорить, весь Северный Кавказ напоминает мне торфяник, внутри которого, периодически прорываясь наружу, разгорается пожар. Его пытаются затушить силой и деньгами, но сбивают только верхушки пламени. Пока вертикаль власти крепка, ситуацию можно удерживать под контролем, но не дай Бог, федеральный центр даст слабину...
По моему глубокому убеждению, продуманной и долгосрочной государственной национальной политики у нас нет, и в будущем это может привести к катастрофе.
Весьма показательной в этом отношении является позиция правящей партии "Единая Россия". В программных документах единороссов раздела, посвященного национальной политике, вовсе нет. В Программном заявлении партии можно найти несколько расплывчатых фраз, типа: "Это - страна, которая стала общей родиной для всех россиян, где полноценно развиваются национальные культуры и языки, уважаются национальные и религиозные чувства". Есть в названном документе, пожалуй, только один тезис, который с натяжкой можно отнести к национальной политике: "Укрепление нашей федерации на основе внутреннего потенциала каждого региона, сближения уровней социально-экономического развития субъектов федерации". Хотя фраза лукавая (на основе внутреннего потенциала сближения уровней развития не произойдет, наоборот, усилится дифференциация), тем не менее, кое-что из нее можно извлечь. А именно: "Единая Россия", судя по всему, намерена смягчать межнациональные противоречия дотированием отсталых национальных регионов из федерального бюджета.
Политика не новая, активно практиковавшаяся в Советском Союзе. Используются такие методы и в других странах, с разной степенью успешности. Общее правило: чем богаче страна, тем успешнее политика выравнивания. Но нигде такие методы не привели к кардинальному решению проблем. Даже в Канаде, занимающей одно из первых мест в мире по уровню и качеству жизни, проблема Квебека продолжает будоражить общественное мнение. В развивающихся же странах (вроде Индии) дело обычно заканчивается резней. Единороссы предлагают тонким слоем размазать российскую нищету по всему необъятному отечеству, полагая, что это приведет к межнациональному миру и согласию. Едва ли.
Во-первых, - "не хлебом единым". А, во-вторых, вспомните историю распада СССР. Кто вбил "осиновый кол" в Союз? Российская Федерация, не пожелавшая впредь оставаться "дойной коровой" для братских республик. Потом россияне пожалели о содеянном, но было уже поздно. Современная Россия сохранила врожденный дефект Советского Союза - наличие в составе федерации национально-государственных образований (республик), с доминирующей титульной нацией. Такая форма государственного устройства исторически является прямым порождением так называемой "ленинской национальной политики". Основывалась эта политика на двух постулатах: праве наций на самоопределение, вплоть до отделения и идее классовой солидарности пролетариев всех наций.
В классической работе "О праве наций на самоопределение" Ленин дал достаточно четкие формулировки: "под самоопределением наций разумеется государственное отделение их от чуженациональных коллективов, разумеется образование самостоятельного национального государства". Но "наряду с этим, и именно в интересах успешной борьбы со всяческим национализмом всех наций, отстаивание единства пролетарской борьбы и пролетарских организаций, теснейшего слияния их в интернациональную общность". Придя к власти, ленинцы стали воплощать эту концепцию в жизнь.
Право всякой нации, мало-мальски способной к самоопределению, не только не оспаривалось, но и поощрялось. Таким образом, появилась государственность у народов, никогда ей не обладавших (из соображений политкорректности не буду указывать пальцем). Но, при этом, суверенитет этих государств носил формальный характер, будучи, в интересах "пролетарской борьбы", подчиненным "интернациональной общности".
Называлась эта общность СССР, а цементировалась Коммунистической партией Советского Союза, ставшей той самой "пролетарской организацией", о которой писал Ленин. Как только скрепы КПСС проржавели, вся конструкция посыпалась. СССР распался, в основном, по границам Союзных республик, что естественно, поскольку они были наиболее крупными и жизнеспособными образованиями. Но именно, "в основном"!
