УПОЛНОМОЧЕННОМУ ПО ПРАВАМ РЕБЕНКА В МОСКВЕ ПОСТОЯННО ПРИХОДИТСЯ ЗАЩИЩАТЬ ИНТЕРЕСЫ ДЕТЕЙ, ОКАЗАВШИХСЯ В БЕДЕ
Поздним вечером в столичном Серебряном Бору милиционеры обнаружили двоих малышей - мальчика и девочку лет четырех-пяти, прикорнувших на полянке. Разбуженные ребята не смогли назвать свою фамилию, имена родителей, город или поселок, где проживали. Знали только свои имена - Таня и Андрей. В отделении милиции проверили: никто не обращался в правоохранительные органы с заявлением об их пропаже. Детей, как положено, отправили в больницу на обследование, затем - в один из московских приютов. По словам малышей, они проживали то ли в Калужской, то ли в Тверской области. Запросы в эти регионы направлены, ответов нет до сих пор. Похоже, детей просто выбросили как ненужную вещь - заезжие ли гастролеры, промышлявшие "профессиональным нищенством", бомжи или родители-алкоголики...Сейчас Таня и Андрей чувствуют себя нормально. Смышленые, подвижные. Учатся читать. Любят танцевать, петь, выступают в концертах, которые организовывают воспитатели приюта. Но время от времени спрашивают: "Когда же приедет мама?"Найденыши из Серебряного Бора дополнили печальную статистику. В России 720 тысяч сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Свыше 20 тысяч из них - в Москве. В судьбе этих ребят большое участие принимают уполномоченный по правам ребенка в столице Алексей ГОЛОВАНЬ и его сотрудники. Этот государственный правозащитный институт был создан в столице два года назад. Каждый день сюда приходят посетители, рассказывающие о жестоком обращении с детьми, нарушениях их жилищных, имущественных прав, о психическом насилии, бюрократических издевательствах чиновников. Между прочим, многие из служивых людей резко возражали в свое время против создания в Москве института уполномоченного - мол, зачем нужен еще один контрольный аппарат, ведь есть профильные подразделения в органах прокуратуры, милиции. Но мэр Юрий Лужков решительно поддержал новую правозащитную структуру, подчеркнув, что она должна быть полностью независима от местных властей.В прошлом году в аппарат уполномоченного поступило около 800 жалоб. После вмешательства правозащитников во многих случаях удалось добиться конкретных результатов, отвести от ребятишек беду. Кстати, подобные институты давно функционируют в 25 европейских странах.38-летний Алексей Головань, которого по представлению мэра городская Дума утвердила уполномоченным в начале 2002-го, прежде свыше 10 лет проработал в благотворительном центре "Соучастие в судьбе". Там была оказана помощь более чем тысяче воспитанников детских домов и школ-интернатов.
- Алексей Иванович, сколько детей в столице остаются ежегодно сиротами при живых родителях, которых лишают родительских прав?
- В 2002-м (более свежих данных пока нет) таких трудных решений было принято в Москве 1376, а в стране - более 60 тысяч, в 2000-м - 1240, в 1999-м - 1167. То есть тенденция налицо: количество социально неблагополучных семей из года в год растет. Одна из причин - бездарные реформы 90-х годов, которые сопровождались разрушениями в социальной сфере, эрозией моральных, в том числе семейных ценностей, беспрецедентным разрастанием масштабов бедности. Для восстановления разрушенного требуются серьезные усилия властей и общества. А пока ситуация тревожная. Вот шокирующий факт. Ежегодно в родильных домах и отделениях больниц города матери бросают от 600 до 800 новорожденных. Из них каждый четвертый - ребенок иногородних женщин...
С каждым годом все больше сирот и одновременно увеличивается количество нарушений прав несовершеннолетних, проявлений черствости, равнодушия многих городских чиновников, бюрократической волокиты. Это касается прежде всего органов исполнительной власти, в том числе опеки и попечительства.
- Не могли бы привести факт, поразивший вас более всего?
- Таких примеров сотни. Вот судьба несовершеннолетнего москвича Володи Г. Он жил в двухкомнатной квартире с отцом и бабушкой. Мать бросила семью еще в 88-м, с тех пор о ней ничего не известно. В 2001-м умер отец. А дальше начинаются загадки. Бабушку и Володю кто-то выселил из квартиры. Приехала грузовая машина, и два дюжих молодца быстро погрузили вещи. На вопрос жильцов: "Куда вы отправляете бабушку и Володю?" - последовало: "Не ваше дело!" По некоторым данным, подросток был фиктивно прописан в Подмосковье в квартире, принадлежащей другим лицам. Бабушку отправили в другой город, где она вскоре умерла. Паренек остался один. Жить ему было негде, он ночевал в подъезде своего бывшего дома. Жильцы подкармливали - кто даст пакет молока, кто тарелку супа, а кто 10 рублей. Мальчик спал на лестничной площадке, подложив под голову сложенные газеты. И накрывался тоже газетами. Полтора года (!) продолжалось такое существование.
