Важным принципом идеологии социального консерватизма является сочетание стабильности и стратегической перспективы. Нация должна быть уверена, что она не только сохранится, но и будет успешно развиваться, что впереди не будет радикальных дестабилизирующих явлений. Это важно не только для бизнеса, но и каждой отдельно взятой семьи, которая планирует рождение и воспитание детей, свои расходы (покупки), кредиты и пр.

С другой стороны, нации важна стратегическая перспектива как следствие стабильного и успешного развития общества. Так, вряд ли кто-то будет планировать на долгосрочную перспективу обучение в ВУЗе, аспирантуре, защиту диссертации, если у науки в стране не видно позитивного будущего. Человек, даже утверждающий, что живет `сегодняшним днем`, планирует свою жизнь и жизнь близких на 10-15 лет вперед. Лишив его ощущения стабильности и перспективы, неизбежно приведешь общество к хаосу, когда приоритеты сегодняшнего дня вытеснят все сколько-нибудь значимые надежды. В соответствии с мнением упоминавшегося немецкого философа, стабильность `выступает в качестве необходимого условия сохранения ценностей в век нарастающих революционных изменений. `Эпоха перемен` 90-х годов стала тяжелым испытанием. `Гуманизм заключается еще и в том, - продолжает немецкий философ, - чтобы не требовать от человека ежеминутных изменений, начинаний  с нуля ради жизни будущих поколений`.

Интересно, что последние годы принесли огромную популярность В.Путину во многом из-за роста ощущения стабильности и стратегической перспективы, что нашло, например, свое отражение в росте социального оптимизма в стране. При этом речь чаще всего идет о внутриполитической стабильности, хотя принцип стабильности предполагает значительно более широкое толкование: кроме внутриполитической стабильности речь идет о стабильности внешнеполитической, социальной, макроэкономической, военной, кадровой и пр. Действительно, стабильность в 2000-2006 годы всегда была предпочтительнее переменам – политическим, кадровым и прочим. Она стала самостоятельной целью и принципом политики В.Путина. При этом много сказано о внутриполитической стабильности, которая играла важную роль в эти годы, но мало, на наш взгляд, о стабильности кадровой (когда была прекращена кадровая чехарда Б.Ельцина), стабильности внешнеполитического курса (при которой ярко выражена такая важная черта, как предсказуемость), наконец, идеологическая стабильность, которую и критиковали больше всего.

Идеология стабильности дала свои результаты: 2006 год, по оценкам социологов, показался россиянам одним из самых спокойных и благополучных. На фоне кризисов предыдущих лет этот год значительно беднее событиями, в особенности тревожными. Настроение стало лучше: с оптимизмом смотрят в будущий год 46%, пессимистические прогнозы дают 28%. В конце 2005 г. соотношение мнений было 43% к 40%. Это в экономике. Похожие изменения и в области политических ожиданий: 42% россиян полагают, что политическая ситуация явно улучшается, что страна движется в правильном направлении, а 30% - ожидают в будущем году роста напряженности и конфликтов, что связано отчасти с предстоящими выборами в Госдуму. Год назад оптимистов и пессимистов было поровну (39%).

Баланс ежегодных радостей и огорчений сместился в сторону позитивных событий. Половина опрошенных считают 2006 год удачным для себя и, по крайней мере, `не хуже предыдущих` - для страны в целом. Объясняется это не только заметными достижениями и успехами страны, сколько отсутствием `плохого`. Самая большая группа ответов на вопрос `Что хорошего принес 2006 год?` свелась к следующему: хорошо то, что не случилось ничего плохого (с 2001 г. этот вариант ответа вырос в популярности с 23% до 33%)[i].

