В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
3.5 Кризис власти в стране - предвестник крушения Советского Союза. Автор рассуждает о том, что он узнал и о чем стал догадываться еще позже. Назад
3.5 Кризис власти в стране - предвестник крушения Советского Союза. Автор рассуждает о том, что он узнал и о чем стал догадываться еще позже.
В стране во второй половине 70-х годов прошлого века развивался и быстро нарастал кризис власти. Не могу сказать, когда он зародился, но к концу правления Брежнева стал ощущаться настолько явно, что о нем чуть ли ни в открытую начали говорить на самых разных уровнях. Кризис оказался затяжным и глубоким, его последствия не преодолены и сегодня. Теперь уже ясно, что он имел несколько, казалось бы, самостоятельных, независимых, но на самом деле взаимосвязанных этапов. Надо отметить, что это не первый, а уже второй крупнейший кризис власти, имевший место в стране в 20-м веке, причем с последствиями глобального масштаба. Первый завершился Октябрьской революцией, сменой идеологии и строя и многими другими последующими изменениями, причем не только нашей стране. Второй - поражением в холодной войне, механизмом саморазрушения казалось бы незыблемой системы, новой сменой идеологии и строя, развалом страны и драматическими изменениями в области форм собственности и экономики. Этот кризис вновь оказал огромное влияние на процессы мирового развития, о чем, как говорилось выше, мудро и очень рельефно писал впоследствии проф. А.Зиновьев, хотя, конечно, и не только он. В каждом из кризисов действовали объективные и субъективные факторы. Первые довольно хорошо описаны историками и наблюдателями. Вторые по разным причинам известны менее. Здесь я опять отсылаю читателя к публикациям проф. А.Зиновьева, которые отражены в моем предисловии.

Прежде чем продолжить, считаю необходимым сослаться на важную, на мой взгляд, с точки зрения дальнейшего изложения, публикацию В.Легостаева "Гебист магнетический", посвященную Андропову. Именно она повлияла на мое намерение еще раз переосмыслить и опубликовать имеющийся у меня в чем-то созвучный материал, что я и сделал. Я назвал его "Андропов. Дальше, дальше, дальше", имея в виду аналогию с известной нашумевшей в свое время пьесой драматурга Шатрова, когда с течением времени некий крупный образ, в данном случае личность Андропова, предстает все более рельефно и наглядно, а логика поведения и деятельность этой личности, порой, приобретают для окружающих новый смысл. В процессе своей работы использовал не только публикацию Легостаева, но и другие источники, а также информацию личного характера. Что касается самого Легостаева и доверия к его материалу, то выскажу мнение, что он - человек не только, безусловно, информированный, но и хорошо логически мыслящий. На меня оказало также влияние, что с автором довелось встречаться ранее, причем при самых разных, порой неожиданных, обстоятельствах. Хотя близких контактов и откровенного обмена мнениями никогда не было, но Легостаева я довольно хорошо себе представляю, в течение некоторого времени наблюдая за ним со стороны (одно время мы жили в соседних дачах в пансионате). Однажды довелось встречаться с ним и в ЦК, куда меня пригласил для беседы член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Е.Лигачев, вскоре после назначения на высокий пост в ГКНТ СССР (член ЦК Легостаев был у него помощником), а позднее работал в Совете Федерации. Могу сказать, что к его суждениям и оценкам, содержащимся в публикации, отношусь с глубоким доверием, а в порядочности и искренности не сомневаюсь.

