Религия, бесспорно, - важнейший феномен общественной жизни и культуры. В нашем российском обществе сегодня мы перестали навязывать атеизм, перестали квалифицировать религию как "опиум народа". Это правильно, это хорошо. Однако, как всегда, не смогли избежать крайностей. Многие наши политические и интеллектуальные "лидеры" теперь говорят о религии как по сути единственном, главном, решающем факторе возрождения духовности, нравственности нашего общества. Глава государства, Председатель Правительства, депутаты Госдумы, губернаторы внезапно стали религиозными людьми, участвуют в богослужениях; церковные иерархи, в свою очередь, участвуют в политических акциях, освящают светские учреждения, вплоть до милицейских участков.
В России, к сожалению. Церковь, по сути, никогда не была независимой от государства, власти. Более того, она сама охотно служила государству, точнее, власти. Естественно, это только наносило ей ущерб.
Поскольку власть в России всегда была в сущности реакционной, постольку союз Церкви с властью бросал тень на Церковь как прислужницу реакционной власти и вызывал в среде и широких масс, и особенно интеллигенции чувство возмущения и протеста. В XIX веке это, в частности, нашло свое наиболее яркое выражение в письме В.Г. Белинского Н.В. Гоголю.
"Вы оскорбили, - писал Берлинский Гоголю, - чувство истины, чувство человеческого достоинства". И потому "нельзя молчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность... Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и соре, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое по возможности их исполнение <...>.
Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов, что вы делаете! Взгляните себе под ноги- ведь вы стоите над бездной! Что вы подобное учение опираете на православную церковь, это я еще понимаю: она всегда была опорой кнута и угодницей деспотизма; по Христа-то, зачем вы примешали тут? Что вы нашли общего между ним и какою-нибудь, а тем более православной церковью? Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения <...>".
Многие наши люди эти суждения сегодня отвергнут: Белинский-де революционный демократ! Но вот суждения Г.П. Федотова, уважающего религию к осуждающего революционеров XX века - большевиков.
Большевики, считал Г.П. Федотов, по существу были правы, обвиняя духовенство в социальной реакционности. Действительно, "защита основных форм жизни сделалась основной частью христианской проповеди... В странах монархических учат о божественном происхождении монархии, в республиканских - библейских корнях народовластия. Почти всюду оправдывают социальное неравенство как порядок, установленный Богом, и проповедуют беднякам покорность судьбе".
Конечно, общественный строй отнюдь не безразличен для христианства, продолжал Г.П. Федотов. Но христиане должны стремиться к такому строю, где более жизни, где легче всего борьба со злом и где личность поставлена в наиболее благоприятные условия для своего духовного развития.
В современную эпоху гигантского прогресса науки и техники, глобальных социальных перемен вопрос о социальной роли религии стал предметом острых общественных дискуссий.
Благодаря науке и технике человек действительно "расколдовал" мир, открыл многие тайны природы и преобразовал ее, подчиняя своим целям.
Вместе с тем, прогресс науки и техники привел к созданию термоядерного оружия, в результате применения которого человечество как род Homo sapiens может быть уничтожено. Благодаря прогрессу науки и техники биосфера все более становится непригодной для обитания. Люди задыхаются от транспорта, мусора, загрязнения атмосферы и рек. Налицо признаки экологической катастрофы.
Современный человек, обладая поистине сверхчеловеческой силой, отнюдь не поднялся еще до уровня подлинно человеческих разума и нравственности. Духовно он зачастую становится беднее, черствее, отчужденнее, то есть "бесчеловечнее".
Каков выход? Отказ от прогресса науки и техники, апелляция, возвращение к религии?
Некоторые мыслители, как в прошлом, так и в настоящем, связывали и связывают надежды на духовное развитие и возрождение человека и человечества прежде всего с религией.
Многие русские мыслители связывали смысл человеческой жизни в первую очередь с трансцендентным началом, со служением Богу. Всякая попытка определить смысл человеческого существования земными целями - бесполезна, пишет С.Н. Булгаков.
Вл.С. Соловьев полагал, что без допущения трансцендентной цели непостижим смысл человеческой истории. Конечно, полагал он, в известной степени можно оправдать существование человека служением человечеству. Однако, если в мире нет неведомой человеку разумной цели, то в кем нет и смысла, он - "игралище слепого случая". Чтобы в мире смысл преобладал над бессмыслицей, добро - над злом, требуется сверхчеловеческое разумно-благое начало. Разумно-благое начало - это триединство добра, истины и красоты.
