|
|
Анна Михальская, Андрей Поярков: D O G S
Назад
|
Анна Михальская, Андрей Поярков: D O G S
|
Сцены из жизни поселения бродячих собак, обитавшего на территории МГУ на Воробьевых горах в начале 80-х годов ХХ века. Клички собак тогда же были даны им исследователем - м.н.с. Поярковым. Все герои и события подлинные.
Герои и героини.
Клан Харитона.
Харитон - глава клана. Огромный пожилой пес, белый с темными бурыми пятнами. Умный, сильный, опытный, благородный.
Рыжий - огненного окраса пятилетний кобель, второй в клане. Решительный, смелый боец и странник.
Асси - жена Рыжего, дочь Харитона. Обворожительная белая сука. Ладная, ловкая, любящая.
Белкин - молодой сын Харитона и брат Асси. Белый, с острыми стоячими ушами и черными пятнами на глазах. Веселый, бойкий, любопытный.
Бродни (все они, как следует из имени клана, отчаянные бродяги-путешественники).
Пан - веселый, рыжий, с белой проточиной на морде. Молодой, крепкий, задорный, бесшабашный.
Катька - ярко-рыжая сука. Кокетливая обольстительница.
Кост - плотный крупный бурый кобель, ровесник Рыжего. Выдержанный и стойкий.
Палата лордов.
Ньют - черный длинношерстный кобель, некрупный, но главный в своем клане, умный и смелый.
Пуша - мохнатая бурая сука с медовыми глазами. Миловидная. Привлекательная.
Сэр - крупный серый пес, защитник клана.
Онок - двухмесячный щенок Ньюта и Пуши.
Пограничники - группа, обитающая на границе территории Клана Харитона и пустыря за Ломоносовским проспектом.
Батя - большой белый пес с большой головой и внимательным умным взглядом. Прекрасно знает все кормные места.
Гарри - его более мелкий серый друг.
Враги. Воинственная злобная группа, занимающая Зазаборье - территорию дальнего пустыря за Ломоносовским проспектом, вдалеке от людских скоплений и домов. В ней восемь собак, главные силы - Белый Бес и Черный Утюг.
Белый Бес - белый остроухий лайкоид, очень кровожадный, по размеру сравним с Харитоном, но гораздо моложе.
Черный Утюг - тяжелый низкий на ногах черный с подпалом пес, напоминающий немецкую овчарку. Мрачный и беспощадный.
В группе две черные суки и еще четыре чепрачных молодых и сильных кобеля.
Тот - серый остроухий призрак. Хранитель собачьего духа.
Четверо рыжих щенят Асси и Рыжего. Им только месяц.
П Р О Л О Г
Между волком и собакой
Пала тень
Между волком и собакой
Меркнет день
Между волком и собакой
Пробил час
Между волком и собакой
Свет угас
Разбег полуночной тропы -
И будь что будет
Мы не сдадимся без борьбы,
На милость вражеской гурьбы -
Клыки рассудят
Между собакой и волком
Бродит ночь
Между собакой и волком
Люди прочь
Между собакой и волком
Жизнь вольна
Между собакой и волком
Жизнь полна
Нет места тем, кто здесь рожден,
Во тьме закона,
Кто жизнью слепо награжден
И жить бродягой обречен
И пасть без стона
Нет места в жизни,
Но жизнь это мы,
Живые на тризне
По умершей жизни,
Жизнь -это мы
Щенок прозрел
Ослеп старик
Один для нас настанет миг
И общим будет стаи крик,
Железный крюк и грузовик.
И светлые бродят в ночи племена
Ушедших без срока
От яда, от петли...И вновь зелена
Трава, на которой красна пелена
Подернула око
Мы жизнь выгрызаем, как мозг из кости,
Подруге сказать не успеем "прости",
И нас никому не удастся спасти -
Но любим и бьемся, играем и ждем,
И лай свой пролаем, и путь свой пройдем
ТРОПА
Солнце опускается за пустынные и дикие пространства Зазаборья - владения Врагов.
Клан Харитона на своей дневке - газоне за Гуманитарным корпусом.. Собаки спят: Харитон, Рыжий, Белкин и Асси.
Рыжий, потягиваясь, встает.
Рыжий:
Закатного солнца глаза полны,
Но небо темнеет, и зрак луны
Нальется светом и озарит
Пределы мира, где Клан царит.
(Харитону):
Вставай, мудрейший. Тропа зовет
Покинуть дневку, идти вперед.
Мы отдохнули. Пора в обход
Владений наших. Чужак не ждет.
Харитон открывает глаза и садится. Рыжий снизу лижет его в губы и в нос.
Харитон:
Мне снится, Рыжий, один лишь сон...
Все дальше и дальше уводит он...
Я здесь родился и здесь умру,
Но вдруг нежданно ловлю на ветру
С заката плывущий вместе с теплом
Логова запах, как будто дом
Чаща хранила, и слышу вой -
Мощный, нежный и странно родной...
Но ты, горячий и страстный друг,
Воин отважный, ты слышишь стук
Старого сердца: я вновь с тобой...
Ярого сердца: я здесь, я твой:
Сон отлетел, и протяжный вой
К небу поднялся крутой волной
И - слышишь - стих под желтой луной,
На небе чужом, под луной иной...
Харитон встает и отряхивается, потягивается, припав на передние лапы.
Выпрямившись, смотрит куда-то вдаль.
Харитон:
Под тучами черно-златыми,
Полями асфальта пустыми,
В своем непрестанном движенье,
В жестоком зверином скольженье
Преследует нас этот город,
Детей позабывший так скоро,
Как будто бы мы позабыли
Тот город, в котором любили,
Тот город, в котором дружили,
В котором не прятались - жили...
Белкин лежит не двигаясь, приоткрыв один глаз.
Рыжий подходит к Белкину и поддает его носом.
Рыжий:
Ну ты, лежебока, проныра, плут,
В стае все одного не ждут.
Шурин мой хитроумный, встать
Нужно тому, кто все хочет знать!
Белкин (открывая второй глаз и по-прежнему не двигаясь):
Может ли воин спокойно спать?
Плуту судьба дозволяет дремать!
К чему торопиться? Память сама
Сытную пищу дает для ума.
Рыжий, мой неугомонный свояк,
Жаль, что сестра так любит вояк...
Рыжий рычит все громче и встает над Белкиным, оскалив пасть. Тот спокоен и недвижим.
Асси (проходит между Рыжим и Белкиным, вильнув задом, возвращается к Рыжему и стоит рядом с ним, прижавшись к нему боком):
Рыжий закатный час,
Ветер, весна!
Огонь еще не погас,
Мне не до сна...
В губы лизнуть,
В бок куснуть -
В рыжий горячий бок...
Ты мой огонь и Бог!
Рядом с тобой
Вечер любой
Манит счастливой тропой!
Асси лижет Рыжего в нос и вьется вокруг него, отбегая к тропе, приглашая идти.
Белкин встает, подходит к Харитону и, лизнув его снизу в нос, встает рядом.
Белкин:
Знаю, пора идти
Но сегодня в пути
Ждет нас плохой знак.
Этой нежной весной
Над собачьей страной
Опускается мрак
И сгущается мрак,
И впереди - враг.
Да, на тропе - враг.
Я метался во сне
И пугался во сне
Словно слепой щенок
И теперь в тишине
Наяву при луне
Страх побороть не смог.
До сих пор я дрожу весь:
Странную чую весть
В воздухе что-то есть,
Что-то новое здесь!