Не зная, куда обратиться, жильцы направили письмо начальнику Пенсионного фонда "Перово" с просьбой о помощи. Участие в судьбе несовершеннолетнего приняло профессиональное училище. Но где, спрашивается, были органы опеки и попечительства, без которых не должна была состояться странная сделка с жильем? Где была школа, в которой мальчик, продолжая жить на лестничной клетке, все же сумел окончить девять классов? Куда, наконец, смотрел участковый милиционер, который проживал в этом же подъезде?
Когда нам стало известно о мытарствах Володи, наши сотрудники сразу включились в работу. Сейчас подросток живет в социальном центре, учится в ПТУ, получает пенсию за отца. Прокуратура района проводит проверку для возбуждения уголовного дела в связи с выселением мальчика из квартиры. Володя знает: теперь он не один. И мы не оставим его, обещаю. Будем добиваться наказания виновных.
- Есть ли у вас административные рычаги, позволяющие призвать к ответу бездушных, нерадивых чиновников?
- Мы обращаемся в органы прокуратуры, в суды, к должностным лицам - вплоть до мэра. Поэтому наши требования, рекомендации, направляемые, скажем, в органы опеки, не остаются без внимания. Вот конкретный пример. Ко мне пришла Алла Семеновна Фролова - пожилая женщина, воспитывающая двух тяжело больных внуков. Мать их была лишена родительских прав в 98-м. Отец в том же году был арестован и до 2002-го отбывал наказание за тяжкое преступление. Впрочем, и до осуждения он с детьми даже не проживал. Два года назад, освободившись, прибыл в Москву без документов - ни жилья, ни работы, да ко всему - он хронический алкоголик. Свою квартиру в Кашире продал еще семь лет назад, деньги пропил. И вот такой человек решил взять "на воспитание" детей (скорее всего, чтобы получать пособие).
Я уже говорил, что девятилетняя Наташа и восьмилетний Алеша полностью находились на воспитании и содержании бабушки, которая души в них не чаяла. Два года назад она неожиданно получила сообщение: орган опеки и попечительства управы Бабушкинского района столицы отдает детей отцу-алкоголику. Он, мол, подал заявление. И одновременно муниципальные чиновники прекратили (с 1 ноября 2002-го) выплату несовершеннолетним денежного содержания. Между тем горе-отец вскоре после освобождения скрылся, оставив новое заявление, в котором сообщал об отказе от своих детей. Казалось бы, все точки над i расставлены. Но не таковы чиновники, чтобы сразу сдаться. Денег на внуков они и после этого не переводили. Пенсия у Фроловой была немногим более тысячи рублей. Ее муж тогда оказался без работы. А на лекарства детям, страдающим тяжелыми нервными заболеваниями (у девочки еще и бронхиальная астма), уходило порой до 800-900 рублей...
- Детей старались мало-мальски обеспечить, а сами по-настоящему голодали, - призналась корреспонденту "Труда" Алла Семеновна (я разговаривал с ней несколько дней назад). - Иногда и пакетика супа на обед не было. Заложила все, что можно было, задолжала за квартиру, продала последние тряпки. Тяжело вспоминать... А тут еще узнаю, что работница (теперь уже бывшая) органа опеки хочет, чтобы внуков у меня забрали и отдали в специализированное детское учреждение. Приезжаю в больницу к Наташе - она рыдает, знает уже все: "Мамочка (так она меня зовет), не отдавай меня, ради Бога, не отдавай"... Я уж ее и Алешку прятала у родственников, чего только не пережила. Спасибо Алексею Ивановичу Голованю и его сотрудникам. Добились справедливости. Я молюсь на них...
- Алексей Иванович, а деньги-то Алла Семеновна получила?
- Пока нет, но теперь обещают скоро выплатить всю задолженность. В январе 2004-го было вынесено решение суда: "По иску Уполномоченного лишить отца родительских прав в интересах детей". Меня очень тревожит, что каждая пятая жалоба, поступившая в аппарат уполномоченного, касается работы органов опеки и попечительства.
- Это уже не отдельные факты, а явление. Что же надо сделать для кардинального изменения ситуации?
- Система требует реформирования, в частности, необходимо усиление контроля, совершенствование законодательства.
Особый разговор - о нарушении жилищных прав. За последние годы удалось вернуть несовершеннолетним более 200 квартир, которых они лишились. Однако есть немало фактов, когда восстановить справедливость не удается. Назрела необходимость изъять из компетенции органов опеки некоторые полномочия. Например, согласие на совершение сделки с жилым помещением (в том числе обмен), если при этом затрагиваются права и законные интересы несовершеннолетних или недееспособных, должны давать не чиновники, а суд. И тогда никто, в том числе родители-алкоголики, не сможет продать жилье, оставить детей без крыши над головой (а такие факты есть).
В заключение хотел бы отметить, что "за кадром" нашей беседы остались многие острые вопросы, например, о серьезных нарушениях, которые допускают сотрудники правоохранительных органов, о безопасности ребенка в большом городе и другие. Обо всем этом подробно говорится в ежегодном докладе, с которым мне предстоит выступить в ближайшее время в городской Думе. Доклад - острый. Но я исходил из того, что благополучие детей - наша общая задача. А для решения ее надо знать реальную ситуацию, без прикрас. Только тогда можно предпринять исчерпывающие меры для преодоления выявленных негативных тенденций.