Для Ф.М. Достоевского Бог есть высшая инстанция добра и нравственности. Если нет Бога, то нет к добра, тогда все позволено. Именно поэтому абсолютный идеал Достоевского - личность Христа. Христос - предельное выражение справедливости, свободы и добра. Личность Его - величайшая жертва во имя людей. Христос, Бог воплощает все высшее, все абсолютное. А без высшей, без великой нравственной мысли, подчеркивал Достоевский, невозможно нормальное развитие человека. Без Бога вся планета - одно сумасшествие.
И конечно, если Бог - абсолютное благо, вечный свет истины, любви, вечная жизнь, к которой надо стремиться, тогда все более или менее ясно.
Но если Бог - реально существующая субстанция, определяющая и оценивающая наше поведение, тогда неизбежно возникает вопрос: "Как же совместить с существованием Бога тот факт, что в мире много страдания, зла, слепоты?" Не случайно Макс Шелер говорил: "Наличие в мире хотя бы одного червя, извивающегося от боли, уже есть противопоказание против умозаключения о существовании бога".
Вл. Соловьев, разрешая это противоречие, утверждает, что человеку Богом представлена свобода выбора между добром и злом. Того, кто выбирает зло, ждет возмездие. Но какое возмездие может уравновесить предсмертные муки разрываемого псами, по приказу зверя-помещика, ребенка?
Ф.М. Достоевский решительно выступает против детских страданий. Иван и Алеша Карамазовы, обсуждая предустановленную гармонию, считают, что высшая гармония не стоит и слезинки хотя бы одного только замученного ребенка. "Они должны быть искуплены, иначе не может быть и гармонии". Но ад для мучителей ничего не может поправить. И потом, какая же гармония, если есть ад?..
Бесспорно, страдание очищает человека, его душу. Но не всегда: оно может человека и раздавить. Подлинная жизнь требует не страдания, не аскетизма, а полноты проявления всех высоких человеческих потребностей, потребностей в радости, любви, счастье.
Бесспорно, религия может помочь людям разрешить душевные противоречия, придать жизни человека смысл и целостность, компенсировать неполноту, дисгармоничность реальной жизни. Во многом, с нашей точки зрения, - это все-таки иллюзия. Религия может притуплять боль, уводя при этом человека все дальше от реальных проблем в мир грез.
Вместе с тем, она может погасить личное ожесточение, нетерпимость, успокоить душу, вызвать сочувствие к страданиям и боли других людей. В этом, без сомнения, коренится нравственный, гуманистический потенциал религии.
Современные представители так называемой диалектической теологии К. Барт, Э. Брукнер, Р. Бультман и др., подобно Достоевскому и его героям, отвергают попытки рационалистического объяснения, что такое Бог. Вне конкретной ситуации, вне конкретной встречи человека с Богом о Боге бессмысленно говорить. Общение с Богом - это откровение, это личное самораскрытие, это самопонимание.
Религия, связь с Богом, вера в Бога - единственное, что может спасти человека в сегодняшнем мире неправды и зла. Устоит не тот, чья последняя инстанция - рассудок, принципы, свобода, порядочность и т.п., а тот, кто готов всем этим пожертвовать, когда он, сохраняя веру и опираясь только на связь с Богом, призывается к делу с послушанием и ответственностью; тот, кому присуща ответственность, и чья жизнь - ответ на вопрос и зов Бога, считают представители диалектической теологии.
Бесспорно, как фактор самоутверждения, выражения собственной идентичности, как импульс к поиску смысла жизни, как устремленность к справедливости, солидарности и т.п., то есть как "принцип надежды" (Э. Блох), религия будет "жить", будет еще долго играть и личную, и социально-объединяющую роль.
И все же: религия амбивалентна, она может вести к смирению, аскетизму, пассивности, к признанию господствующих социальных условий, то есть быть выражением действительного убожества. Но она может быть и протестом против этого действительного убожества. До нашего времени раннее христианство, Реформация определенно включали в себя борьбу за социальное освобождение.
С моей точки зрения, протестантизм оказался демократичнее католичества. Он разрушил аристократическую иерархию духовенства, отменил целибат. Последней инстанцией в вопросах веры сделав личную совесть, он укрепил индивидуализм, личную свободу и личную ответственность. Тем самым подготовил и политическую демократию.
