`Я актриса, которой при жизни установлено два памятника`Назад
`Я актриса, которой при жизни установлено два памятника`
Слухи о ее смерти сильно преувеличены
О смерти актрисы Камаловского театра Асии Галеевой я услышала в трамвае: печальной новостью делились старушки, возвращающиеся с татарского кладбища. Можете представить мое потрясение, когда вечером того же дня я увидела Асию Амировну, бодро шагающую к служебному входу Камаловского?
- А я уже не раз слышала о своей смерти, - рассмеялась Галеева, когда я рассказала ей эту историю. - У меня ведь давно уже памятник на кладбище стоит. Сама поставила! Сейчас периодически езжу на кладбище - прибираюсь там. Бывает, люди остановятся у моего "камушка" и говорят: "Ах, какая была актриса!". Не замечают, что даты смерти там нет! А я молчу, не оборачиваюсь.
- Асия Амировна, зачем вы поставили себе памятник?
- О, это долгая история. Шел 1990 год - один из самых тяжелых в моей жизни: умерла сестра, меня из театра "попросили". Тогда не только меня на пенсию отправили - Гаухар Камалову, Шахсанем Асфандиярову, с которой мы вместе в ГИТИСе учились... Но я самая молодая среди них была! Это был страшный удар, я очень сильно переживала. Нельзя так с актерами... Помню, я занималась установкой памятника на могиле сестры, а в девяностом все это так непросто было: деньги обесценивались, ничего не достать... Я случайно увидела в кладбищенской мастерской небольшой, очень аккуратный гранитный камень. В одну секунду решила его купить для себя. Сразу же текст гравировщику заказала - на латинице. Ну, как обычно принято: имя, фамилия, звание, год рождения... И строчку на арабском из песни попросила выгравировать, которую пела моя героиня Гюльджамал: "Для меня все время горит свет". Понимаете, тогда я думала, что похороню свое прошлое, все свои печали. И начну новую жизнь. Я поставила этот памятник, чтобы жить.
- Вы боитесь смерти?
- Очень боюсь. Но боюсь не умереть - боюсь не успеть осуществить свои мечты. У меня уйма планов: от записи на нашем радио стихов Ахматовой - до книги. Да, я хочу написать книгу - воспоминания о моих выдающихся современниках. А все некогда. Я же преподаю сейчас - искусство грима, культуру речи, мастерство актера. В двух вузах - в консерватории и в университете культуры и искусств... Кстати, а вы знаете, что до памятника на кладбище я уже была "увековечена"?
- Что вы имеете в виду?
- Вот никто, наверное, не знает, что на монументальном панно, которое установлено на торцовой части здания пригородного железнодорожного вокзала, изображена я.
Сахибджамал Гиззатуллина-Волжская
и ее любимая актриса Асия Галеева
- Все экскурсоводы цитируют путеводитель "Казань" 1977 года, где сказано, что панно символизирует современную Татарию.
- Да, верно. А история этого панно вот какая. В 1963 году я сыграла в спектакле по пьесе Наки Исанбета "Сквозь бури" главную роль - Гюльджамал. Прототипом этой героини была легендарная актриса Сахибджамал Гиззатуллина-Волжская - первая женщина мусульманского мира, осмелившаяся нарушить законы шариата и выйти на театральные подмостки. Сахибджамал-апа стала моим близким другом потом, а меня считала своей самой любимой актрисой (это признание рукой Волжской написано на старинном фотопортрете, который она подарила Галеевой - А.К.). Я играла Гюльджамал в костюме, который был точной копией наряда Волжской. Особенно калфак - с лирой в форме цветка, вы нигде в мире такой больше не найдете. Спектакль пользовался бешеным успехом, о нем говорила вся Казань. И однажды к директору театра Рашиде Зиганшиной пришел художник Бубеннов. "Мне нужна актриса Галеева!" - сказал. Объяснил потом, что совместно с художниками Федоровым и Кильдибековым работает над мозаичным панно для строящегося здания пригородного железнодорожного вокзала. Они решили, что символом современной Татарии должна стать красивая татарская женщина.
- А символом женской татарской красоты в те годы считали именно вас?
- Так получается. Рашида-апа дала тогда Бубеннову мои фотографии из спектакля о Гиззатуллиной-Волжской. А я без особой радости отнеслась ко всему этому, вскоре вообще забыла об этой истории. Но когда в 1967 году открыли здание вокзала и я увидела панно...
- На мой взгляд, девушка-татарка с панно ну очень отдаленно напоминает вас.
- А я и не утверждаю, что это мой портрет. Художники упростили мою прическу, к калфаку добавили фату. Но форма калфака, черты лица этой девушки... Они явно отталкивались от моей Гюльджамал. И мне очень приятно, что после реконструкции здания вокзала это панно сохранилось.
- Его вы тоже считаете памятником себе?
- Пожалуй, да. Можно теперь шутливо утверждать, что я - актриса, которой при жизни установлено два памятника.
- Вам никогда не казалось, что со вторым вы все же поспешили?
- Как вам сказать... Мечты, что после памятника на кладбище моя жизнь резко изменится в лучшую сторону, оказались наивными. Ничего не изменилось. И я никому не советую повторять этот поступок. Но свой "камушек" я не уберу, мне так спокойнее. Пусть только не скоро придется художнику гравировать на нем дату смерти, вот что я хочу сказать...
