Леонид Доброхотов: Два юбилея: `холодная война` и русофобияНазад
Леонид Доброхотов: Два юбилея: `холодная война` и русофобия
Согласно данным проводимых опросов общественного мнения и мониторингу зарубежной прессы, отношение к России на Западе за последние годы значительно ухудшилось. Интересно, что это отношение сегодня значительно, несравнимо хуже, чем при Горбачеве и Ельцине, первого из которых там по-прежнему считают героем, любимцем публики и поп-звездой, а о втором, хотя и с известными оговорками, вспоминают с нескрываемой ностальгией. Если же вспомнить здесь еще и о незабвенном А.Ф. Керенском, вывезенном из Зимнего дворца на автомобиле американского посольства и почти всю последующую жизнь проведшем в эмиграции в США, то легко выясняется, что Россия разлагающаяся, распадающаяся и слабеющая нашим западным партнерам значительно милее, чем Россия сильная или хотя бы "сосредотачивающаяся". С этой точки зрения похвалы на Западе в отношении тех или иных наших руководителей вызывают, скорее, чувство тревоги, чем удовлетворения.
Дело в том, что Россия слабая немедленно вызывает у наших партнеров активное желание сделать ее еще слабее, а главное, гораздо менее значительной в геополитическом отношении, в том числе и с точки зрения величины занимаемой ею территории. Так было при Смуте, при царе Алексее Михайловиче, после поражения в Крымской войне и уж тем более после Первой мировой войны и трех революций (вспомним военную интервенцию четырнадцати держав, главной целью которой был именно территориальный развал бывшей империи и захват ее основных ресурсов). Так было и после Второй мировой войны.
5 марта 2006 года исполнилось 60 лет со дня знаменитой речи Уинстона Черчилля в Вестминстерском колледже городка Фултон, штат Миссури. Среди прочего в этой речи (вскорости вызвавшей гневную филиппику Сталина) Черчилль говорил, рисуя мрачную картину только за год до этого освобожденной Красной Армией Европы: "От Штецина на Балтике и до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. За ним - все столицы Центральной и Восточной Европы". Бывший британский премьер говорил о "советской зоне влияния" и призывал к "новому объединению" Европы для противодействия "советской угрозе" (see: RIA Novosti, May 5, 2006).
Как известно, на трибуне рядом с Черчиллем стоял Гарри Трумэн, незадолго перед этим, после неожиданной смерти Ф.Д. Рузвельта, занявший пост президента США. Для характеристики политических взглядов этого человека и его воззрений на отношения с нашей страной для начала приведем его известное высказывание (в то время в роли сенатора) в интервью газете "Нью-Йорк таймс", напечатанном по случаю нападения фашистов на СССР: "Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом, пусть они убивают как можно больше!"
А почему в роли глашатая "холодной войны" был избран в то время находившийся временно не у дел Уинстон Черчилль? Да просто на Западе в тот период было сложно найти более русофобски настроенного человека.
Еще в 1918 году он планировал расчленить Россию на "сферы действия", что, по его словам, явилось бы "продолжением и завершением Крымской войны". В октябре 1942 года, в канун нашего контрнаступления под Сталинградом, он на заседании возглавляемого им кабинета требовал "задержать русских варваров как можно дольше на Востоке, чтобы они не угрожали свободной Европе". В секретном меморандуме в том же октябре 1942 года Черчилль писал: "Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе... Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств" (напомним, что в то время Британия являлась военно-политическим союзником СССР). А когда в 1944 году стала очевидной близкая победа нашей страны в мировой войне, причем без всякого открытия Второго фронта, Черчилль выдвинул программу действий, исходившую из того, что "во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой, во-вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения" (именно в этом, надо полагать, и было истинное предназначение Второго фронта).
В марте 1945 года он уже требовал добывать трофейное оружие немцев для возможного использования против СССР.