Одна из характерных черт кризиса состояла в том, что в коридорах высшей власти шла борьба, и если чисто условно описывать ее в системных терминах известной теории игр, то это была, образно говоря, своеобразная сложная "игра", где с одной стороны, имеет место кооперация, а с другой - конкурентная борьба на выживание. Но она имела специфический характер и чисто внешне мало походила борьбу. Цели у "игроков" (в данном случае - членов Политбюро) были разные. Кто-то претендовал на первые роли. Кто-то (особенно из "стариков") хотел лишь подольше сохранить свои позиции. Основной поведенческой тактикой в этой борьбе было (как бы лучше выразиться?) "напряженное выжидание". Почти никто не хотел делать резких, неосторожных ходов. Впрочем, по крайней мере один такой человек, который не только выжидал, но в какие-то моменты активно действовал, все же был. Речь идет об Андропове. Он, начиная с какого-то времени, очень настойчиво и последовательно стремился к высшей власти. Это был своего рода его "суперпроект", который он шаг за шагом реализовывал. Был очень осторожен, до поры до времени не торопился, боясь, что раньше времени будут разгаданы его намерения. При этом подчеркнуто и умело демонстрировал свои верноподданнические чувства к Брежневу.

Читаю у Легостаева: "именно он (Андропов) был в Политбюро бесспорным образцом для подражания в том, что касалось мастерства тонкой лести, ненавязчивого угодничества, умной демонстрации чувств личной преданности генсеку. Андрей Громыко: -в нем лояльность к Брежневу переросла все разумные рамки" И далее, когда Брежнев произносит раздумчивую фразу: "А не уйти ли мне на пенсию? Чувствую себя плохо все чаще Андропов, по свидетельству Громыко, среагировал мгновенно и очень эмоционально: "Леонид Ильич, вы только живите и ни о чем не беспокойтесь, только живите. Эту фразу, сказанную каким-то неестественным для него жалостливым тоном, слышу даже сейчас". (И тут я, признаюсь, почему-то вспомнил приведенный выше вопрос генерала Лебедя к Яковлеву на партийном съезде: "Сколько у вас лиц ?". Не тот ли самый случай и здесь, только теперь в отношении Андропова? - ЛС). И еще: " бесспорный факт, что будучи смертельно больным человеком, Андропов, тем не менее, на протяжении многих лет домогался высшей политической власти в СССР, и в 1982г., опираясь на силовые возможности КГБ и советской военной бюрократии, он фактически узурпировал эту власть, будучи чисто физически не в состоянии удержать ее в своих руках".

Уместно напомнить, что Андропов располагал уникальным ресурсом и средствами воздействия на остальных игроков. В числе средств, которые он активно использовал или имитировал, следует упомянуть: борьбу с коррупцией и экономическими преступлениями; борьбу за укрепление позиций на внешней арене (разведка, в том числе техническая, контрразведка); борьбу с инакомыслием и многое другое. О раздутой Андроповым кампании против диссидентов Легостаев пишет: "Возникло и разнеслось бубонной чумой по стране уродливое слово "диссиденты". Далее иронизирует: " если бы не Андропов, мы так никогда и не узнали бы, что оно обозначает". У него, руководителя мощнейшего, наделенного ресурсами и авторитетного органа - КГБ, было почти все, что можно было использовать для демонстрации деятельности, направленной на укрепление системы, против ее расшатывания. Почти все, кроме определяющего влияния на выдвижение и работу с партийными кадрами, а это в стране, где конституционно была закреплена руководящая и направляющая роль коммунистической партии, и было основным рычагом, которого для полноты власти ему как раз не хватало.

Надо отметить, что внутрипартийной борьбы в стране уже несколько десятков лет практически не было, но реально на каком-то этапе в стране установилось своего рода двоевластие: КПСС-КГБ. Основным оружием Андропова в борьбе за власть, были записки в ЦК, только не на средний, как в упоминавшейся выше практике ИМЭМО, - а на самый высокий уровень (не ниже Политбюро), порой же - лично генсеку. Члены Политбюро, или, как их иногда за глаза именовали, "старцы", послушно заглатывали эту тщательно отобранную и дозированную информацию - андроповские "страшилки". И очень боялись при этом, чтобы не попасть в число объектов его деятельности и анализа. Впрочем, время от времени попадали. Игра, или "охота" шла по крупному, на кого-то менее, на кого-то более удачно, но в конце концов объектом стал сам Брежнев и его семья. Фраза "только живите" переставала работать. "Суперпроект" Андропова вступал в завершающую фазу.

