Екатерина Догадайло: Время, право и социальная жизньНазад
Екатерина Догадайло: Время, право и социальная жизнь
Так же как любая социальная деятельность, правовая жизнь протекает во времени. Право не может обойтись без времени, не может уклониться от его неумолимого течения и не может не попытаться подчинить себе его влияние на общественные отношения.
Несмотря на кажущуюся простоту фиксации моментов времени, чем более развернутым становится правовая система, чем более законодатель вдумывается в необходимость зафиксировать точку отсчета, тем больше трудностей встает на его пути.
Традиционными для права являются попытки зафиксировать дату рождения человека. Момент рождения человека, во-первых, интересует гражданское право для установления его родственных и имущественных связей (чаще всего для фиксации его наследственных прав или круга его возможных наследников). Фиксация этого же момента становится необходимой и для определения даты начала его полной дееспособности, что также важно и для другого конституционного права- при реализации права участвовать в выборах и референдуме. Результаты определения момента совершения этих событий сказываются на оценке их последствий. Момент совершения преступления также требует фиксации возраста виновного для определения возможности применения мер юридической ответственности.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в определениях 1965 и 1974 гг. на основании ст. 103 УПК сделала выводы: "Лицу, совершившему преступление в день, когда ему исполнилось 18 лет, не может быть назначено лишение свободы свыше десяти лет, так как совершеннолетие наступает не в день рождения, а со следующих суток. Гражданин, совершивший уголовно наказуемое деяние в день своего рождения, достиг 16-ти лет в ноль часов последующих суток и не подлежал привлечению к уголовной ответственности". Эти положения нашли свое закрепление в п. 7 постановления Пленума Верховного суда РФ от 14 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних".
Выработанные Верховным судом правила определения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не ограничиваются, однако, только сферой действия уголовного права. Точное определение возраста во многих случаях имеет принципиальное значение. Могут ли граждане, девятнадцатый день рождения которых совпал с днем выборов или референдума, участвовать в них? В избирательных законах, инструкциях и методических рекомендациях Центральной избирательной комиссии Российской Федерации ответа на этот вопрос нет. Если следовать логике Верховного суда, то такие граждане не могут быть субъектами конституционного избирательного права, поскольку 18 лет им исполнится только по окончании дня рождения.
Вышеуказанные решения Верховного суда возникли не на пустом месте и имеют давние, дореволюционные корни. Еще профессор Н.Таганцев в учебнике "Русское уголовное право" утверждал, что возраст определяется не от начала дня рождения, а от его окончания, то есть от следующей за днем рождения полночи, а тринадцать лет заканчиваются с истечением 13-й годовщины дня рождения, или, по обыкновенному счету, 14-го дня рождения.
Над ним, как и над современными его последователями, вероятно, довлело и довлеет требование уголовно-процессуального закона об исключении из расчета дня, которым определяется начало течения срока.
Можно сделать вывод, что момент времени, когда происходит вмешательство событий в юридическую жизнь, начинает играть первостепенную роль только тогда, когда факт взаиморасположения событий во времени - следования их друг за другом или одновременного протекания - оказывается решающим для правовых следствий.
Оценка длительности какого-либо юридического действия или бездействия через нормативное определение каких-то сроков чаще всего предназначена для "контроля за ритмом юридической жизни", подталкивая при этом одних субъектов права к действию и оберегая других от наступления каких-то юридических последствий. Длительность может также выступать в роли одного из существенных элементов определенного правого отношения (процедуры).
Для того чтобы обеспечить социальную стабильность, право вынуждено создавать такие условия, когда установившийся порядок в общественных отношениях не подвергался бы беспрестанно пересмотру и когда юридические ситуации или факты обретали бы по истечении определенного времени достаточную стабильность.
По истечении сроков, необходимых для того, чтобы заинтересованные субъекты могли востребовать свои субъективные юридические права, зачастую выделяется и время для окончательного оформления всех элементов правоотношения. Так, нормы права могут устанавливать сроки, несоблюдение которых влечет за собой утрату прав в различной форме, по истечении которых какие-то ситуации уже не могут подвергаться сомнению, а некоторые права рассматриваются как уже приобретенные.