Харитон (Белкину):
Мой веселый щенок, ты не друг мне, а сын,
Я отец твой, не случай тебе господин,
Я себя узнаю в твоих зорких глазах,
Узнаю тебя в общих пророческих снах,
И тропа наша здесь, перед нами -
Голубая дорога в тумане.
Разве мы проиграли когда-нибудь бой?
Разве мы отступили хоть раз пред судьбой?
По тропе нашей рядом идем мы с тобой
И тропа эта здесь, перед нами, -
Голубая дорога в тумане.
Собаки огибают угол здания (впереди пограничник-Рыжий, за ним - вожак Харитон, после - Асси; Белкин ходит вокруг, то опережая, то отставая) и останавливаются перед открытым пространством между Гуманитарным корпусом и деревьями, скрывающими обсерваторию).
Рыжий:
Стой!
Чья это тень впереди под сосной?
Кто это замер под желтой луной?
Асси:
Остроух, неподвижен и строг,
Словно темный египетский бог...
Харитон:
Словно мертвых безмолвный бог...
Я не раз его видеть мог
И давно затвердил урок:
По тропе за ним следует Рок.
Мы зовем его именем Тот:
Может, сгубит, а может, спасет...
Асси (Рыжему):
Посмотри, он недвижно стоял
И внезапно неслышно пропал!
Рыжий (Асси):
Стоял - недвижно.
Пропал - неслышно...
Страшнее страшного - это страх -
Впившийся в горло смертельный враг:
Сердце спешит и слабеет,
Жаркая кровь леденеет,
Из пасти - не рык, а постыдный визг,
Позорный, жалкий, щенячий писк.
Харитон:
Грудь в грудь,
Клык в клык,
И не для нас последний миг.
Клич не забудь:
Клык в клык,
Грудь в грудь.
Белкин:
Ну, так вперед,
А что нас ждет,
Расскажут ночь, и снег, и лед.
Собаки друг за другом (Рыжий, Харитон, Асси, Белкин) движутся вдоль стены здания Гуманитарного корпуса по тропе:
Пусть по тропе рокочет рык:
Грудь в грудь, клык в клык,
Врагам предвещая последний миг
Пусть стаи рокочет грозный рык.
Стая переходит улицу Лебедева и медленно приближается к газону с редкими березками у стены здания физфака, на перекрестке улицы Лебедева и Ломоносовского проспекта.
За ночным проспектом, пустынным и темноватым, до самого горизонта на западе простирается ровная, поросшая высоким бурьяном, вытаивающем из-под снега, пустошь - дикая страна Врагов.
Белкин (выскакивает в нетерпении вперед и обнюхивает следы у кромки газона):
Самое страшное - это страх?
Вот он: неведомый запах в ноздрях -
Мощный, злой, беспощадный Враг.
Вот его метка, вот свежий знак.
(Белкин вздыбливает шерсть на загривке и, отступая, рычит и поскуливает).
Рыжий подходит следом, нюхает и тоже вздыбливает шерсть, за ним приближаются к первым меткам Харитон и Асси.
Рыжий:
Слушай, мудрейший,
Нюхай, старейший:
Враг вчера перешел рубеж.
Запах резок, крепок и свеж.
Харитон:
Клык в клык,
Грудь в грудь -
Спокойно не скоро удастся вздохнуть.
Белкин:
Здесь пахнет сраженьем,
И кровь на снегу.
Не смерть - пораженье,
И то - на бегу.
Рыжий (Харитону):
Бежали Союзники. Впредь мы одни.
Нас четверо. Как устоим, объясни?
Асси:
Вот запах Серушки, вот кровь вожака...
Я Батю любила когда-то (смотрит на Рыжего)... слегка.
Рыжий:
Я Бати смелее не знаю бойца.
Вот место, где от потрепал наглеца,
Но тот, увернувшись, по месту достал
И Батя из схватки неравной бежал.
Харитон:
За ним Белонос и другие ушли -
Держались отважно, но сил не нашли,
Чтоб диких Врагов оттеснить, как всегда,
Чтоб здесь не осталось от них ни следа -
Чтоб не было зла, и вражды, и вреда.
Асси:
Мы теперь одни,
Мы у края тьмы,
В пасти западни,
У ворот тюрьмы.
Мы одни, одни
На пороге бед,
С нами нет родни
И друзей уж нет.
Мы одни, и кровь,
Как закатный свет -
На снегу любовь
Не оставит след.
Растечется снег
На закате дня
Не от сучьих нег
И не для меня,
Моего огня...
Растечется снег
Алой кровью жил,
И не будет тех,
Кто еще не жил!
Мы одни, одни,
Мой отец, и брат,
И любимый - с ним
Мы стоим у врат
Тишины и тьмы
В предрассветный час.
Устоим ли мы
Или сгубят нас?
Рыжий:
Увидим вместе расцвет весны,
Зеленое лето, Осенние сны,
Увидим игры рыжих щенят -
Врагов во тьме и не сыщет взгляд.
Харитон:
Лучше знать, чем дрожать,
Лучше жить, чем скулить.
Живы мы до тех пор, пока хочется жить.
Эти тени из мрака во мраке сильны -
Там, на пустошах дикой, безлюдной страны.
Люди злее Врагов и хитрее зверей.
Пусть попробуют выйти на свет средь людей.
Пусть попробуют жить, словно мы, средь людей.
Белкин (с надеждой глядя вверх, на фонарь у бортика газона):
Пусть поучатся жить, словно мы, средь людей!
Белкин оглядывается, поворачивается к Главному зданию и принюхивается.
Белкин:
Вот доносится сладостный запах костей!
Мы найдем там других полуночных гостей -
Там, где кормят голодных студентов,
Молодых пищевых конкурентов!
Я ожил от страха и к жизни готов.
Бежим, распугаем там крыс и котов!
По крысе на ужин поймаем,
А всех остальных распугаем!
Собаки поворачивают к ГЗ и трусят к Клубному входу. Асси поскуливает, Рыжий и Харитон глухо ворчат, Белкин беспечно бежит вперед, по тропе у стены, вдоль здания физфака.
Ступени Клубного входа в Главное здание. Собаки обходят их сбоку, проникая в замкнутый гранитными стенами двор. Туда выставлены из студенческих столовых баки с отходами. Молочный свет стеклянных фонарей на стройных чугунных столбах. Полумрак.
Плач Асси:
Не для меня эта весна.
Сука с собою должна быть честна.
Враги не беда и война не беда -
Любовь моя, словно вода, холодна.
Любви голодной, светлой, холодной
Этой весной я выпью до дна,
До ледяного прозрачного дна!
Душа горяча, холодна вода!
Этой весной я буду одна.
Рыжий:
Сука ревнует!
Праздник минует -
Я снова вернусь к тебе.
В шрамах и ранах
Драк непрестанных
От счастья устану -
И снова вернусь к тебе:
К умной и нежной,
Страстной и странной,
Новой и прежней,
До боли желанной -
Я снова вернусь к тебе:
Подруге, жене, судьбе.
Асси:
Я знаю обычай:
Сукам прилично
Свадьбы свои справлять,
Сильным все позволять...
Праздник - для всех,
Лучшим - успех,
Страстным - пора утех...
Будет ли пир мой тих?
Только для нас одних?
Только для нас двоих?
Рыжий:
Это голос волчицы.
И недаром же снится
Сон волчонка отцу твоему.
Сколько жизнь наша длится,
Впредь не стану делиться
Я тобой, чтобы быть одному.