Автор не собирается пересказывать здесь ни содержание своей упомянутой статьи, ни публикации Легостаева. Дальнейшие рассуждения представлены в тезисном изложении.

-Звучит, как парадокс, но реально, с точки зрения достижения поставленной цели - обеспечения доступа к высшей политической власти, раздувание деятельности, посвященной диссидентскому движению, и имитация бескомпромиссной борьбы с "идеологическими диверсиями" Андропову были выгодны. Идея была благодатной и беспроигрышной. Перефразируя известное изречение Канта, можно сказать, если бы диссидентов не было, их следовало бы выдумать "Дела" Солженицына, Сахарова и Зиновьева - прямое порождение андроповщины (думаю, иногда в пику Суслову - вы, мол не доглядели, а идеология-то дело ваше!). То же можно сказать и о другом "коньке" - избирательно направленные, порой преувеличенные и необоснованно выпячиваемые обвинения в коррупции. Разумеется, коррупция существовала (наверное, это зло, которое не будет изжито никогда), но ее масштабы не идут ни в какое сравнение с тем, что произошло позднее, вместе с социальным неравенством и "серой экономикой". И все это не только не сократилось в размерах, но получило новое, не сопоставимое с тем, что было раньше, развитие сегодня и недаром нынешний лидер страны В.Медведев объявил борьбу с коррупцией высшим приоритетом.

-Не знаю удачно или нет, нынче Примаков в книге "Годы в большой политике" сам себя, зачем-то именует "внутрисистемным диссидентом". Разумеется, это его личное дело, возможно, на каком-то этапе такая самооценка приносила ему внутреннее удовлетворение и, может быть даже, определенные политические дивиденды. Весь мир знал, что в нашей стране ведется жесткая борьба с диссидентами, и это вызывало симпатию к ним, как к борцам за свободу. Так все же в стране или в ведомстве Андропова? Для внешнего мира это было все равно, в конце концов Хельсинские соглашения подписал Брежнев, а не Андропов. Ну а Андропову и карты в руки, и он, опираясь на формальное одобрение Политбюро, вел активную борьбу с диссидентами, правда, с "обычными". И вот встал вопрос, а как же относиться к их другой разновидности - "латентным" диссидентам, ведь они фактически делали одно дело с диссидентами открытыми, причем порой более тонко, без лишнего шума и помпы, но вовсе не значит, что менее эффективно.

-Интересно, было бы иметь больше информации о том, как Андропов относился к подобной внутрисистемной, или "латентной" разновидности, о которой, конечно, знал. Он просто не мог не замечать таких диссидентов и игнорировать вовсе (об этом, как отмечалось выше, пишет и Сидоренко). Вопрос не простой, и мне до конца не ясный. Может быть, Андропов не придавал этому значения, считая "допустимым баловством", а может даже втайне сочувствовал? Возможно, до конца не определился и приберегал, как "козырь", на будущее; где здесь лежал тот рубеж между консерваторами и реформаторами в области назревавшей реформы? Он был, безусловно, очень умным человеком, но чистым практиком, а диплом о высшем образовании, да и то по линии Высшей партийной школы, получил заочно, уже работая на высоком посту в КГБ, так что мог полагаться только на "классовое чутье" и свой опыт. А может быть со временем и написал бы очередную записку в ЦК, аналогичную критическим запискам о Сахарове и Солженицыне. Думаю, впрочем, что у него наверняка были какие-то наметки в отношении этой не совсем четкой "породы". Теперь об этом можно только гадать.

-Брежнев деятельности Андропова и его запискам в Политбюро - андроповским "страшилкам" покровительствовал. Это позволяло ему сохранять среди других членов Политбюро роль единоличного высшего судьи. Он не допускал мысли, что однажды может сам оказаться объектом подобной деятельности и, возможно, именно здесь его и переиграли. Внешне же все выглядело, как борьба за чистоту "истинного марксизма-ленинизма" и социализма, о сути которого, кстати, некоторые из членов высшей руководящей команды имели подчас довольно смутное представление (об этом есть любопытные замечания у Молотова в книге Чуева).