Само собой, Трумэн и Черчилль были не одиноки в своем антироссийском раже, искренне подыгрывая своим шефам. Так, помощник госсекретаря США Джон Грю писал Трумэну 19 мая 1945 года о том, что война между СССР и США неотвратима и "гораздо лучше и надежнее вызвать это столкновение прежде, чем Россия сможет произвести восстановительные работы и развить свой огромный потенциал военной, экономической и территориальной мощи". Казалось бы, трудно найти более красноречивое свидетельство подлинных геополитических устремлений Запада в отношении нашей страны, чем это высказывание! Однако известно, что 3 ноября 1945 года Объединенным разведывательным управлением при Объединенном комитете начальников штабов США была осуществлена "разработка", согласно которой атомное нападение сразу на 20 главных городов СССР планировалось "не только в случае предстоящего военного нападения", но и тогда, когда "уровень промышленного и научного развития страны противника даст возможность напасть на США либо защититься от нашего нападения". Таким образом, уже в то время, 60 с лишним лет назад, в США планировалось осуществить ту идею превентивных военных ударов, в том числе ядерных, которая стала реальностью после принятия соответствующей Декларации НАТО на вашингтонской юбилейной сессии альянса в мае 1999 года, за чем последовали бомбардировки Югославии, а впоследствии - нападение США и Великобритании на Ирак. Но тогда этому воспрепятствовало стремительное экономическое и военное возрождение СССР в послевоенный период, и самое главное - обретение нашей страной ядерного оружия в 1949 году.
В декабре 1945 года Трумэн подчеркивал в специальном меморандуме, что "устал нянчиться с Советами" и что в отношениях с СССР нужны "железный кулак и решительный язык". По словам известного американского историка У.Уильямса, в столице США в то время считали: "возможности, открывшиеся... в связи с опустошенностью России, можно и должно использовать, дабы обеспечить Америке доминирующую роль". И здесь, как может убедиться читатель, в нынешней американской политике в сравнении с послевоенной мало что изменилось. Карфаген должен быть разрушен - СССР должен исчезнуть - вот основа политики США от Трумэна до Дж. Буша-старшего.
Впоследствии, в 1946 году, знаменитый, заслуженный историк и специалист по СССР профессор Джордж Кеннан впервые прославился знаменитой "длинной" телеграммой из посольства США в Москве (где он в то время был временным поверенным) с предложениями о том, какие экономические, политические и психологические сложности надо создать для СССР с тем, чтобы подорвать советскую систему, создать базу для диссидентского движения (в том числе внутри правящей партии) и впоследствии способствовать развалу самого советского государства.
Эта телеграмма стала основой длившейся десятилетиями и в целом завершившейся для США успехом программы подрывной деятельности против СССР. Нет сомнений в том, что и сегодня многие ее компоненты продолжают играть роль в формулировании основ политики США в отношении современной посткоммунистической России. Геополитическое противостояние с нашей страной неизменно для Соединенных Штатов начиная со времен царей и генеральных секретарей и до нынешнего Президента Российской Федерации.
С этой точки зрения совсем не случайным, а символическим кажется совпадение двух годовщин - 60-летия фултонской речи Черчилля и 50-летия так называемого секретного доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС в 1956 году.
И тут большой интерес представляет письмо одного из лидеров Белого движения, находившегося в конце жизни в США, недавно с почестями перезахороненного в Москве и считающегося теперь патриотом России генерала Антона Деникина. В письме на имя Трумэна, направленном в Белый дом в июне 1947 года (впервые опубликованном в "Военно-историческом журнале" в 1998 году, N 4), генерал "наиболее желательным" способом ликвидации СССР предлагал не рассматриваемую в то время в Вашингтоне в качестве приоритетной ядерную войну против нашей страны, в успех которой он не верил, а "внутренний переворот" в государстве. Наиболее эффективным способом такого "государственного переворота" Деникин считал ликвидацию Сталина в качестве авторитетного лидера путем разрушения в общественном сознании его "культа". По словам генерала, "падение главной опоры большевистской иерархии (в лице Сталина. - Л.Д.) приведет к разрушению и гибели всей структуры". Возможно, некоторые читатели сочтут, что патриот Деникин таким образом искренне стремился к демократизации своей Родины путем ликвидации там социализма и советской власти. Однако возникает вопрос о том, почему в этих целях он обращался к главе глубоко враждебной в то время нашему государству державы, так же как в годы Гражданской войны боролся за ту же "демократизацию" на деньги и оружием стремящегося к расчленению России Запада.