Издалека, из темного провала дикой пустоши Врагов по другую сторону едва освещенного проспекта, слышен тихий душераздирающий вой.
Из-за мусорных баков появляются три тени.
Белкин:
О! Приятели! Бродни! Пришли закусить!
А насытившись, прочь, как всегда, отвалить?
Катька! Коста! И ты, блин, беспечный цыган,
Что известен в округе под именем Пан!
Что, слыхали? Похоже, остался наш Клан
В одиночку на грани враждующих стран!
Пан:
Ну, слыхали!
И даже видали!
И уходим теперь -
Навсегда ли?
Отобьетесь - вернемся мы снова,
А пока что-то жизнь тут сурова...
Харитон:
Вы смотрели отсюда, как взвыл Белонос -
Как отважный боец еле ноги унес?
Вы смотрели, как ранен был Батя,
Как терзали Враги ваших братьев?
Пан, Коста и Катька:
Веселые, бесстрашные,
Мы - Бродни бесшабашные,
И ужасы вчерашние
Нам ультрафиолет!
Свободны, типа птицы,
Скользим мы сквозь границы,
Да и к чему границы,
Когда владений нет?
(Повиливая хвостами и подталкивая боками друг друга, убегают в тень и исчезают).
Харитон:
Ни друзей, ни родни...
На скрещенье дорог
Мы и вправду одни,
А рассвет сер и строг!
Из черного провала за скупо освещенным проспектом снова доносится протяжный леденящий вой.
В О Й Н А
Сумерки. Чугунный забор вокруг владений Клана , по другую сторону ул. Лебедева темнеет здание физфака. В нем гаснут последние желтые окна.
Харитон.
Кровавый луч: горит закат
За темной сценою аллей,
Вороны наполняют сад,
И меркнут рампы фонарей.
Украсит занавес луна
В ветвях покорных тополей.
Приходит ночь И с ней - война
Ползет с бурьянных пустырей.
Белкин:
Горел закат,
Как алая кровь,
Ты мне сказала:
Хочу узнать любовь!
Сейчас или никогда,
Сейчас или никогда,
Скажи мне только да!
Ну скажи только да!
Рыжий:
Там шесть громадных кобелей
Нас будут рвать в тени аллей,
И братья: Белый Бес, Утюг,
И пара адских черных сук.
Харитон:
Мощные, низкие, плотные, мрачные,
Дикие бестии черно-чепрачные -
Вот каковы остальные,
Мышцы у них стальные.
Темнеет. Пора для сбора.
Сперва подождем у забора.
Клан выходит к самому забору и след в след Харитону приближаетсяк широким воротам - проезду для машин.
Харитон:
Мы встанем в воротах и встретим их тут.
Ни внутрь, ни мимо они не пройдут.
Не пустим ни к бакам с обильной едой,
Ни к сукам беспомощным: здесь будет бой.
Рыжий:
Асси, ты ляжешь за столб у ворот,
Чтоб не заметил тебя этот сброд.
Машин на Ломоносовском проспекте становится все меньше. Опускается тьма. Собаки выходят из ворот и встают на границе проезжей части, смотрят через проспект, на другую сторону, туда, где простирается темная дикая страна Врагов.
Харитон:
Смотрите. Слушайте. Тишь и мрак.
Бурьян колыхнулся: вот он, враг!
Харитон, Белкин, Рыжий, Ассии:
Грудь в грудь,
Клык в клык,
И ждет врага последний миг!
Рыжий:
Из жухлой желтой бурьянной травы
Вдруг появились две головы.
Их стало три...
Белкин:
И вот уже пять...
Дальше я не умею считать,
Но знаю: двое на одного,
Включая и меня самого!
По Ломоносовскому проспекту еще идут редкие машины, но их становится все меньше.
Рыжий:
Чего они ждут, озираясь назад?
Что в зарослях так привлекает их взгляд?
Харитон:
Там Белый Бес и Черный Утюг
Подходят, собой прикрывая сук.
Вон вдоль дороги построились в ряд
И, вытянув морды, жадно глядят.
Белкин:
На наши владенья, где в баках еда
И суки доступны... Их тянет сюда.
Асси:
Желтые морды, черные спины...
Бурьян и сухие в снегу хворостины.
Сомкнулись: в центре - Бес и Утюг,
Белый и Черный среди своих слуг.
Рыжий:
Слушайте! Слышите? Первый завыл!
Взлаем и вскриком,
Стоном и рыком,
Визгом и хрипом
Зло возгласил!
Асси:
Ответит клич наш боевой
Протяжной золотой трубой -
Пусть слышат настоящий вой:
Поет, летит, торопит в бой!
Клан воет. Длинные чистые низкие песни Харитона и Рыжего взмывают, переплетаются и наконец соединяются, включая в себя протяжный высокий голос Асси и более низкий - Белкина.
Харитон:
Торопит? Нет. Мы будем ждать.
Врагов заставим наступать.
И выть, и слушать наш вой единый -
Наш волчий клич, протяжный, длинный.
Клан воет так же, как в первый раз, но еще уверенней и громче, еще ниже.
Проспект опустел. Машин не видно и не слышно. Ничто, казалось бы, не мешает Врагам перейти границу. И они спускаются на мостовую: белый Бес и Черный Утюг в центре, с каждого фланга по два мощных низких черноподпалых кобеля и по одной черной суке. Они движутся вперед неуверенно: нет опыта уличной жизни.
Харитон:
Ну, берегись!
А теперь вперед:
Белого справа сейчас собьет!
Резко скрежещут и визжат колеса, и Белый Бес катится по мостовой, задетый машиной.
Харитон, Рыжий, Белкин и Ассии с громким рыком делают выпад вперед, на мостовую, к Врагам. Черный Утюг неподвижен, он рычит, опустив голову, остальные с рявканьем отступают в бурьян. Белый Бес поднимается: он невредим и прыжком оказывается рядом с остальными на пустыре. Враги, подвывая и поскуливая, лижут друг друга в морды, подталкивают плечами, пляшут вокруг недвижимого по-прежнему Утюга.Рядом с ним снова становится Бес.
Харитон:
Все вместе к забору! Там выдержим бой.
Деритесь! Вы волчьей хранимы судьбой!
Клан хором:
Грудь в грудь,
Клык в клык,
Мы победим в последний миг!
И в первый, и в последний миг!
Асси лежит за столбом забора. Рыжий встает в проходе сбоку, Харитон в центре, Белкин рядом с ним. Кобели напряженно всматриваются в то, что происходит на пустыре, через проспект. Враги готовятся к новой атаке.
Асси:
Над пустырем
Луна идет на убыль,
Подставив брюхо ночи, как щенок
Кормящей суке, в поисках сосков
Молочных звезд.
Мы не умрем,
Хотя остынут губы -
Оскалом смерти замкнутый замок
Последней ласки и прощальных слов.
Уход так прост.
Молочных звезд
Так жаждут наши губы.
Мы не умрем.
Взнесут нас к небу золотые трубы,
И будут сны, длиннее и короче,
И мы уснем, прижавшись к боку ночи, -
Щенки иль звезды в теплом небе снов...
Рыжий, Харитон и Белкин трутся плечом о плечо, готовясь к бою.
Рыжий:
Плечом к плечу!
Нас только трое.
Пусть друг прикроет,
Пусть враг завоет -
Плечом к плечу ответим боем,
Сплотимся к бою плечом к плечу!
Белкин:
Скребите когтями,
Мрачные твари!
Мы сцепимся в сваре:
На клык по паре
Глупых и стадных,
Темных и жадных -
Скребите когтями,
Дикие твари!