-Не знаю, как Брежнев, но возможно, что первым, кто "спохватился", как раз и был Суслов, который отвечал по линии партии за идеологическую работу. Он прекрасно понимал, что каждое, пусть даже разумное, начинание, если оно доведено до абсурда, грозит превратиться в свою противоположность. Тем более, что Андропов, в силу специфики возглавляемого им ведомства, благодаря фактору "секретности" всегда имел возможность "уйти в тень". Что же касается ответственности за его деяния, в частности, за гонения на диссидентов, и критики Запада, в отношении "свобод и демократии", для которой деятельность Андропова создавала благоприятный предлог, то она в конечном итоге ложилась на партию (читай, и ее главного идеолога), ее руководство и "догматические" идеологические установки. Партийная реформа, которую готовил Суслов и для которой "созрел" Брежнев, по своему замыслу, должна была найти разумное решение и указанных вопросов, и, что может быть было на том этапе еще более важно, дать конкретное решение относительно гарантий и механизма обеспечения преемственности власти и преодоления ее все более назревающего кризиса.

-С другой стороны, и сам Андропов на каком-то этапе понял, что, дублируя функции партии и ее контрольных органов, в своем показном стремлении "быть святее римского папы" (читай - идеологических установок партии и борьбы с ее врагами), он "переиграл". Поняв, сильно забеспокоился, времени у него оставалось все меньше, тем более, что здоровье ухудшалось, и как пишет Легостаев, наибольшие опасения среди других руководителей, в этом смысле вызывал именно он, чудом избежав перевода на пенсию еще несколько лет тому назад. Андропов попал в цейтнот, и его действия стали приобретать все более авантюрный характер. Особенно заметно это стало в связи с его кампанией по созданию искаженного образа и формированию компромата против Брежнева: страна переполнена сплетнями и слухами о дряхлом, маразмирующем старце, не способном управлять государством и погрязшем в коррупции, а раздутое "бриллиантовое дело Галины Брежневой" лишь ускорило развязку. (Другие примеры раздутых дел связаны с Рашидовым и Медуновым, позднее, кстати, полностью реабилитированными).

-Согласно имеющимся в СМИ публикациям, (например, упоминавшейся выше работе Роя Медведева), Андропов не мог продвинуться к дальнейшей власти, не преодолев "барьера Суслова", и эту оценку следует признать справедливой. Одновременно он опасается (и не без оснований) возможного разоблачения в связи с тенденциозным активно организованным им сбором компромата против семьи Брежнева. Он боится, что его действия могут быть истолкованы, как выпады против самого Брежнева. Логика развития событий подводила к тому, что партия должна была бы либо защищать и оградить Брежнева от продолжения нападок, либо, как в случае с Хрущевым, добиваться его ухода, что выглядело маловероятным. К последнему еще не был готов и сам Андропов, отсюда его жалостливое: "Леонид Ильич, вы только живите и ни о чем не беспокойтесь, только живите". Но был и худший, катастрофический для него вариант в случае, если его действия получили бы оценку, как деятельность, направленная против самой партии и ее авторитета, как это, например, произошло в 1953 году. В этот момент судьба самого Андропова повисла буквально на волоске. Теперь он заторопился. Как драматически развернулись события дальше хорошо известно. Случайно или нет, последовала целая цепочка неожиданных политических смертей. История подсказывает, что нечто подобное имело место и накануне смерти Сталина

