В 2003 г. исполнилось 700 лет со дня смерти первого московского князя Даниила Александровича. Эту годовщину ни общественность, ни ученые почти не заметили, несмотря на то, что именно Даниил являлся родоначальником династии Московских правителей, человеком, стоявшим у истоков формирования единого Российского государства.
Даниил Александрович родился в 1261 г. и очень рано остался сиротой: в 1263 г., возвращаясь из Орды на Русь, скончался его отец, прославленный Александр Невский, а затем умерла и мать, Александра Брячиславна. Воспитанием младшего сына Александра Невского занялись братья покойного князья - Ярослав Тверской и Василий Костромской. Лишь после смерти последнего в 1276 г. Даниил, судя по всему, был отпущен княжить в Москву, а в северо-восточной Руси разгорелся конфликт из-за великокняжеского престола. Спорщиками были братья Даниила; старший - великий князь владимирский и переяславский - Дмитрий и средний - городецкий (нижегородский) правитель - Андрей.
В связи с одним из эпизодов этой борьбы на страницах летописей в 1282 г. впервые упоминается Даниил Александрович как самостоятельная политическая фигура: "идоша новгородци на Дмитриа к Переяславлю, и Святославъ сотфереци, и Данило Олександрович с москвици". К счастью, до битвы тогда не дошло, князья сумели договориться и разошлись[1].
Впрочем, противоречие между Даниилом и Дмитрием было недолгим. Вскоре московский правитель стал решительным союзником переяславского князя. История показала, что выбор, сделанный Даниилом, был правильным....
Последняя четверть XIII в. была временем противоборства: не только русские князья враждовали между собой, в угнетавшей Русь Орде тоже происходило размежевание. У ханов Золотой Орды появился грозный и опасный соперник - темник Ногай. Это двоевластие привело к появлению в северо-восточной Руси двух княжеских союзов. Первый, опиравшийся на Золотую Орду, возглавил Андрей Городецкий, поставивший своей целью захватить владимирский престол и ради этого приводивший на Русь татарские "рати". Во второй княжеский союз вошли Дмитрий Переяславский и Даниил Московский, уповавшие на помощь Ногая.
В борьбе этих княжеских коалиций и прошла последняя четверть XIII в. Московский князь и его брат разбили в 1285 г. приведенный Андреем на Русь татарский отряд, участвовали в походе против напавших на тверские земли литовцев, совершили в 1288 г. поход на молодого и строптивого Михаила Тверского, присоединившегося вскоре к их союзу. Но, как водится, период успехов сменился временем неудач.
1292 г. был отмечен жутким знамением, предвещавшим беду. Летописец со страхом записал: "Стояху убо в ноши на воздусе яко полк воинский на полудниа, такоже на полунощие" [2]. Видение сбылось. В 1293 г. Андрей Городецкий снова привел на Русь из Золотой Орды татарское войско. На этот раз во главе с самим царевичем Туданом (Дюденем). "Дюденева рать" "пришедше в Суждаль и град весь взяша, такоже и Володимер взяша и церкви пограбиша... и села, и волости, и погосты, и монастыри повоеваша, и мнишьского чину поругашася, попадьи и жены оскверниша". Татары захватили Переяславль и, подойдя к Москве, "московского Данила обольстиша, и тако въехаша въ Москву, и сътвориша такоже, якоже и Суждалю и Володимерю..." [3].
Об "обольщении" (обмане) князя Даниила свидетельствует туманная фраза другой летописи, что в то время были "на Москве полци татарьския и Андреи князь" [4]. Вполне возможно, что московский правитель сам открыл ворота города татарам и находившемуся с ними его родному брату Андрею Городецкому, гарантировавшему, что ордынцы не тронут Москвы, но обещания не сдержавшему. Подобные случаи были не редки. В 1382 г. москвичи, поверив уговорам суздальско-нижегородских князей, впустили в город отряды хана Тохтамыша и были безжалостно исьтреблены.