Не случайно,  что столетие Л.Брежнева, отмечавшееся в 2006 году, было воспринято с огромной симпатией в российской обществе. Россияне испытывают ностальгию по тем временам. По данным `Левада-центра`, с восхищением, симпатией и уважением к нему относятся 39% опрошенных (к Сталину – 36%, Горбачеву – 29%), безразлично – 44%, с раздражением, ненавистью – всего 12%. По данным ВЦИОМ, Брежнев – второй по популярности руководитель России после В.Путина. Его считают лучшим 15% опрошенных, Путина – 37%. 61% опрошенных фондом `Общественное мнение` считают годы правления Брежнева благополучным временем для страны. И только 17% - неблагополучным. 50% россиян уверены, что он сыграл положительную роль в истории страны, 16% - что отрицательную. Что ж, со временем любые воспоминания становятся хорошими[ii].

Вместе с тем нации, безусловно, нужна и стратегическая перспектива или национальная идея. Российское общество не может жить без некой крупномасштабной идеи, хотя эта мысль в последние годы не раз и подвергалась критике. Суть, однако проста: во все времена Россия могла консолидироваться и сделать фантастические рывки в том случае, когда появлялось стратегическая идея или перспектива – будь то объединение Руси, `Москва – Третий Рим`, `Самодержавие – православие – народность` или `построение коммунизма` в отдельно взятой стране.

И наоборот. Как только такая идея исчезала, как только ее место занимал хаос, либо - что еще хуже – меркантилизм, накопительство, нация начинала стремительно деградировать.

Поэтому нам и нужны долгосрочные, стратегические идеи и проекты, как часть нашего мировоззрения и идеологии. Будь то ГОЭЛРО, либо Байкало-амурская магистраль. Такие проекты усиливают чувство стабильности и перспективы развития. Даже на бытовом уровне видно, что если человек строит дом, то у него существуют не только планы, но и есть ресурсы для строительства.

Кроме того, в период глобализации долгосрочные проекты имеют свою очевидную экономическую перспективу. В частности, если речь идет об эффективном управлении активами – будь то ЗВР или Стабфонд. Как справедливо отмечает А.Вавилов, В мире существует масса успешных примеров долгосрочного управления активами. Причем это не только государственные фонды типа норвежского или ОАЭ с доходностью 8-10% годовых и широкой диверсификацией инструментов, но и, например, базовый капитал университетов (так называемые эндаументы), который в случае Йельского университета последние 20 лет приносил в среднем 17,2% годовых. Ключевой элемент столь эффективных вложений – ориентация на долгосрочные цели и глобальная диверсификация секторов и инструментов. Например, целевой портфель норвежского фонда на 40% состоит из акций и на 60% из облигаций с широким географическим охватом от Европы (50-60%) и Америки (35-45%) до Азии и Океании (5-15%). Спектр инструментов эндаументов еще шире и включает в себя индексы недвижимости и товаров. В качестве иллюстрации: 10%-ная доходность означает как минимум десятикратный рост начальных активов, т.е. если считать грубо, то со $100 млрд. до $1 трлн. за 25 лет. При доходности на уровне 17% на полное покрытие разрыва российской пенсионной системы потребовалось бы менее 15 лет[iii].

Из этого примера видно, что стратегически (и идеологически) необходимы долгосрочные цели, которые, как показывает опыт, становятся и сверхвыгодны экономически. Применительно к российским реалиям это означает, например, что ЗВР, насчитывающие в 2007 году более 400 млрд. долларов, могут быть увеличены до 4 трлн. долларов в течение 15 лет, т.е. составить самую крупную финансовую резервную систему в мире. Если, конечно, сформулировать такую долгосрочную цель.

Другой пример. Объявление и реализация в 2006 году нацпроекта `Доступное жилье` в качестве долгосрочной цели привело к росту строительной отрасли в том же году более чем на 15%, а в первой половине 2007 года – на 23%[iv]. После послания В.Путина 2007 года, когда планка нацпроекта была существенно повышена (с 80 млн. м² до 130-140 млн. м²), можно ожидать, что долгосрочная тенденция роста отрасли составит ежегодно более 30%. Во всяком случае, в 2007 году можно ожидать именно такой прирост.