-Итак, реформа руководства партии не состоялась. По мнению Легостаева, именно действия Андропова фактически инициировали кризис власти в стране, и это стало началом небывалой геополитической катастрофы. Так ли это, "инициировали" или лишь "усугубили" лично я для себя определить затрудняюсь. Ясно только, что партия опоздала с выработкой обоснованной, демократической и взвешенной процедуры выбора преемника и механизма передачи власти. Дело пошло на самотек, что привело к келейным решениям. А известный, описанный в СМИ факт "размена" постов генсека и Председателя Верховного Совета СССР служит тому печальным, оказавшимся роковым для страны примером и (дай бог учесть нынешним руководителям) суровым уроком на будущее. Тогда с благословения Горбачева в этом сомнительном гешефте приняли участие старший Громыко с сыном, Яковлев и Примаков (которые тоже при этом каждый свое, в смысле занимаемых постов, получили).

-Понятно, что, после смерти Андропова, этот кризис не в силах был преодолеть Черненко. Впрочем, никто от него этого и не ждал. Борьба за власть продолжалась и даже обострилась и после смерти Черненко. Читаю у Б.Акунина: "Алмазная колесница" (кстати сказать, писатель - умница, а в его внешне казалось бы сугубо детективных романах много рациональных идей и наблюдений о государственном правлении): "Гибель России в её правителях. Как сделать, чтоб правили те, у кого к этому талант и призвание, а не те, у кого амбиции и связи?"

Здесь несколько отвлекусь. После сообщений в прессе о кончине Романова в начале июня 2008г появилась масса полузабытых сообщений о нем, как наиболее вероятном преемнике генсека, начиная еще с брежневских времен. Но, как пишут СМИ, тогда все последующие генсеки "переигрывали" Романова. Думаю, по разным причинам. Решающую роль играло мнение его коллег, а единого мнения там не было. Андропов, давно и настойчиво стремившийся к власти буквально захватил, чтобы не использовать пресловутый термин "узурпировал" ее. Но вскоре умер и сам. К сожалению. Потому что, как и многое другое из имевшихся у него замыслов и идей, о некоторых из них стало известно лишь позже, сделать так и не успел. Говорили, что после себя хотел Романова, хотя Горбачев распространял мнение, что не Романова, а именно его, Горбачева. В результате к высшей власти пришел Черненко, которого рассматривали как переходную фигуру. Мало кто полагал, что его приход будет надолго, а мнение о том кому быть "надолго" еще окончательно не сложилось.

Романова посчитали слишком "жестким", (коллеги его опасались и жестоко ошиблись). Горбачева, который при этом проявил буквально чудеса изворотливости, посчитали более "договороспособным". Для поддержки Горбачев включили в игру Громыко и жестоко ошиблись. Придя к власти, Горбачев буквально разогнал всех своих бывших коллег, включая и Романова, которого вскоре после получения власти отправил на пенсию. Громыко продержался несколько дольше, но затем его пост понадобился самому Горби и Громыко отправили на заслуженный отдых. Однако Горбачев, человек недалекий, переоценив свои силы наделал массу ошибок. Оставшись без поддержки, и жалуясь, что все его предали, сам продержался относительно недолго. В конечном итоге проиграл Ельцину. Подчеркну: -не столько выиграл Ельцин, сколько сам Горбачев, проиграл благодаря своей самонадеянности. Очевидцы тех событий , как отмечают СМИ, уверены в том, что победа "товарища Романова" во внутрипартийной борьбе означала бы сохранение СССР. Вот и я того же мнения.

Беда в том, что далее кризис еще более углубился личными недостатками Горбачева, Ельцина и их приспешников. Результат - поражение в холодной войне: дискредитация центральной власти и КПСС; резкое возрастание центробежных тенденций, развал страны, падение экономики, катастрофическое снижение жизненного уровня населения, потеря контроля за многими стратегическими ресурсами, зависимость от бывшего стратегического противника. Этот кризис, как уже отмечалось, полностью не преодолен и сегодня. Помимо прочего, еще более развившийся при последнем генсеке кризис власти породил глубокое недоверие к ней, сильнейшие центробежные тенденции и поставил под сомнение не только возможность эффективного управления на основе существовавших принципов, но и саму идею сложившейся к тому времени государственности.