В злобном угаре
Лезть неповадно,
Cлышать отрадно,
Как вы загремите отсюда костями!
Харитон:
Вот, началось. Приготовились. Бой.
Черный Утюг
Фыркает: Ух-х-х
Других зовет за собой.
Враги по флангам Утюга шеренгой пересекают проспект. Они трусят уверенно, тяжело и неторопливо.
Асси(из-за столба):
Бес - к Харитону...
К Рыжему - двух
Злых охломонов
Прет угрюмый Утюг...
Только перевести дух -
И - в атаку на черных сук!
Харитон:
Легко бежишь!
Куда летишь?
Держись, малыш!
Харитон стоит на месте, пока к нему совсем близко, ощерившись, не подскакивает Белый Бес, потом незаметно отклоняется, бьет плечом в плечо прыгнувшего Беса и сбивает его на асфальт.
Харитон:
Горло открыто!
Что ж ты, малыш,
Жадно, несыто
В драку спешишь?
Кровь еще тает
В весеннем снегу.
Батиной стае
Хоть так помогу.
Кровью что смыто,
То пережито,
Но не забыто -
Так-то, малыш!
Харитон сверху хватает за горло не успевшего подняться Беса и начинает его душить.
Рыжий:
Вниз кувырок,
Внезапный наскок,
Распорот бок -
Врагу урок...
Глаза заливает кровь!
Клыком зацепили бровь...
Харитон:
Годы летят -
Зубы тупят...
И вот слабеет захват.
Нет, удержу
И задушу,
Но гады вгрызаются в зад...
Остры молодые клыки,
Им нипочем старики!
Белкин:
От уха до уха,
От горла до брюха
Учили меня фехтовать,
Чтоб шкуру врагу раскрывать.
Наскок и рывок,
Отскок и прыжок -
Вот так я хочу воевать!
Рыжий:
Собачий бог!
Дай сделать вдох...
Кто за холку держит меня?
Кто за горло душит меня?
Асси:
Бьюсь, но быстрей вокруг
Вьются тела черных сук -
Петля двух аспидных змей
Сжимается все тесней...
Смелее, Асси, смелей!
Вырывайся, спасайся, спасай!
За него убивай! Кусай!
Рви проклятое тело врага!
Дотянись, если сможешь! Ага!!!
Асси, отщелкиваясь зубами от сук, рвет Врага, который душит Рыжего,
снизу за яйца.
Асси:
Ага! Ты умрешь, не увидев щенят!
Ведь такие, как ты, только жрут и спят!
Враг, взвыв и бросив ослабевшего полузадушенного Рыжего, оборачивается к Асси и, легко сбив ее на асфальт, отходит, приседая и зализывая рану. Асси падает плашмя, и к ней снова несутся две черные суки. Одна заметно хромает.
Белкин:
Вот и свежие силы, второй эшелон!
Двое новых, и первый здоровый, как слон!
Тут вертись не вертись, а поймают,
И, поймав, пополам растерзают...
Рыжий (стряхивая с загривка второго Врага):
Так, за ухо и нижнюю челюсть
И рывком под меня, моя прелесть,
И об землю спиной - вот и горло открыл!
Уж тебя задушить я найду в себе сил!
Сейчас Харитон бьется в воротах слева, его одолевают два чепрачных Врага. Рыжий душит одного из Врагов справа, рядом с ним Асси, на которую снова набросились обе черные суки, так что Асси под ними почти не видно. В центре уворачивается от двух Врагов Белкин, выигрывая скоростью и ловкостью.
Асси (ее голова появляется из-под черных сплетенных тел):
Рыжий, спасайся! Сзади Утюг!
Брось эту падаль, пусть радует мух!
Асси из последних сил вырывается из-под черных сук и летит на помощь Рыжему. Но Утюг, словно пушинку, стряхивает ее наземь.
Асси:
Рыжий! Я падаю! Сбита плечом!
Теперь ты один на один с палачом!
Асси плашмя летит на асфальт, и черные суки с рыком снова накидываются сверху и рвут ее.
Рыжий (поворачивается к Утюгу и сшибается с ним в свечке, на задних лапах):
Ну что ж, грудь в грудь!
Прыжок в прыжок!
Пасть к пасти
Мы встречаем Рок!
Бейся, Рыжий, и не забудь:
Подруга собой заслонила путь
Смерти, рвущей тела на части!
Нежная Асси - и Черный Утюг!
Асси, вернейшая из подруг,
Умная, смелая, нежная Асси
У черных исчадий сейчас во власти!
Черный Утюг всем своим весом опрокидывает Рыжего навзничь. Слышен тяжелый удар об асфальт.
Харитон (держит за горло Белого Беса, но тот постепенно высвобождается из тупых зубов старого кобеля):
Годы былые,
Острые, злые -
В далеком сне!
Силы живые,
Клыки ножевые
Сейчас бы мне!
Пускай врага не удержать,
Но до последнего сжимать
На горле челюсти и знать:
Ему победы не видать!
Белый Бес выворачивается, и кобели дерутся пастями. На боках Харитона виснут черно-чепрачные Враги.
Харитон:
Пасть в пасть,
Грудь в грудь,
И не забудь:
Много минуло лет и драк,
Но не видал победы враг!
Белкин (его волочат по асфальту двое Врагов):
Ох, поймало меня, зацепило!
И, прижав, под собой потащило!
Рыжий:
Ох! Песий бог!
Я сделал вдох!
Глаза не застит пелена -
От смертного очнулся сна:
Разжаты челюсти врага,
Слабеет хватка
Я вижу морду Утюга,
Клыком она рассечена
И кость открыта донага,
Свисает складка!
Я вижу свет!
Но Асси нет -
Кровавый снег -
Не белый мех!
Белкин:
Я зряч и спасен! Это свет фонаря!
А рядом - тела чуть живого зверья!
И тычутся, словно щенята,
Один брат в другого брата!
Асси(вылезая из-под тел двух сук, которые, корчась от боли, остаются на снегу):
Кровь! Весь в крови мой Рыжий!
Но я подползаю ближе...
Кровь черных сук...
Красный Утюг...
А ты, рыжий друг,
Ты просто измазан, я вижу!
Харитон:
Словно пьявки, два черных отпали с боков,
И разжались на горле клещи из клыков -
Белый Бес оседает на лапах
Нос мой чует знакомый запах...
Пан, Кост и Катька:
Нас привел Тот, кому не откажет никто,
Тот, кого ни о чем не попросит никто -
Мы за Ним подоспели, и, кажется, в срок!
Мы за Ним по следам прибежали,
Докусали, дорвали, дожали -
Бой окончен, Враги получили урок.
Не душите их и не гоните -
Только слушайте все и смотрите!
Легкая, остроухая, поджарая серая тень, словно птица, проносится от угла физфака через улицу и взмывает на припаркованный у ворот автомобиль.
Подняв голову к небу, уже начинающему светлеть на востоке, но все еще черному над бурьяном пустыря - над страной Врагов - Тот начинает вой.
Звук, сначала тихий и низкий, становится все сильнее. Тот воет протяжно и бархатно, как ночная труба, и долго, будто говорит о чем-то. Вой то взмывает к небу, то опускается вниз, в ночную тьму, к земле, залитой кровью.
Все собаки - и Клан, и Враги - слушают, замерев. Вой обрывается. Тень исчезает, сливаясь с серым светом наступающего утра.
Харитон:
Тот сказал: берегитесь, опасность близка.
