В усадьбе де Бриньяка стучал и пыхтел паровичок, вращая молотилку. Человек десять окрестных крестьян поддевали вилами из скирды скошенную пшеницу и кидали в чрево машины. Та, которую крестьяне прозвали лейтенантом Жоржем, хотя настоящее ее имя - Мария, Маша, расхаживала по двору, отдавая распоряжения. На ней и впрямь красовались галифе, кавалерийские сапоги, потертый то ли пиджачок, то ли жакет и берет, надвинутый на глаза.
Сам Франсуа де Бриньяк в распахнутом на худой волосатой груди халате сидел за столом у себя в кабинете и что-то писал. Кабинет был пыльным, темным, неприбранным, как и вся усадьба. Со стен глядели коричневые лица предков. Дверь резко распахнулась, вошла Мария и остановилась на пороге.
- Франсуа, потолкуй с мужиками. Они все здесь.
- А? Что? - пробормотал он, не поднимая головы.
- Потолкуй с мужиками, говорю. Ты помнишь, сколько они нам должны?
- Мадам, мадам! - досадливо отмахнулся де Бриньяк. - Я работаю! Я вас умоляю! Я сегодня должен закончить статью. Редакция ждет.
- В банке на счету - ноль, Франсуа. За аренду нам должны пятеро. Пока еще мы продадим зерно... Да и оно... Цены падают.
Де Бриньяк оторвался от своих бумаг, уставился на Марию затуманенным взором и наконец, поднявшись за столом во весь свой двухметровый рост, поклонился:
- Дорогой мсье Жорж! Вы с этими мужик справитесь гораздо лучше меня.
- Кому нужна твоя статья? Столбец в жалкой провинциальной газетенке. Займись хозяйством.
- Опять! - взмахивает рукой Франсуа. - Опять одно и то же! Ты не хочешь понять! Мои статьи - для этих самых мужик, в защиту их прав. Через год выборы.
- Не надейся! Никто тебя не выберет! Ты думаешь, эти чертовы мужики не понимают, кто ты такой? Им нужен крепкий хозяин, а не писака-социалист. Хозяин им нужен, хозяин! Они газет не читают, а глядят на твою усадьбу и видят, что ты ни к черту не годишься... Только посмеиваются. Ты взвалил на меня все дела. На бабу, между прочим. Они все видят. Я женщина, а не лейтенант Жорж!
- А твой автомобиль?
- Что - автомобиль?
- На нем написано - "Лейтенант Жорж". Я тебя просил убрать эту надпись. Ты не убираешь. Твой Жорж давно... ну, нет его. Ты живешь со мной, а не с покойником!
- По-моему, мсье, вы мне еще не предлагали руку и сердце! Я ваша любовница, содержанка. Или экономка? Вас не касается, что написано на моем авто!
- Мари, дорогая, ты же знаешь, развод во Франции - дело долгое.
- Мне все это надоело! К черту! Иди, объясняйся сам со своими арендаторами. Это твое имение. Я тут ни при чем!
Де Бриньяк с восхищением смотрел на рассерженного "лейтенанта Жоржа". Подошел и попытался ее обнять.
- Дорогой мсье Жорж, ты тут самый главный хозяин...
- Перестаньте подлизываться, господин барон, - оттолкнула она его. -
И не смейте называть меня Жоржем. Зовите меня Мария Игнатьевна. Повторите!
Коверкая русское имя, де Бриньяк повторил, опустился на одно колено и поцеловал ей руку. Она скучливо смотрела в окно.
Через несколько дней в маленький провинциальный Лерак, рядом с которым располагалась усадьба де Бриньяка, въехал автомобиль Пети Бельского. На холме над городком высился в тумане старинный, слегка позолоченный утренним светом замок. Автомобиль медленно полз по мосту через неширокую речку, по узким улочкам и наконец добрался до центральной площади с древним собором и гостиницей. Колокольный звон созывал прихожан в храм. Готовилась воскресная торговля: расставлялись столы, раскладывался товар.
Вера Ивановна и Бельский вошли в вестибюль гостиницы. За стойкой поднялся портье:
- Что вам угодно, господа?
- Нам нужны две комнаты, - сказал Бельский. - И вот еще что. Мсье, будьте любезны, взгляните. - Он вытащил из кармана фотографию. - Не знакома ли вам эта девушка?
- О, какая прелесть! Господа, у нас в городе все барышни красивы, но такой красавицы, увы, здесь нет.
- Прошу вас, посмотрите внимательнее, - сказала Вера Ивановна. - Это давняя фотография. Тогда этой девушке было около шестнадцати... А теперь ей за тридцать.