Таким образом, и политически, и идеологически, и экономически обществу нужна стратегическая перспектива, которая становится  как важнейшим элементом стабильности, так и механизмом ускорения темпов его развития. Очевидно, что стержнем, главной идеей такой стратегической перспективы должна стать идея опережающего развития всех составляющих человеческий потенциал. Экономических, социальных, духовных. Появление такой стратегической перспективы можно рассматривать в качестве мощного стимула развития и консолидации общества. И, наоборот – отсутствие такой составляющей в идеологии обрекает нацию на деградацию, бесконечные радикальные реформы.

Порядок

Порядок, т.е. сохранение контроля государства и общества над процессами в стране, - один из наиболее критикуемых принципов либералами, которые рассматривают его как претензию власти на абсолютный контроль. Между тем, с идеологической точки зрения, такая узкая (и неточная) трактовка принципа порядка не имеет ничего общего с принципом, в соответствии с которым государство должно гарантировать сохранение и выполнение правовых и нравственных норм и традиций. `Он (порядок) выступает гарантом обеспечения стабильности и преемственности традиций. – Справедливо полагает немецкий философ. -  Демократическое общество не в меньшей мере, чем недемократическое, покоится на авторитете и иерархии власти. Забвение институтов, обеспечивающих порядок – семьи, профессии, права, государства – ведет не к освобождению (эмансипации), а к хаосу и насилию`.

Действительно, забвение норм, традиций и институтов неизбежно ведет к дестабилизации и хаосу. Не трудно увидеть, что заинтересованные силы (как вовне, так и внутри нации) своими главными мишенями выбирают именно существующие политические, нравственные и правовые нормы и институты власти. Так, в 80-ые годы, в рамках концепции `борьбы с этатизмом`, развернулась открытая травля КГБ и МВД СССР, Вооруженных Сил, судебных органов, Русской православной церкви, военно-промышленного комплекса и других общественных и государственных институтов. Кампания шла не с целью улучшения их работы, реформирования, а с целью дискредитации и разложения. Не удивительно, что к началу 1991 года во всех основных сферах государственной деятельности эти институты находились в фазе острого кризиса, а власть, как таковая, перестала реализовывать свои функции, - приказы не выполнялись, налоги не собирались, призыв на службу игнорировался. В отдельных регионах федеральный центр потерял полностью контроль, т.е. принцип `порядка` был полностью подорван.

Ключевым в понимании принципа `порядок` следует считать сохранение контроля властью и обществом при допустимости и необходимости проведения реформ. При этом справедливо утверждение, что `при всей готовности консерваторов использовать силу принуждения они все же признают необходимость определенного согласия. Поэтому консерватизм стремятся не ликвидировать в угоду государству, а  восстановить сознание моральной цели, неких ценностей более высокого порядка, составляющих стабильную основу политического целого. Таким образом, его задача состоит в разрешении явного противоречия между авторитаризмом и индивидуальными свободами, противодействия разлагающему влиянию хаоса индивидуальных интересов, обычно создаваемому неолиберализмом. Этот принцип пытается придать легитимность этой власти, создавая атмосферу согласия относительно основных моральных ценностей. Это сразу же ставит вопрос о том, какие моральные ценности должны быть основными[v].

Этот принцип имеет огромное значение для современной России, которой пришлось решать вопросы восстановления порядка в стране в приоритетном порядке. Именно восстановление контроля, наведение элементарного порядка стали изначально главными политико-идеологическими задачами нового президента. Его самые первые шаги – учреждении е президентских полпредов – стали знаками для всех органов власти еще весной 2000 года.

