Олег Дусаев: - Здравствуйте. Вы смотрите информационный портал Newtimes. В студии Олег Дусаев. Сейчас мы будем обсуждать интересный скандал, который разгорелся в пятницу, потому что КПРФ обвинила спикера Госдумы Бориса Грызлова в экстремизме и незаконной агитации. Я напомню, что поводом послужила статья за подписью вышеупомянутого господина Грызлова в "Российской газете". Действительно ли, может ситуация дойти до разбирательства уже на международном уровне, до международных судебных инстанций, мы решили спросить у Станислава Маркелова, известного адвоката, президента Института верховенства права. Здравствуйте, Станислав.
Станислав Маркелов:- Здравствуйте.
Олег Дусаев:- Скажите, пожалуйста, ну вообще вот. Я думаю, Вы в курсе этой ситуации случившейся.
Станислав Маркелов:- Безусловно, и я думаю таких ситуаций, чем ближе выборы, их будет все больше и больше.
Олег Дусаев:- То есть, Вы хотите сказать, что люди будут просто пользоваться или искать.
Станислав Маркелов:- А других возможностей оставаться в русле интересной политики, которая будет реально затрагивать права и свободы граждан, и то, что будет интересно рядовым избирателям, не затрагивая темы экстремизма, просто невозможно. То есть, вся реальная политика осела исключительно в верхних эшелонах власти, она даже, скорее всего, не доходит до Госдумы, поэтому то, где можно прикоснуться, как бы, к сфере реальных столкновений, это уже маргинальные области, в том числе, в первую очередь, вопрос экстремизма.
Олег Дусаев:- Скажите, пожалуйста, вот если обратиться к тексту, который подписал Борис Грызлов, вот цитата: все возможности будут задействованы, чтобы страной продолжил руководить Владимир Путин. И вот наши специалисты, нашего издания и нашего Интернет-портала провели свои исследования, и вот, например, толковый словарь русского языка Ушакова совершенно ясно говорит, кто является руководителем. То есть, на самом деле, в данном случае получается, что, действительно, спикер имеет в виду, руководитель может быть только в значении президент - руководитель страны. Вот Вы согласны с этим?
Станислав Маркелов:- Безусловно, другое дело, что я не очень согласен с той трактовкой, которую выдвигает противоположная сторона, во многом это просто паблисити, говорить об экстремизме, потому что обвиняют в экстремизме их, в ответ они обвиняют власть в экстремизме. Скорее можно говорить о превышении должностных полномочий, если быть юридически точным.
Олег Дусаев:- Скажите, а как вообще вот оценивается экстремизм или не экстремизм. Можете привести какие-нибудь примеры?
Станислав Маркелов:- Вы знаете, очень сложный вопрос, потому что допустимость применения для достижения политических целей методов, которые установлены в российском законодательстве, это вот как бы общий критерий, и сами цели, которые соответствуют блоку российского законодательства, это очень все-таки рамочные и скользкие параметры. Сама власть в те же 90-е годы неоднократно их нарушала. Давайте вспомним то, что даже после событий 93-го года (которые тоже можно спокойно трактовать как экстремизм, потому что просто произошла смена правовых систем), за первый же месяц существования новой конституции, она была нарушена два раза. Хорошо это было или нехорошо, какие имелись политические оценки насчет этого, это уже другой аспект, это просто показатель того, насколько важна конституция, насколько важны вот эти вот правовые рамки, что их даже в первый месяц можно было нарушать. Я напомню для тех, кто не помнит, это был вопрос ввода и вывода российских войск в Абхазию и вопрос роспуска Ленсовета. И те и другие вопросы имеют особый политический характер, мы сейчас их не будем затрагивать, тем более, это дела давно минувших дней. Но если так манкировалась конституция даже в первый месяц её существования, то что же можно говорить о появлении экстремизма или не экстремизма в дальнейшем. Постепенно правовое содержание этого понятия выхолащивалось, и это превращалось все больше и больше в некое политическое клише.