Портье всматривался, чесал в затылке, дергал свой черный ус. И вдруг хлопнул себя по лбу:
- О, так это же лейтенант Жорж! Несомненно! Мсье Жорж!
- Почему лейтенант? - удивилась Вера Ивановна. - Мы говорим о женщине.
- Ее у нас так зовут. Вы иностранцы?
- Да, русские.
- Она тоже русская... Ее муж, русский лейтенант, купил автомобиль. Единственное такси в городе. Его звали Жорж. Он умер. На автомобиле до сих пор написано "Лейтенант Жорж". Теперь за рулем она. Кажется, ее зовут Мари, но все говорят о ней - лейтенант Жорж. А теперь... теперь она у барона, нашего барона де Бриньяка.
- Шофером служит? - спросила Вера Ивановна.
- Нет, не служит.
- Замужем?
- Пока нет, - усмехнулся портье, - не замужем, - он понизил голос, - не знаю, как и сказать... Она ходит в мужской одежде.
- И что с того?
- Люди у нас этого не одобряют.
- Но ведь и Жанна д`Арк ходила в мужском платье, - сказал Бельский.
- О да, да! Наша святая Жанна! Вы правы. Но тут не Париж... в Париже... там все возможно, а у нас в провинции...
- Хорошо, мсье. А как нам найти мадам... мсье Жорж?
- Здесь недалеко от площади в переулке. Езжайте направо и вперед метров триста. Небольшой дом, а на нем вывеска - "Лейтенант Жорж". Если там ее нет, она у барона.
Бельский стучал в дверь. Стучал на всякий случай. Ставни были закрыты. Похоже, здесь давно никто не жил. Дом жалкий, маленький, но зато при нем - гараж, а на фасаде, вправду, красовалась полинялая надпись: "Лейтенант Жорж, такси и ремонт автомобилей". Поглазеть на приезжих притащился старик на костыле. Стоял, смотрел, чему-то усмехался.
- Никого нет, - сказал он. - Зря стучите.
- Где хозяева? - спросил Бельский.
- Хозяева? Кто где. Мужчина на кладбище. Женщина в чужой постели.
Молотилку уже увезли. Теперь коров впрягли в паровичок. "Ха, Верри", "Ха, Лери!" - кричал погонщик. И локомобиль, как маленький паровоз, только на двойном коровьем буксире, выкатывался за ворота. Крестьяне уже сидели посередине двора за длинным столом, на котором выстроились пятилитровые бутыли с красным и белым вином. Мария поставила на стол вареную говядину, а потом принесла блюдо с жареными курами.
- Кто разнимет? - спросила Мария, и все стали традиционно отказываться. Она шла с блюдом от одного отказника к другому. Наконец старый Гарабос с лицом, будто сшитым из кусков коричневой земли, поставил блюдо перед собой, встал и прицелился ножом в куриную тушку:
- Ну-ка, раскинь ножки пошире, дорогая!
Ему ответили радостным хохотом.
- Ведите себя прилично, Гарабос, - усмехнулась Мария.
В воротах показался мальчик на велосипеде и подрулил к столу.
- Кто тут мсье Жорж?
- Это я, - сказала Мария.
- Но вы не мсье.
- Я не мсье, но меня так зовут.
- Лейтенант, покажите ему, - крикнул один из крестьян и похлопал у себя между ног.
- Веди себя прилично, Калош, - важно произнес Гарабос, и все опять дружно захохотали. - Ее вправду так зовут, мальчик.
- Дразнят? - спросил мальчик.
- Ну, считай, дразнят, - сказала Мария. - Что тебе нужно, мальчик?
- У меня записка для того, кого зовут мсье Жорж.
- Можешь дать ее мне, смотри, я сейчас превращусь в Жоржа.
Она сделала грозное лицо и с помощью ветки петрушки изобразила усы. Мальчик протянул Марии клочок бумаги.
Поздно вечером ее автомобиль остановился возле городской гостиницы.
В гостиничном кафе, где в табачном дыму густо роился местный народ и дребезжал граммофон, навстречу Марии из-за столика поднялись Вера Ивановна и Бельский. Женщины бросились друг к другу, обнялись.
- О, Господи, Вера Ивановна, Верочка!
- Машенька, Маша!.. Ты перестала писать! Четыре года! Последняя твоя открытка... Четыре года назад. Как не совестно!
- Совестно... Стыдно... Как Аркадий Сергеевич?.. Он... жив?
- Жив, слава Богу. И тебя все вспоминает. То и дело: что же Маша ничего не пишет? Где она? Мы уж и не чаяли тебя здесь найти. Могла ведь и куда-нибудь уехать. Почему исчезла? Почему не писала?