Пример Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья показывает, что потенциал национального самоопределения далеко не исчерпан. Нужно быть очень наивным человеком, чтобы всерьез полагать, (особенно после чеченской трагедии), будто в Российской Федерации этой опасности не существует. Особую остроту этой проблеме придает сырьевой характер российской экономики. То обстоятельство, что значительная часть национального дохода нашей страны, по сути, является сырьевой рентой, принадлежащей собственнику земли, порождает сильнейшее искушение провозгласить эту землю достоянием "суверенного государства".
Из сказанного вовсе не следует, что единство Российской Федерации держится исключительно на штыках. Есть государствообразующий народ - русский, составляющий 80% населения, единство языка, культуры, устойчивые экономические связи. Есть, наконец, вертикаль власти, связывающая субординацией и перспективой карьерного роста региональные и национальные элиты. Но все это работает, пока пирога хватает на всех. Сырьевая экономика несет в себе угрозу дезинтеграции государства. Добавьте к этому наследие "ленинской национальной политики", остроту социальных противоречий, демографические проблемы, межконфессиональные конфликты, миграционные процессы - и вы получите настоящий "коктейль Молотова".
На этом фоне сладкая водичка единороссовских речей о стране, где "полноценно развиваются национальные культуры и языки", до боли напоминает утопические причитания позднесоветских идеологов на тему: "Советский народ, как новая историческая общность людей". Уж лучше бы, промолчали. Впрочем, положение правящей партии обязывает делать хорошую мину при любой игре.
Нам же, находящимся в оппозиции социалистам, не к лицу прятать голову в песок.
Мы обязаны не просто поставить точный диагноз, но и предложить методику лечения, не противоречащую базовым ценностям социализма. Для начала оглянемся назад.
Социалистическое движение возникло и развивалось как интернациональное, и начертанный на знаменах I Интернационала лозунг: "Пролетарии всех стран соединяйтесь!" отражал самую суть нового общественного явления. "Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет", - писали Маркс и Энгельс в "Манифесте коммунистической партии". Классики марксизма исходили из представлений об антагонизме между трудом и капиталом и рассматривали современное им общество, как поле боя между буржуазией и пролетариатом. При этом нация представлялась им порождением капитала, а государства - орудием буржуазии в классовой борьбе.
"Современная государственная власть - это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии", - утверждали авторы Манифеста.
Но у пролетарского интернационализма были и более глубокие основания - формирование единого Мирового рынка, то, что сейчас принято называть "процессом глобализации". Отсюда - идея мировой революции, в ходе которой; "В той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивида другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой". Это - сверхзадача социалистического движения, которая остается актуальной и по сей день.
А в ходе текущей каждодневной политической борьбы социалисты всегда руководствовались более приземленными мотивами. Наиболее емко они были сформулированы Энгельсом: "Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Сила, нужная ему для подавления другого народа, в конце концов, всегда обратиться против него самого".
Логика здесь простая: военно-полицейская машина государства, натасканная на подавлении соседа, может быть использована и против тебя! Современная история изобилует примерами, подтверждающими эту истину.
На такой идеологической базе и формировались воззрения мирового социалистического движения на национальный вопрос. Однако, очень скоро жизнь внесла коррективы в идиллические представления социалистов о пролетарском интернационализме.Помогла Первая мировая война.
Еще в 1912 европейские социалисты и социал-демократы, входившие во II интернационал, дружно поддержали резолюцию, осуждающую любую империалистическую войну и призывающие использовать ее для победы социалистической революции (Базельский манифест). Когда же в 1914 году война действительно вспыхнула, большинство социалистов заняло оборонческую позицию, голосуя в парламентах за военные расходы и поддерживая мобилизационную кампанию. Интересно, что некоторые оборонцы пытались, в оправдание войны, ссылаться на право народов на национально-освободительную борьбу.
