Андрей Кокошин: академик РАН, декан факультета мировой политики МГУ им. М.В.Ломоносова, заместитель руководителя фракции "Единая Россия".
первый заместитель председателя комитета ГД РФ по науке и наукоемким технологиям
`Использование новейших технологий потребует и переосмысления стратегии строительства Вооруженных Сил. Ведь передовые научные разработки в области био-, нано- и информационных технологий могут привести к революционным изменениям в области вооружений. И доверить вопросы размещения, обслуживания, использования оружия нового поколения можно только армии, отвечающей самым современным требованиям, - заявил В.В. Путин в своем февральском выступлении на расширенном заседании Государственного совета `О стратегии развития России до 2020 года`. - Роль человеческого фактора здесь как никогда высока. Нам необходима, если угодно, инновационная армия (выделение. - Ред.), где к профессионализму, техническому кругозору и компетентности военных предъявляются требования принципиально иного, самого современного уровня`.
Инновационная армия - это словосочетание еще непривычно для нас. Какое содержание вкладывается в это понятие? Какова оптимальная модель такой армии в контексте современной революции в военном деле? И отрадно, что появилась первая работа на эту тему. Ее автор - академик РАН, действительный член Академии военных наук и Российской академии ракетно-артиллерийских наук А.А. Кокошин (Инновационные Вооруженные Силы и революция в военном деле: Краткий очерк. - М.: ЛЕНАНД, 2008). В своем анализе и рекомендациях относительно направлений модернизации Вооруженных Сил известный ученый и общественно-политический деятель опирается не только на собственные исследования и работы отечественных военных и гражданских авторов, но и на собственный богатый опыт человека, занимавшего в 1990-е годы посты первого заместителя министра обороны, секретаря Совета обороны, секретаря Совета безопасности РФ.
Автор отмечает, что вопросы создания `инновационной армии` и радикально обновленного, основанного на последних достижениях науки и техники оборонно-промышленного комплекса страны следует рассматривать как неотъемлемую, особую часть `Стратегии-2020`. Речь идет об обретении Россией военной мощи, способной решать в необходимом объеме задачи обеспечения наших национальных интересов в обозримом будущем. При этом крайне важно учитывать во всей полноте закономерности происходящей революции в военном деле, уже не первой в мировой истории.
Справедливо отмечается, что в огромном количестве публикаций по теме революции в военном деле доминирует то, что можно назвать упрощенным (или даже вульгарным) `технологическим детерминизмом`: этот феномен рассматривается в основном через призму появления тех или иных новинок вооружений и военной техники. Между тем при всем значении усложняющихся боевых и вспомогательных технических систем главным вопросом для армии остаются новые формы и способы эффективного ведения боевых действий и демонстрации военной силы. В связи с этим ученый обращает внимание на то, что в современных вооруженных конфликтах может активно осуществляться, по его выражению, деконцентрация, диспергирование не только `поля боя`, но и театра военных действий.
Противник может сознательно проводить линию на ведение многоочаговых боевых действий. Такого рода боевые действия, пишет А. Кокошин, `призваны дезориентировать систему управления другой стороны, особенно если ее характеризует чрезмерная степень централизации принятия решений и отсутствие единого информационного поля, что в том числе не дает возможности ранжировать по степени значимости те или иные очаги ведения боевых действий`.
В большинстве отечественных исследований на тему революции в военном деле, замечает автор, редко уделяется внимание и проблеме качества личного состава - и непосредственно на поле боя, и в органах обеспечения ведения боевых действий. Не учитывается, что совершенно новые требования к нему предъявляет отмеченная выше деконцентрация боевых действий.
Революция в военном деле объективно привносит качественные изменения в системы военного управления. Прежде всего, по мнению автора, она потребовала значительного сокращения времени прохождения управляющих воздействий (приказов, директив) сверху вниз, обеспечения их неискажаемости и правильного понимания. Не меньшее значение имеет здесь и обратная связь - доклад о том, как понят приказ и как он исполняется.
Все это предполагает возможность осуществлять высокоскоростную обработку огромного объема данных, их структурирование, что, в свою очередь, ставит задачу постоянного совершенствования программного продукта, тесного взаимодействия программистов со штабными работниками.
В современной войне остро стоит вопрос об информационном превосходстве, которое нельзя сводить лишь к объему информации о противнике, о своих силах и средствах, о динамике обстановки. Оно определяется и уровнем организации потоков информации, соответствием ее именно тому, что требуется для принятия решений в конкретный момент. `Информационное превосходство напрямую связано с превосходством интеллектуальным,- указывает А. Кокошин. - Интеллектуализм у нас, к сожалению, далеко не всегда, мягко говоря, был в почете в Вооруженных Силах и в Российской империи, и в СССР, да и в Российской Федерации`.