- Так вышло, Верочка. Если честно - сперва не хотела... Другая жизнь началась, понимаете?.. Потом муж тяжело болел. Долго болел. Умер.
- А мы так ничего и не знали... Даже мужа твоего не знали... Ты исчезла, словно растворилась, забыла нас в одночасье.
- Никогда не забывала.
- Мы... с просьбой от Аркадия Сергеевича. Собственно, все расскажет Петр Петрович, а я здесь только как знак... как залог, что он от Аркадия Сергеевича, чтоб ты понимала, что Петру Петровичу можно доверять. И чтоб он тебя с кем-нибудь не спутал... Я вас оставлю... Петя, не забудьте - завтра утром вы везете меня на станцию. Или прямо в Париж. Я должна вернуться. У меня послезавтра дежурство в больнице.
- Мы на автомобиле, - поклонился Бельский Марии.
- Спокойной ночи, - сказала Вера Ивановна, встала и направилась к лестнице на второй этаж.
Потом вдруг вернулась:
- Я не должна этого говорить, но скажу. Маша, выслушай Петра Петровича и откажи ему. Пошли к черту. Это я говорю для твоей же пользы. Я ничего не знаю, но сердцем чувствую.
- Неплохое предисловие! - сказала Мария, когда Вера Ивановна уже поднималась по лестнице. - Ну, юноша, рассказывайте.
- Надеюсь, тут никто не понимает по-русски. - Бельский оглянулся и наклонился к Марии через стол. - Я, Мария Игнатьевна, даже не знаю, с чего начать. Мне Аркадий Сергеевич о вас рассказывал. О ваших подвигах. Вы - настоящая героиня. Я вам завидую.
- Так. Завидовать, собственно, нечему, - сказала Мария. - Не нужно торжественных маршей. Мне уже и так все понятно. Старик хочет, чтоб я опять пустилась бы в какую-нибудь авантюру. Нет, нет и нет! Я уже семь лет живу тихой мещанской жизнью, и мне это нравится. Замаливаю старые грехи. Передайте старику, что я советую ему делать то же самое... Поеду-ка я домой. - Она привстала.
- Погодите! - Бельский схватил ее за руку.
Мария вновь опустилась на стул. Ее рука не спешила освободиться.
- А ваши родные? Мне Аркадий Сергеевич сказал. Их ведь большевики убили.
- Бог им судья.
Бельский молчал, не зная, как продвинуться дальше. Потом решился:
- Но Аркадий Сергеевич, наверное, не имел в виду... что-то такое... Тут, вероятно, дело в другом.
- В другом?.. Ну, давайте поговорим. Я многим обязана Аркадию Серге-евичу. Самой жизнью. Он вам рассказывал?
Она молча, в упор разглядывала Бельского. Тот отвел глаза.
- Простите, вас Петром зовут?
- Петр Петрович.
- Петя, значит... Хорошо, я вас выслушаю. Только не здесь. Поднимемся
к вам?
Бельский кивнул. Они встали и, провожаемые любопытными взглядами местной публики, поднялись на второй этаж.
Мария сидела на кровати. Бельский расхаживал по тесному номеру.
- Извините, если позволите, начну немного издалека, - говорил он. - Наша организация действует. Мы продолжаем посылать людей в Россию. За этот год было послано пять походников. Ни один не вернулся.
- Царствие небесное, - перекрестилась Мария.
- Последний - Мартын Сотников, - сказал Бельский.
- Мартышка?! О, Господи! - Она встала.
- Вы его знали? Он мой близкий друг.
- Знала. Ребенком. - Она опять села, отвернувшись к окну. - Я его на лодке катала. Мне было... наверное, четырнадцать, а ему - не помню. Маленький был совсем. В Сиверской, в нашем имении. Можно сказать, на руках носила...
Она умолкла, задумавшись, наверное, погружаясь в далекое, навсегда исчезнувшее, безоблачное солнечное лето. Потом обернулась к Пете:
- Спуститесь-ка вниз, принесите коньяку. У вас есть деньги?
- Казенные.
- Держите, - и протянула кошелек.
Она плеснула в стаканы из маленького графинчика. Бельский глотнул и закашлялся.
- Извините...
- Эх вы, Петя. Вы что, никогда коньяк не пили?
- Не пил, знаете ли. Только вино, понемногу.
- А я вот предпочитаю крепкое. Ладно. Рассказывайте.
- Следующим должен был идти я, но после... того... после Мартына... Аркадий Сергеевич запретил все походы.
- Ну что ж, вам повезло, сударь. Бог вас бережет.