Ленин подверг такую позицию жестокой критике и призвал: "Превратить войну империалистическую в войну гражданскую".Интернационал вскоре распался, а по Европе через несколько лет прокатилась волна социалистических революций. Выходит, Ленин оказался прав? Я бы не стал торопиться с выводами. И не только потому, что ленинский эксперимент с построением социализма в отдельно взятой стране завершился грандиозным крахом. Диалектика социального и национального на деле оказалась значительно сложнее, чем это представляли себе (по крайней мере, в ранних работах) классики марксизма.Национальное чувство у европейских пролетариев оказалось сильнее классовой ненависти. Более того, классовая борьба, в ряде случаев стала приобретать националистические, и даже расистские формы (ранний фашизм, национал-социализм). Да и государство, как выяснилось, не только комитет, по управлению делами буржуазии, но единственно возможная в современных условиях форма существования общества.
Более того, при определенных обстоятельствах, государство оказалось идеальным инструментом проведения социалистических преобразований (в любой их интерпретации: тоталитарной или демократической). Классовая борьба никуда не исчезла, но настолько переплелась с межклассовым сотрудничеством, что порой трудно отличить одно от другого. А умеренный интернационализм стал составной частью общепринятой в западном мире толерантности и, потеряв свою пролетарскую остроту, прекрасно служит империалистической глобализации.
Современная западная социал-демократия сохраняет в своей идеологии некоторые элементы старого марксистского подхода к национальному вопросу. Так, в Стокгольмской декларации Социнтерна 1989 года, остающийся до сих пор основным программным документом мирового социалистического движения, содержится призыв к реализации мечты "о единой семье всех народов", которая "перестала быть утопией, но все более становится практической необходимостью".
Однако отношение к праву наций на самоопределение стало двойственным: с одной стороны подтверждается "право на национальное самоопределение", с другой - декларируется "уважение к национальному суверенитету".С точки зрения практической политики, это разумно, поскольку открывает свободу политического маневра. Но, вместе с тем, подобная гибкость потворствует известному субъективизму и поощряет политику двойных стандартов (что наглядно проявилось, например, в косовском вопросе).
Получается, что общих рецептов нет, и в каждом конкретном случае приходится искать единственно верное решение.При этом, принципиально важно подчеркнуть: для настоящего социалиста приемлемое решение национального вопроса всегда основывается на демократическом выборе народа.
Именно осознание роли демократических институтов в борьбе за социализм, более того - неразрывной связи демократии и социализма, следует считать крупнейшим достижением социалистической мысли ХХ века.
"Демократия и права человека являются не просто политическими средствами для достижения социалистических целей, но самой сущностью этих целей - демократической экономики и общества", - торжественно провозглашает Стокгольмская декларация! В течение 90-ых годов, адепты либерализма прожужжали россиянам все уши разговорами о правах человека, зачастую используя этот термин в демагогических или даже провокационных целях. Результатом стала аллергия общества на разговоры о правах человека. Но тут существует опасность вместе с водой выплеснуть и ребенка.
Демократия и права человека неразрывно связаны, так же как права большинства и меньшинств - находятся в диалектическом единстве. Народ состоит из людей, большинство из меньшинств, различающихся между собой по тем, или иным вопросам. Приведу еще одну цитату из Стокгольмской Декларации: "Однако только тогда можно говорить о демократии, когда люди имеют свободу выбора между различными политическими альтернативами, когда существует возможность смены правительства мирными средствами и с учетом волеизъявления народа, когда гарантированы права личности и права меньшинств, если существует независимая система правосудия, основой которой служит господство закона".
Согласитесь, готовая политическая программа для российской социал-демократии.
За что ни возьмись, все требует воплощения в жизнь: ибо нет в России ни свободы выбора между различными политическими альтернативами, ни возможности смены правительства с учетом волеизъявления народа, ни гарантий прав личности и меньшинств, ни независимого правосудия. В России нет реальной демократии, ни экономической, ни политической!
Русский народ отчужден и от собственности и от власти.
Именно в этом состоит сущность русского вопроса.И, соответственно, решение русского вопроса сводится не к разоблачению мифического "жидомассонского заговора", а к освоению русским народом власти, собственности и права.