Точно так же, для того чтобы избежать негативных последствий длительного сохранения неустойчивых ситуаций в социальных отношениях, нормы процессуального права в целях выполнения определенных формальностей или обеспечения нормального развития процедур предписывают сроки, рассчитанные на то, чтобы задать нормальный ритм юридического процесса.
Подобное не так просто, как кажется. Например, Гражданский кодекс РФ узаконил доктринальное деление сделок на оспоримые и ничтожные. Первые признаются действительными, пока вступившим в силу судебным актом не будет установлено иное, и до этого момента признаются правовые последствия, которые они повлекли и ради которых они совершались. Вторые же недействительны с момента их совершения, и ГК РФ устанавливает, что они не влекут никаких иных юридических последствий, кроме связанных с их недействительностью. Исходя из этого различия были дифференцированно сформулированы и нормы об исковой давности по недействительным сделкам (ст. 181 ГК РФ).
Нормы об исковой давности по ничтожным сделкам обращают на себя внимание двумя обстоятельствами:
1) срок исковой давности установлен ГК РФ для применения последствий недействительности такой сделки, а не для признания ее недействительной (при этом последствия недействительности закреплены п. 2. ст. 167 ГК РФ либо иным законом);
2) этот срок исчисляется со дня, когда началось исполнение сделки, и составляет 10 лет.
Данные, вроде бы предельно четко сформулированные нормы ГК РФ повлекли проблемы, разрешить которые пытается судебная практика.
Одна из них, связанная с тем, что при наличии спора его участники нередко имеют различные позиции относительно действительности сделки (да и ничтожность сделки зачастую не столь очевидна), сводится к следующему: допустимо ли предъявлять в суд требование о признании сделки, которая, по мнению субъекта, ничтожна, недействительной или необходимо заявлять исключительно требование о применении последствий такой сделки, а ничтожность сделки доказывать в иске и в процессе рассмотрения дела в суде (ведь ГК РФ прямо не предусматривает подобных исков, намеренно проводя терминологическое различие в ст. 166 и 181)?
Ответ на поставленный вопрос был дан высшими судебными инстанциями еще в 1996 году. В пункте 32 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ от 01.07.96 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" говорится: "учитывая, что Кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица. При этом следует учитывать, что такие требования могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные п. 1 ст. 181 ГК РФ". Там же было отмечено, что "при удовлетворении иска в мотивировочной части решения суда о признании сделки недействительной должно быть указано, что сделка является ничтожной. В этом случае последствия недействительности ничтожной сделки применяются судом по требованию любого заинтересованного лица либо по собственной инициативе".
Последнее обстоятельство, а именно право суда по собственной инициативе применить такие последствия (абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ), даже если не было заявлено соответствующее требование, вызывает новый вопрос: связан ли суд, применяющий по собственной инициативе последствия недействительности ничтожной сделки, указанные в пункте 2 ст. 167 ГК РФ, либо иные предусмотренные законом последствия, десятилетним сроком?
Наверное, если подходить строго формально и исходить из понятия исковой давности как срока для защиты права по иску лица, право которого нарушено, предусмотренный п. 1 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности здесь не совсем применим, ибо сам иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки не предъявлен.
Однако представляется, что в рассматриваемом случае суд также должен быть связан десятилетним сроком, тем более что указанная выше особенность его исчисления (со дня когда началось исполнение сделки) препятствий для этого не создает.
Итак, согласно описанной позиции высших судебных органов предусмотренный п. 1 ст. 181 ГК РФ десятилетний срок исковой давности должен использоваться (естественно, при наличии заявления стороны спора) при предъявлении требования как о применении последствий недействительности ничтожной сделки, так и о признании сделки недействительной как ничтожной, и, соответственно, при предъявлении обоих требований одновременно. Данная правовая позиция нашла отражение в Обзоре практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости (п. 5)1 Президиума ВАС РФ, а также в практике иных судов, например, ФАС Поволжского округа (постановление от 08.02.2000 N А65-7388/99-СГ1-25), ФАС Северо-Западного округа (постановление от 18.04.2000 N 2560/2280), ФАС Центрального округа (постановление от 17.10.2000 N А54-1332/00-С/17).