И не ветер весенний свистит у виска -
Это петли в руках человека-ловца,
Это крючья в руках человека-творца...
Жизнь зовет: сохраните...
Молит жизнь: схороните...
Сохраните меня, схороните меня,
Мой ручей, замирающий день ото дня,
Ручеек мой, слабеющий день ото дня, -
Сохраните меня, схороните меня!
Черный Утюг и Белый Бес:
Жизнь без драк
Не для собак.
И мы уходим не просто так.
Провоем прощальным воем
И снова вернемся с боем
Про войны провоем -
Последним воем:
Как смерть, спокойным,
Тоскливым, стройным...
Вернемся с боем,
Но не с войной:
Смерть недостойна
Жертвы живой.
Враги медленно, зализывая раны, переходят Ломоносовский проспект, останавливаются на границе своего пустыря и, повернувшись к Клану, издают долгий прощальный вой. На посветлевшем небе появляется прозрачный лик луны.
Харитон:
Украсит занавес луна
В ветвях покорных тополей.
Отныне кончена война.
Быть может, станет веселей.
Какой ценой досталась грусть?
Как наступила тишина?
Актеры разбрелись - и пусть.
Украсит занавес луна.
Белкин:
Отгорел закат,
Словно алая кровь,
Отгорел закат,
Прошла любовь.
Но твои слова
Я вспоминаю вновь:
Сейчас или никогда,
Скажи мне только да,
Мне скажи только да!
СВАДЬБА КАТЬКИ
Дневка Клана между зданием 1 Гуманитарного корпуса МГУ и чугунным забором на Ломоносовском проспекте у м. "Университет". Харитон, Асси, Рыжий и Белкин греются на солнце. Подходят Пан, Кост и Катька.
Асси:
Март. Синий снег.
Жестокое солнце
Чем пахнет свет?
Чем пахнет снег?
Пан:
Плещет капель.
Голубеет
Лужи купель.
Ветер несет прель,
Зреет -
Что-то вокруг зреет
Кост:
Нежный косой луч
Греет
Ветер сулит сучью
Капель
Сердце стучит скорее
Скорее, скорее
Катька:
Нежный косой взгляд
Млеет, млеет
Лапами снег смят
Течка зреет
Все собаки поднимаются с дневки и медленно, потом быстрее идут, рысят, бегут по известному только им маршруту. Впереди две суки - Катька и Асси.
Пан:
Теплый течет снег
Яро стучит кровь
Паром из пасти бег
Желтой пчелою бровь
Варом варит гон
Паром парит пасть
Писк сучий и стон
В масть и совсем не в масть
Харитон:
Бок обок и вслед
Только бы не отстать
Сердцу былых побед
В этот раз не догнать
Харитон отстает, останавливается, но вскоре ложатся вокруг сук на снег и другие кобели. Собаки отдыхают на газоне около обсерватории, вокруг кустарник, чуть дальше деревья. Солнце садится, и воздух становится сиреневым.
Харитон:
Как связать этот юный зеленый рассвет
И багровый закат - закатившийся бред?
Чем скрепить эти звенья утраченных лет
И щенков - поколенье, которого нет?
Пан:
Суку вослед гнать
Обок в замке встать
Эти звенья скрепляет набухшая плоть
Этой силы сцепленья не побороть
Плоть живая скрепляет звенья
Не побороть силы сцепленья
Стали прочнее живая плоть
Можно разъять - нельзя побороть
Кост:
Ломает бетон слабый росток
Живую жизнь отпирает замок
Живой замок открывает свет
Глазам, которых пока еще нет
Катька:
Навстречу солнцу - придет пора -
Глаза распахнутся светом добра
И где-то в теплом углу двора
Пребудут радость, возня, игра
И в этом мире не будет зла
Там, где трава едва проросла
Там, где сука щенят принесла
Не было, нет и не будет зла
Харитон:
Спасите ее, как она вас спасла!
Течка - и растекается мир
Это битва и свадебный пир.
Это течка, и катится мир
В светоносный парной эфир
Пан:
Запах суки на рыхлом снегу
Я себя оторвать не могу
Я себя не могу удержать -
Гнать и рядом бегущих рвать
Белкин:
Это вам не шанель номер пять
Мир от него закрутился вспять
Нос нельзя от земли оторвать
Только гнать вперед, гнать
Асси отходит в сторону, за ней Рыжий.
Асси:
Луна на закате тает -
Манит, поет, обещает...
Синие тени дня
В серой тьме исчезают...
Ветер ночной гуляет,
С собою зовет меня...
Рыжий:
Ты любима до боли и странно близка,
Так откуда же эта слепая тоска -
В нежных сумерках вслед твоей тени,
В этом призрачном свете весеннем,
Так откуда же эта слепая тоска,
Если лает ночами Собачья звезда -
Синей каплей звенит и играет,
Синей искрой горит и мерцает -
Каплей горит,
Искрой звенит
И так громко и весело лает
В темном небе Собачья звезда?
Так откуда же эта тоска,
Словно острых клыков борозда?
Асси:
Чем пахнет свет?
Чем пахнет снег?
Мы одни уйдем,
Мы уйдем вдвоем...
Это мой ответ.
Только звездный свет -
Там, где тает снег,
Где стихает бег.
Мы с тобой вдвоем
Там, где пахнет снег
Так, как пахнет свет.
Асси и Рыжий бок обок неслышно скрываются в темном тумане и исчезают.
Харитон и Белкин обнаруживают, что остались одни. Вокруг тихо стоят деревья: лиственницы, сосны, серебристые ели. Над тающим снегом поднимается туман. Ночь. Фонари. Справа темнеет утес Главного здания МГУ.
Харитон:
Мы одни, мой веселый и взрослый щенок...
О, когда бы ты знал, и когда бы я мог
Рассказать, как скакать во всю прыть своих ног
В ускользающей тьме пред рассветом
За мелькнувшим вдали силуэтом...
Белкин:
Я хочу, я хочу, я хочу
Спать, прижавшись к ее плечу,
Жить, прижавшись к ее плечу...
Просыпаясь, носом толкать
В теплый бок и наверно знать:
Это та, кого я хочу.
Харитон:
Веселых и смелых
В любви неумелых
Суки любят
Судьба не сгубит...
Пусть не в этот раз,
Но придет твой час,
И любовь у тебя впереди.
Не спеши, мой щенок, подожди.
Этот пир не минует нас.
Белкин:
Пир весны не минует нас?
Пир чумы не минует нас?
И какой наступает час?
Может, это последний час?
Может, это в последний раз?
Пир весны или пир чумы
Грянет праздником завтра для нас?
Я хочу, я хочу, я хочу
Спать, прижавшись к ее плечу
И проснувшись, наверно знать:
Я один сполна заплачу,
Я один за все заплачу,
Только б мог я наверно знать,
Что ее палачу не видать,
Палачу рядом с ней не бывать!
Харитон:
Есть закон.
Один закон.
Один, но непреложен он.
Время для всех назначает срок.
Когда он придет, знает только рок,
Живущему только жизнь дана.
Скулить недостойно. С нами весна.
Белкин:
Я хочу, я хочу, я хочу
Жить так тесно к ее плечу,
Чтобы ветра ни дуновенья
Между нами не пронеслось,
Чтоб весеннего ни мгновенья
Не протиснулось, не унеслось,
Чтобы были мы рядом
И ни мигу, не взгляду
Разделить нас не удалось...
Со стороны Гуманитарного корпуса подходят прихрамывающий Батя, раненный в первой драке с Врагами, его друг Гарри, за ними Бродни - пан, Кост и Катька - звезда свадьбы. К ним скачет Белкин, за ним степенно движется Харитон.