Русь сильно пострадала от "дюденевой рати": 14 городов лежали в руинах, зачинщики - Андрей Городецкий и Федор Ярославский торжествовали. Поверженный и сломленный скончался союзник московского князя Дмитрий Переяславский, не перенеся разорения родной земли. Долгая борьба двух братьев за великое княжение подошла к концу, но не было конца усобицам.
В 1296 г. во Владимире состоялся княжеский съезд и "бысть нелюбие межи князей русских". Спор разгорелся из-за переяславского престола, на который после смерти Дмитрия вступил его сын Иван, что не понравилось новому великому князю Андрею Городецкому.
Даниил Александрович (портрет из Титулярника" XVII в.)
Страсти до того накалились, что князья хватались за мечи, но было "мало кровопролития, бою не было". Разгневанных правителей ненадолго удалось утихомирить священнослужителям [4, с.484].
Сразу после съезда городецкий князь, собрав войска, решил силой овладеть Переяславлем, а затем идти походом на Москву и Тверь. Осуществлению этого плана помешали решительные действия московского и тверского правителей, преградивших ему путь. Разъяренный городецкий князь уехал в Золотую Орду жаловаться на соперников. Тем временем князя Даниила как самого влиятельного человека в северо-восточной Руси пригласили на свой престол новгородские бояре. Сам Даниил в город не поехал, но послал своего сына - Ивана Калиту [5].
Взлет первого московского князя был недолгим. В 1299 г. прекратилось двоевластие в Орде. Ногай, на которого опирался московско-переяславско-тверской союз, был повержен и убит, но, несмотря на смерть высокого покровителя и выход из коалиции Михаила Тверского, союз между Переяславлем и Москвой сохранился.
Князь Даниил остался верен себе, продолжая осуществлять самостоятельную политику: в 1300 г. он совершил поход на Рязань и, захватив в плен рязанского князя, присоединил к своим владениям еще и Коломну. А двумя годами позже получил по завещанию бездетного племянника Ивана Дмитриевича огромное Переяславское княжество [6].
Военно-дипломатическую деятельность московского правителя вполне можно назвать удачной: своим сыновьям Даниил Александрович оставил сильное и могущественное княжество, которое смогло бороться за первенство в собирании русских земель.
Внутренняя жизнь московского княжества в правление Даниила известна, к сожалению, довольно плохо. Сведения о хозяйственно-административной деятельности первого московского правителя можно почерпнуть лишь из материалов археологических раскопок.
При Данииле был построен первый в Москве каменный храм (при Данииле, а не при Иване Калите, как неверно отмечают большинство исследователей!). В 1968 г., во время археологических раскопок на территории московского Кремля, в междустолповом пространстве Успенского собора были обнаружены фрагменты каменной постройки 1280-1290-х гг.: фундамент и низ цоколя одноглавого четырехстолпного храма св. Дмитрия, выполненные из тесаного белого камня в манере, характерной для всех владимиро-суздальских построек [7]. Возведение первой каменной постройки в Москве свидетельствует о возросшей роли города, у которого имелось достаточно средств для дорогостоящего предприятия.
Разобраться в том, откуда могли взяться средства, позволяет наличие вокруг Кремля торгово-ремесленного посада, границами которого в конце XIII в. были на юге и севере реки Москва и Неглинная, а на востоке - река Яуза. О торгово-ремесленном характере этого посада свидетельствуют находки предметов местного литейно-ювелирного, гончарного, кузнечного и сапожного производства, а также товары из южно-русских городов, Персии, Закавказья и Средней Азии. Вторая половина XIII и начало XIV вв. стали переломным этапом в заселении посада Москвы. Именно тогда здесь появились большие усадьбы бояр, служивших московскому князю [8].