Отрадно, что среди тех, кто именует себя русскими националистами, крепнет понимание этой простой истины (Для примера сошлюсь на текст Константина Крылова "Семнадцать ответов русском будущем", опубликованный недавно АПН). А как же меньшинства, возмутятся блюстители либеральных ценностей? Дойдет очередь и до меньшинств, но лишь тогда, когда будет решена проблема большинства.
В том и беда наших российских правозащитников, потому и далеки они от народа, что, отстаивая права меньшинств, забывают о бесправном большинстве. Ключом к решению национального вопроса в России является подлинная демократизация государства на всех уровнях: от федерального до муниципального.
А это, в свою очередь, предполагает пересмотр действующего законодательства, особенно избирательного и регламентирующего деятельность политических партий. Что вполне возможно в рамках действующей Конституции. В мире существуют общепринятые критерии демократичности выборов: они должны быть всеобщими, прямыми и равными. Вот равных выборов, нам как раз и не хватает.
Только обретение Россией реального народовластия откроет дорогу к решению и социального вопроса. В нашей стране отношения власти и собственности носят весьма своеобразный характер. У нас власть первична по отношению к собственности. Это не уникально. Во всем мире существует коррупция, то есть механизм конвертации власти в собственность. Своеобразие постсоветских стран состоит в том, что в них коррупция является главным источником собственности и потому имеет системный характер.
Вернемся, однако, к национальному вопросу. Сосредоточившись на проблемах государствообразующего народа, я сознательно оставил в тени проблемы других коренных народов России. Между тем, очевидно, что сами по себе демократические процедуры, даже безукоризненно соблюдаемые, не панацея от национализма. Даже в странах весьма развитой демократии существуют очаги национализма, иногда весьма застарелые. Примером может служить баскская проблема в Испании.
Есть и в России ряд республик, где глубоко укоренились идеи сепаратизма, и где демократические процедуры могут быть использованы в дезинтеграционных целях. Такая опасность существует. Но следует иметь в виду, что сохранение криминально-бюрократического характере российского государства только усугубляет ситуацию.
Известно, что рост ваххабитских настроений в ряде республик Северного Кавказа, во многом, обусловлен невыносимым гнетом коррумпированного чиновничества и произволом местных силовиков. Кроме того, следует иметь в виду, что важнейшим фактором противодействия сепаратизму является привлекательность федерального центра, высокие стандарты жизни и престиж гражданства страны. Увы, пока Россия этим похвастаться не может.
И, наконец, демократия - это не анархия. Строгое соблюдение законности, следование демократическим процедурам исключают какое бы то ни было насилие, шантаж, давление на граждан. Вспомните, в каких условиях проводился так называемый "референдум" о независимости Ичкерии? Большая часть русскоязычного населения к тому времени была изгнана из республики, оставшаяся подвергалась систематическому террору. Сторонники федеративного единства, из среды чеченцев, провозглашались предателями, запугивались и уничтожались. О какой "свободе волеизъявления" можно говорить в такой ситуации?! Ни один суд, если он политически не ангажирован, не признает результатов такого "референдума".
То, что определенные силы на Западе ведут против России информационную войну, используя в качестве оружия идеологию прав человека и защиты меньшинств - непреложный факт. Как и то, что Россия пока в этой войне проигрывает, не в последнюю очередь по собственной вине. Помните, что говорил герой Лескова Левша: "Англичане ружья кирпичом не чистят"! Тем более не стоит "кирпичом" административного ресурса чистить "ружья" информационной войны. Правду говорить легко и приятно, и когда с демократией и правами человека в России все будет в порядке, наш голос на международной арене будет звучать громче и убедительней.
Из сказанного, конечно, вовсе не следует, что все проблемы межнациональных отношений, накопившиеся за многовековую историю России, с помощью демократических процедур решатся, как по мановению волшебной палочки. Кавказский узел придется распутывать десятилетиями, а может быть и веками. Речь о том, что человечеству известны лишь два пути "окончательного" решения национального вопроса: геноцид и демократическое самоопределение. Причем, в России вопрос стоит, прежде всего, о судьбе русского народа.