С приходом к власти Ельцина кризис на фоне беспредела и роста преступности еще более усугубился и настолько обострился, что, в конце концов, привел к необратимым, разрушительным для страны последствиям. Возник коллапс. В стране установилась коррумпированная власть, при которой ее представители реально обеспечили себе неограниченные возможности личной наживы за счет грабежа остальной части населения. Коррупции приобрела государственные масштабы. Государственная собственность шла за бесценок и раздавалась, как при феодализме. Так возник новый, не ведомый ранее в истории так называемый олигархический капитализм, который как пишут нобелевский лауреат Гелбрейт и академик О.Богомолов, при том подходе просто и не мог быть иным. Идеи социальной справедливости, от которых формально никто не отказывался, были попраны.

***

Конец правления Ельцина. Масштабы экономических преступлений все разрастались. Страна разворовывалась. Обращаюсь к очень искренней и в каком-то смысле просто страшной книге Е.Примакова "Восемь месяцев плюс". Руководитель ельцинской администрации Волошин заявил, что, дескать, в переходный период экономических преступлений не существует вовсе. Ельцин, спасая шкуру, вновь меняет Премьера (Кириенко). Назначенный Премьером после жестокого экономического кризиса - дефолта Примаков категорически против демагогии Волошина. Новый Премьер - интеллигентный, мудрый, человек, верящий в принципы социальной справедливости, возможность установить разумный государственный и мировой порядок, преодолеть коррупцию, нащупать и установить оптимальное сочетание государственных и рыночных механизмов. Он формулирует основные принципы нового правительства, которые и высказывает перед Думой при назначении (см. вышеупомянутую книгу Примакова) и здесь, наконец, хотя и в общем виде раскрывает свою программу, от которой, словно по иронии судьбы шарахался, как черт от ладана, работая в ИМЭМО. К сожалению, как показали последующие события, слишком поздно.

Проходит восемь месяцев. Появляются ощутимые симптомы улучшения положения в стране. Но Ельцин, а тем более его насквозь коррумпированное окружение с самого начала, а теперь особенно, смертельно боятся именно того, кого лишь недавно упросили спасать их режим - Примакова. Здоровье у Ельцина в тот период окончательно расшатано. Если о Брежневе пишут, что он был наркологически лекарственно зависим, то Ельцин был наркологически алкогольно зависим, очень многие об этом хорошо знали, а кто-то и пользовался. Случись что, и власть перейдет к Премьеру, а для "семьи" это "катастрофа". И вот чуть-чуть оправившись, легко внушаемый Ельцин, используя свои права, без каких-либо разумных оснований и объяснений удаляет Примакова. Вскоре тот готовит свою вторую, выше упомянутую книгу. Книга очень откровенная и нужная (критические материалы Примаков готовить, безусловно, умеет, это, как уже отмечалось, опыт значительной части его жизни). Раздел книги о коррупции производит впечатление разорвавшейся бомбы ("семья" опасалась не зря). Это уже не просто кризис, а метастазы уходящей власти.

Но решение Ельцина о снятии с поста Премьера Примакова бумерангом вернулось к самому тогдашнему Президенту. Ясно, что и Ельцин должен уйти, и это произошло. У него хватило ума уйти самому, чего в свое время не сделали ни Брежнев, ни Хрущев. Но кризис власти продолжался и теперь он перерос в затяжной экономический и политический кризис. Страна в своем развитии была отброшена назад, а соответствующий период можно сопоставить лишь с худшими страницами очередной и едва ли ни самой трагической эпохи смутного времени.


www.nasledie.ru

viperson.ru

Док. 534541
Перв. публик.: 30.01.09
Последн. ред.: 16.11.10
Число обращений: 8

  • Примаков Евгений Максимович
  • Ельцин Борис Николаевич
  • Феномен М.А.Суслова (личность, идеология, власть). Наследие и некоторые уроки ушедшей эпохи.

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``