Белкин:
А вот и Пан,
Крутой цыган!
Крутить роман
Пожалте к нам!
Пан:
Ну как без романа,
Когда здесь дама!
Батя:
Толкнуть, куснуть,
Повязать, уснуть,
И без романов,
Будь им неладно,
А даме лежит со мною путь.
Харитон:
К этой даме прекрасной
С шерстью огненно-красной
Приближаться опасно
Даже опытным псам.
Только взгляд ее ясных
Глаз медовых и страстных
Растревожит напрасно,
А сама эта дама
Ох, не всем по зубам!
Катька (всем кобелям по очереди):
Солнце встает
Для меня!
День настает
Для меня!
И в сердце такая нега,
И в каждой крупинке снега
Играет капля огня -
Для меня! Для меня!
Гарри:
Не буди во мне зверя!
И восторг, и потери
Раздаются по мере
Безрассудной любви:
Все устроено мудро -
Нам дано это утро,
Чтобы небо горело
И кипело в крови,
Чтобы радость звенела,
И синицею пела,
Чтоб душа не жалела,
Что ее обожгли!
Батя:
Кто сер, тот смел,
Кто смел, тот съел.
Силы проверить,
Другу поверить -
Это щенка удел.
Вот он и не у дел!
Ясно и так,
Кто из собак
Здесь повелитель драк.
Чтоб с сукой встать -
Дай ей пожрать.
А солнце вдвоем встречать
Может каждый дурак...
За мной - и будет пир для всех,
Во славу свадебных утех.
Всех утешу,
Всех потешу.
Но сука не для неумех!
Такая сука не для всех!
Батя ведет стаю по направлению к новому, открытому им месту, куда выставляют баки с объедками. Это студенческая столовая N10 около серого здания биофака МГУ. Все принимаются за еду.
Катька:
Все для меня!
Белкин - милый щенок -
Для меня!
И кобель, сер и строг, -
Для меня!
Ах, седой Харитон,
И умен, и силен -
Все мои,
И весна для меня!
(Бате):
И дать, и взять,
Себя показать
И щедро позвать
На пир весенний
После сражений
Всех, кто готов бежать,
Всех, кто готов пожрать!
За это - укус в бок!
А может... Всему свой срок...
Катька толкает и игриво кусает Батю, косится при этом на Харитона, а украдкой поглядывает и на Коста.
Харитон:
Милый косой взгляд!
Теплый косой луч!
Моя дорогая,
Я так тебя знаю -
Не мани, не гляди, не мучь!
Лет золотых ряд,
Выводки рыжих щенят...
Все это с нами,
Все между нами
Солнцем встает из-за туч,
Из-за отвесных круч,
Времени темных круч...
Это годы, моя дорогая,
И, к своей судьбе убегая,
Не мани, не зови, не мучь!
Харитон поворачивает и, не оглядываясь ,спокойной мерной рысью покидает место трапезы.
Вот на дневку клана вернусь -
И сородичей там дождусь.
А пока там один отдохну,
Словно шкуру, душу встряхну,
Веки прикрою,
Сонной тропою
К серым предкам махну.
Катька:
А теперь все пойдут со мной,
Все теперь побегут за мной,
И помчатся гурьбой -
Что за лай, рык и вой!
Что за счастье гнаться за мной!
Собаки перебегают аллею и пробираются на территорию дендрария Ботанического сада МГУ, вслед за Катькой взбираются на гору альпинария. Там под первыми жаркими лучами мартовского солнца уже распускаются первоцветы: подснежник, фиолетовые, белые и шафранные крокусы, синеют, как небо, пролески. Катька останавливается на вершине, ложится на нагретую плоскую гранитную глыбу. Полузакрыв свои медовые глаза, она улыбается во всю пасть, вывесив нежно-розовый язык.
Катька:
Что, кобели?
Языки до земли?
Друг за другом скакать,
А устали - так спать
Вам придется. А мы пошли.
Катька неожиданно вскакивает, подходит к Косту и, толкнув его плечом, лижет в морду. Вдвоем они скрываются за горой альпинария.
Дневка Клана Харитона за Гуманитарным корпусом. Харитон дремлет, положив тяжелую голову на вытянутые передние лапы. К нему медленно подходит усталый Белкин и ложится рядом.
Харитон:
Не грусти, мой веселый и взрослый щенок!
Пусть не то, что хотел, - но хотя бы что смог.
Белкин:
Отгорел закат,
Словно алая кровь,
Отгорел закат,
Прошла любовь...
Но свои слова
Я вспоминаю вновь:
Сейчас или никогда,
Скажи мне только да,
Мне скажи только да!
ОТРАВА
Дневка Клана Харитона за Гуманитарным корпусом МГУ. Раннее утро. Солнце всходит за рекой, поднимается над Лужниками.
Белкин:
Как долго мы одни...
Плывут за днями дни,
Касаясь то земли, то облаков,-
Плывут над нами дни,
Взлетев из-за реки
Чтоб опуститься за полями снов...
Харитон:
Летят над нами дни,
А мы с тобой одни,
Но живы - это лучший из даров...
Прими его, цени
И каждый миг храни,
Как нас с тобой хранит небесный кров.
Белкин:
Снег растаял, и лед на лужах
По краям только утром в стужу,
И под лапой обломки кружев
Рассыпаются серебром...
Никому я такой не нужен,
Никому я не стану мужем -
И зачем был мой дух разбужен,
Спал бы лучше спокойным сном!
Харитон:
Мой печальный и взрослый щенок!
Значит, так захотел песий бог -
Там, в чертоге своем,
Он издал рык и гром,
Пробуждающий свой
Порождающий вой -
И теперь ты живой, живой!
Ты из тьмы извлечен, ты со мной!
Белкин:
Я из тьмы извлечен,
Но рассвет омрачен
Тем, что голодно очень весной...
Посмотри-ка на это!
Да ведь это котлета -
Щедрый дар, поднесенный судьбой!
Белкин хватает котлету, но Харитон молниеносным движением головы вышибает ее из пасти Белкина, так что котлета падает на асфальт рядом с крышкой канализационного люка, откуда Белкин ее и поднял.
Харитон:
Ты прости меня, милый,
Дар твой пахнет могилой -
Мерзлым трупом застылым...
Ведь единственный дар - это жизнь.
Что б с тобой ни случилось,
Напрягая все силы,
Все мозги и все жилы,
Береги ее - и берегись!
Харитон подходит к упавшей котлете и, подняв лапу, долго и презрительно мочится на нее. Белкин на полусогнутых лапах приближается и с опаской нюхает.
Белкин (распрямляясь и оглядываясь):
Ах, какая кругом благодать!
И мучительно хочется жить... (поднимает голову к небу, смотрит на восходящее солнце)
Удивительно хочется жрать!
Так пойдем, чтоб трудами добыть
То, что даром нельзя подобрать!
Харитон, за ним Белкин след в след трусят с дневки к проезду в заборе у ул. Лебедева. Там живут Сэр, Ньют и Пуша - клан Палата лордов.
Дневка Палаты лордов. Газон, окаймленный молодыми серебристыми елками и кустами.
Сэр:
О, судьба благосклонна,
Как старушка с батоном,
Что, сварив макароны,
Принесла их нам третьего дня...
Но откуда котлеты
У живого скелета,
Да еще пред рассветом,
И по штуке для вас и меня?
Пуша:
Удивительно хочется есть
И мучительно хочется спать.