"Холодная война", направленная якобы против СССР как коммунистического государства, а также против его союзников, на самом деле, как выясняется сегодня, носила не столько идеологический, но прежде всего - геополитический, антироссийский, антирусский характер "крестового похода" против нашей страны (выражение ведущего американского советолога, профессора Нью-Йорского университета Стивена Коэна). Это было своего рода реинкарнацией застарелой западной русофобии, широко распространенного в правящей элите и среди населения Америки чувства непонимания, отчуждения, страха и ненависти к огромной, чужой, думающей по-своему, чувствующей по-своему и действующей по-своему державе.
Как еще в 1947 году писал крупнейший английский историк Арнольд Тойнби, "русские навлекли к себе враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации". Наиболее емко и точно мысль об органических противоречиях между российской и западной цивилизациями и их причинах, на наш взгляд, высказал крупнейший российский историк конца ХХ века Вадим Кожинов: "Есть все основания полагать, что западный миф о русской опасности сложился в результате целого ряда безуспешных походов Запада в Россию. В течение столетий страны Запада без особо напряженной борьбы покоряли Африку, Америку, Австралию и преобладающую часть Азии (южнее границ России), то есть все континенты. Что же касается Евразии-России, мощные походы Польши и Швеции в начале XVII века, Франции в начале XIX века и т.д. терпели полный крах, хотя Запад был убежден в превосходстве своей цивилизации.
И это порождало в Европе русофобию - своего рода иррациональный страх перед таинственной страной, которая не обладает великими преимуществами западной цивилизации, но в то же время не позволяет себя подчинить... Наша страна издавна воспринимается на Западе не только как чуждый, но и как враждебный континент. И это - геополитическое - убеждение, несомненно, остается незыблемым - по крайней мере в предвидимом будущем".
То же прочтение - с позиций геополитического противостояния России и Запада - напрашивается и в отношении знаменитой речи Хрущева на ХХ съезде (в которой, как теперь выясняется, он девять лет спустя лишь повторил деникинский тезис о "культе", хотя и с несравненно более разрушительным для государства результатом). А тогда, в 1956 году, для большинства делегатов съезда и всех, кто узнавал о содержании антисталинского доклада Хрущева, это было откровением и потрясением, хотя в то время разоблачение "культа", связанных с ним нарушений законности, массовых репрессий для абсолютного большинства народа, за исключением кучки интеллектуалов - будущих диссидентов - не стали и не могли стать основанием к переоценке всей советской истории и ценностей социализма, отказа от верности советской власти.
Лишь внешняя реакция - бурный восторг Запада после публикации организованной людьми Хрущева "утечки" текста доклада в газете "Нью-Йорк таймс", события в ГДР в мае 1953 года и кровавое восстание в Венгрии в 1956 году, крупные проблемы, возникшие в западных компартиях, и начало затяжного конфликта с народным Китаем - для проницательных наблюдателей могли стать показателями того, какого рода потрясения уже вызвали в то время эти разоблачения Хрущева и чего можно было ждать от них для нашей внутренней и внешней политики, в целом для страны и народа в будущем.
И только теперь все большему числу людей в нашей стране становится наконец ясно, что на самом деле удар по Сталину (в той форме и с той реальной мотивацией, которой на самом деле руководствовался Хрущев, а она не имела ничего общего с объявленными задачами "восстановления справедливости и социалистической законности") нанес в конечном счете огромный урон самосознанию нашего народа. Разоблачение "культа" (а на самом деле - диффамация 30-летнего периода жизни великой страны при Сталине) не укрепило, а резко ослабило единство народа и потенциал государства, стало первым шагом к его разрушению. То есть событию, которое В.В. Путин назвал величайшей геополитической катастрофой ХХ века.
Если с этой точки зрения проанализировать огромный пласт публикаций на Западе, посвященных 50-летию ХХ съезда, то практически во всех них основным и решающим результатом хрущевской критики Сталина стал свершившийся через тридцать пять лет после этого факт сокрушения СССР. Причем прежде всего не как идеологического, а именно как геополитического противника, главного соперника по схватке, которая продолжается уже несколько столетий (один из бесчисленных примеров - ударившегося в прозападное диссидентство бывшего советника В.Путина по экономике Андрея Илларионова, выступившего в рамках антироссийского саммита в Литве в мае 2006 года с обличениями политики своего бывшего шефа, известный правый политолог А.Пионтковский назвал не иначе как "современным князем Андреем Курбским").