Достоверно известно о двух боярских семьях, обосновавшихся в московской земле при Данииле. Это Вельяминовы - впоследствии московские тысяцкие, один из которых, Протасий, "приехал из Володимеря к Москве с великим князем Даниилом Александровичем", и Бяконты, основатель династии которых, черниговский боярин Федор с женой Марьей, переселился в Москву к Даниилу, тут у него родился сын Алферий (будущий митрополит Алексей), крестным отцом которого стал сын первого князя московского Иван Калита, "еще тогда юн сын". В ту пору в окружении Даниила находились и его сыновья, среди которых известны по летописям Юрий, Иван, Борис, Александр и Афанасий [9]. Из них двое, Юрий и Иван Калита, оставили заметный след в истории.
Самым близким монастырем к жилью князя в Кремле был Спасский на Бору. Его кладбище датируется рубежом XIII-XIV веков [10]. Чуть дальше от Кремля, с напольной стороны, стоял Богоявленский монастырь, расположенный среди интенсивно развивавшегося великого посада. Согласно домовой книге XVII в. и археологическим раскопкам, по приказу князя Даниила в 1292 г. "и церкви возграждены древянные, и кели".
Еще дальше (в ту пору под Москвой) был построен Данилов монастырь. Он занимал стратегически важное положение, находясь у переправы, ведущей коротким путем к Коломенскому и Котлам.
Возведение каменной церкви в Кремле и Данилова монастыря на юге привело как бы к перепланировке Москвы: город был сориентирован теперь не на Москву-реку, а на дороги в Рязань, Орду и Тверь. Житие князя Даниила, помещенное в Степенной книге, сообщает, что он "монастырь честен вогради, иже зовется Даниловский; тогда же в немъ и церковь постави во имя преподобного Данила Столпника, въ томъ же монастыри и архимандрита первого устрой" [11].
Данилов монастырь играл значительную роль в московском княжестве, служа оборонительным пунктом и резиденцией архимандрита. Он же стал местом погребения первого московского князя, который незадолго до смерти, в марте 1303 г., постригся в монахи и "конечьного ради смирения не изволи въ церкви положенъ быти, но на монастыри, иде и прочую братию погребаху".
В целом же московская земля при Данииле бурно развивалась. Доказательством являются рост сельских и городских поселений в княжестве и приток туда населения. При Данииле московская земля была одним из наиболее населенных княжеств [12].
Памятник Даниилу Александровичу в г.Москве
История оказалась сурова к князю Даниилу. Спустя несколько десятилетий после смерти Даниил был прочно забыт. Каменная плита на его могиле поросла мхом, а основанный им Данилов монастырь зачах и запустел.
Лишь во второй половине XVI века Иван Грозный, демонстрируя древность своего рода, приказал восстановить обитель и написать житие князя [13]. В конце XVI века была даже предпринята попытка канонизировать Даниила: были написаны стихиры и канон, но причисление к лику святых не состоялось, видимо из-за смуты, разгоревшейся в Русской земле.
Любопытно, что в Смутное время о родоначальнике Московской династии не забыли - имя Даниила Александровича стало разменной монетой в политических спорах. При "боярском царе" Василии Шуйском появилось "Сказание об убиении Даниила Суздальского и начале Москвы", созданное, по мнению историка М.Н.Тихомирова, для обоснования права Шуйского на царский трон [14].
Противники царя Василия тоже не дремали. В Пискаревском летописце после описания смерти "законного царя" Бориса Годунова неожиданно появилась повесть о чудесах на могиле первого московского князя. Одно из чудес особенно интересно. В правление Василия III, сообщал Пискаревский летописец, некий князь Иван Михайлович Шуйский, по прозвищу Плетень, отстав от княжеской свиты, угодил на кладбище Данилова монастыря, где и попытался сесть на коня с одной из могильных плит. На предостережение местного жителя, что сей камень находится на могиле великого князя Даниила, Шуйский высокомерно бросил: "Много тех великих князей!" и поплатился за это - был едва не раздавлен сбросившим его конем [15].