Я не в силах котлеты счесть
И не в силах себя удержать!
Я боюсь этих странных котлет,
Но у щенных выбора нет:
Сколько там, у меня в животе,
Голодают в пустой темноте?
Пуша откусывает кусок котлеты и жадно проглатывает его.
Ньют сбивает Пушу с ног и, стоя над ней, плачущей и скулящей от голода и обиды, рычит, не давая ей подняться, потом воет.
Ньют:
Любовь моя! Покуда ты со мной,
Не вынесу твоих страданий кротких -
В последний раз ты слышишь этот вой!
Моя любовь! В прощальный раз открой
Глаза - я не уйду, не встретив взгляд короткий
И страстно-горестный, как наша жизнь с тобой...
Я не уйду, не встретив этот взгляд!
Ты выживешь, родишь моих щенят...
Жизнь отдаю, и вижу этот взгляд,
И принимаю, как ответный дар.
Судьба! Ты жаждала - и нанесла удар.
Теперь я верю - сильным будет яд!
Ньют проглатывает обе нетронутые котлеты и ту, от которой откусила Пуша. Он уходит в глубь кустов, под ели, ложится, кладет на лапы голову и закрывает глаза. Через несколько минут он начинает задыхаться и погибает в сильнейших судорогах.
Сэр становится над телом Ньюта, поднимает голову к небу и протяжно, заунывно воет.
Сэр:
О, песий бог
Небесных дорог!
Воин смелый
Вышел из тела:
В путь без предела
Позвал его рок...
Вой погребальный -
Долгий, прощальный
Кланам и стаям
Ветер несет.
Вождь, умирая,
Щенков не узнает,
Но кланам и стаям
Жизни спасет.
Погребальный, прощальный
Воет ветер печальный,
Небо вдруг помертвело,
Словно хладное тело...
Где-то в дальних пределах
Вождь наш странствует смелый...
Встреть его, песий бог,
На скрещенье дорог!
Сэр опускает голову и стоит так неподвижно. После оборачивается к Пуше. Она лежит на краю газона, у кустов, неподалеку от застывшего тела Ньюта.
Сэр:
Что на мерзлой земле,
В непроросшей траве
Так лежишь тихо?
Не остыл еще след,
А на вой мне в ответ
Уж спешит лихо!
Пуша:
Я замерзаю. Пламя жжет внутри.
Немеют лапы. Громче говори.
Лед охладит, а ты меня согрей.
Прижмись ко мне, прижмись ко мне скорей.
Пуша, с трудом подняв голову, лижет льдинки на сухой траве. Ньют ложится рядом, тесно прижавшись к вытянутому телу суки.
Сэр:
Закрой глаза.
Ты видишь вдалеке
Лучи весны на золотой реке?
Тепло на солнце, холодит роса
И небо ясно: позади гроза...
Ты не одна.
Свернувшихся клубком
Ты накормила теплым молоком,
И морда Ньюта юного видна...
Все сыты, но и ты не голодна.
Пуша:
Я задыхаюсь. Лед течет в крови.
Все дальше ухожу... Останови!
Появляется худая старая женщина с сумкой. Останавливается, в ужасе смотрит на окоченевший труп Ньюта и неподвижные тела двух собак поодаль. Подбегает, прихрамывая, к ним, протягивает руку. Сэр неохотно встает и отходит. Старушка нагибается к Пуше. Смотрит, трогает, что-то приговаривая, вынимает из сумки мягкий пакет молока и, надорвав угол, понемногу вливает молоко в пасть собаки, поддерживая ее голову.
Сэр:
Я не уйду, покуда ты жива.
Я буду ждать поодаль, и сперва
Здесь, под кустом, не двигаясь лежать,
Чтоб эту старую собой не испугать...
Она как мы, хоть с виду человек...
Глядят из-под ее усталых век
Такие светлые и добрые глаза,
И вот дрожит и катится слеза -
Все как у нас. Спасительно нежна,
Родная сука так сейчас нужна!
Женщина уходит и возвращается. Вынимает из сумки подстилку, еще молоко, уже в бутылке с соской, и продолжает отпаивать Пушу. Снова отходит ненадолго и приносит коробку, куда помещает подстилку и собаку. Пуша рожает щенков - мертвых, но один из них жив.
Пуша:
Я словно в реку теплую вхожу.
Озноб утих. Я больше не дрожу.
Вокруг темно, и пахнет молоком.
И пахнет... Новорожденным щенком!
Я вижу свет!
Явь или бред?
Есть здесь щенок или нет?
Сэр.
Только один.
Но это - твой сын!
Твой и Ньюта щенок!
Значит, так захотел песий бог -
Там, в чертоге своем,
Он издал рык и гром,
Пробуждающий свой
Порождающий вой -
И теперь хоть один, да живой!
Он из тьмы извлечен, он с тобой!
Приходят Харитон и Белкин. Старушка, забрав сумку, удаляется.
Белкин:
Теперь мы не одни!
Харитон, Сэр и Пуша:
Летят над нами дни,
Касаясь то земли, то облаков.
Плывут над нами дни,
Мы вместе - не одни,
Мы живы - это лучший из даров!
Прими его, цени
И каждый миг храни,
И помни, как он может быть суров...
Ж И В О Д Е Р К А
Ночь. Сэр, Пуша и ее маленький щенок Онок спят в траве на своей дневке - территории Палаты лордов, то есть на газоне за забором напротив физкультурного комплекса МГУ, за воротами. Вокруг газона стоят яблони в цвету. Тишина.
Сэр (открывает глаза и резко встает, встряхиваясь):
Носом холодным
Живое тепло
Чую в последний раз
Носом в твой теплый бок
Уткнуться дано
Проснуться дано
Сейчас и в последний раз...
Ночь сама как слепой щенок.
Вот и нашему повезло
Проснись, вставай,
Прячь его, забирай,
Пока еще не рассвело,
Пока небо совсем темно!
Пуша:
Ты видел?
Сэр:
В предрассветном сне
Расцветала ночь
Яблоней на ветру.
И явились мне,
И умчались прочь...
Это знак - умру.
Пуша:
Тихо шепни,
Я тотчас уйду -
Какие они,
Кто пророчит беду?
Сэр:
Дерево было белым -
И почернело.
Пахло весенним садом -
И тут же, рядом
Трупным пахнуло ядом,
Смертной тоской и кровью,
Дохлой любовью...
Все помертвело.
Пуша:
Это они.
Нет, не гони!
Как уйти -
Расплести пути,
Жизни развести?
Милый, бедный!
Сэр:
Щенка спасти -
Прочь унести,
А мне - пропасть,
Мне - уйти:
По следу бесследных
Призраков бледных...
Разинута пасть.
Осталось упасть.
Пуша:
Недолгая воля...
Сколько любви -
Столько боли!
Сэр:
Близко враги.
Беги не беги,
Зови не зови -
Рядом она,
Только одна -
Сука тоска!
Пуша:
Пусть и уходит она.
Я остаюсь.
Я не боюсь.
Сэр:
Жизни случайный дар
Дважды я получил:
Светлой жизнью своей
Друг меня одарил...
Третьего уж не ждать.
Мне не узнать
Смерти в один удар,
Смерти под крики: "Бей!"...
Долго мне умирать!
Пуша:
Веки прикрыв, дремал
Рядом со мной в траве...
Видел их мертвый оскал,
Страшный кривой хребет?
Сэр:
Желтые зраки зла
Плясали во мраке...
Тьма принесла,
Тьма унесла,
Но кривились тела,
Кривлялись во мраке...
