Меня допрашивает старый знакомый - Эрне Сундстрем. Когда-то он помогал мне пробраться через финскую границу в Ленинград. Теперь он на пенсии, но министр поручил меня ему. Видно, из-за старого знакомства.
- Ваш перелет наделал много шуму, - говорит он. - Советские требуют выдачи летчика и самолета. О вас и Велемировой они как бы ничего не знают. Лукавят, несомненно. Заявляют, что летчик улетел из России один. Но что его заставило бежать из Совдепии? Убеждения? Или? - Он лукаво смотрит на меня. Выдерживаю его двусмысленный взгляд, кажется, не меняясь в лице.
- Я его вынудила. Я ему угрожала во время полета.
- Рискованно! Значит, ваш перелет - импровизация?
- В некотором смысле.
- Я думал, что вы отошли от такого рода дел. Что же вы делали в России?
- Разузнавала кое-что. По личной просьбе генерала Дитмара. Я ему многим обязана.
- Узнали все, что нужно?
- Да.
- Поздравляю. Я восхищаюсь вами.
- Но прошу прощения, эти сведения предназначены только для генерала Дитмара. Я должна передать их ему лично. Они тут, - стучу себя по голове. - Он приказал мне не пользоваться почтой, телеграфом и телефоном. Только лично, только глаза в глаза! Поэтому больше ничего я вам сказать не могу. Простите.
- Я вас понимаю. И я вам верю. Наше руководство уважает генерала Дитмара. Но руководство попросит, чтобы я предоставил ему доказательства, что вы говорите правду. Что вы не советский агент. Как это можно сделать?
- Единственный способ, - говорю, помедлив, - телефонировать генералу Дитмару.
- Вы не думаете, что его телефоны прослушиваются?
- В конторе СРВ - наверняка. Я доподлинно установила - это делает НКВД. Домашний - не знаю. Но другого скорого пути нет. Пусть ваш человек свяжется с ним по домашнему номеру. Пусть спросит генерала - вы знакомы с лейтенантом Жоржем? Генерал, конечно, будет колебаться, будет думать - говорить, не говорить, а потом скажет, что знаком. Жорж - это я. Пусть ваш человек скажет, что с Жоржем все в порядке и скоро он будет в Париже. И повесит трубку.
- Генералу позвонят из Стокгольма.
- Эрне, скажите, как долго мы пробудем здесь?
- Думаю, недолго. Несколько дней. Завтра вас перевезут в наш пансион.
А как только решится вопрос с документами, отпустят на все четыре стороны.
- Что будет с летчиком?
- Тут дело посложней. Он останется в тюрьме: преступник, угнал самолет, нарушил границу. И Советы требуют выдачи. Может быть, наши захотят его на кого-то обменять. Все может быть... Я вижу, вы расстроены?
- Вам показалось, - говорю я.
А ночью в камере не сплю и плачу. Ляля утешает меня, но что она может сделать?
Напоследок мне разрешили увидеться с Пашей. Длинный тюремный коридор, по одной стороне которого камеры, отделенные от коридора только решеткой. Они пусты. Только одна, расположенная в торце коридора, заселена.
В ней на койке, лицом к стене кто-то лежит. Слышит мои шаги, садится. Подхожу в сопровождении вооруженного охранника. Паша осунулся, побледнел, плохо выбрит. И, кажется, вдруг здорово постарел. Узнав меня, падает на койку, снова отворачивается к стене. Охранник отпирает камеру, впускает меня внутрь, запирает замок. Паша не поворачивается. Робко подхожу, тормошу его за плечо:
- Паша Паша
- Зачем пришла?
- Я уезжаю, Паша.
- Счастливого пути.
- Мы не увидимся больше.
- И что?
- Никогда не увидимся, Паша.
Он резко садится. Охранник за решеткой шевелит винтовкой и грозит ему пальцем.
- Никогда! И ты хочешь попросить прощения! Прости меня, мол, Пашенька, что я тебя убила?! Раньше бы попросила! Заранее. Прости, милый, я тебя сейчас на куски порежу! В котле сварю, собакам скормлю! Ты меня прости, так надо, надо так, у меня дело, задание, у меня такая миссия! Я тут за Россию всех порешу, на куски покрошу!
- Паша
- Не прощу! Будут из меня жилы тянуть - не прощу! Расстреливать - не прощу!
Стою перед ним, и сказать-то нечего.
- Сядь! - приказывает он, я сажусь. - Дай мне твой талисман.
- Нет.
- Дай. Тебе он теперь ни к чему. Ты вырвалась. А мне - в самый раз. Я знаю, что там. Догадался.
- Нет.
Не отводя глаз, Паша кладет руку мне на плечо:
- Дай! Лучше я сам
Мгновенно понимаю - он прав, лучше, чтобы сам. Взгляд на охранника.
- Погоди Он сейчас будет разворачиваться.
Есть! Молниеносно снимаю талисман, зажимаю в кулаке. Еще несколько шагов охранника, опять его разворот. Талисман в руке у Паши.
- Спасибо Значит, у тебя все в порядке?
Киваю, не в силах ни слова вымолвить.
- Счастливо тебе. Удачи. Иди. Когда ты уезжаешь?
- Завтра, - встаю, подхожу к решетке.
- Детей только жалко, - говорит он мне в спину.
Оглянуться? Нет, невозможно. Нет сил. Делаю знак охраннику, тот выпускает меня из клетки. Ухожу, не оглядываясь, каблуки невыносимо громко стучат по каменному полу, охранник шагает следом.
Спасибо тебе, Паша, за все. Даже за то, что ты принял яд не сразу, а когда мы с Лялей уже были на пароходе.
www.zvezdaspb.ru
Док. 539956
Перв. публик.: 20.01.08
Последн. ред.: 20.01.09
Число обращений: 79
Дмитрий Долинин: Лейтенант Жорж
|