Это особенно важно учесть, ибо сегодня интеллектуализация всей нашей деятельности в сфере обеспечения обороноспособности страны выступает одним из важнейших императивов - и в силу характера современного военного дела, и в силу того, что Россия уже не является сверхдержавой (и интеллектуализм может компенсировать некоторые слабости нашего государства).
Автор соглашается с мнением президента Академии военных наук генерала армии М.А. Гареева относительно того, что в современных условиях управленческая деятельность `все больше будет приобретать характер реализации заранее разработанных вариантов действий`. Она будет опираться на разработку широкого набора сценариев применения военной силы (прямого и опосредованного) против России и дружественных ей государств, использования Вооруженных Сил РФ в самых различных вариантах - от `гуманитарных операций` до `большой войны` (какой бы она ни казалась сегодня маловероятной) с использованием всего возможного спектра сил и средств. Для этого в том числе необходимо предсказательное моделирование на суперЭВМ.
В своих размышлениях о путях наращивания боевых возможностей Российской Федерации автор обращает особое внимание на развитие всего комплекса информационно-аналитических средств, объединенных в мощную, гибкую `суперсистему` (или `систему систем`), которая охватывает все звенья управления. Повышающиеся требования к системе управления обусловлены постоянно усложняющимся характером современного боя, операции и происходящими `парадигматическими сдвигами` в формах и способах ведения боевых действий. Как отмечается в работе, `мы наблюдаем значительный рост числа компонентов вооруженных сил, усложнение боевых порядков, что требует все более тщательной отработки взаимодействия между этими компонентами - по вертикали, по горизонтали, в различных матричных сочетаниях, их интегральности`.
Заслуживает внимания, как представляется, мысль автора относительно унификации сил и средств технической разведки различных видов Вооруженных Сил, что ставит вопрос о наличии единого унифицированного инструментария (протоколов) обработки и предоставления информации. Эта задача, как учит мировой и отечественный опыт, исключительно актуальная для разведслужб и их отдельных компонентов. Современная война, указывает ученый, `это во многом война разведок`.
И в ведении этой войны большую роль играет не только собственно военная разведка, но и другие разведслужбы, имеющие иную ведомственную принадлежность. В силу этого комплексирование действий разведслужб, обобщение получаемой от всех служб информации ради обеспечения победы в тактическом, оперативном и стратегическом масштабах - дело исключительной важности, которое на практике решается с огромным трудом (а часто и не решается практически вообще, о чем свидетельствует опыт действий США и их союзников в Ираке и Афганистане).
В работе поднимается немало других актуальных проблем военного дела. В частности, отмечается необходимость решить вопрос о рациональном соотношении беспилотных разведывательно-ударных средств и пилотируемой ударной авиации. В целом ряде конфликтов, отмечает автор, применение беспилотников представляется более предпочтительным даже с сугубо политической точки зрения. Разведывательно-ударный комплекс, размещаемый на беспилотном летательном аппарате, снабженный бортовым вычислительным комплексом с элементами искусственного интеллекта, - это фактически боевой робот. Уже в обозримой перспективе можно ожидать появления еще по крайней мере 5-7 других типов и видов боевых роботов, в том числе андроидного (человекоподобного) типа.
В армиях ведущих государств мира беспилотные летательные аппараты (БПЛА) приобретают все большее значение. (Американцы, в частности, используют их в Афганистане для решения боевых задач, в том числе по уничтожению лидеров экстремистских формирований). Эта тенденция развития военного дела требует, как отмечается в работе, интенсификации развития отечественных многофункциональных всепогодных средств (прежде всего средств РЭБ) нейтрализации и поражения БПЛА противника, в том числе тех средств, которые позволяют блокировать использование беспилотниками глобальных навигационных спутниковых систем.
В целом РЭБ, считает А. Кокошин, `давно пора превратить из вспомогательного, обеспечивающего средства в одно из основных боевых с соответствующим оргштатным обеспечением и отражением этого в уставах и наставлениях`. По его словам, `радиоэлектронная борьба - это средство снижения реальной боевой эффективности `оппонента`, средство его дезориентации и дезинформации, фрагментации его системы управления. В результате этого в конечном итоге у противника должна быть подавлена воля к сопротивлению, причем в строго определенные промежутки времени, необходимые для захвата и удержания инициативы. Именно подавление воли к сопротивлению является главной задачей боевых действий - вопреки все еще весьма распространенному мнению о первичности физического уничтожения живой силы и техники противника`.
Работа академика РАН А. Кокошина, несомненно, представляет интерес как для специалистов, так и для более широкого круга читателей. Она тем более своевременна в условиях, когда вследствие начавшегося глобального финансового кризиса возрастает элемент неопределенности в мировой политике и России жизненно необходимо обрести в кратчайшие сроки полностью боеспособные Вооруженные Силы.