Пуша:
Это они -
Мук и тоски
Смертные знаки!
Нету ни зги -
Только огни
Желтой тоски
Скачут во мраке...
Сэр:
Все. Кончилась ночь.
Кончилась жизнь. Прочь.
Небо едва заметно светлеет над рекой, на востоке.
Пуша:
Тебе мой последний вой,
О тебе мой прощальный плач.
Ты выдержишь этот бой.
Воину смерть - не палач.
Протяжно воет, подняв морду к полосе неба на востоке. Лижет Сэра в нос и губы, берет за холку спящего щенка и уносит, скрываясь в кустах. Небо становится все светлее. Цветущие яблони кажутся жемчужно-серыми.
Сэр опускается в траву и кладет голову на лапы. Косые лучи солнца ложатся пока низко, но небо уже чуть голубеет.
В ворота с ул. Лебедева тихо въезжает грузовик-фургон. Останавливается между газоном, где лежит Сэр, и зданиями спорткомплекса. Из фургона выходят водитель и еще двое. В руках у них палки со стальными проволочными петлями и лом.
Сэр вскакивает и с лаем бросается к ним.
Сэр:
Это мой дом!
Я его не отдам!
Петли вижу и лом -
В руки не дамся вам!
Жизнью собак наградил
Тот, кто велел любить.
Кто же вас породил,
Чтобы меня убить?
Ловцы не торопясь подходят к Сэру с трех сторон, и одному из них удается накинуть ему на шею стальную петлю. Собака бьется в ней и, задыхаясь, хрипит.
Сэр:
Что не вами дано,
То не вам и отнять...
Всем иметь суждено
То, что сумели дать...
Вы схватили меня -
Но не вам меня взять,
Больше вам не дано,
Чем сами сумели дать...
Ловцы закидывают хрипящего пса в фургон через задний высокий борт кузова.
На лай и шум выбегает к фургону со своей дневки из-за Гуманитарного корпуса Белкин и несется прямо к ловцам по пустой аллее. За ним спешит Харитон, но старому псу не удается догнать молодого.
Харитон:
Нет! Нет! Назад!
Там не люди стоят!
Ко мне! Вернись!
Просто остановись!
Хоть в последний миг обернись!
Встает неподвижно, тяжело дыша и вывесив язык.
Все. Опоздал.
На муки щенка отдал.
Не уберег. Не удержал.
А ведь так не страдал,
Как замучат его, -
Лучше пусть меня самого
Вздернут в петле и бросят в пасть
Суке Смерти - нажрется всласть!
Тем временем ловцы спокойно, не торопясь, окружают любопытного доверчивого Белкина, один из них подводит к его голове петлю, накидывает и затягивает. Белкин, вырываясь, бьется.
Белкин (задыхаясь):
Только хрипеть -
Не выть, не петь,
Не выть, не быть -
Только в петле висеть...
Харитон:
Мой веселый любимый щенок!
Я тебя уберечь не смог.
Претерпи и прости. Прощай.
Как пролает звезда, встречай
У скрещенья ночных дорог -
Ведь недолгий минует срок
До начала иной тропы,
До истока лесной судьбы...
Претерпи и прости. Прощай.
Наших братьев со мной встречай!
Харитон бросается на ловцов и рвет их за ноги. Забросив через борт фургона Белкина в петле, побросав палки, ловцы бьют пса ломами. Со стороны дневки Палаты лордов по газону несется к ним с грозным рыком Рыжий, которого никто не видел с тех пор, когда он ушел вдвоем с Асси.
Рыжий:
Если в последний бой -
Я здесь и вместе с тобой!
Это наш дом!
Простая, но наша жизнь!
Атакует одного из ловцов.
Ну, поднимай свой лом
И ко мне повернись!
Мы не умрем,
Как не умрет жизнь!
Ловцы забивают ломами Рыжего, приканчивают Харитона и перебрасывают их тела через задний борт грузовика, куда прежде кинули полузадушенных петлями Сэра и Белкина.
Фургон медленно разворачивается, выезжает из ворот и удаляется по ул. Лебедева. Слышен затихающий вой Белкина.
Солнце сияет.
INCIPIT VITA NOVA
Ночь. Глухая часть лесопарка неподалеку от обсерватории, далеко позади приземистого здания "преподавательской" столовой МГУ. Из завала строительного мусора и нагромождений сваленных как попало бетонных плит появляются Асси с четырьмя месячными рыжими щенками и Пуша со своим единственным - атласно- черным, как Ньют, уже подросшим Онком.
Асси (останавливается и взлаивает, подняв голову):
Над пустырем
Луна идет на убыль,
Подставив брюхо ночи, как щенок
Кормящей суке, в поисках сосков
Молочных звезд.
Мы не умрем,
Хотя остынут губы -
Оскалом смерти замкнутый замок
Последней ласки и прощальных слов.
Уход так прост.
Молочных звезд
Так жаждут наши губы.
Мы не умрем.
Взнесут нас к небу золотые трубы,
И будут сны, длиннее и короче,
И мы уснем, прижавшись к боку ночи, -
Щенки иль звезды в теплом небе снов...
Пуша чуть слышно подвывает, стоя рядом с Асси. Щенки садятся ложатся вокруг, постепенно начинают играть.
Пуша (смотрит на небо):
Эта ночь, как слепой щенок.
Ну, а нашим с тобой повезло.
Вон звезда на скрещенье дорог,
По которым не бродит зло...
Мой пушистый черен, как ночь,
А твои горят, как огонь...
Их тропа не уводит прочь,
И не надо рычать: "Не тронь!"
Асси играет со щенками, поддевает их носом, переворачивает. Те повизгивают и подпрыгивая, стараются дотянуться и лизнуть ее в морду.
Пуша:
Мы не знаем, кто будет сыт,
Мы не знаем, кто будет бит, -
Знаем только, что тот убит,
Кто судьбою дикой забыт,
Кто от звездного света укрыт,
Кто посажен в клетку и сыт.
Асси:
Мы не зовем
Наших милых к себе под луной,
Мы не найдем
Их следов на дороге земной...
Только если сверкает
Синий свет и мерцает,
Мы от счастья залаем,
Потому что мы знаем,
Что они рядом с нами
Лают вместе с далекой звездой,
С этой синей собачьей звездой!
На горе из бетонных плит появляется серая остроухая тень - силуэт Тота.
Асси и Пуша (вдвоем):
Мы не умрем,
Хотя остынут губы -
Оскалом смерти замкнутый замок
Последней ласки и прощальных слов.
Уход так прост.
Молочных звезд
Так жаждут наши губы.
Мы не умрем.
Взнесут нас к небу золотые трубы,
И будут сны, длиннее и короче,
И мы уснем, прижавшись к боку ночи, -
Щенки иль звезды в теплом небе снов...
Асси:
Между волком и собакой
Пала тень
Между волком и собакой
Меркнет день
Пуша:
Между собакой и волком
Жизнь вольна
Между собакой и волком
Жизнь полна
Онок и рыжие щенки:
Нет места в жизни,
Но жизнь - это мы:
Живые на тризне
По умершей жизни,
Жизнь - это мы!
Все собаки:
Мы жизнь выгрызаем, как мозг из кости,
Мы другу сказать не успеем "прости",
И нас никому не удастся спасти -
Но любим и бьемся, играем и ждем,
И лай свой пролаем, и путь свой пройдем!
Док. 544522
Опублик.: 09.02.09
Число обращений: 419
Михальская Анна Константиновна
|
|
|
|
|