Мысль автора Пискаревского летописца в данном случае ясна: он привел случай с предком Василия Шуйского, реально существовавшим и действительно служившим Василию III, чтобы осудить "боярского царя", поправшего законную власть.
И после Смуты, с установлением твердой власти Романовых о Данииле не забыли: возобновились попытки канонизации первого московского князя. В 1652 году, при царе Алексее Михайловиче, в Даниловом монастыре обретены были мощи Даниила Александровича, после чего должно было последовать причисление к лику святых... Но канонизация московского правителя, видимо, олицетворявшаяся с начинаниями патриарха Никона, после его осуждения была приостановлена. Причисление младшего сына Александра Невского к лику святых состоялось лишь в конце XVIII - начале XIX века [16].
Политика первого московского князя сыграла огромную роль в возвышении Москвы. Без усилий Даниила Александровича по укреплению и расширению княжества дальнейшие труды московских правителей по собиранию русских земель были бы напрасны. Первому московскому князю не суждено было увидеть плоды своего труда, но посаженное им семя не только прижилось, а превратилось вскоре в мощное дерево Российской государственности.
Литература
1. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (далее: НПЛ). М.-Л., 1950. С.325.
2. Полное собрание русских летописей (далее: ПСРЛ). Т.10 (Патриаршая или Никоновская летопись). М., 1965. С.168.
4. ПСРЛ. T.1 (Лаврентьевская летопись). М., 1962. Стб.483.
5. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI-XIII вв. М., 1984. С.120.
6. ПСРЛ. T.1. Стб.486; ПСРЛ. Т.18.С.85-87.
7. Шеляпина Н.С. К истории изучения Успенского собора Московского Кремля// Советская археология. 1972. N 1. С.205.
8. Беленькая Д.А. История заселения Китай-города, конец XII - начало XVI века. Канд. дисс. М. 1972; Рабинович М.Г. Облик Москвы в XIII-XVI веках// Вопросы истории. 1977. N 11. С.131; Он же. О древней Москве. М. 1964. С.83-84, 99, 133, 141, 270; Латышева Г.П. Торговые связи Москвы в XII-XIV вв. (по материалам археологических раскопок 1959-1960 гг. в Московском Кремле)// Древности Московского Кремля. М. 1971. С.223.
9. Родословная книга по трем спискам// Временник Московского общества истории и древностей российских. 1851. Кн.10. С.90; ПСРЛ. Т.21 (Книга степенная царского родословия). Ч.2. СПб. 1908. С.348; Т.18. СПб., 1913. С.120; см.: Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 гг. Т.2. СПб. 1891. С.275, прим.741.
10. Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII - нач. XV вв.) по данным археологии. М., 1994. С.180; ПСРЛ. Т.25 (Московский летописный свод конца XV в.). М.-Л., 1949. С. 166; Т.21. Ч.1. С.342.
11. Акты Московских монастырей и соборов 1509-1609 гг. Из архивов Успенского собора и Богоявленского монастыря. М., 1984. С. 229-230; ПСРЛ. Т.21. Ч.1. С.298; Т.15 (Рогожский летописец). Вып.1, М. 1965. Стб.46.
12. ПСРЛ. Т.21. Ч.1. С.298; см.: Юшко А.А. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991. С.48; Чернов С.3. Археологические данные о внутренней колонизации Московского княжества XIII-XV вв. и происхождении волостной общины // Советская археология. 1991. N 1. С.130.
13. ПСРЛ. Т.21. Ч.1. С.298.
14. Тихомиров М.Н. Сказания о начале Москвы// Исторические записки. Т.32. М., 1950. С.238-240.
15. ПСРЛ. Т.34. М.,1978. С.205.
16. Голубинский Е.История канонизации святых в Русской церкви. М., 1903. С.190.
Андрей АБРАМОВ - кандидат политических наук, старший преподаватель Московского государственного областного университета
Юлия АБРАМОВА - кандидат исторических наук, доцент Московского государственного индустриального университета