В 60-е годы XX века "теология освобождения" в Латинской Америке безоговорочно рассматривала социальную революцию в качестве задачи христиан. Мартин Лютер Кинг из любви к ближнему также встал на путь борьбы против расизма, других проявлений социальной несправедливости. Так что, бесспорно, религия может способствовать нравственному и духовному возрождению человека, может усилить потенциал протеста против социальной несправедливости.
Бесспорно также, что в трудные, неустойчивые, переходные, "смутные" времена религиозный "момент" усиливается. И, как правило, известный рост религиозности сопровождается ростом псевдорелигиозности, лицемерия, ханжеского обращения к религии, расширением "пространства иррационального" (вера в мессию, спасителя, во всякого рода "оккультные науки", мифы и т.д. - убедительное тому свидетельство). Во всяком случае, в нашей стране все это сегодня налицо.
Положение обычно усугубляется тем, что политики используют религиозный "момент" в своих корыстных целях. Неспособные решать социальные проблемы, они с охотой переводят их в плоскость религиозных разногласий с тем, чтобы ответственность за те или иные нерешенные социальные проблемы возложить на иноверцев.
И дело, пожалуй, не только в злых, корыстных намерениях политиков. Некоторые общественные движения из лучших побуждений стремятся "привязать" религию к собственным доктринам или, напротив, свои идеи неправомерно тесно привязать к религии.
В нормальном, демократическом обществе церкви, конфессии должны быть независимыми от государства и равноправными. Более того, и государство, и религиозные объединения должны предотвращать религиозные конфликты, не допускать религиозной вражды.
Очевидно, не надо спорить с теми, кто полагает, что религия дает им внутреннюю свободу, помогает обрести истину и жить в соответствии с высокими духовными ценностями. Важно только, чтобы никто не утверждал, что он знает Бога и волю Божию лучше, чем кто-либо, и навязывал свою истину другим.
В конце XIX века видный теоретик писаного народничества В.В.Берви-Флеровский разработал "Азбуку социальных наук", в которой решительно выступил против религиозной (национальной и т.п.) нетерпимости, вражды. "Разве нужно достигать того, чтобы все люди были одной веры, говорили одним языком, принадлежали к одной национальности? Стремление к этому заключает в себе верх безумия и верх безнравственности", - писал он. Берви-Флеровский настойчиво провозглашал свободу вероисповедания, свободу совести, необходимость отделения Церкви от государства.
Все религии вредны, все они служат источником помрачения ума и притупления нравственного чувства, но разве из этого следует, что человека надо преследовать за веру. Создавать единство веры в государстве, чтобы усилить этим государственную власть, - глубокая безнравственность, потому что такой образ действия вытекает из возмутительного желания усилить свою власть, разжигая ненависть подвластного народа к иноверцам. Всякая религия именно потому и безнравственна, что в основании ее лежит ложь и она стремится навязать людям нравственность путем авторитета, утверждает Берви-Флеровский. Но чтобы создать в человеке нормальный уровень нравственности, прежде всего необходимо возбудить в нем серьезное желание понять истину: понять, а не только воспринять извне.
В 40-е годы XX века немецкий пастор Д. Бонхеффер весьма остро поставил вопрос о растущей безрелигиозности людей.
"Мы приближаемся к абсолютно безрелигиозному периоду: люди просто уже не могут оставаться религиозными. Наши общие христианские возвещение и теология, насчитывающие 1900 лет, опираются на априорную религиозность людей... Если же в один прекрасный день окажется, что этой априорности вообще не существует, что это была временная, исторически обусловленная форма самовыражения человека, если люди и в самом деле станут радикально безрелигиозными - то что же все это будет означать для христианства?.. Нам остается довольствоваться в религии лишь несколькими последними рыцарями да еще кучкой интеллектуально нечестных людей". Как может Христос быть Господом и для нерелигиозных людей? Существуют ли безрелигиозные христиане? Что же это такое - безрелигиозное христианство? - продолжает ставить вопросы Бонхеффер. И сам дает на них ответ: главное для человека - отказаться от претензий сделаться "чем-то"; нужно обратиться к полной посюсторонности жизни: жить в гуще задач, вопросов, успехов, неудач, жить, копя опыт и поминутно убеждаясь в своей беспомощности, - вот тогда-то и очутишься всецело в руке Божьей, тогда ощутишь по-настоящему не только свою боль, но боль и страдание Бога в мире.
"Едва ли есть чувство, дающее больше радости, чем ощущение, что можешь приносить какую-то пользу людям. При этом главное вовсе не в количестве, а в интенсивности. Ведь в конце концов именно человеческие отношения и есть самое главное в жизни... Сам Бог дает нам возможность служить ему в сфере человеческого. Все остальное приближается к гордыне"... - пишет Д. Бонхеффер.