Отсюда и знаменитый афоризм недавно ушедшего от нас выдающегося русского философа и социолога Александра Зиновьева: "Целились в коммунизм, а попали в Россию". Переиначивая то же выражение, сегодня можно сказать: Никита Хрущев на ХХ съезде целился в Сталина, а попал в СССР.
Что же касается "холодной войны", то согласно хорошо известному нам Стивену Коэну, отношения между Россией и США сегодня оказались отброшенными на двадцать лет назад, и новая "холодная война" практически уже началась по всем параллелям и азимутам мировой политики.
С этой точки зрения большой интерес представляют суждения такого "пророка свободы", идола Запада и нашей либеральной интеллигенции конца прошлого века, как Александр Солженицын. Когда-то его произведения из безразмерной "гулаговской" серии были с огромным эффектом использованы и за границей, и в СССР для идеологического подмыва и разрушения советского строя и самого СССР (известен, к примеру, факт, когда для натравливания против нашей страны молодых американских ученых, привлеченных к рейгановской программе "звездных войн" - первой америанской попытке преодоления советской системы противоракетной обороны, - их в секретных военных лабораториях США заставляли регулярно вызубривать и докладывать на семинарах местного "политпроса" главы из солженицынских романов).
Прозрение к Александру Исаевичу пришло поздно, через пятнадцать лет после уничтожения (не без его активного участия) Советского Союза. И вот в апреле 2006 года Солженицын дает интервью, вызвавшее резко негативную реакцию и на Западе, и среди нашей либеральной общественности (see: The Guardian, April 29, 2006), признанное и там, и здесь "неуместным". В нем он признает, что "при Горбачеве было отброшено само понятие и сознание государственности. (Отсюда его многочисленные капитуляции и безоглядные уступки во внешней политике, принесшие ему столь шумные похвалы на Западе.) При Ельцине по сути та же линия была продолжена, но еще отягощена безмерным имущественным ограблением России, ее национального достояния, а также беспрепятствием и потакательством государственному хаосу".
Однако наибольший интерес представляют нынешние суждения "пророка свободы" по поводу политики США и их союзников по НАТО в отношении России (как известно, Америка была именно той страной, которая с большим энтузиазмом и пользой для своей антироссийской политики в свое время приютила высланного из СССР писателя). Теперь же он отвергает сохранившиеся либеральные иллюзии журналиста В.Третьякова по поводу "спасения евроатлантической христианской цивилизации", призванной объединить в нечто единое Запад и Россию. "Увы, - говорит Солженицын. - Всемирный политический процесс никак не движется в желаемом вами направлении. Соединенные Штаты размещают свои оккупационные войска в одной стране за другой... Отчетливо видно, что нынешняя Россия не представляет им никакой угрозы, но НАТО методически и настойчиво развивает свой военный аппарат - на Восток Европы и в континетальный охват России с Юга... Все это не оставляет сомнений, что готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета. Нет, присоединение России к такому евроатлантическому альянсу, который ведет пропаганду и насильственное внедрение в разные части планеты идеологии и форм сегодняшней западной демократии, - привело бы не к расширению, а к упадку христианской цивилизации".
Интересно, как эти алармистские предсказания Солженицына совпадают с реальными планами американской правящей этиты. Еще в 1997 году тогдашний президент-демократ Билл Клинтон на закрытой встрече с лидерами Конгресса говорил: при нашей активной помощи была расчленена Югославия. Наша следующая задача - расчленить Российскую Федерацию.
С этой точки зрения любопытны рассуждения известного американского политолога российского происхождения Николая Злобина. По его словам, главной ошибкой американского истеблишмента была вера в то, что Россия не противостояла направленной прямо против ее национальных интересов политике Вашингтона осознанно, потому что не хотела противостоять (на самом же деле она при Горбачеве, Ельцине и позднее насильственно реформировалась, демократизировалась, американизировалась, интегрировалась, подчинялась и т.д.). Просто тогда она была слаба в военном и экономическом отношении, чтобы оказывать реальное противодействие. Главной ошибкой российской политической элиты, по его мнению, была надежда, что Америка ненавидела нашу страну прежде всего по идеологическим причинам (в качестве СССР), а избавившись от него, сделает новую Россию своим стратегическим партнером, и две страны - равноправные друзья - будут, как и в прежние времена, править миром.