Безусловно, что при В.Путине власть всеми способами пыталась восстановить порядок в стране, или хотя бы его видимость. Порядок стал самостоятельной ценностной категорией, что, кстати, активно поддерживалось общественным мнением, требовавшим `еще больше порядка`. Как отмечают эксперты, `всего за три года Путин и его аппарат на месте хаотичной системы 1990-х и ранних 2000-х создали достаточно стройную политическую систему[vi]. Порядок, в противовес вседозволенности 90-х годов, стал не просто принципом, но реальной политикой В.Путина, более того, нормой политического поведения, в т.ч. и личного. Причем, чем сильнее становилась власть В.Путина, чем больше у него появлялось возможностей, тем более решительные меры принимались для восстановления порядка в стране.

Другая особенность этого принципа заключается в том, что он лежит в основе стратагемы В.Путина, т.е. его плана, расчета, который, с общефилософской точки зрения, рассматривается как совмещение разума и традиции. В свою очередь `эффективные поведенческие стратагемы представляют собой не столько индивидуальный разум, сколько разум, репрезентирующий этнос, нацию, государство`[vii].

Что это значит с точки зрения следующего президентства? На взгляд некоторых экспертов, ключевыми являются три вещи. Во-первых, новый президент должен сохранить имеющуюся доминанту президентской власти, иначе это предполагает слишком сильную трансформацию политической системы. Во-вторых, он должен быть способен к поддерживанию и развитию достигнутого либерально-консервативного консенсуса, а значит, он должен соединять в себе либеральные идеи и быть принят в силовых структурах. В-третьих, он должен быть готов к дальнейшей либерализации политической системы: через развитие СМИ, через создание сети клубов и институтов для выработки решений, через обеспечение возможностей для возвращения бизнеса в политику[viii].

Для тех, кто помнит вседозволенность и распущенность конца 80-90-х годов, нынешнее время – с его требованиями к самодисциплине и нормам поведения на всех властных уровнях – разительно отличается от прошлого. И дело не только в пьянстве и вседозволенности, но и в отношении к работе, здоровью, семье. Режим очень определенно и настойчиво, не декларируя публично, но, внедряя на практике, фактически вводил новые нормы поведения на работе и в быту, нормы, вполне соответствующие не только русским ценностям, но и ставшими правилами в 90-е годы на Западе. Которые, кстати, не всегда однозначно встречались его оппонентами.

Примечательно, что введение новых норм и правил не имеет отношения ни к ханжеству, ни к администрированию. Что, кстати, ощущается, например, в США. Режим разработал в т.ч. и систему самозащиты – иронию, - которая, как известно, является максимальной степенью свободы, с которой можно импровизировать на стереотипные темы[ix]. Эта степень самоиронии во многом компенсировала административные и репрессивные методы наведения порядка.

Таким образом принцип `порядка` имеет огромное значение не только для восстановления российской государственности, но и обеспечения стратегических задач опережающего развития. `Плановая дисциплина`, `исполнительская дисциплина`, `личная дисциплина` - это далеко не полный перечень аспектов принципа `порядка`, без которых невозможно эффективное управление государством, обществом, экономикой.

Объективно принципу `порядка` противопоставляются принципы и права человека. Нередко искусственно, но в действительности их соотношение должно регулироваться обществом. С точки зрения идеологии социального консерватизма, личность, как главная цель развития обществом, должна быть максимально свободна. Ей должен быть предоставлен максимальный набор возможностей. До тех пор, пока ее действия не вступают в противоречие и не начинают угрожать свободе других личностей, т.е. нарушению порядка.

И еще. Не следует повторять ошибок прошлого, когда среди сторонников режима, будь то в императорской, либо советской России, формировалась когорта будущих его противников. Принцип `порядка` не должен ставиться под сомнение сторонниками режима, которые выступают его легальными критиками. Масштаб `легальности` связан с субъективными настроениями, но опасность в том, что для сторонних наблюдателей он воспринимается как скрытая фронда[x], как реальная оппозиция порядку.

Док. 531795
Опублик.: 11.12.08
Число обращений: 8