- Вы так думаете?
- Именно... Но чего же старик хочет от меня?
- Не знаю, но что-то важное.
- Вы не знаете, Вера Ивановна не знает. Как я могу что-то решить?
- Аркадий Сергеевич сказал: "Сие доступно только женщине". Так и сказал.
Мария надолго замолчала. А потом:
- При чем тут женщина? И при чем тут я?
- Не знаю. Он вам сам расскажет. Так вы едете в Париж?
- Бог знает. Мне нужно все обдумать. И потом представьте - я исчезаю, исчезаю, видимо, надолго. Что я скажу мужу? Хоть он и не настоящий муж. Действительно - что я ему скажу? Еду куда? Зачем? Принесите-ка еще! - Она протянула Бельскому графинчик. - И лучше графин побольше.
Он вышел. Мария стояла, замерев. Потом вдруг начала торопливо раздеваться. И, когда Бельский вернулся, она уже лежала под одеялом на его кровати, закинув обнаженные руки за голову, и лукаво улыбалась:
- Мне же надо объяснить мужу, почему я его покидаю.
Петя замер с графином в полусогнутой руке. Обнаженность, белизна в сравнении с загорелым лицом и округлость обычно прижатой к телу женских рук, теперь же похожих на брюшки больших рыб, казались ему совершенно непристойными. Щеки его, и так румяные, налились пунцовой краской.
- Ну! - сказала Мария.
Петя переминался с ноги на ногу.
- Что?
- Вы... у тебя что - никогда не было женщины?
Петя Бельский замотал головой.
- Иди ко мне, - сказала Мария. - Ну, не бойся, подойди. Возьми стаканы. Сядь рядом.
Он осторожно опустился на край кровати.
- Теперь налей. Больше. Выпей. Как принято у нас в России - за твое здоровье... Теперь раздевайся.
Петя нерешительно встал и снял куртку.
- Подойди.
Она принялась расстегивать его брюки.
- Можно я погашу свет? - простонал он.
- Гаси.
Придерживая спадающие штаны, он заковылял к выключателю. Щелкнул, настала тьма.
- Ну, иди, - сказала Мария. - Иди же ко мне.
Петя не двигался.
- Петр Петрович, вы совсем молоды. Что с вами... с нами... будет завтра - неизвестно. Охота вам сгинуть, ничего не испытав в этой жизни? Ну-ка, подумайте.
- Нет, не охота.
- Ну, так идите ко мне. Иди сюда, Петя.
Утром Петя отвез Веру Ивановну на станцию. Прощаясь и глядя на него, как ему казалось, излишне проницательно, она спросила:
- Вы уговорили Марию Игнатьевну, Петя?
- Кажется, уговорил.
- Жаль...
- Я еду в Париж, - сказала Мария барону.
- Зачем?
- Меня позвал мой спаситель, я тебе о нем рассказывала, генерал Дитмар. Ему нужна моя помощь.
- Ты меня покидаешь? Надолго?
- Не знаю.
- Как это не знаешь? А как же я?
- Поживешь один.
Де Бриньяк растерянно молчал.
- Это неожиданно... и жестоко, - наконец сказал он. - Я к тебе привязался.
- Генералу я многим обязана.
- А мой развод? Он скоро состоится.
- Урожай собран. И... я не уверена, что хочу за тебя замуж.
Де Бриньяк опустил голову.
- Что ты там будешь делать?
- Узнаю в Париже.
- Надеюсь, это не то, что десять лет назад? Не эти... твои авантюры?
- Кажется, ему нужно помочь в канцелярской работе. Бумаги разобрать.
У них много бумаг накопилось. За мной приезжала его супруга. Подробностей она не знает.
- А молодой человек?
- Просто шофер.
Она поехала в город, загнала свой автомобиль в гараж, достала ветошь, принялась привычно вытирать авто. Бросила, не докончив. Заперла гараж. Вошла в дом. Она не была здесь несколько месяцев, и все вещи покрылись бархатистой пылью. Сквозь щели в ставнях било солнце. Поднятая ее шагами пыль вздымалась, клубилась, золотилась в лучах. На стене - фотография в рамке: она сама и покойный Георгий, ее Жорж, сидят на подножке автомобиля, оба улыбаются. На борту авто выведено свежей краской - "Лейтенант Жорж". Мария сняла фотографию, рукавом смахнула с нее пыль. Положила в свой небольшой саквояж. Вынула, долго разглядывала. А потом повесила на стену.
Док. 539898
Перв. публик.: 18.01.08
Последн. ред.: 27.01.09
Число обращений: 79
Дмитрий Долинин: Лейтенант Жорж
|