Между тем в 1994 году в своих рекомендациях2 Высший арбитражный суд РФ отметил, что "сделка, противоречащая закону, является недействительной с момента ее совершения, независимо от признания ее таковой арбитражным судом. Эту сделку стороны вправе не выполнять. Судебное решение требуется для применения имущественных последствий признания сделки недействительной. Для таких исков Основами гражданского законодательства и ГК РСФСР установлены сроки исковой давности".
Основываясь на том, что новый ГК РФ в отношении ничтожных сделок установил срок исковой давности только для применения последствий их недействительности, можно сделать вывод: "ничтожная сделка является недействительной независимо от признания ее судом таковой. Для того чтобы такую сделку считать недействительной, не требуется обращения в суд и, следовательно, на эти требования не распространяется срок исковой давности". Этот вывод содержится в постановлении Президиума ВАС РФ от 07.10.97 N 6427/95 и фактически вытекает из постановлений Президиума от 11.06.96 N 175/96 и от 28.05.96 N 179/96: "на основании п. 1 ст. 166 и п. 1 ст. 167 части первой Гражданского кодекса РФ ничтожная сделка недействительна с момента ее совершения и не требует признания ее недействительной в судебном порядке с применением срока исковой давности, поскольку такая сделка не является оспоримой". Дословно воспроизведен этот вывод в постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 18.03.98 N АЗЗ-1608/97-С2-Ф02-200/98-С2 (5/10) и в постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 24.11.99 N А43-4349/99-21-133.
Срок исковой давности введен для ограничения разумным сроком периода неопределенности в положении субъекта и, в конечном счете, для стабильности гражданского оборота. Поэтому такое сложившееся толкование Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которым не распространяется срок исковой давности на удовлетворение требования о признании недействительной ничтожной сделки, не противореча напрямую какой-либо его норме, тем не менее не согласуется с проводимыми в нем принципами, поскольку при нынешней редакции норм о недействительности сделок фактически ведет к лишению стороны, совершившей ничтожную сделку, или иной стороны в споре возможности воспользоваться институтом исковой давности. Между тем из содержания ст. 181 ГК РФ ясно прослеживается намерение законодателя предоставить такое право заинтересованному лицу, то есть считать, что рассматриваемое толкование в большей мере соответствует ГК РФ, чем позиция, изложенная в актах вышеуказанных Пленумов, нельзя.
По ряду правовых проблем, связанных с применением норм об исковой давности по недействительным сделкам, судебные органы должны более четко определять свою позицию, обеспечив тем самым единообразие судебной практики.
Здесь интересен пример Республики Беларусь. Гражданский кодекс этого государства, принятый в 1998 г., в ст. 182 предусматривает, что "иск об установлении факта ничтожности сделки и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение". Занимая компромиссную позицию, этот Кодекс исключает главное - возможность обхода исковой давности.
Однако право интересуют и установление способов, с помощью которых человек может управлять временем, что также является необходимым условием упорядочения общественных отношений.
Нормы права предоставляют человеку средства для организации его существования, для адаптации к юридическим отношениям и для их развития во времени. Правовая норма должна помочь субъекту установить контроль за временным фактором человеческого поведения, предвидеть и нейтрализовать его воздействие на общественные отношения.
Есть много областей юридической жизни, где удается овладеть прошлым за счет использования принципа обратной силы, где удается актуализировать будущее путем его антиципации, продлить настоящее при помощи оговорок о пророгации или о пересмотре.
По всей видимости, именно договор является наиболее ярким примером того, как можно управлять временем. Это "наиболее смелое мероприятие, нацеленное на установление господства человеческой воли над фактами, путем их заблаговременного включения в предполагаемый акт"3 . Цель договора сводится именно к тому, чтобы установить новую ситуацию, которой уготована, как правило, долгая жизнь. Выполнение договорных условий может обеспечиваться оговорками, предусматривающими санкции в виде пересмотра цен, или законами, определяющими размеры их повышения. Санкции на случай возможного невыполнения договоров могут быть заранее гарантированы оговорками о штрафах, отменительных условиях, положениями, лишающими прав, законами... Возобновление договора в будущем может оговариваться сторонами или регулироваться законом. В случае, если ни законодатель, ни стороны договора не предусмотрели действий относительно сохранения или изменения условий договора на случай радикального переворота в экономической ситуации, возникает вопрос о том, вправе ли судья менять условия договора и приводить их в соответствие с новой ситуацией. Некоторые правовые системы признают за судьей право прибегать к мерам, сглаживающим последствия "непредвиденных ситуаций"4.