Ответственность человека перед ближними "здесь и сейчас" и есть, по Бонхефферу, его совершеннолетие. И, как совершеннолетний, человек не нуждается более в "гипотезе Бога", в удвоении мира и культивировании несчастья как аргумента для обоснования идеи индивидуального спасения. Человек, как и Христос, должен снова до конца испить чашу земной жизни, прежде всего "жизни для других". Только тогда, подчеркивает Бонхеффер, человек станет настоящим человеком, настоящим христианином.
Интересные мысли относительно религии, ее корней, места в человеческой жизни, ее будущего высказал выдающийся английский педагог Александр Нилл в книге "Саммерхилл - воспитание свободой", опубликованной в 2000 году.
Идея Бога, отмечает А. Нилл, меняется с изменением культуры. В мирное время Бог бывает добрым пастырем, в воинственное - олицетворением битвы. Когда процветала торговля, он был богом справедливости, распределяющим блага. Сегодня, когда человек так утилитарно изобретателен, "бог - это уэлссовский Великий Отсутствующий, поскольку созидающий Бог-Творец не нужен веку, который сам способен создавать атомные бомбы".
Когда-нибудь новое поколение откажется от устаревшей религии, считает А. Нилл. Новая религия отринет представление о том, что человек рожден в грехе. Она откажется от противопоставления тела и духа. Она признает, что плоть не греховна. Новая религия найдет Бога на земле, в полях, лугах, а не будет искать его только в небесах.
В сущности, сегодня старая религия уже мертва, утверждает английский мыслитель. Иначе почему в нашем обществе растет число бедных, почему мы вооружаемся и ведем войны?
Религия - бегство от жизни. Люди устремляются к религии от страха. Бог-проекция наших желаний, наших опасений, а сатана - воплощение нашего страха. Подлинная религия воплощается в любви ко всему сущему, великому и малому. Любящий человек - наиболее религиозный, таков вывод А. Нилла.
Михаэль Вемпер в книге "Христианство и плюрализм" (Москва, 2001) также выражает тревогу по поводу прогрессирующего распада христианских церквей и христианской действительности. "Двухтысячная история христианства... приближается к своему завершению. Через два-три поколения люди вступят в постхристианскую эру". Наследие христианства износилось и растратилось.
"Пошатнулись" пять "столпов" христианской культуры: теизм, холизм, морализм, диалогизм и экзистенциональный индивидуализм.
Сегодня все большее количество людей на Западе не могут примириться с верой в Бога как надмировую Личность, Которая создала "все" и Которая все без исключения определяет и контролирует. Многие просто не могут больше верить в абстрактное всемогущество Бога и в Его абстрактную вездесущность. Бесконечный поток несправедливости и страданий разрушил эту веру.
Религии как целостному мировоззрению угрожает сегодня распад, разрушение метафизики целого, утверждает М.Вельмер. Наряду с разобщенностью различных перспектив миропонимания, национальных, региональных и индивидуальных интересов рушится и целостность религиозного мировоззрения.
Здравый человеческий рассудок пришел к твердому убеждению, что любое познание сегодня односторонне и фрагментно. Подобный тип сознания называют сознанием постмодерна.
Нигилизм и релятивизм сегодня стучатся в дверь. Одной истины не существует. Это заблуждение. Полезность, ценность для жизни - вот главное. Так считал Ницше, и так считают сегодня многие. Метафизику, теологию, психологию, гносеологию Ницше называл фикциями и характеризовал их как "недонауки", и так сегодня их называют многие.
Напротив, А.Уайтхед, американский философ и математик, считает, что современный постмодернистский мир нуждается в метафизике и он должен снова обрести Бога.
Метафизика, по Уайтхеду, нужна как теория контактов между различными специализированными формами познания. Ее задачи - найти объединяющие их общие черты; к примеру, общие черты математических, естественно-научных, гуманитарных, религиозных и т.д. методов освоения мира. Причем Уайтхед говорит не об одной, а о множестве метафизик, каждая из которых базируется на своей определенной "родине", например религии или математике. И очень важно понять и принять, что любая метафизика - это не догма, это проект, набросок, которые должны себя оправдывать. И именно поэтому современный мир должен обрести Бога.