Однако выяснилось, отмечает Злобин, что в основном сохранившийся у России ядерный паритет не дает Москве в глазах США права на сохранение международного и политического паритета. "Россия, - пишет он, - единственная страна, утратившая после холодной войны большую часть безопасности и почти полностью международное влияние". Причем случилось это в период наивысшего сближения с США. Американцы и россияне наивно считали, что их разделяют идеология и политические системы. "Системы сблизились, - признает Злобин, - разница в идеологии исчезла, но Россия и США неумолимо отдаляются друг от друга... Россия и США стоят на фундаментально разных, часто противоположных позициях в мировой политике... Американо-российские отношения незаметно перешли опасную черту. Их дальнейшее ухудшение необратимо". Другими словами, отметим от себя, необратимо традиционное, историческое противоборство диаметрально разных геополитических интересов и ценностей не только двух держав - США и России, но двух совершенно отличных миров, цивилизаций.
В канун председательствования России на заседании восьмерки индустриально развитых стран летом 2006 года в Санкт-Петербурге (вроде бы триумф Москвы, свидетельство восстановления ее стратегических мировых позиций и долгожданного вхождения на равных в клуб "западных демократий") Вашингтон сделал все от него зависящее, чтобы показать, насколько далеки эти претензии от реальности. Под председательством ведущего американского "ястреба", вице-президента Д.Чейни в мае 2006 года в столице Литвы Вильнюсе была проведена некая конференция бывших союзных республик и бывших союзников СССР, на которой Чейни, отражая официальную позицию Белого дома, высказал оценки, расцененные и в России, и на Западе как начало нового периода если не прямой конфронтации, то открытого противостояния и противодействия России.
Как известно, в своем выступлении Чейни обрисовал враждебные Москве балтийские государства в качестве сияющего храма свободы и демократии на постсоветском пространстве, "чья безопасность обеспечивается величайшим партнерством за свободу в этом мире - НАТО" (интересным предстает в этом свете заявление министра обороны Эстонии накануне Дня победы 9 мая 2006 года, потребовавшего признать "борцами за свободу" граждан этого государства, воевавших в составе гитлеровской армии против СССР). Он же обвинил российское руководство в политике "устрашения и шантажа" в отношении соседних государств и в стремлении пересмотреть "демократические завоевания последнего десятилетия", ибо "демократизация России помогла покончить с холодной войной".
Неплохой ответ на эти ремарки прозвучал из самих Соединенных Штатов. В посвященной критике Чейни статье главного редактора журнала "Нейшн" Катрины Ванден Хейвел справедливо говорилось, что "откат от демократизации начался не при Путине, а при Ельцине", администрация которого в течение 90-х годов "под властью олигархов и либеральных элит подтасовывала выборы, подвергала репрессиям оппозицию и начала кровавую и ненужную войну в Чечне - причем все это при поддержке Вашингтона".
Развивая ту же тему, корреспондент ведущего лондонского журнала "Экономист" Эдвард Лукас откровенно пишет о том, что единственное, что волновало Запад в 90-е годы, это то, что хаос в России оставит безнадзорными ядерные арсеналы или "плохие ребята из КГБ" свергнут Бориса Ельцина. Однако оба сценария казались тогда маловероятными - гарантией успеха для Запада было то, что "Россия была банкротом, изношенной страной, неспособной накормить собственных солдат и согреть собственный народ зимой".
Теперь же все изменилось - и резко в худшую сторону. Причем два фактора выглядят для Запада особенно пугающими. Первый - вновь обретенное Россией за счет нефтегазодолларов богатство. Если десять лет назад там были уверены, что Россия без западной "помощи" (а следовательно, контроля за своей политикой) не выживет, то теперь выясняется, что без доброй воли Москвы в смысле поставок энергоресурсов не выживет уже Европа. А следовательно, возникает реальная угроза русского контроля над Западом и его экономическими и политическими элитами.
Правда, запугав самого себя и своих читателей до смерти старым, как ХХ век, криком "русские идут", автор статьи дает Западу шанс на спасение. Оно видится в том, что "русская тройка ужасных проблем (разрушающаяся система общественного здравоохранения, разваливаюшаяся инфраструктура и ухудшающееся образование) может настолько ослабить государство, что оно взорвется". Более откровенно выраженного отношения к существованию и судьбе нашего государства и не придумаешь.