Однако даже если нормам позитивного права удается, как было показано, упорядочить время в рамках юридических ситуаций, предпринимаемые меры, а именно заключение постоянных соглашений, не позволяют полностью отвергнуть течение времени, ибо это было бы равносильно тому, чтобы позволить юридическим лицам навсегда лишать себя свободы. Так, например, законом. согласно п. 3. ст. 610 ГК Российской Федерации, могут устанавливаться максимальные (предельные) сроки договора для отдельных видов аренды, а также для аренды отдельных видов имущества. В этих случаях, если срок аренды в договоре не определен и ни одна из сторон не отказалась от договора до истечения предельного срока, установленного законом, договор по истечении предельного срока прекращается.
Однако время в правовой сфере не всегда проявляет себя как однородное понятие. Юридическая жизнь характеризуется определенной аритмией. Выше мы констатировали, что "жизнь общества привязана к суточному исчислению времени", что "право ориентировано на день" и что "ночь для права выступает в виде своего рода пустоты", в течение которой не могут быть осуществлены такие действия, как конфискация имущества, обыски и т.п.5. Есть моменты, когда время начинает идти быстрее, и его течение несет в себе достаточную опасность: дело в том, что тогда возникает "срочность", и эта "срочность" оправдывает нарушения юридического правила, она оправдывает принесение одной правовой нормы в жертву другой или согласие с ускоренным проведением судебной процедуры. Необходимость удовлетворять сиюминутную потребность оправдывает использование временных мер в ожидании окончательного решения. Наоборот, может случиться так, что время как бы застывает, и тогда в правовой жизни закрепляется на неограниченный срок какая-либо устоявшаяся ситуация. Так, для некоторых вещных прав характерной чертой является непрерывность: право собственности не утрачивается, если его не используют.
Однако чаще непрерывность как отрицание развития и изменений запрещается, нормы права запрещают создавать "вечные" ситуации. Подобный запрет следует отнести к одному из условий, при помощи которых правовая норма управляет временем.
При помощи института антиципации нормы права ряда государств (например, Франции и Германии) опережают события будущего, проецируют будущее на настоящее: запрет безвозмездных сделок предвосхищает наследование имущества распорядителем; движимость путем антиципации превращается в недвижимость, и последняя трактуется правом как движимость с учетом ее будущего обособления от недвижимости, в состав которой она, движимость, инкорпорируется.
А использование обратной силы закона позволяет отослать к прошлому: аннулирование акта (или расторжение договора), обладая обратной силой, уничтожает следствия, которые данный акт уже успел породить.
Анализ обратной силы закона в российской правовой системе имеет давние корни. Чаще всего споры возникали вокруг уголовного законодательства.
Наиболее категорично о праве законодателя отходить от общего правила об обратной силе закона высказался А.А. Тилле. По его мнению, положение "закон обратной силы не имеет" никоим образом не является принципом законодательства. Суверенитет государства, пишет А.А. Тилле, есть правовое выражение независимости государства, его полновластия, и законодатель не может быть связан упомянутым положением, ибо это означало бы ограничение его воли, запрет издавать законы, имеющие обратную силу6.
Позиция А.А. Тилле была подвергнута резкой критике Я.М. Брайниным, по мнению которого уже одно то, что положение о непридании обратной силы закону, устанавливающему или усиливающему уголовную ответственность, сформулировано в Основах уголовного законодательства, служит достаточным доказательством того, что законодатель рассматривает его как принцип уголовного права. А если законодатель установил какое-либо положение в качестве принципа, оно незыблемо и обязательно для самого законодателя. В понимании же государственного суверенитета идти так далеко, как делает А.А. Тилле, нельзя, иначе надо будет признать независимость государственной власти от закона, признать, что государство стоит над законом. Но тогда понятие суверенитета государства трудно будет отличить от понятия произвола7.