По Уайтхеду, вся действительность состоит из событий. Каждое событие индивидуально и уникально. Но вместе с тем оно включено в другие события, дает им и принимает от них ответные импульсы. Без Бога, без религии, считает Уайтхед, происходящие в культуре процессы универсализации и индивидуализации потеряют свое направление. "Бог - существенная экземплификация всех метафизических принципов". Бог объединяет, структурирует события. Бог помогает людям преодолеть сегодняшнее одиночество.
Взвешенные, весьма обоснованные суждения относительно религии и личного морального поведения высказал Ф.Миттеран, умный политик, бывший президент Франции. Задумываясь над вопросом, поставленным А. Камю, можно ли быть святым, не веря в Бога, Ф. Миттеран отвечает: думаю, что можно. Бог - это ориентир, высшая мотивация для верующих. Но немало и неверующих людей достигали настоящей святости. И единственной их опорой была личная мораль, единственным вознаграждением - осознание выполненного долга.
Что касается будущего мировых религий, то, по мнению Ф. Миттерана, прогресс науки и техники их все более будет вытеснять. Однако, поскольку разум и наука отвечают лишь на вопрос: "как?", но не дают ответа на вопрос: "почему?", постольку люди будут стремиться постичь мир по иным законам, нежели законы разума, и на этой основе будут рождаться многочисленные мистические секты.
Одни из них будут фанатично верить и ждать чудотворца, другие будут постоянно задавать вопрос: почему Бог создал мир, зачем он существует? И поскольку начало - это тайна, постольку люди будут постоянно ставить вопросы, постоянно сомневаться в правильности ответов. И это будет постоянно давать жизнь культуре и, конечно же, религии.
Очень интересные мысли о религии, ее месте в обществе высказал кубинский руководитель Фидель Кастро. Библия - великая книга... Мы могли бы подписаться почти под всеми заповедями Катехизиса: не убий, не кради... Существует в десять тысяч раз больше совпадений между христианством и коммунизмом, чем между христианством и капитализмом... Не надо создавать религиозных разграничений между людьми. Давайте уважать убеждения, верования, мнения. Пусть у каждого будет своя позиция, будет своя вера. Но нам следует работать именно в области человеческих проблем, которые являются долгом всех.
Существует много общего между целями, которые превозносит христианство, и целями, которые ставим мы, коммунисты; между христианской проповедью смирения, воздержанности, самопожертвования, любви к ближнему и всем тем, что можно назвать содержанием жизни, поведением революционера. Ибо что мы проповедуем людям? Чтобы они убивали? Чтобы они крали? Чтобы они были эгоистами? Чтобы они эксплуатировали остальных? Как раз совершенно противоположное. Хотя мотивы у нас разные, поведение и отношение к жизни, которые мы защищали, очень схожи. Мы живем в эпоху, когда политика, занимаясь человеком и его поведением, вступила почти что в область религии. Думаю, что в то же время мы достигли эпохи, когда религия, занимаясь человеком и его материальными потребностями, может вступить в область политики. Фидель подчеркнул, что союз между христианами и марксистами - не просто вопрос тактики: "Мы хотели быть стратегическими союзниками, то есть окончательными союзниками".
Конечно, мы должны с уважением относиться к тем, кто на небе, в религии черпает силу и воображение для справедливого переустройства земли, для самосовершенствования.
Ф.М. Достоевский полагал, что без веры в бога нет морали, без веры в Бога - "все позволено". Что ж, если кто-то не может правильно, морально жить без "санкций" Бога, то Бог должен быть.
Но такой человек все-таки несвободен. Его поступки предопределены. С моей точки зрения, свободно, нравственно действует только тот, кто действует, руководствуясь своими внутренними побуждениями.
Важно, чтобы в каждом из нас был внутренний нравственный императив, "внутренний закон" (И.Кант), в соответствии с которым мы действуем добровольно, свободно, нравственно. Таким императивом должны быть совесть, устремленность к добру, ответственность за все и за всех.
В любом случае религиозность либо свободомыслие должны быть личным делом человека. Государство должно быть светским, уважать все религиозные верования, противостоять фанатизму, в то же время уважать и свободомыслие. Государство, общество должны уважать и ценить хорошего труженика, порядочного человека, гражданина, независимо от его религиозных либо атеистических убеждений.
В любом случае Христос для всех нас - образец, пример. Христос ради всех людей взошел на крест. Нам, каждому из нас, надо нести свой крест. Крест любви, сочувствия, солидарности с людьми.
2007 г.
www.ni-journal.ru
Док. 533142
Перв. публик.: 16.12.07
Последн. ред.: 16.12.08
Число обращений: 84
Бессонов Борис Николаевич
|