Олег Дусаев:- Видите, на самом деле ведь экстремизм, это в последнее время прямо такое модное обвинение. То, как вы знаете, у нас во всяких литературных произведениях ищут экстремизм, вот эти товарищи, которых теперь обвиняют в экстремизме. То есть, на самом деле, хотелось бы вот попытаться объяснить вообще, это вот действительно, что экстремизм это настолько как-то вот трудно, действительно, всегда вот сформулировать
Станислав Маркелов:- Это очень плохо, то, что экстремизм плавно превратился из правового понятия в политическое, это очень плохая вещь, потому что есть в мире два подхода. Вот давайте мы , что мы, хотя бы, приближаемся к Португалии, все равно мы в едином мире. Есть два подхода, первый подход американский, или будем говорить более четко, англо-саксонский: говорите что угодно, печатайте все что угодно, призывайте к любым лозунгам. В общей массе лозунгов, литературы, политических движений вы просто затеряетесь, и ваши экстремистские голоса не будут слышны. Второй - континентально-европейский, где очень жестко отслеживаются любые экстремистские проявления: досюда можно, переступаете шаг, уже идет очень жесткая реакция со стороны власти и со стороны правоохранительных органов. В принципе, исторический критерий достаточно определен, там, где были в 20-м веке тоталитарные режимы, там жесткое отношение к проявлению экстремизма любого рода. В принципе, по всем канонам, мы должны входить в континентальную систему, то есть, жестко реагировать на проявление экстремизма. Но из-за того, что, как вы абсолютно правильно сказали, экстремизм сейчас стал совершенно не правовым, а скорее политико-правовым понятием, вымывается сама сущность экстремизма. И те многочисленные движения, партии, листовки, призывы, передачи по телевидению и радио, которые так или иначе проталкивают экстремистскую тематику, они остаются абсолютно вне сферы деятельности. Просто лучший способ спрятать преступление - это обвинить в преступности неограниченное, большое число лиц. Тысячу человек обвиняем в том, что они воры, и реальный вор в этой тысяче затеряется, тоже самое и экстремизм.
Олег Дусаев:- Вы знаете, хотелось бы вернуться опять-таки, ну назовем его заявленем господина Грызлова, потому что опять-таки получается, что, вот Вы говорите, что Вы не согласны с формулировкой, которую КПРФ
Станислав Маркелов:- Я не могу сказать, что я не согласен с гражданской позицией, вот, в данном случае, с гражданской позицией КПРФ, при том, что мои взгляды не совпадают в целом с этой партией, но в том аспекте они совпадают полностью. Да, действительно, на это надо реагировать, это нельзя пропускать, это очень серьезное заявление, может, это был такой порыв откровенности со стороны должностного лица, но на то он и должностное лицо, чтобы свои откровенности как-то прятать, ну не за мундир, а хотя бы за пиджак политика.
Олег Дусаев:- Ну посмотрите, вместе с тем вот СМИ говорят, что экстремизм на лицо, так как имеется призыв к свержению конституционного строя России. Потому что по действующей конституции, не мне вам рассказывать, никто не может присваивать власть в РФ, а тут понимаете, говорят, что вот мы сделаем все, чтобы руководителем остался Владимир Путин. Что это, как ни призыв к свержению конституционного строя?
Станислав Маркелов:- Здесь есть некий аспект в том, что не говорилось откровенно, что мы вот хотим сместить этот канон конституции; просто человек решил превысить свои полномочия и поставить, так скажем, должностное лицо как, наверное, вечного управляющего. Вы знаете, Вы затронули очень интересную тему, гражданин не очень ошибся. Но вот в одном из судов, причем прокурор не низшего звена, так скажем, руководитель прокуратуры области сказал мне замечательную фразу, когда я стал ссылаться снова на конституцию, он сказал, что конституция - это рамочный закон, и не надо его в конкретное дело совать. У нас есть ведомственная инструкция, в крайнем случае, нормы кодекса, вот давайте его используем. Как ни странно, если мы хотим от сферы чистого права перейти на нашу грешную землю, то здесь скорее более реально говор
Док. 539647
Перв. публик.: 29.10.07
Последн. ред.: 20.01.09
Число обращений: 132
Маркелов Станислав Юрьевич
|