Однако в конце критических замечаний Я.М. Брайнин свел свою позицию к недопустимости придания обратной силы закону, устанавливающему наказание по конкретному уголовному делу. Законодатель, устанавливая правила действия закона во времени, заключал свои возражения. Я.М. Брайнин, может делать какие-либо исключения из данных правил, исходя из общеполитических задач применения того или иного закона, предусмотрев эти исключения в законе при его принятии, но не после того, как он введен в действие. Такая непоследовательность Я.М. Брайнина дала основание А.А. Тилле утверждать, что, по существу, их позиции по рассматриваемому вопросу совпадают8 .
М.И. Блум считала, что поскольку принцип об обратной силе закона не возведен до уровня конституционного принципа, и А.А. Тилле прав, утверждая, что законодатель не связан этим принципом, ибо его воля суверенна9 . Следует отметить, что латвийский законодатель остался верен своей школе уголовного права, предусмотрев в ч. (2) cт. 5. УК Латвийской Республики, принятого 8 июля 1998 г., право законодателя не придавать обратную силу закону, устраняющему наказуемость деяния, смягчающему наказание или иным образом благоприятствующему лицу.
Современная российская правовая наука, анализируя реалии общественной и политической жизни, направленные на формирование правого государства, по-новому осмысливает устоявшиеся конструкции. Статьей 1 Конституции 1993 г. Российская Федерация провозглашена правовым государством, а одним из принципов правового государства является господство закона во всех сферах общественной жизни, а также связанность законом самого государства и его органов.
Коль скоро принятая законодателем норма об обратной силе закона не содержит указания о праве законодателя отойти от этого принципа и придать обратную силу закону, усиливающему наказуемость деяния, или не придавать обратную силу закону, смягчающему ответственность, законодатель связан названным принципом и не вправе решать вопрос об обратной силе принимаемых им законов в противоречии с этим принципом10.
Принцип обратной силы закона в настоящее время регулируется Международным правовым актом. Согласно ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого на XXI сессии Генеральной Ассамблеи ООН 16 декабря 1966 г. и ратифицированного Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г., "никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое согласно действующему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву не являлось преступлением. Равным образом не может назначаться более тяжкое наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления. Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника"11.
Обязательность норм международного права для уголовного законодательства Российской Федерации предусмотрена и в УК РФ, ч. 2 ст. I которого гласит: "Настоящий Кодекс основывается на Конституции и общепризнанных принципах и нормах международного права".
Принятая Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г. Декларация прав и свобод человека и гражданина утверждает: "Закон, устанавливающий или отягчающий ответственность лица, обратной силы не имеет. Никто не может нести ответственность за деяния, которые в момент их совершения не признавались правонарушением. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон" (ст. 35)12.
Данное положение законодателем воспроизведено в п. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации 1993 г. - "закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет". Таким образом, такой принцип обратной силы закона в настоящее время в Российской Федерации возвышен до конституционного принципа.
По-видимому, конструируя принципы антиципации и обратной силы закона, из соображений юридического удобства не акцентируют внимание на их условный (фиктивный) характер. Однако этого можно избежать, если субъекты заставляют юридические ситуации развиваться поступательно.
Поступательность в развитии субъективных юридических прав и правоотношений предполагает, что они формируются поэтапно и последовательно до достижения ими состояния совершенства и что реально об их создании можно говорить только на завершающем этапе этого процесса. В случаях, когда такой генезис не доходит до своего логичного завершения, промежуточные этапы стираются, а исполненные акты объявляются недействительными. Таким образом, есть вероятность возникновения таких субъективных прав, которые происходят из юридической ситуации, пребывающей в стадии формирования. Срок или условие - это инструменты, позволяющие отсрочить до какого-то будущего события доведение до конца зарождающегося общественного отношения.
Таким образом, чаще всего время в системе правовых норм проявляется через: фиксацию момента времени (например, возраст совершеннолетия); установление разнообразных сроков; определение периода прекращения действия нормативно-правовых актов (срок давности); через неоднородность времени (этапы, когда оно "течет", и момент, когда его отсчет приостанавливается); тогда, когда время выступает как фактор замедления или ускорения юридических процессов, действующих при его использовании в правовой системе.
Однако в любом случае независимо от своей функции - управляющей или подчиненной - время, которое право воплощает в себе самом, наделяется правом различными значениями и позволяет осуществлять регулирование общественной жизни.
